Тени прошлого

Жади лежала на кровати, равнодушно наблюдая как блики света "прыгают" по комнате, проникая сквозь прикрытые решётками окна своей спальни. Мельком у неё невольно возникла ассоциация с тюрьмой: наверное, точно так же заключённые в своей камере преступники смотрят в окно, гадая как там оно за пределами замкнутого пространства, что происходит в мире, пока они видят только серые стены тюрьмы. Справедливости ради, дом Саида был далёк от тёмной камеры: здесь было просторно и светло, стояла дорогая резная мебель ручной работы в восточном стиле, диваны были покрыты шёлковыми тканями, а из кухни, где упорно трудились нанятые Саидом служанки, когда он окончательно отчаялся "перевоспитать" свою жену в добропорядочную домохозяйку, доносились соблазнительные ароматы домашней выпечки. У Жади однако запах ванили и корицы вызвал едва ли не приступ дурноты, потому она и заперлась в своей спальне в надежде, что хотя бы прочная дверь может помочь ей избежать этого раздражающего запаха. Ей в принципе было трудно думать о еде, наверное, будь у неё такое желание, девушка могла бы сосчитать на пальцах, сколько она съела за последние недели, но желания не было, с тех пор как дядя Али сообщил ей о гибели Лукаса, Жади напрочь потеряла всякий вкус к жизни: девушка либо сбегала при первой возможности в дом своего дяди и горько рыдала на плече своей любимой Зорайде, либо с пустым лицом сидела в комнате рядом с хмурым Саидом, на самом деле ни капельки не прислушиваясь к словам мужа, так что Саиду приходилось по десять раз повторять, если он хотел вывести жену на разговор, и отвечала она односложно и уныло, словно сломалась изнутри. Впрочем, так оно и было: Жади впервые не врала мужу о головных болях, её действительно постоянно мучили ужасные мигрени, она не слушала музыку и перестала разговаривать по телефону с Латифой, не покупала ничего на рынке и почти ни с кем не разговаривала, ведь стоило ей начать говорить, горло сводило судорогой от подступающих слёз, а каждый съеденный кусочек отдавал жуткой горечью, стоило задуматься, что безжизненное тело Лукаса зарыто в землю и его жизненный путь подошёл к концу. Жади чувствовала, что потеряла слишком многое в своей жизни: сначала она в раннем возрасте потеряла отца, к окончанию школы – ушла из жизни и горячо любимая мать, а самой Жади пришлось переехать в незнакомое и чужое ей по духу Марокко, теперь же не было и Лукаса, которого она любила, с которым девушка тайком таки видела будущее, вопреки тому, что была замужем за другим! Да, они не виделись несколько лет, да, она дала клятву отказаться от него ради спасения его жизни, но пока он был где-то там, пусть и за океаном, в далёком Рио, пока он жил и дышал, жила и её надежда глубоко внутри! Гадание говорило, что они ещё встретятся, но теперь было очевидно, что это было всего лишь ложью и выдумкой, которой она наивно хотела верить! Как она могла теперь увидеться с Лукасом, если он мертв? А вместе с ним умерла и она, пусть и не физически, но тело было только лишь оболочкой, а душа Жади парила где-то в непонятном лимбо, ей снились бушующие волны океана и бразильские пальмы, смех школьных подружек около лавки с кокосами, Лукас, целующий её около океана, их общие, признаться, немного наивные, чаяния на будущее,– но разве не простительно быть немного наивными, когда вы так влюблены и хочется поверить, что способны покорить целый мир, особенно вместе?– надежды и мечты, которые они так и не сумели воплотить в жизнь, их с мамой прогулки по набережной, когда Жади была ещё совсем ребёнком, мечтая точно так же приходить сюда вместе со своей дочкой, рождённой, конечно же, от любимого человека,– тогда маленькая Жади мало задумывалась о будущих мужьях, но наверняка верила, что выйдет замуж только за любимого и будет очень счастлива! Рио-де-Жанейро вызвало у неё ассоциации со свободой, возможностями, там даже воздух был каким-то не таким, там она жила и надеялась, а Фес был ей чужд, здесь она потеряла свою свободу. Возможно, кто-то сказал бы, что она неблагодарная и преувеличивает, однако как она могла в здравом уме назвать себя свободной, когда даже её документы были заперты в сейфе Саида?! Фес – старый и до невозможности консервативный город с его шумной мединой и старинными постройками, узкими улочками-лабиринтами, где в своё время удобно было затеряться, когда вооруженные мечами и кинжалами мужчины сражались между собой, а женщины убегали прочь, укутав себя в темную паранджу, дабы слиться со стенами и стать незаметными для противника,– именно с тех пор пошла традиция надевать паранджу, ради защиты от врага, а не из-за того, что лицо по-настоящему религиозной женщины не должен был видеть никто кроме мужа, как любил повторять сид Абдул! Здесь даже время шло иначе, когда во всём мире шло последнее десятилетие двадцатого века, в Фесе до сих пор были средние века – местный календарь показывал, что сейчас 1411 год... Впрочем, какая разница в каком году чувствовать себя пустой оболочкой без души? Ничего из того, о чём она мечтала, не сбылось: у неё не было профессии и независимости, не было ничего, что она могла бы уверенно назвать собственным, Судьба даже её любимого предпочла забрать у неё! Жади не нужен был полный одежды шкаф и полные золота шкатулки, не нужен был нелюбимый муж,– и пусть ей тысячу раз рассказывают, какой он хороший, она всё равно не могла заставить себя его полюбить, только вот все почему-то считали, что это так просто и можно заставить себя чувствовать любовь к человеку, которого выбрали тебе в мужья без твоего согласия! – Жади!– вошедший в комнату Саид минут пять стоял в проходе, наблюдая за женой, которая даже не заметила его присутствия, а может просто сделала вид, что не заметила, надеясь, что он просто уйдёт, но в любом случае на этот раз Саид не собирался так просто уходить и окликнул жену. Ему надоело, что уже не первую неделю он живёт с подобием призрака! Нет, Жади и раньше не особо обращала на него внимание и постоянно витала в своих мыслях, где была явно не с ним, но теперь она вообще ни на что не реагировала – и это уже было слишком!– Ты меня не слышишь, Жади? Я к тебе обращаюсь! – Тебе что-то нужно, Саид?– нехотя повернулась к нему девушка, глядя на мужа пустым взглядом, где мелькнуло мимолётное раздражение. – Мне нужна моя синяя рубашка. Где она? – Откуда я знаю?– пожала плечами Жади.– Почему бы тебе не спросить у Мириам? Это она занимается стиркой и глажкой, она и должна знать, где находится твоя одежда. – А я спрашиваю у тебя!– резко заметил Саид. Умом он понимал, что выбрал глупейший предлог начать разговор, да и рубашка ему была не так уж нужна, но его сводило с ума это её молчание: сначала ему досталась жена, принадлежавшая до этого другому, а теперь он вынужден был наблюдать, как Жади держит траур по этому бразильцу, будь он неладен,– после смерти своего любовника Жади думала о нём даже больше, чем при жизни, хотя Саид и подумать не мог до недавних пор, что она может стать ещё равнодушнее!– В конце концов, это ты моя жена, даже если ты об этом напрочь забыла! Ты, Жади, а не Мириам – она всего лишь наша служанка! И если уж ты всё равно не делаешь ничего по дому, будь добра по крайней мере наблюдать за работой служанок и знать, где находится одежда твоего мужа! Или это слишком сложно для тебя? – Саид,– устало вздохнула Жади, потирая виски,– ты хочешь со мной поссориться? Давай как-нибудь в другой раз, у меня нет никакого желания устраивать скандал из-за сущей глупости! Думаю, ты и сам понимаешь, насколько это глупо, но почему-то упрямо хочешь вывести меня из себя! – А я в курсе, что у тебя нет никакого желания, совершенно ни к чему! Я словно живу с призраком без души, на тебя скоро и смотреть будет страшно, посмотри только, как ты исхудала! Сколько это будет продолжаться, Жади? Сколько ещё ты будешь оплакивать своего любовника? Лукас давным давно на тебя наплевал и даже не интересовался твоей жизнью, но стоило ему попасть в аварию,– не удивлюсь, если он был пьян, привычное дело для западных людей!– и разбиться, как ты объявила по нему траур! – Не смей говорить про Лукаса!– резко отозвалась Жади, мгновенно вскакивая на ноги, вся апатия девушки за считанные минуты превращалась в чистую ярость: на судьбу, на родственников, которые перечеркнули все её планы, не спрашивая у неё, на Саида, ни в какую не желающего оставлять её в покое!– Не смей поливать его имя грязью, у тебя нет на это права! Оставь его в покое хотя бы после смерти! – Ну конечно, как же я смею говорить правду про твоего "святого" бразильца?– фыркнул Саид, всё больше распаляясь.– Но ты правильно заметила: Лукас мёртв, а я – твой муж – жив и нуждаюсь в твоём внимании! Ты бы конечно предпочла, чтобы всё было наоборот, для меня это уже давно не тайна, но всё сложилось не так, как тебе хотелось бы! Как прискорбно, неправда ли, Жади? – Да, всё сложилось не так, как я мечтала, Саид!– закричала в агонии Жади, по её щекам текли целые потоки слёз, чего она однако не замечала в своей ярости.– Все мои мечты пошли прахом, у меня нет ничего из того, чего я хотела от жизни! И Лукас мёртв, мы уже никогда даже теоретически не сможем быть вместе! Тебе это доставляет огромное удовольствие, да, Саид?! Ты рад, что я несчастна?! Что у меня не осталось целей в жизни и я просто существую?! – Ну если учитывать, что единственной целью твоей жизни был Лукас...– фыркнул её муж. – А откуда тебе знать, что было целью моей жизни, Саид?! Откуда тебе знать, о чём я мечтала, на что надеялась?! Что ты вообще обо мне знаешь, чтобы с такой уверенностью меня судить?!– взорвалась девушка.– Ну так вот, ты ничего не знаешь обо мне, Саид! Я не хотела выходить за тебя замуж, не хотела жить с тобой, но меня заставили! Невозможно добиться взаимности от человека, держа его практически в плену, не позволяя ничего: у меня нет профессии, нет подруг, нет ничего, что я могла бы назвать своим, чем я могла бы гордиться! – Если ты так сильно не хотела выходить за меня замуж, почему же ты не ответила «нет» свидетелям на свадьбе, когда тебя пришли спрашивать, согласна ли ты стать моей женой?! Почему ты не отказалась? – Ты иногда до невозможности наивен, Саид!– горько рассмеялась Жади.– Ты действительно думаешь, что у меня был выбор? Думаешь, у женщины здесь вообще есть выбор, что к нам кто-то прислушивается? И вообще, мне было плохо, мне не хотелось жить! Я думала, ты от меня откажешься, думала, что моими страданиям придёт конец! Я не просила тебя "спасать" меня, чем ты постоянно пытаешься меня упрекнуть, я вообще ничего у тебя не просила, Саид, кроме развода, кроме возможности получить образование – ни одну из моих просьб ты не выполнил, так что не надо говорить, как много ты для меня делаешь, ты это всё делаешь для себя, а не для меня! – Для себя?!– возмутился Саид.– То есть по-твоему я добровольно покрываю своё имя позором непонятно ради чего?! Ради себя я покрыл тебя золотом?! Ради себя я терпел твои побеги с бразильцем?! – Повторюсь, я ничего этого не просила, Саид! Возможно, ты думаешь, что делал это ради меня, но на самом деле это не так: ты не говорил, что твоя жена от тебя сбежала, потому что не хотел скандала, не хотел чтобы твою семью обсуждали на Медине, ты покупал мне всё это золото, но не слышал при этом мои настоящие желания! Если бы ты меня любил, Саид, если бы ты меня действительно любил, ты бы отпустил меня, потому что когда мы любим человека, мы делаем для его блага то, что может принести страдания нам, и если бы ты меня отпустил, дал мне шанс быть счастливой, и сам попробовал построить нормальную семью с девушкой, которая захочет выйти за тебя замуж,– я бы поверила, что твои чувства были настоящими! Но у тебя не любовь, Саид, ты держишь меня рядом с собой, прекрасно зная, что мне плохо, потому что тебе не хочется признавать, что ты не можешь получить то, чего тебе хочется! Не говори, что много для меня делаешь! Говорить, что хочешь сделать человека счастливым,– не то же самое, что вправду сделать кого-то счастливым! Нельзя делать счастливым по-своему, когда человеку нужно совершенно другое, это не так работает, Саид! – Даже так?! А что же сделал для тебя твой бразилец?! Как он доказал свою любовь, что сейчас ты так его оплакиваешь?! Он жил и не вспоминал тебя, я показывал тебе его фотографии, ты видела всё, Жади! Если ты здесь так несчастна, почему же твой любовник не забрал тебя к себе? Я уже молчу о том, чтобы приехать в Фес, он даже в Бразилии никак не пытался что-то изменить или связаться с тобой, разве не так? А знаешь почему? Потому что ему было на тебя плевать, ты была для него только весёлым экзотическим приключением! Он не стоит твоих слёз, никогда не стоил! Его смерть не должна ни малейшим образом тебя задевать, наоборот, ты должна радоваться, что Аллах наказал его за то, как он с тобой поступил! – Замолчи!– резко прервала его Жади, с трудом сдерживаясь, чтобы не дать мужу пощёчину, всё внутри неё клокотало от ярости.– Ты можешь сколько угодно радоваться гибели Лукаса, Саид, можешь радоваться тому, что мне плохо, я не стану тебе мешать, только оставь меня в покое! К твоему сведению, Лукас нашёл меня в Рио и предлагал мне с ним сбежать, но я отказалась! Ясно тебе?! – Вот оно как...– Саид окинул её тяжёлым взглядом.– Наверное, теперь ты об этом очень сожалеешь! Думаешь, твой любовник был бы жив, уйди ты тогда с ним? Отвечай! – Да, я об этом сожалею больше, чем я сожалела о чём-либо в своей жизни! А ещё я сожалею, что приехала в Марокко! Сожалею, что вышла за тебя замуж! Я сожалею, но ничего не могу изменить!– она рылась в шкафу, на ходу натягивая на себя джеллабу, и в какой-то момент вытащила оттуда синюю рубашку, запуская прямо в голову мужа.– Твоя рубашка, пожалуйста!– воскликнула она, после чего поспешно выскочила из комнаты. – Жади, подожди!– кричал Саид, пытаясь выпутаться из рубашки и бросая предмет одежды, из-за которого началась ссора, прямо на пол, после чего побежал за женой, но она уже успела выскочить из дома, хлопнув дверью со всего размаху.– Куда ты идёшь?! Немедленно остановись! Ты меня слышишь, Жади?!– кричал он, выбегая на Медину, пытаясь найти жену в толпе, но Жади и след простыл.

***

Ближе к вечеру Жади так и не вернулась домой, не было её и в доме дяди, где она сегодня и вовсе не появлялась. Саид всерьёз начал переживать. Сначала он подумал было, что она снова убежала, но тут же откинул эту версию. Куда ей было идти? Лукаса больше не было, а кроме него Жади не к кому больше убегать, она никого не знает ни в Фесе, ни в Бразилии, чтобы попробовать улететь туда! Тем более, как она могла бы ухитриться улететь в Рио не только без письменного разрешения, но и без документов, которые до сих пор лежали в его сейфе? Потом пришла мысль, как бы она не сотворила с собой какую-нибудь глупость, или как вариант – в Марокко девушку, в одиночку бродившую по улицам, вполне могли украсть бедуины! Люди Саида и сида Али снова обыскивали целый Фес в поисках пропавшей девушки, но не нашли и следа, глухой ночью вместе с фонарями они во главе с мужем и дядей пропавшей добрались и до развалин старинной крепости. Жади действительно сидела, привалившись к песчаной стене, и тяжело всхлипывала, оплакивая свою горькую судьбу и потерянного возлюбленного. Услышав голоса поблизости, она однако не отозвалась, а наоборот побежала вглубь, поднимаясь всё выше и выше по старинным песчаным лестницам. Она не знала, чего этим добивается, да и не думала в этот момент, в голове настойчиво билась только одна мысль: её не должны найти! Девушка бежала и бежала, обливаясь горячими слезами, от чего глаза нещадно жгли, потому не сразу заметила, как наступила на зыбучие пески старинной крепости, закрытой для посещения как раз по причине своей аварийности. Невольно сработал инстинкт самосохранения и Жади попыталась удержаться, но не сумела и с громким криком провалилась вниз. – Вы это слышали, дядя Али?– всполошился Саид, услышав крик. – Это оттуда!– кивнул сид Али, указывая направление, и мужчины с ослами и фонариками мигом устремились в сторону, откуда кричали.