Ахелоид

- “В этот вечер театр почему-то был полон,” - читал Юра вслух, - “и толстый директор, встретивший Дориана и его друзей у входа, сиял и ухмылялся до ушей приторной, заик… заискивающей улыбкой.” - Вот бы сейчас в театр, - мечтательно вздохнул Степа, не поднимая прислоненной головы с его плеча. - Да не сбивай ты его, - пожурил Саша. Но Юра уже читал дальше молча. Степа по-кошачьи потерся об его плечо лбом, извиняясь. - Все равно уже лучше. Гораздо, - похвалил Саня. - Ну, гораздо это сильно сказано, - подал голос Леша, отрывая взгляд от потолка, на котором буйно цвела черно-зеленая плесень. - Но какой-то проблеск прогресса появился. Он выдержал паузу, видимо ожидая от Юры какой-то реакции. Но Юра уже ушел с головой обратно в историю встречи Дориана Грея и Сибиллы Вейн. - Отсвет проблеска, так сказать, - поправился Леша, в надежде что аудитория его все-таки заметит. - В тьме кромешной. Неслабо тебя прихватило, все-таки. Главное теперь не остаться на всю жизнь заикой. - Иди в жопу, Лешик, - вякнул Степа, приподнимая голову с Юриной груди. - И больше оттуда не выходи, а останься недельки на две. У него почти прошло все. - Он боднул Юру слегка в плечо. - Что? - спросил тот, не отрываясь от страницы. - Ну, почитай еще… - “Жара стояла удушающая,” - снова начал читать Юра, тщательно выговаривая сложные комбинации согласных, - “и большая люстра пылала, каги… как гигант-ский георгин с огненными лепестками. На галерке молодые люди, сняв пиджаки и жилеты, развесили их на барьере. Они переговаривались через весь зал и угощали апельсинами безо...без-вкусно разодетых девиц, сидевших с ними рядом. В партере громко хохотали какие-то женщины. Их визи.. виз-г-ливые голоса резали слух. Из буфета доносилось щелканье пробок. “И в таком месте вы нашли свое божество! - сказал лорд Генри.” - А что не так в этом месте? - спросил Саша. - Это у них типа притон считался, - ответил Степа с иронией. - С шампанским, апельсинами, разодетыми девицами и парнями в жилетах. Притон! Да это же просто гребаный Новый Год! Только еще лучше, потому что это театр, и там Шекспира играют. Я бы в таком притоне жил не вылезая! Юра тихо хмыкнул. Действительно, звучало заманчиво. Вообще, Лондон конца 19го столетия казался ему таким... живым… Разнообразным, многоликим, красочным, - пусть даже эти краски были часто спрятаны густым туманом. А еще где-то там жил Шерлок Холмс… - Холмс вымышленный, - сказал Степа, и Юра понял что пробормотал последнее вслух. - Ну, он не совсем вымышленный, - сказал он. - У него есть порто...прототип, но он был не сыщик, а хирург. И не из Лондона, а из Эдинбурга. - И не “Волгу”, а сто рублей, и не выиграл, а проиграл, - подхватил Степа. - “Говорят что здесь бывала королева из Непала, и какой-то крупный лорд из Эдинбурга…” - пропел Саня. - Юрка, а зачем тебе Холмс? В ученики набиться, что ли? Вечно ты чего-то расследуешь… А Степка будет твоим Ватсоном? - Ватсон из меня никакой, - возразил Степа. - Он только и делает что удивляется всему. А я уже давно ничему не удивляюсь. И дневник вести я терпеть не могу. - Это потому, что с тобой ничего интересного не происходит, - сказал Саша. - А если бы Юрка был Холмсом, и вы с ним жили на Бейкер-стрит, и ловили бандитов, было бы о чем писать! - Ты у нас писатель, ты и пиши, - зевнул Степа. - И бандитов с ним лови. А я буду Миссис Хадсон, потому что в гробу я видел все ваши ночные приключения в холодной грязюке. Я дома пирожки печь буду. И шерри-бренди хлестать. - Кто о чем, а вшивый о бане, - сказал Леша. - В каком бы мире он не представлял себя, Степа обязательно хочет стать бабой в переднике. - Не обязательно бабой, - возразил Степа. - Я могу быть не Миссис Хадсон, а Мистер Хадсон. А вот передник, это обязательно. Это sine qua non. И пирожки тоже. - Вечно ты любой полет фантазии превращаешь в петушарник. - А Леша у нас, как самый вредный, будет Мориарти, - сказал Степа. - И Юрка будет его ловить. Да, Юрка? - Не знаю, - сказал Юра рассеянно. - Холмс - одиночка. Я один не могу… - Ладно, так и быть. - Степа посмотрел ему в глаза. - Будем гонять Лешика вместе. - Щас меня вырвет от вас, - объявил Леша. - Вырвет - сглотнешь обратно, - сказал Степа с недоброй ухмылкой. - Сглатывать тут только ты мастак. Степа демонстративно прильнул к Юриной груди. Тот перелистнул страницу и приобнял его рукой, запустив пальцы ему в волосы. Степа издал полу-стон, полу-мурлык блаженства. - Господи, когда же я наконец отсюда уеду к чертям собачьим? - посетовал Леша. - Глаза б мои вас не видели. Ты последний стыд потерял уже, пидорас колымский… - Не колымский, а надымский, - назидательно сказал Степа, изгибаясь под Юриной ладонью. Тот бездумно ворошил его волосы и читал, вновь абсолютно глухой к окружающему миру. - Завидуй молча и дрочи себе в тряпочку. Леша вдруг перекинул ноги за край кровати. - Все, пизда тебе, пидор рваный… Степа не успел подняться - вырубили свет, и комната погрузилась в кромешную тьму. - Леш, ты это совершенно зря, - тихо сказал Юра в темноте. - Не зря совсем. Степка оборзел в натуре. Думает, если ты им пользуешься, он типа тоже пахан. - Во-первых, я им не пользуюсь. Пользуются вещами, а он человек. Во-вторых, я никакой не п-пахан. А в третьих, если хотите драться - пожалуйста, но при свете все-таки, а не в темноте. Так что положи на место ботинок. Что вы как дети малые, ей-Богу… Что-то упало на пол и кровать сердито заскрипела под укладывающимся телом. - Во прикол! - гоготнул Саня в углу. - Ты как узнал что он ботинок взял? Юра хотел было сказать, что он просто увидел это, но вовремя опомнился. Все по-настоящему странное следовало держать при себе, и не провоцировать сплетни или, не дай бог, исследовательскую деятельность со стороны администрации. В конце концов, подумал он, может это не так уж и странно, что я теперь вижу в темноте? Может, все дальтоники хорошо видят в темноте, если потренируются? - Юра не хочет говорить, и Юра абсолютно прав, - сказал Степа. - Он же Холмс. Таинственность - его прерогатива. - Я не Холмс, - вдруг сказал Юра. - Я думаю, в том мире, я бы был как раз Мориарти. В комнате воцарилась тишина. - Однако, это поворот! - сказал Саня. - И никакого долгого гонения Леши я бы не устраивал, - продолжал Юра. - Ну, если я Мориарти, а он Холмс. Я бы просто выследил где он живет, подождал пока он выйдет из дому, и заколол в подворотне. Чтобы он мне не мешал работать. - Мрачненько!… - Почему мрачненько? Я же Мориарти. У меня целая империя зла, а тут какой-то сыщик мешается под ногами. Но он же одиночка. Он же даже от Ватсона все скрывает. А значит, он слаб. Опять наступило молчание. - А я знаю кто ты на самом деле, Юра, - вдруг сказал Леша. - Ты не Холмс и не Мориарти. Ты - Джек Потрошитель. Молчание стало зловещим. - Может и так, - согласился Юра без выражения. - Так, стоп, а я кто тогда? - спросил Степа. Вдруг послышалась возня, шорох одеял, приглушенный писк, и скрип пружин. - А ты - добыча Джека, - сказал Юра невозмутимо. Саня заржал. - Ну, все сходится, - сказал Леша. - Потрошитель потрошил именно грязных путан. Степа оно и есть. - А я не буду его потрошить. И путан тоже. Вообще, зачем убивать женщин? Они мне ничего не сделали. Я буду потрошить своих конкурентов и ментов. А Степу я возьму с собой. - И я тоже с ним ментов потрошить буду, - подхватил Степа, слегка запыхавшись. - Если я путана, значит менты мне жизнь портят. - Два психа, - простонал Леша в темноте. - Юрка, ты деградируешь просто на глазах… - Куда же мне деградировать, если я и так Джек - Потрошитель? - резонно спросил Юра. - Так, это нечестно, - сказал Саня. - Тогда и я хочу с вами, ментов потрошить. - Парад дегенератов, - сказал Леша. - Папа, “мама”, и сынок. - Зато теперь тебе достается роль героя-сыщика, - сказал Юра. - Разве ты не рад? - Противостоять злу и уродству? Почту за честь! - Зло и уродство - это порабощение людей, - сказал Юра. - Физическое и ментальное. А все остальное - времяпровождение. Ай! Ну, Степка, держись… И в темноте Леша еще долго слышал звенящий в ушах счастливый Степин смех, и возню, и все нарастающий шум воды…