Ахелоид

С Арестовичем Михась познакомился два года назад, когда расследовал исчезновение девушки из-под носа ее парня. Согласно парню, которого Михась опросил в больнице, он провожал девушку домой со свиданки, когда к ним подъехал темный минивэн, из которого выскочили четверо неизвестных, поколотили его, а девушку запихали в кабину и увезли в ночь. Парень сразу показался Михасю мутным. Не то, чтобы он бегал глазами, потирал руки, или уходил от ответов, как учила народная мудрость о лжецах. Скорее наоборот: в глаза Михасю он глядел прямо, говорил уверенно, и вообще подозрительно хорошо держал себя в руках для жертвы насилия против себя и близкого человека. Номер машины он не запомнил, но зато запомнил до странности точно, во что были одеты и как выглядели похитители. При даче показаний ругал преступников на чем свет стоял, но ругал как-то странно. - Дебилы, бля, - бормотал парень, подписывая свои показания. - Долбоебы. Чутье подсказывало Михасю что отпускать потерпевшего не следует. С другой стороны, задерживать его было не за что, а ресурсов на установление слежки за ним у Михася не было. Высказав свое уже не совсем искреннее соболезнование свидетелю, Михась вернулся из больницы в отделение и пошел к начальнику отдела. Тот выслушал, подумал, взял трубку и набрал номер. Поговорив с кем-то и записав что-то в блокноте, он попрощался и положил трубку. - Звони сюда, - сказал он, протягивая Михасю листок с телефонным номером. - Скажи, что от меня. - Кто это? - спросил Михась. - Профайлер, - сказал начальник непонятно. Михась послушно позвонил и оставил на автоответчике привет от Кирилла Дмитриевича из угрозыска и свой личный телефон. Через пять минут ему перезвонил мужской голос, приятный но настолько тихий, что Михасю пришлось отойти от галдящих сотрудников в туалет. Спросив детали дела, голос предложил подойти назавтра к следующему собеседованию со свидетелем. На следующий день свидетель явился гордо светя расцветшим синяком под глазом и жалуясь на шатающийся зуб. Поздоровавшись с Михасем, он возмущенно поведал ему, что прошлым вечером обнаглевшие похитители звонили и требовали выкуп невесты: тысячу долларов. Пока Михась обдумывал эту новость, в дверь постучали, и в кабинет вошел высокий брюнет в штатском. Одет он был не совсем по зимнему сезону: стильные джинсы, черная кожаная куртка, и темные очки, хотя день был пасмурный и уже клонился к вечеру. Поздоровавшись с Михасем, гость сел напротив свидетеля и представился Алексеем и психологом, вытащив из барсетки небольшой блокнот и ручку. На возражение свидетеля, что он нормальный, а не псих, гость пустился в пространное рассуждение о важности своевременной психологической поддержки жертвам физического насилия. Блокнот он при этом демонстративно убрал обратно, предложив вести беседу попросту, чем заметно успокоил свидетеля. Потом он попросил Михася слегка задернуть занавески в кабинете, ссылаясь на светочувствительность. Когда в кабинете воцарился уютный полумрак, гость снял очки, улыбнувшись Михасю. Глаза у него были большие и золотисто-желтые, совсем как у кота, под стать тихому мурлыкающему голосу. Михась сам не понял как потерял контроль над интервью. Алексей сочувствовал свидетелю, приободрял его, и льстил его смелости и самоотверженности в противостоянии наглым бандитам. По ходу беседы, он говорил все меньше, а свидетель все больше. Сначала тот просто пересказывал случившееся, теми же словами что и раньше Михасю; потом стал костерить преступников; а потом стал негодовать на деградацию общества вообще. Алексей слушал, мелко кивал, и ритмически щелкал все еще зажатой в правой руке авторучкой. Под это негромкое щелканье и подбодрения, свидетель разглагольствовал минут десять, говоря все тише и медленнее, видимо неосознанно подстраивался под тон и ритм речи Алексея. - Совсем берега потеряли люди, - сетовал он. - Никакого базового уважения к окружающим, делают что хотят... - Что хотят, - эхом подтвердил Алексей, продолжая свое пощелкивание. - Своевольничают, не соблюдают рамки. - Вот именно! Просто предательство, подлость. - Предательство, подлость, - тихо согласился Алексей. - Ведь есть же общественный договор... - Есть же договор! - подтвердил свидетель. – Триста и все! Нет, они еще тонну хотят! Михась не сразу понял, что услышал – наблюдение за допросом ввело его в какой-то ступор, – но когда понял, у него схватило холодом живот, как всегда когда он вдруг оказывался лицом к лицу с чьей-то страшной тайной. Он хотел было встрянуть, но Алексей, краем глаза заметивший его движение, приостановил его слегка приподнятым указательным пальцем. - Еще тонну хотят, - поддакнул Алексей. - Уже получили триста, и теперь еще хотят... - Им же было сказано, - продолжал свидетель, отрешенно смотря на щелкающую ручку Алексея. - Триста, чтобы подъехать, пошуметь, и убраться вон. А они руки распустили... - Подъехать, пошуметь, помахаться немного для виду, - развил Алексей. - Ну да, помахаться немного для виду, а они меня в глаз и под дых, я аж упал. И Таньку забрали, - добавил свидетель, словно припоминая ненароком. - Забрали и увезли Таньку, - сказал Алексей. - И Вас побили по-настоящему. Мрази. - Мрази, - подтвердил свидетель. - И теперь еще тысячу хотят... Беседа пошла по второму кругу, но Михасю уже и так было все ясно. - У вас ведь не было договоренности собственно похищать Татьяну, - сказал он, тоже тихо, стараясь вторить сочувствующему тону Алексея. - А они из инсценировки сделали просто похищение? - Мрази, - муркнул Алексей опять. - Сорвали договор, распустили руки, и повезли ее невесть куда?... Фраза повисла в воздухе полу-вопросом. - Да на автобазу наверно, куда еще, - сказал свидетель, слегка пожимая плечами. - Они там работают, на Смычке. Ворье, бля, уроды... Автобазу взяли в тот же вечер. Напуганная но невредимая Танька была вызволена из подсобки, куда ее заперли зарвавшиеся похитители, отобрав и отключив мобильник. Свидетель, задумавший весь сыр-бор дабы впечатлить несговорчивую Таньку своим геройством и ушатать наконец в постель, отправился в камеру вместе со своими подельниками, выяснять кто из них больший козел и долбоеб. А Алексей остался в личном телефоне Михася под погонялом «Леша Гипнотизер». Как оказалось позже, это была только верхушка айсберга по имени Алексей Арестович.