***
Иветти расположилась на диване в гостиной своей квартиры, углубившись в изучение бухгалтерских книг своего магазина. Цифры роились перед глазами, кроме того, мысли убегали в совсем другую сторону, но надо было проверить их до конца накануне визита из налоговой. В прошлый раз этот инспектор просто замучил её своими придирками! Как будто она должна знать все нюансы, как нужно заполнять эти глупые бумажки! И какая разница, в каком столбике она написала цифры, если в конце всё сходится? Чистая бюрократия! Мельком у неё появилась мысль нарочно написать что-то не так, чтобы ей выписали штраф. И пусть Львеночек платит – он сполна заслужил эту маленькую пакость после того ужина в ресторане, за что он даже не извинился толком! Нет, он звонил спустя пару дней молчания, но она не взяла трубку ни разу, желая чтобы он лично пришёл поговорить с ней, а не просто позвонил. Почему она каждый раз должна забывать свои на него обиды, а он ей вечно при удобном случае напоминает про старые ошибки?! На этот раз так не пройдёт! Поток её мыслей нарушил звонок в дверь и Иветти поспешно подскочила, быстро убирая в сторону бумаги, и метнулась к зеркалу, поправляя волосы, после чего наконец открыла дверь. – Неужели ты наконец...– начала было говорить блондинка, но умолкла на полуслове, обнаружив, что на пороге стоит вовсе не тот, кого она ожидала увидеть.– Лобату?– удивилась она. – Я полагаю, ты разочарована моим визитом?– поднял бровь адвокат, улыбаясь. – Нет-нет, что ты,– тут же оправдалась Иветти, отступая в сторону,– проходи пожалуйста! А я пойду и налью тебе что-то выпить! – Было бы здорово,– улыбнулся Лобату.– Но я понимаю, что ты ждала увидеть вовсе не меня, а Леонидаса. Я же прав? – Это он тебя сюда послал?– настороженно спросила женщина, вернувшись с парой бокалов в руках и передавая один гостю. – Кто, Леонидас?– рассмеялся Лобату.– Нет, Леонидас бы ни за что не пошёл бы на это, ты же его знаешь, он умрёт, но ни за что не признает перед другими, что его что-то на самом деле задело. То есть,– исправился он,– может с тобой он и бывает другим, но это скорее исключение из общего правила, и чаще всего оно касается женщин, особенно дорогих для него женщин. – Ты думаешь, я дорога для него?– спросила Иветти, позволяя лёгкому сомнению появиться в голосе. С любым другим другом Леонидаса, даже с Альбиери, она бы ни за что не стала так откровенничать, а уж тем более говорить, что может сомневаться в своей неотразимости и своём месте в сердце Леонидаса Ферраса, но Лобату – совсем другое дело. Лобату был первым, а может даже единственным, кто с самого начала принял её, а не просто терпел в угоду приятелю, более того, ни разу ни словом, ни взглядом не показал, что она в их обществе лишняя, он принял её как друга, а дружбу Иветти всегда ценила очень высоко. – Ты ещё спрашиваешь?– рассмеялся Лобату.– Господи, да с тобой он совсем другой человек! Нет, я ничего не говорю против Леонидаса, он всегда был мне хорошим другом, поддерживал даже когда я опустился на самое дно, но давай будем откровенны: Леонидас не человек сантиментов. Он редко открывает свои истинные чувства, опасается, что они сделают его уязвимым. Знаешь, в колледже он был немного другим, но после смерти Селины, после того как он в одиночку поднимал свою фирму почти с нуля, вынужденный нести на своих плечах ответственность за двоих маленьких детей... После этого он стал совсем другим человеком. С тобой же он другой,– повторил снова Лобату,– а значит он очень тебя любит, ты должна это знать. – Было бы лучше, скажи он мне об этом лично,– проворчала она,– а ещё лучше, если бы он не убегал в самый ответственный момент, забирая свои слова обратно... – Да уж, Леонидас иногда не настолько логичен, как пытается показаться...– рассмеялся Лобату.– Подожди немного, Иветти, имей терпение, я думаю, он уже близок к тому, чтобы что-то изменить. Кроме того, всё не так-то просто было между вами... – Я знаю, знаю,– быстро кивнула Иветти, не желая лишний раз обсуждать эту тему,– я жутко облажалась, но прошло уже столько лет! Сколько раз я должна извиниться?! Почему я готова простить ему что угодно, а он ведёт себя, будто так и надо? Почему я отказываю хорошим мужчинам, которые хотят жениться на мне, иметь семью, детей, ожидая от него неизвестно чего, а он даже не понимает, что я теряю своё время напрасно? Он говорит, я им пользуюсь, что я с ним только ради денег, но стоит мне перестать его "донимать", как он того требует, стоит мне начать налаживать личную жизнь, он каждый раз приходит, переворачивает всё с ног на голову, заставляет меня поверить, что всё будет иначе, а потом просто испаряется, и ещё упрекает меня в скандальности! Об этом он тебе не говорит, да?!– она вскочила с места и начала бродить по комнате.– Я ради него готова изменить любые свои планы, а он даже не понимает этого! Сидит в ресторане с всякими худосочными курицами и рассказывает о том, что у него никого нет, что он совершенно свободен! Я бы посмотрела, как эта серая моль будет успокаивать его после ночных кошмаров! Хотя, подожди-ка, у неё для этого наверное слишком плотный график! Она внесёт разговор в своей ежедневник, а до этого изучит какие-то там книжки, чтобы рассказать ему, как не рехнуться в её обществе!– женщина шумно выдохнула, снова опускаясь на диван.– Уф, у меня просто злости не хватает на Львеночка! И он даже не явился, позвонил два раза, а теперь ждёт, что я сама прибегу к нему извиняться! Дудки ему, только не на этот раз, дорогой мой! – Иветти,– вмешался в её монолог Лобату,– произошло жуткое недоразумение! Леонидас и сам понятия не имел, что Синира предложит ему такое! Он не собирается на ней жениться, ты всё неправильно поняла! – И опять это говоришь мне ты, а не он... – Ну ты же знаешь Леонидаса!– воскликнул Лобату таким тоном, словно это всё могло объяснить.– Я прошу тебя, это просто мой крик о помощи... Он стал просто невыносимым с тех пор, как вы поругались, он замучил весь офис, секретарши уже капли пьют прежде чем зайти к нему в кабинет! Сегодня он заставил меня трижды переделывать отчёт из-за всякой ерунды, а потом велел вернуть первый вариант, когда я уже его удалил с компьютера! Это невыносимо!Только ты можешь его успокоить! – Да неужели... Только я? – Ну ещё Мел...– улыбнулся Лобату.– Но я же не стану выдергивать свою крестницу из школы, чтобы она успокоила своего неугомонного деда, правда? Кстати, она от тебя просто в восторге. Когда вы успели увидеться? Неужели вас познакомил Леонидас? – От него дождешься,– хмыкнула Иветти,– он скорее начнёт ходить на шпильках, чем приведёт меня в свой дом. Мы однажды случайно поговорили по телефону, а потом как-то получилось, что я пообещала позвонить ещё раз. Она очень милая девочка, правда же? – Несомненно,– кивнул Лобату, улыбаясь.– Ну так что, ты поговоришь с ним? Неужели ты станешь обижаться из-за глупого недоразумения? – Знаешь что меня обижает больше всего? Даже не то, что он сидел с этой женщиной в ресторане и любезничал с ней! – Что же тогда? – Ему было стыдно ей сказать, что он может быть со мной! Эта курица сидела там и рассуждала про высшее общество, про какие-то уровни людей, а он не сказал ни слова поперёк! Потому что он согласен с этим, Лобату! Да он прямо мне сказал, что я ничего не стою в сравнении с ней! – Так и сказал?– поразился Лобату.– Я не верю, Леонидас не мог такого сказать! – Не прямо так,– признала она,– но смысл тот же! Она такая умная и образованная, с ней есть о чём поговорить, за неё никогда не стыдно, она училась в престижном колледже,– блондинка передразнила тон возлюбленного,– ну и пусть идёт к ней! Пусть женится на этой курице, пусть она рожает ему наследника, пусть делает что хочет, я ни слова не скажу! Жаль только, что меня не пригласят на эту свадьбу "представителей высшего общества", я бы посмеялась им в лицо! – Ты сама не веришь в свои слова, Иветти,– мягко возразил Лобату,– ты никогда не позволишь кому-то вроде Синиры забрать у тебя Леонидаса, иначе ты не будешь собой! Тем более, ты же его любишь! – Я его люблю,– кивнула она,– но себя я тоже люблю! Я не позволю себя унижать! Надо же, престижный колледж! Так что, её короновать? Я может тоже хотела учиться в колледже! Правда я хотела поступить в театральный... – Правда?– улыбнулся Лобату.– Ты хотела стать актрисой, да? Я думаю, у тебя бы точно получилось. – Моя мама тоже так считала,– улыбнулась она. – Почему же ты так и не поступила? – Мама умерла, мне пришлось переехать к тётке, а она...– женщина не сразу нашлась как описать свою родственницу. – Не оценила твоё желание работать в столь непостоянной по мнению многих сфере?– нашёлся Лобату.– Возможно, она считала, что ты достойна большего? – Кто? Моя тётка?– она рассмеялась, по ходу вытирая выступившие слёзы.– Да она считала, что я достойна разве того, чтобы меня как следует отлупили ремнём, и совсем не стеснялась доказывать это на практике! Она только и говорила, что я ни на что не годная девчонка, я не видела от неё ни капли нежности, она совсем не была похожа на мою маму! Я сбежала от неё, едва закончила школу, мне даже не было восемнадцати, просто вылезла ночью из окна с одним рюкзаком и больше не возвращалась! Где я только не бывала с тех пор, прежде чем немного освоилась в Рио, однажды я бродила по французской провинции без гроша в кармане, не зная ни словечка, мне повезло, что нашлись добрые люди и мне не завернули шею где-то в проулке или не увезли в бордель! И я не думаю, что она меня искала, сильно переживала, наверное, только вздохнула с облегчением! – Прости, я не знал...– неловко заметил Лобату. – Глупости,– махнула рукой Иветти,– это было давно, и я даже уже не злюсь на неё, она просто не умела жить иначе, она была злой и скучной, это был её выбор, иначе она не могла! Знаешь, что я могу сказать точно? Чего бы со мной ни случалось, а я всегда находила повод радоваться жизни! Моя мама всегда говорила: улыбайся – и весь мир тоже будет улыбаться тебе! Может я не училась в колледже и учила языки в компании любовников, надо же мне было выучить хоть пару слов, чтобы выбраться оттуда, а для этого надо было найти работу хотя бы официантки, чтобы заработать на билет! И верно, у меня было много мужчин, я даже не могу объяснить, почему я была с многими из них! А разве Львеночек сам монах? Да он и трети своих женщин не помнит по имени! Я жила как могла и умела, я не собираюсь за это извиняться и оправдываться перед всякими идиотками, считающими себя лучше других! Высказавшись, она почувствовала себя куда свободнее, будто груз упал с плеч. А потом произошло странное: отметив, что у гостя закончился напиток в бокале, она наклонилась, собираясь забрать бокал, и случайно коснулась его руки, и тогда мужчина вдруг впился в её губы резким поцелуем, накрывая женщину своим телом. Лобату не знал, что на него нашло, он и не думал в этот момент, им вдруг овладел странный инстинкт, желание обладать этой женщиной. И он бы ни за что не остановился, если бы она сама не оттолкнула его. – Стой-стой-стой!– воскликнула она, вскакивая на ноги и на ходу запахивая блузку, которую он успел расстегнуть незаметно даже для неё. Иветти в шоке посмотрела на растерянного Лобату, от которого точно не ожидала ничего подобного.– Ты с ума сошёл?! – О, Боже...– выдохнул Лобату, закрывая лицо руками от стыда. Что он натворил, а главное – хотел натворить?!– Прости меня, ради Бога, Иветти, я сам не понял... Как же я теперь буду смотреть в глаза Леонидасу? Как?!– будь у него больше волос, он бы уже начал рвать их на себе. – Не надо,– быстро прервала поток его объяснений женщина,– с кем не бывает? Ты не думал, не владел собой, чего только не сделаешь на эмоциях! Не кори себя, всё хорошо, ничего же не было, ты вовремя остановился, значит тебе не за что чувствовать себя виноватым! – Нет,– покачал головой мужчина,– это ты меня остановила, я бы не остановился... Я хотел тебя, я предвкушал, я...– он застонал.– Господи, что я говорю?! Но я же не вру, я говорю правду! – Ты просто выпил, ты не понимал... – Я не настолько ничтожен, чтобы опьянеть от одной содовой!– резко перебил её Лобату.– Ну конечно, все жалеют ничтожного Лобату! И ты туда же, Иветти! Кто выберет неудачника и наркомана Лобату в сравнении с успешным и презентабельным Леонидасом Феррасом? Разве что сумашедшая! Даже Селина в колледже...– он вдруг резко умолк, понимая кому проговорился.– Теперь я точно сказал лишнего! – Я ничего не слышала, ты не в себе, вот и бормочешь всякое!– быстро возразила Иветти.– Слушай, Лобату, ты просто замечательный, самый чудесный мужчина из всех, кого я знаю, ты ни разу не кричал, не повышал голос, всегда такой обходительный, ты просто чудесный, любая женщина должна быть счастлива рядом с тобой! – Не утешай меня, Иветти... – А я и не пыталась!– резко заметила она.– Я просто говорю как есть! Но слушай, однажды я уже сделала глупость, из-за которой всё пошло коту под хвост... И я не хочу опять чувствовать себя виноватой! Только не с тобой! Но я вовсе не хотела тебя как-то обидеть, поверь же мне! – Ты просто удивительная женщина,– невольно рассмеялся Лобату,– я набросился на тебя с поцелуями, а ты меня утешаешь! Ты права: я собой не владею, я не осознаю что творю...– будто бы пытался убедить сам себя Лобату.– Мне лучше уйти, пока я не наговорил и не натворил ещё больше глупостей, о которых потом буду сожалеть!– он попятился назад, спотыкаясь к двери, буквально вылетая из квартиры. – Дурдом какой-то, только этого мне сейчас не хватало...– подытожила Иветти, падая на диван.– Львеночек меня убьет, если когда-то узнает! Нет, он не должен никогда узнать...– бормотала она. Этот вечер определённо был богат на события.Часть 12
28 апреля 2022 г. в 04:00
По мягкому песку известного на весь Рио пляжа Копакабана, являющегося одним из самых оживлённых мест во всём городе, медленно брели две девушки. Одна из них – нервная блондинка – постоянно набирала сообщения на своём пейджере, почти не поднимая глаз, за что становилась объектом ироничных взглядов со стороны подруги. Неподалёку на мели плескались две девчонки около шести лет и мальчишка чуть постарше, набирая воду в водяные пистолеты, купленные в лавке неподалёку, безжалостно обливая друг друга водой и заливисто смеясь. Мел во время игры теряла привычную для неё в последние месяцы излишнюю серьёзность и тревожность, всецело отдаваясь игре с друзьями. Телминья была лучшей подружкой Мел ещё с детского сада, а Сесеу – старший брат Телминьи – был объектом симпатии малышки уже около года, и она краснела всякий раз, когда тот улыбался своей широкой мальчишеской улыбкой, из-за чего Телминья постоянно подшучивала над подружкой, но не говорила брату ни слова, как и положено хорошей подружке. Сегодня дети пришли с матерями на пляж, довольные скинуть с себя школьную форму и вдоволь поплескаться в переваренной воде. Море словно бы включилось в детские забавы, словно играючи накатывая пенистыми волнами на резвившихся детишек.
– Кажется, Мел потихоньку становится лучше,– отметила Лидьяне, на время отвлекаясь от своей сверхважной задачи по контролю "Аполлона".
– Мне тоже так кажется...– Маиза посмотрела на дочь, слегка улыбаясь.– Знаешь, она до сих пор часто бывает грустная, задумчивая, часто спрашивает про Лукаса...
– Ну это естественно, Маиза. Кто же может так сразу забыть отца? Она уже не в том возрасте, чтобы забыть, Мел не забудет. К тому же, девочка была привязана к Лукасу.
– Знаешь, а мне иногда хотелось чтобы она забыла...– призналась Маиза после длинной паузы.– Чтобы даже не вспоминала его...
– Маиза...– другая девушка в шоке подняла глаза на подругу.– Что ты такое говоришь?
– Я знаю, что это звучит ужасно,– кивнула Маиза, нервно рассмеявшись, когда увидела чистый шок на лице подруги.– Наверное, так оно и есть. Лукас любил Мел, и Мел тоже любила отца. Просто... Он никогда не любил меня, Лидьяне, как я не пыталась обратить его внимание на себя, он всегда был в своих думах о другой, об этой марокканке, будь она неладна! Лукас оставался со мной только ради Мел! Пару лет назад, когда мы почти развелись, он как-то спросил: а может ты оставишь дочку мне? Ты понимаешь? А если бы я согласилась, Лидьяне? Согласись я, меня бы там никто и не вспомнил, Лидьяне! Сеньор Леонидас был бы доволен, что внучка на месте, и слова поперёк бы не сказал по поводу развода, он же всегда уговаривал Лукаса жить со мной, потому что боялся, что я отберу у них Мел! А Лукас на следующий же день поехал бы в своё Марокко и чего хорошего, привёз бы свою любовницу! Она ночевала бы на моей кровати и родила бы моей дочке парочку братиков на радость всему семейству, уж с ней-то он бы наверняка хотел больше детей! Роди эта Жади ему детей – сеньор Леонидас и Далва сразу же забыли бы, что изначально её не одобряли, а со временем и моя дочь могла начать считать её матерью в большей степени, нежели меня, и Лукаса бы более чем устроил такой вариант! Я часто видела, что он смотрел на меня с таким выражением лица... Ну как будто хотел, чтобы на моём месте была его любовница! Так разве не справедливо было бы отомстить ему так, чтобы Мел и думать о нём забыла? Он оставался со мной только ради Мел, а она бы его даже и не вспоминала, а если и вспомнит – так только как досадную ошибку, неудачное стечение обстоятельств! Все мои страдания были бы отомщены, Лидьяне! Не только за годы нашего брака, когда я стучалась в закрытую дверь, но и за то, что он посмел настолько глупо погибнуть, отставив меня в одиночку воспитывать дочь, бороться за её внимание с сеньором Леонидасом, терпеть постоянный вой Далвы и траурную атмосферу в доме! Разве я не имею права на месть, Лидьяне?!– она говорила почти агрессивно, на глазах у неё выступили слёзы.
– Не плачь, Маиза...– Лидьяне с сочувствием погладила подругу по плечу, но ей не дано было понять всю внутреннюю глубину диллемы Маизы, счастливо замужняя, она не знала на самом деле, как это бороться с настоящим равнодушием.
– Я не плачу,– одним изящным движением она убрала с лица слезинку и опустилась прямо на песок, глядя в даль.– Я хотела отомстить ему, Лидьяне... Не знала, чего больше в моей душе: горя или злости... Но потом я увидела, как Мел кричит и зовёт своего отца по всему дому, у неё была такая истерика. Получается, я собиралась воевать с собственной дочерью? Как я до такого дошла, Лидьяне?– она покачала головой.– Не отвечай, это риторический вопрос. Я поняла, что не должна вмешивать Мел, как бы ни злилась на Лукаса. Как бы там ни было, он сделал для нашей дочери больше, чем мой отец сделал для меня.
– А твой отец...– начала было Лидьяне.
– Бросил нас с матерью, когда мне не было и десяти лет,– резко ответила Маиза.– Он женился на своей секретарше, у них родились дети, мои сводные братья. Я помню, как он кричал, когда уходил с сумкой, что ему надоело жить с ледяной глыбой вместо жены. А мать только холодно смеялась, мне тогда казалось, что она похожа на снежную королеву, вот такая глупая детская ассоциация...– она хмыкнула, будто смеялась над самой собой, хотя смешно ей совсем не было.– Зато потом она разрушила весь первый этаж, кричала как безумная. Она даже не обратила внимания, что я смотрю. На самом деле, она мало времени с тех пор уделяла мне, на это были няньки, а мать погрузилась в череду интрижек, показов и вечеринок... Отец оставил ей достаточно денег, чтобы она вела безбедную жизнь, но после этого забыл обо мне, новая семья заняла всё его время. Потом он погиб, я не пролила ни одной слезинки, когда узнала. Это ужасно, да? Но я не чувствовала себя обязанной проливать по нему слёзы, я достаточно плакала по ночам, достаточно ждала его звонка на свой день рождения – и не дождалась! Его новая жена – не знаю что он в ней нашёл, та ещё простушка, и даже не красивая, просто серая мышь, которой не мешало бы похудеть – подошла и хотела со мной поговорить, но я не сказала ей ни слова, только облила холодным презрительным взглядом, дала понять, что она мне не ровня и никогда ею не будет. Потом дома мать обняла меня и сказала: "поздравляю, дочка, ты наконец стала настоящей женщиной". Я видела, что она мною довольна, с тех пор мать начала проводить со мной больше времени, мы всё делали вместе: ездили на показы, ходили по магазинам, в салон красоты, участвовали в фотосессиях. Я старалась соответствовать ей, и всякий раз, когда она смотрела на меня с одобрением, я знала, что поступаю правильно, что мать мною довольна. Когда я поступала в колледж, мать дала мне напутствие: нужно найти молодого человека, из хорошей семьи, родовитого, обеспеченного, чтобы я была обеспечена до конца жизни, ведь она не настолько богата, чтобы вечно содержать и меня. Она сказала: выбирай умом, а не сердцем, не влюбляйся, дочка, вот залог удачной жизни, думай прежде всего о себе, заботься о себе и своих нуждах, тогда ты будешь очень счастлива, никто и никогда не разобьёт тебе сердце.
– Мне так жаль, Маиза...– казалось, Лидьяне забыла даже о своей вечной слежке за мужем, в её глазах стояли слёзы.– Я знала твою мать, она всегда была такой приятной женщиной, весёлой, я бы и не подумала никогда, что ты такое переживала...
– Не нужно сожалений, Лидьяне,– возразила Маиза,– всё давно прошло. И я даже сожалею, что не послушала мать. Я полюбила Диогу – он погиб, я полюбила Лукаса – он был влюблён в другую девушку, хотя женился на мне, а в итоге последовал за своим братом на тот свет, оставив меня вдовой с маленьким ребенком на руках. Любовь до сих пор не дала мне ничего хорошего, Лидьяне... А вдруг я снова отдам кому-то своё сердце и он меня тоже разочарует? Один человек не может выдержать так много...
– Но ты такая красивая, Маиза! Я бы очень многое отдала, чтобы быть такой же красавицей! Как тебе может так не везти по жизни?– недоумевала Лидьяне.– Нет, ты ещё обязательно найдёшь своё счастье, иначе и быть не может! Такая красавица непременно должна быть счастлива! Может быть, будь я хоть на половину такой же красивой, мне не пришлось бы вечно бояться, что моего Тавиньо, моего Аполлона, уведёт какая-то ушлая девица?– Лидьяне даже вздрогнула от такой перспективы, а потом потянулась к своему пейджеру.– Я должна срочно проверить моего Тавиньо...
– Лидьяне...– Маиза невольно рассмеялась, запрокинув голову вверх.– Я отдала бы почти всю свою красоту, чтобы быть хотя бы наполовину такой же счастливой как ты...
Увлечённые своим разговором, время от времени поглядывая на играющих детей, они не заметили издалека человека с камерой в руках, пристальное внимание которого было направлено как раз на Маизу. Когда она запрокинула голову, почти весело смеясь, расслабленно полулёжа на песке, пока ветер красиво растерпал некогда идеально уложенные волосы, он щёлкнул фотоаппаратом, очень удачно поймав мгновение. Он сделал ещё пару снимков, когда девочка – дочь Маизы – подбежала к матери, что-то весело рассказывая, а потом так же незаметно скрылся, задаваясь про себя вопросом, ради чего он отменил свою смену в больнице, чтобы наблюдать за этой девушкой. Чем она так его зацепила?