Абсолютно честная ложь

Слава наконец закрывает дверь, устало падает на кровать и разминает переносицу. Знать, что над тобой живёт будущая психологиня, которая вчера скинула жигу — одно, а вот то, что её батя остоебучий мент, который ещё и в твоем участке работает — совершенно, сука, другое. Подступает легкая головная боль и немного тошноты. Хочется спать, но разрывающийся от уведомлений телефон всё же привлекает внимание. В кои-то веки ожившая классная беседа, становится даже интересно, что там происходит. Федорий: «Слышьте, тут у всех параллелей и прочих даунов намечается туса в честь хэллоуина» Замай: «А не рано?» Ванечка: «Выпить никогда не рано» Мирон: «Тебе уже поздно» Ванечка: «С ЕВРЕЯМИ НЕ ОБЩАЮСЬ» Карелин: «Нас приглашают нахуяриться, я правильно понимаю?» Федорий: «Да. Кто пойдет?» Ванечка: «Я» Карелин: «Я» Замай: «Я» Андрюша: «Я» Куромушка: «Я» Кирилл: «Я» Евстигнеев: «Я» Мирон: «%***#3+@» Ванечка: «Кто газ включённым оставил?» Мирон: «СВЕТЛО, ТЫ ТАКОЙ КОНЧЕНЫЙ, ПРОСТО ФАНТАСТИКА, НА СКОЛЬКО ТЫ ХУЕСОС» Федорий: «Заебись рассчитались на первый-второй. Там с других классов ещё дохуя будет» Карелин: «По сколько скидываться надо?» Федорий: «Ща, там людей подсчитывают» Евстигнеев: «Больше двухсот рублей не вложусь» Дима: «Аналогично» Федорий: «Людей примерно ахуеть как много, поэтому по сотке с человека» Карелин: «Детали происходящего?» Федорий: «Завтра, до первого урока за гаражами. Само действо после восьмого урока, в заброшенном ДК» Слава откладывает телефон и тихонько посмеивается. Завтра будет очень весело, главное: не пропустить переход в бухущее состояние. Уже с более легкой душой Машнов вырубается.Фëдоров заявляется в диалог с Вано с некоторым количеством вопросов. — «??????» — «Спасибо, в знаках препинания не нуждаюсь» — «Ты завтра сможешь? А родители?» — «Судьба ко мне благосклонна, батя укатывает в санаторий с мамкой, меня на тётю оставляет, а ее ты знаешь» — Тётя Евстигнеева — удивительная женщина: так сочетать в себе абсолютный похуизм и при этом не спиться надо уметь! — «Понял.» — «Главное не нахуяриться» — «Ты 'не' лишнюю поставил» — «Там Бамберг ебучий будет и ещё хер знает кто, не самая приятная компания для алкогольного опьянения, знаешь ли» — «Возможно ты и прав» — «Я всегда прав» Мирон хмыкает с самоуверенности Охры, вот что с людьми делает животворящее предвкушение пьянки. В квартире до ужаса тихо, это даже немного напрягает, но включенный ночник и лежащий рядом Фрейд-как-же-его-там-сука-звали помогают не думать. Фëдоров бы даже ещё почитал, но он итак ночь не спал — больше не выдержит. Веки захлопываются, как тяжелые металлические ставни, даже остатки копошащихся мыслей утихают и Янович может спокойно уснуть. Для Светло утро вообще не доброе: спать сегодня ему не давал как минимум Гриша, а как максимум — ебучие алкаши под окном. Ну не умеете вы спокойно пить, пейте дома! А к коту особо претензий и не предъявишь, он маленький — энергии много и кушать хочет часто, вот вырастет и будет поспокойнее, а сейчас пусть бесится сколько влезет. На кухне злобный и невыспавшийся Ванечка пересекается с матерью. — Ты чего так рано встал? — Слегка обеспокоенно интересуется женщина, оглядывая сына строгим взглядом. — Дядя Валера с Евгением Александровичем под окнами орут. — Вздыхает Светло младший, опускаясь на колени перед миской Григория и накладывая туда еды. — Опять? Сколько ж можно пить, ну не умеешь ты пить, пей дома! — Ворчит женщина собирая еду себе на работу. — Угу, мам, а можно я сегодня к Славе на ночёвку? — Уставший и злобный взгляд тут же сменяется на умоляющие и очень ласковые, нужно же маменьку задобрить! Светло-старшая оборачивается на сына, оглядывает подозрительным взглядом, но после вздыхает и кивает. — Иди, только поменьше там пейте. — Всë-таки коварная женщина, не проведëшь. Ванечка чинно кивает, мол понял всё, не беспокойся. Мама еще раз тяжко вздыхает, Ваньку на прощание обнимает и удаляется на работу. Гришаня же доел и теперь ластится о ноги, привлекая внимание, мол, слышь хозяин, я любви хочу. Светло же тихонько хмыкает и опускается на корточки, трепля рыжую скотинку за щечку. Котенок начинает мурчать и даже на руку заваливаться, как-то по-особенному заглядывая в глаза. Янтарный взгляд животного немного гипнотизирует, и всё недовольство Вани куда-то уходит, лицо правда всё равно остаëтся хмурым, но это так и надо, это концепция. Наконец нагладившись рыжий кусает хозяина за палец и гордо вздернув хвост запрыгивает на стол. — Гриш, ну ты же воспитанный кот! В интеллигентной семье растёшь, нельзя запрыгивать на стол! — Ворчит Светло, но кот на это только лапой стакан смахивает, мол ты конечно ничего, но в доме главный я. У Евстигнеева утро проходит чуть радостнее, осознание близкой пьянки и отсутствие контроля очень уж греют душу. С важным и постным лицом провожает родителей до двери, выслушивая, что и как делать, а чего не делать, после здороваясь с тётей, которая уже пришла на похуях. Даже грязное небо не портит настроение, и Ваня, закидывая рюкзак на плечо, выходит из дома, словно из заточения. Первый поворот, потом второй, а вот и замечательные гаражи, вместе с собирающейся нихуевой такой тусой. А это по-любому не все пришли, кому-то так передадут кто-то уже знает. В отдалении видно ресторатора, Евстигнеев ему сдержанно кивает, как и Чейни, после обнаруживая глазами зачинщика вчерашнего: Федьку Игнатьева. — Слышь, Букер, че там? — Не особо церемонясь подваливает Охра к двухметровому, хотя не ему осуждать, он практически такого же роста. Совсем немного повыше только этот Федя будет. Дружественных чувств они особо не питают, но и какой-то агрессии тоже, просто знакомые, да одноклассники. Сзади подваливает ещё немного сонный Фëдоров, Рудбой расплывается в улыбке, протягивая руку другу. Янович видимо настолько сонный, что даже сначала не выкупает, кто блять стоит, слегка ошарашенными глазами всё же узнавая Охру, Мирон пожимает протянутую ладонь в партаках. — Ты че, совсем не выспался? — Ответ Евстигнеев уже знает, но почему бы не доебаться. — Та нормально, прикумарило чутка. — Бурчит Фëдоров, приветственно кивая Букеру. С другой стороны от гаражей слышится громкий и злобный мат — идёт Светло, что конкретно его так разозлило, пока не понятно, но судя по взгляду, он сейчас убьёт как минимум троих. Вано даже посмеяться с этого хочет, но потом холодеет, общество Бамберга как-то не вписывается в обычное амплуа Ванечки. — Еб я ваших матерей блять, каждую на хую провертел! — Уже крайне дружелюбно начинает разговор Светло, Евстигнеев аж теряется. — Бля, Вань, ты когда так злобно говоришь, я сомневаюсь в том, насколько хорошо знаю свою мать. — Нервно шуткует Рудбой, на деле действительно задумываясь. — Че случилось? — Хмуро спрашивает Янович, уже натянувший на себя пафосное и злое амплуа. — У Дим Димыча, блять, своего спроси! — Огрызается Светло, натягивая солнцезащитные очки и злобно дыша. Бамберг же выглядит абсолютно невозмутимым. — Что ты сделал? — Фëдоров уже устал пародировать опера и выбивать показания, кто-нибудь вообще сегодня объяснит что случилось? — Да ничего особенного… — Начинает Дима, но у Ванечки вновь сгорает. Как он только не боится выебываться на такого перекаченного шкафа как Хинтер. — Ничего особенного? Ничего особенного блять? Я вышел в подъезд, а тут эта хуйлуша, этот стероидный птенец, меня как к стенке ёбнет и давай угрожать! Типа где Мирон, я знаю, что он с тобой близко тереться начал, с кем блять спит Мирон, Мирон, Мирон! — Уже буквально рычит Ванечка, Фëдоров видит, как Дима начинает злиться и понимает, что Светло надо бы заткнуть для его же блага, но судя по всему, тут уже ничего не поможет. — Я тебе сейчас ещё раз… — Вновь пытается начать разговор Бамберг, уже угрожая Ванечке и видимо не понимая, что он в проигрышной стороне. Во-первых Светло сам будет как ебанутый драться до последнего вздоха, это у него в крови его конченой, во-вторых, Евстигнеев такого посягательства тоже не стерпит и влезет в драку, он не самый сильный, но и не деревенский забор, в-третьих куда Вано, туда и Мирон, а значит уже будет трое против одного, а там дальше и Букер подтянется, и даже Слава может придет, и в итоге получится кучамала и ничего дельного. Такие мысли успокаивают, пускай ситуация все ещё не из приятных, но даже Ванечка может удивить, его слова Бамберга настолько выводят, что Светло взвинчивается Тасманским дьяволом. — Что ты блять мне сделаешь? Опять внезапно к стене ебанешь? Или может тёмную устроишь? Или дружков своих найдешь, и все вместе меня отпиздите? Ты мужиком-то, блять, будь! — От такой злобной подачи и правдивости слов, ахуевает не только Дима, но и Мирон с Евстигнеевым следом. Бамберг даже язык прикусывает и действительно от Вани отстает. — Кароче, разбирайтесь со своим фиксиком сами, я пойду в более приятную компанию. — Ворчит Ванечка, уже более спокойно и отправляется к Замаю, Андрею, да Дане и прочей своей компании, еле слышно успокаивая их, мол пацаны не надо, че руки то марать. Евстигнеев хочет пойти следом за Светло, проверить впорядке ли он, поговорить, волнуется все же, но Яновичу сейчас угрожает больше опасности и потому он остаётся рядом с недоверием глядя на Бамберга. — Миро, нам надо поговорить. — Важно говорит Дима, используя чуть ли не самое мерзкое сокращение имени, он протягивает руку, чтобы взять Фëдорова за рукав, но тот отшатывается. — О чем? — Мирон заставляет себя смотреть бывшему другу в лицо, хотя до безумия страшно. Охра делает шаг вбок, прикрывая слегка собой Яновича и вытягиваясь в струнку. — Вано, не мешай. — Рычит Бамберг, но Евстигнеев и шага с места не делает, сурово смотря в чужие глаза. — Дим, нам не о чем говорить. Хватит. — Бурчит Фëдоров, делая еще пару шагов назад и дергая Ваню в сторону компании Порчи, с давним знакомым рядом тусуется новая знакомая — Женя Муродшаева, всяко лучше компания, чем вот это. Охра бросает еще пару недовольных взглядов, но все же уходит следом, даже успевая взглянуть на Светло, он вроде в порядке, это не может не радовать.