Ахелоид

- Что на два часа? - не понял Вова. - Часовая позиция: от нас, на два часа, - сказал Степа, указывая пальцем. - Вон он, белеет… парус одинокий. Вова присмотрелся, затем принюхался. Действительно, от белеющего мусора тянуло трупом. Только вот… - Странно, - пробормотал он, - Что странно? - Странно, что он одет. Если бы он был голый, все было бы ясно. Но он в костюме. - Ты о чем? - Да о том, что не мог этот человек быть живым всего пять часов назад. Он уже настолько разложился что смердит вовсю и наполнен газами. - Как это? - переспросил Жека. - Не может быть. Сейчас он еще должен быть окоченелый. Вздутие не должно происходить еще по-крайней мере дня два. - Хочешь подойти его понюхать? - предложил Вова ехидно. Неожиданно, Жека тоже потянул носом воздух. - Хочу, - сказал он. - Я пока судебную медицину только по книгам изучал. - Ты что, с ума сошел? - Вова схватил его за рукав. - Я пошутил! Не вздумай туда карабкаться. - А как мы его заберем тогда, если не вскарабкаемся? - резонно возразил Жека. - Сдается мне, что мы явились слишком поздно, - сказал Степа. - Забирать уже нечего. Банкет в полном разгаре. Он посветил и указал пальцем в несколько точек. Пошарив своим фонарем, Вова увидел что из мусора тут и там торчали руки и ноги, некоторые в белом пластике, а некоторые голые. Голые были основательно обглоданы. - Теперь даже не узнать от чего они тут померли, - грустно заметил Жека. Ученый в нем явно начинал превозмогать над врачевателем. Вова хотел было спросить у Крапова, действительно ли им надо будет грузить наверх полусъеденные трупы, потому что ну еб твою мать, но замер на полуслове. Крапов стоял также неподвижно как и крысы, и таращился на них точно так же как и они на него. - Эй, - позвал Вова. - Ты чего? Крапов не ответил. “Он их боится что-ли?” подумал Вова, посмотрел на Крапова глазами ахелоида, и обомлел. То большое присутствие, которое ранее гасило эту странную ауру, теперь ее просто вытесняло. Вова рванул Крапова за плечо, разворачивая лицом к себе. Отрешенное лицо стволового моментально перекосилось, то ли от паники, то ли от бешенства. Драка была бы сейчас совершенно некстати, и Вова пошел ва-банк: врубил на полную мощность феромоны дружелюбия и крепко обнял его, прижавшись к его широкому носу своим. Вся надежда была на то, что у ауры возможно был свой закон обратных квадратов, и вплотную, Вова сможет пересилить то, что действовало на расстоянии. Изо всех сил потершись о лицо Крапова с обеих сторон, Вова осмотрел его еще раз. Результат сначала обрадовал, а потом озадачил. Аура восстанавливалась, но изменилась. Раньше ее гасило неведомое присутствие; теперь ее гасил сам Вова. И на том спасибо, подумал Вова, смотря как во взгляд Крапова возвращается осмысленность, и зрачки опять сужаются до нормальных размеров. Вова обернулся, думая обнадежить Степу, что он не просто так только что полез ласкаться с его мужем, но осекся. И Степа, и Леша, стояли как вкопанные с отсутствующим взглядом вперенным в свалку. С Жекой было немногим лучше: он машинально открывал и закрывал рот и нюхал воздух. Будь в его глазах хоть капля осмысленности, Вова наверно подумал бы, что это насмешка над ним лично. Он уже приготовился к тому, чтобы метить запахом всех по очереди, как вдруг на его каске заорал датчик, а следом заверещали и остальные, мигая красным светом. Под эту светомузыку, все вдруг заморгали и зашевелились опять. - Кислород - восемнадцать и восемь, - сказал Крапов как ни в чем не бывало, сняв свой датчик с каски. - Метан - два и один… два и два… Все, пора. Открываем самоспасатели. Лучше до чем после. С этого момента у нас примерно час нормальной ходьбы или два часа сидения. До платформы не более пятнадцати минут, так что не бежим. Все принялись срывать пломбы, вытягивать мешки, и, морщась, вставлять жесткие загубники. Потом расскажу им, подумал Вова и вставил собственный загубник, немедленно расцарапав себе десну. Степин самоспасатель Крапов распаковал сам, потому что Степа полез рыться в рюкзаке. Дыша неприятно горячей кислородной смесью, Вова смотрел на крыс, которых все прибывало на мусорных склонах, и думал: это они. То есть, это не только они, конечно, но и они тоже. Противочумная команда, видимо, спустилась без датчиков и не смогла зафиксировать метан, не имеющий запаха. Задание наверно было зарыть трупы под мусор, чтобы они не мозолили глаза тем кто будет сюда спускаться в будущем. Они рылись, потея, в своих неудобных пластиковых костюмах, впихивая мертвых в выемки, и им становилось все труднее дышать, но никто не обратил на это внимания - когда ворочаешь тяжелые тела в спецодежде, как тут не сбить дыхание? Все было объяснимо, пока кто-то один не повалился в обморок. Или все сразу. А крысы того только и ждали… Все это было жутко, но логично. Странно было другое: зарытыми в мусор оказались все, и те кого привезли, и те кто привозил. Неужели противочумную команду зарыли сами крысы? Табун крыс жрущий задохнувшихся людей, это было отвратительно, но закономерно. Табун крыс действующих командно, чтобы манипулировать и зарывать в мусор взрослые человеческие туши - это было что-то новенькое. Какофония датчиков крысам не понравилась, но отреагировали они парадоксально: вся орава сидевшая на задних лапках вдруг осела на все четыре и сделала пару синхронных шажков вперед. Крапов махнул всем рукой подать назад, но все уже и без этого медленно пятились к выходу. А ведь они сейчас нападут, понял Вова, смотря на наступающих крыс. Я отобрал у них Крапика, и они обозлились. Бой казался безнадежным. Не надо было быть ясновидящим чтобы предсказать их весьма недалекое будущее: первый же наскок крыс ринувшихся вперед и лезущих по ногам значил бы панику, рукомахание, и неибежно вырваные изо рта загубники - а далее быструю одышку в низко-кислородной среде, и человек сразу исчезает под вертлявыми мохнатыми тельцами. Степа навел на крысиную орду взведенный арбалет. Один дротик, подумал Вова. Что он сделает одним дротиком против тысяч крыс? Подстрелит их фельдмаршала? Та же мысль по-видимому пришла в голову и Степе, потому что он тронул за плечо Крапова, показал рукой на свалку, потом на себя, резко махнул рукой, а затем поднял арбалет и прицелился. Крапов подумал, видимо расшифровывая шараду, и резко замотал головой. Крысы наступали. По красным отсветам глаз в лучах фонарей было видно, что они начали разделяться на три группы. Одна в лобовую атаку, двое с флангов, понял Вова и ощетинился как мог, меняя феромоны дружелюбия на “не тронь”. Крысы опять замерли, и он даже удивился что сработало. Тем временем, Степа вытаращился на Крапова и опять засигналил, указывая поочередно на три группы. Тот опять замотал головой и экспансивно взмахнул руками над головой, как танцор фламенко. Степа сорвал с головы вопящий датчик и сунул ему под нос, тыкая в него пальцем. Крапов посмотрел на экран, потом на Степу, потому загнул несколько пальцев и стукнул себя по руке с часами. Степа оттолкнул его, и вдруг выдернул изо рта нагубник. Крапов взметнулся и неистово замахал: ложись! Все повалились плашмя, а Степа обернул шланг вокруг банки, и изо всех сил швырнул ее. Банка покатилась по склону свалки, зацепилась за какую-то железяку, и осталась лежать в мусоре. Леша и Жека привстали на локтях, уставившись на безумца. Крапов выдернул свой загубник и передал Степе. Тот взял его, сделал вдох, вернул, и махнул рукой. Крапов сделал всем страшное лицо и опять замахал: все вон отсюда! Первым что-то понял видимо Леша, потому что вскочил и побежал прочь. За ним, гонимый авторитетом старшего, побежал Жека. А Крапов и Степа встали рядом и начали пятиться одновременно, то и дело передавая друг другу один оставшийся на двоих шланг. Вова тоже пятился сбоку, одновременно стараясь довести до крыс по-крайней мере своим запахом, что тем кто ринуться в бой первыми не поздоровится. Но крысы опять наступали. Сплошной бурый поток патокой стекал со свалки и расходился по земле, оттесняя отступающих двуногих к узкому проходу между рекой и стеной мусора. Сверху послышалось шебуршание: по верхнему ярусу мусора двигалась крысиная ДРГ. Ясно, подумал Вова. Сейчас начнут прыгать на головы… В конце узкого прохода между свалкой и рекой они притормозили, и Степа опять прицелился из арбалета. Подставив Крапову рот, он взял загубник, сделал несколько глубоких вдохов, выпустил его, прицелился, подождал, выдохнул, и спустил курок. Крапов тут же подал ему следующий дротик - обрубленный железный прут с намотанной спереди проволокой для противовеса. Пока Степа целился снова, Вова пошарил вокруг и нашел несколько обломков кирпичей и стал швырять ими поочередно в гущу рядов крыс, чтобы отвлечь их внимание от Степы. Ряды шли рябью вокруг снарядов но немедленно смыкались заново. Степа выстрелил опять, схватил загубник, сделал несколько резких вдохов, и кивнул. Они снова начали пятиться, прижимаясь к друг другу, но все время теряя дистанцию. Было абсолютно ясно, что убежать таким макаром от крыс не удастся, но почему-то они шли медленно. Впрочем, выбора у них не было - поворачиваться спинами и пытаться бежать с одной банкой кислорода на двоих было априори самоубийством. Крапов то и дело махал Вове чтобы он уходил быстрее, но Вова решил сдерживать крыс феромонами до конца – до сих пор, по-крайней мере, его влияние их кажется тормозило. Вдруг он заметил, что крысиная ДРГ поверх их голов исчезла. Сначала он немного струхнул - сдесантировали уже что-ли? Но сзади не было ни души, даже крысиной. Более того, боевая формация спереди теряла свою идеальную симметрию. То тут то там, крысы садились на задние лапки и оборачивались, и в панно красных точек их глаз как будто выгорали отдельные пары пикселей. И тут краем глаза, на темной части свалки, Вова заметил новый источник света: Степин самоспасатель, с дротиком в круглом боку, весело горел оранжевым пламенем. Пользуясь ослабленным вниманием противника, они допятились до вагонетки. Теперь крысиный поток тек в обратном направлении, через перевал хлама, на другую сторону. Вова прислушался и поверх трех орущих датчиков, услышал другой писк, выше человеческого слухового порога: в свалке занимались и горели крысиные гнезда. В тоннеле, Крапов сдернул свой самоспасатель и повесил вокруг Степиной шеи. Тот вяло взял загубник и часто задышал, закатывая глаза. Колени у него подкашивались. Вова тронул Крапова за плечо и знаком показал что теперь делить “банку” будут они. Крапов благодарно кивнул, подсел под Степу и поднял его на руки. Вова занял место сразу за его спиной, и вскоре у них установился неплохой ритм передачи загубника - даже идя с человеком на руках, Крапов дышал довольно размеренно. Тем временем лучи их фонарей становились все четче и видимей: в воздухе уже висел жидкий дым. Сколько еще осталось идти? думал Вова. Надпись “Квершлаг” на стене - это было на полпути? Или ближе к платформе? Полкилометра тихим шагом, это наверно минут семь... Он посмотрел на Степу, бессильно откинувшегося у Крапова на руках. Степа вроде дышал, но глаза его были закрыты и сквозь веки белели полоски глазных яблок. Вова протянул руку и потеребил его за щеку - не спать! Затем ущипнул пару раз, побольнее. Степа поморщился и отодвинулся от его руки; на бледной щеке выступил красный след, но глаз он не открыл. Они прошли несколько железяк, чьи силуэты в дыму показались Вове знакомыми, и он уже обрадовался что платформа кажется совсем близко, как вдруг раздался адский грохот, и невидимая волна швырнула его оземь.