Тени прошлого

На кухне дома Али Эль Адиба как всегда царила крайне приятная и теплая атмосфера. Служанки собрались за низким столиком, перебирая горох и нут, связывая зелень в пучки, при этом затягивая весёлые арабские мелодии. Другие сновали по кухне, исполняя поручения главной служанки, сама же Зорайде стояла около печи, занятая приготовлением обеда для любимого хозяина. Сегодня однако обед был тем особенным, что к трапезе были приглашены и Жади с Саидом, и дядя Саида сид Абдул, пришли и жены Али вместе с детьми. Планировался даже не обед, а маленький праздник: после аппетитных арабских кушаний все выйдут во двор, где с музыкой и танцами будут провожать молодых супругов в путешествие по Египту. Впрочем, Саиду предстоял не только приятный отпуск с женой, что по плану парня и сида Али должно было наконец сблизить его с непробиваемой ласками и подарками супругой, но и заключение нескольких крайне выгодных сделок, о чём не переминул напомнить племяннику сид Абдул, крайне недовольный тем, что Саид настолько избаловал жену. По мнению Абдула, Саид должен был наказать Жади за побег, за то, что вынужден был искать её очередной раз по всему городу, вызывая поток новых сплетен, так к тому же понёс лишние расходы, оплачивая лечение жены после падения, а вместо этого заваливает подарками и везёт развлекать в другую страну! Впрочем, парень сейчас не особенно слушал своего дядю, так как считал, что после гибели Лукаса у него появилось больше шансов наконец завоевать сердце жены, из-за чего у него словно бы открылось второе дыхание. Он захотел поверить словам сида Али, что скоро Жади отойдёт от своей потери, и хотя ему трудно и невыносимо ждать и молчать, не показывая своего возмущения её поведением и отношения к погибшему, но это того стоит, ведь пора тоски рано или поздно пройдёт, и тогда её сердце снова будет открыто, и он не должен упустить момент, если действительно хочет наладить с женой отношения. И правда, мало ли он уже ждал? Разве не может подождать ещё пару месяцев? Его несколько смущало, что даже сейчас она продолжает просить развода, хотя ей больше некуда бежать: если раньше она ещё могла строить планы убежать к своему любовнику, надеясь на взаимность со стороны Лукаса, теперь у неё никого не было, потому вдвойне странно, что она по-прежнему не выбросила из головы мысли о разводе. Куда она собиралась уходить, к кому, а главное – какой теперь в этом смысл? Разве женщина может вправду хотеть остаться одинокой? Одно дело, когда есть другой мужчина, готовый её принять и заботиться, обеспечивать, но совсем другое – уйти в никуда, прекрасно зная, что тебя нигде и никто не ждёт, более того, из-за развода она могла потерять всю свою семью, не пожелай они поддерживать связь с разведённой женщиной. Дай он сейчас Жади развод, она оказалась бы совсем одна, была бы вынуждена браться за любую – даже самую тяжёлую – работу, чтобы элементарно заработать на жильё и пропитание. Как она этого не понимала? Ему определённо досталась в жёны самая странная женщина во всём мире! Если раньше он знал, что существует соперник, с ним нужно бороться, победить в этой борьбе – и тогда сердце Жади будет принадлежать ему, теперь парень столкнулся с настоящей дилеммой и решительно не понимал, что ему теперь делать, нынешняя ситуация просто не укладывалась в основы его мировоззрения, он не видел никакой логики в поведении Жади. Нет, наверное она просто пока не отошла от потери, не выбросила из головы бразильца, даже зная, что его больше нет в живых, ей только предстоит принять реальность и обратить внимание на него – законного супруга. Саид успокаивал себя тем, что рано или поздно это произойдёт: Жади забудет этого бразильца и всецело посвятит своё сердце ему, и ради этого он должен пока идти на уступки и стараться угодить Жади. Он хотел завоевать сердце своей жены, и было очевидно, что дядя Абдул ему в этом деле совсем не помощник, дядя никогда не был женат даже на воспитанной во всех традициях женщине, не говоря уже о девушке вроде Жади! Так откуда ему знать как действовать? Нет, дядя Али куда лучший советчик в этом деле, не говоря уже о том, что он шейх, он лучше кого бы то ни было должен знать свою племянницу и может дать много дельных советов, к тому же, сид Али сам трижды женат и уж его нельзя назвать недостаточно сведущим в семейных делах и отношениях между супругами. К слову, сид Али уже дал парню несколько советов, среди прочего и относительно подарков для жены, советуя дарить не только золото, ткани, духи, но и другие вещи, к примеру книги, отметив, что в его доме племянница казалось полюбила читать. Так несколько дней назад Саид принёс в дом стопку книг, отметив, что Жади была как минимум удивлена этим жестом. Наверное, это лучше, нежели равнодушный кивок в ответ на очередное украшение? Одна из книг – про историю драгоценных и других камней – действительно заинтересовала Жади. Девушка невольно вспомнила, как в школьные годы мастерила разные безделушки и продавала на школьной ярмарке. Такие украшения всегда пользовались популярностью у школьниц, а на вырученные деньги она покупала себе вещи, на которые у Саулы либо не было денег, либо она бы не одобрила их покупку, как например купальник, купленный Жади тайком от матери, или джинсы. Может стоило вернуться к старому увлечению? Жади очень любила собирать разные камушки вовремя прогулок по развалинам, одна из шкатулок была почти забита всякой мелочью. А почему бы и нет? Бразильянки очень любят разную бижутерию. Может она сможет что-то из этого продать, когда приедет в Бразилию после развода? Идея настолько захватила Жади, что на рынке она накупила разных безделушек для изготовления бижутерии, а ещё альбом, цветные карандаши и несколько каталогов с примерами украшений. Когда она не могла уснуть несколько дней назад, то и дело возвращаясь мыслями к прошедшему, тысячный раз думая, что и как можно было сделать иначе, приходя в неистовство и отчаяние от мысли, что теперь уже поздно что-то менять, Жади не выдержала и просто тихо выбралась из спальни, после чего провела всю ночь за изготовлением своеобразного гарнитура из лунных камней и бирюзы, несколько раз переделывая изделия, пока ей не показалось, что это выглядит более-менее прилично. Она настолько устала, что глаза просто слипались и Жади просто упала на кровать около шести утра, даже не проснувшись когда Саид утром собирался на работу, хотя обычно спала чутко и только делала вид, якобы спит, чтобы лишний раз не разговаривать с мужем. Однако взявшись за изготовление украшения из нефритов, Жади невольно опять упала духом, вспоминая собственный давно утерянный талисман, на котором – она верила – была написана её судьба. В чьих же он сейчас руках? Сможет ли она ещё найти призвание в жизни? Действительно ли она может продолжать свой путь дальше, потеряв любовь? Казалось, впервые её уверенность, обретённая за последние дни, угрожала рассыпаться подобно детской башенке из песка, что не только расстроило, но и разозлило девушку. Почему она готова была так легко сдаться?! Будь рядом с Жади психолог, он сказал бы, что есть несколько стадий принятия потери, что иногда улучшения чередуются с упадком, и боль может вспыхнуть в душе и годы спустя при любом случайном воспоминании, это неизбежно и случается с любым человеком, если он не железный, а люди, конечно же, отнюдь не настолько сильные и стрессоустойчивые, как часто желают казаться с виду, они не отпускают свою боль годами и переживают её снова и снова. Но рядом с ней не было психолога, не было и кого-то, кто смог бы её понять. Конечно, была Зорайде, она ей всегда помогала и поддерживала, но и эта добрейшая женщина, во многом заменившая Жади безвременно ушедшую из жизни мать, не могла понять настойчивое желание развестись и жить самостоятельно. Она и раньше – Жади чувствовала – наверняка считала её желание бросить Саида блажью и неоправданным риском, а уж теперь, когда не было даже хрупкой надежды, что будет кто-нибудь, кто сможет позаботиться о Жади, тем более не могла принять, что она расстанется с мужем и останется совсем одна во всём мире. Для женщины – считала Зорайде – нет ничего хуже одиночества. Жади же нужен был кто-то, кто понял бы, не осудил за эгоизм, не сказал, что она поступает неправильно, не засыпал советами, а именно понял и поддержал во всех начинаниях. Неужели правда не было никого, кто может её понять? – Жади,– нежно улыбнулась Зорайде, поглаживая по волосам сидевшую за одним из столиков Жади, отвлекая от грустных дум,– у меня сердце не на месте, девочка, когда я вижу как ты страдаешь. Когда мы увидим твою улыбку? – Зорайде,– вздохнула Жади, крепко обнимая женщину,– знаешь, иногда мне становится лучше, я почти чувствую себя прежней, словно бы забываю на время о произошедшем, а потом опять вспоминаю и боль приходит по-новому. Это как с мамой, её давно нет, а мне иногда упрямо хочется опять её обнять, хочется верить, что она бы меня поняла. Она бы может и не поняла,– почти сразу добавила Жади,– но быть с мамой всё равно было очень хорошо, я с ней всегда чувствовала себя в безопасности... Почему я теряю всех, Зорайде? Сначала родителей, потом любовь. Почему все меня бросают, когда они мне так сильно нужны? Почему всё так, Зорайде? – Такова воля Аллаха, Жади,– привычно рассудила женщина, грустно вздыхая,– нам ли с ней спорить? Ты меня не слушаешь, пока не понимаешь, но тебе ещё повезло... – Повезло, Зорайде?– вопрошала девушка. – У тебя есть семья, Жади, ты не одна,– мягко улыбнулась Зорайде, её глаза блестели от непролитых слёз,– когда к тебе придёт старость, ты будешь окружена родными и близкими, у тебя могут быть дети, материнство – самое большое счастье, какое только может быть у женщины, ты пока не можешь понять ценности этого, ты слишком молода и хочешь выбросить то, что у тебя уже есть, в угоду тому, что тебе кажется более интересным, но поверь мне, девочка, если ты останешься одна, с годами тебе будет становиться всё тоскливее и тоскливее, а дни уходят быстро, летят мгновения, и не успеешь оглянуться – твоё некогда юное лицо уже в морщинах, и с каждым днём твои надежды иметь семью отдаляются всё дальше и дальше, исчезают подобно миражам в пустыне... – Тебе так плохо, Зорайде?– спросила вдруг Жади, повернувшись к старшей служанке дома Эль Адиб. Никогда раньше она не задумывалась толком, каково Зорайде жить одной, не имея семьи, наоборот, жизнь Зорайде казалась ей более заманчивой в сравнении с собственным принудительным браком, но ведь Зорайде не была ею, как теперь пришло в голову Жади. – Мне?– будто бы удивилась Зорайде.– А причём здесь я? С чего мне должно быть плохо? У меня есть еда и крыша над головой, есть коврик для намаза и Коран. Что ещё нужно Зорайде? – А разве тебе никогда не хотелось выйти замуж, Зорайде? Никто к тебе не сватался? Ты же сама говоришь: для женщины по жизни нет ничего хуже одинокой жизни. Я с этим не согласна, но ты-то не я, ты наверное хотела выйти замуж. – Хотела или нет,– пожала плечами Зорайде,– а кому я нужна? Особенно теперь, когда я уже не молода, мне в юности-то нечего было предложить мужу! У меня же не было приданного, чтобы за мной выстраивались женихи. А кто будет смотреть на служанку, когда есть много хороших родовитых девушек? Однажды парень из красильни сид Али посватался ко мне, когда я была ещё юной девушкой, хозяева даже готовы были заплатить за меня приданое... – И почему же вы не поженились, Зорайде? – Родилась Латифа, у её мамы были очень трудные роды, ей нельзя было лишний раз напрягаться, потому меня отправили на помощь. Я уехала в Бразилию и стала няней для Латифы, а мой жених меня не дождался, женился на другой девушке, когда я вернулась в Фес, он уже раздавал людям милостыню, благодарил Аллаха за рождение их первенца. Тогдашний хозяин, отец сид Али, говорил с ним, спрашивал, не хочет ли он взять меня второй женой, но парень отказался, он был недостаточно богат, чтобы содержать двух жён и детей, которые могли потом родиться, к тому же, он собирался ехать жить в страну, где многоженство не принято, так что Зорайде осталась без мужа, старая помолвка уже не считалась. Потом они с женой уехали и я больше никогда не слышала ничего про этого человека. – Но это несправедливо, Зорайде! Это так несправедливо!– воскликнула Жади, хлопнув по столу от досады, от возмущения и грусти за милую Зорайде у девушки даже слёзы на глаза навернулись.– Но почему же ты согласилась ехать в Бразилию, если должна была скоро выходить замуж?! Почему ты не бунтовала, не боролась, Зорайде?! Могли же отправить другую служанку вместо тебя! Надо было отказаться! – Отказаться? Бунтовать?– поразилась Зорайде.– И это после того как родители сид Али приняли и обогрели в своём доме сироту без роду и племени? Я даже не помнила своих родителей, Жади, может у меня их никогда и не было, погибли где-то в пустыне, или были бедняками и сами отдали меня бедуинам, чтобы получить немного денег на пропитание, а может меня украли и увезли ещё младенцем, такое тоже часто бывало в те годы... Никто не знает, а старая женщина, которая меня воспитывала вместе с несколькими девчонками того же возраста, никогда мне ничего не говорила. Научила меня готовить некоторые блюда и гадать на кофейной гуще, определять погоду по направлению ветра, петь по-берберски и танцевать, а о родне ничего не говорила, наверное, она и сама не знала. Я очень хорошо помню как жила в пустыне, Жади, хотя мне не было и семи лет, когда меня забрали в дом сид Али. И здесь со мной всегда очень хорошо обращались, никогда не обижали, а мать сид Али всегда была такая добрая, заходила к нам на кухню, бывало и сама готовила рядом с нами, даже учила детей слуг читать и писать. Нет, я бы никогда не обидела своих благодетелей такой неблагодарностью! И потом, я совсем неплохо жила в Бразилии, почти и не грустила, что не вышла замуж. Родители Латифы очень хорошо со мной обращались, и к Латифе я очень привязалась, даже не представляла своей жизни без неё, и твои отец с матерью часто приходили в гости. Ты знаешь, что я помогла твоей матери в родах? Видела тебя совсем маленькой, даже помню как твой отец читал тебе воззвание к Аллаху, когда ты только появилась на свет! – Правда?– улыбнулась Жади.– И как жили мои родители? Они любили друг друга? Я не помню. – Ещё как,– улыбнулась Зорайде,– они обожали друг друга! А как они были рады, когда ты родилась – не передать! Ты была очень долгожданным дитям, Жади, до твоего рождения Саула десять лет оставалась бесплодной, потеряла двух сыновей младенцами, когда ты родилась сильной и здоровой, твой отец велел приготовить сразу двадцать барашков, чтобы подать милостыню, даже за сына столько не дают! Тебя хотели назвать Хадижа, но твоя мама настояла на имени Жади, и твой отец не смог отказать. Они были очень счастливы, это было заметно по их глазам! Глаза никогда не врут! – Хотела бы я это помнить...– вздохнула девушка. – Это были очень счастливые времена, Жади...– покачала головой Зорайде, с ностальгией вспоминая прошедшее.– Все были счастливы! – И ты тоже, Зорайде? – И я тоже,– улыбчиво кивнула служанка.– Я была молода, всё вокруг было не так, будто бы мир казался ярче, всё было таким особенным! И сид Али тогда тоже жил какое-то время в Бразилии, часто заходил в тот дом, и со мной тоже всегда разговаривал! Как сейчас помню: крыльцо дома родителей Латифы, цветущий жасмин в саду, я там очень любила смотреть на звёзды, а сид Али всегда останавливался рядом со мной, чтобы поговорить, когда уходил вечером, и мы бывало долго разговаривали, пока меня не хватятся наконец в доме, когда кому-то что-то понадобится! Никогда сид Али не оставлял Зорайде без внимания! Хотя о чём со мной разговаривать? Всего-то необразованная служанка без роду и племени, но сид Али никогда мне об этом не напоминал, всегда был таким благородным, говорил как с равной себе... – Если вам с дядей Али было так хорошо вместе, почему же он на тебе не женился, Зорайде?– спросила вдруг Жади, встречаясь глазами с обескураженным взглядом Зорайде.– А что?– пожала она плечами.– У дяди Али много жён, он вполне мог сделать тебя одной из них! – Ты что?– поразилась Зорайде.– Чтобы такой мужчина как сид Али женился на ком-то вроде Зорайде! О таком и помышлять страшно, чтобы господин настолько опустился! Сид Али... Он же принц, просто настоящий принц... – Зорайде...– рассмеялась Жади. – Ну ты и чудная, Жади!– покачала головой Зорайде, отводя взгляд.– Придумаешь же такое! – Ну неужели ты никогда не задумывалась об этом, Зорайде?– не отставала Жади, хитро улыбаясь.– Я не верю! Какая молодая девушка не мечтает о любви? – Любовь...– вздохнула женщина.– Как по мне, если ты кого-то и любишь, ты не должна всем вокруг этого показывать, любовь хранится в сердце как самое сокровенное, она не должна выставляться напоказ... На то она и любовь... – Ты такая романтичная, Зорайде... – Скажешь тоже...– совсем смутилась она.– Карима!– заорала вдруг женщина, быстро подрываясь с места.– Ну что ты сыпешь в баранину? Что за специи?! Ты хочешь отравить сида Али этим несъедобным варевом? Хочешь чтобы весь Фес говорил, что на кухне сида Али разучились готовить?– отчитывала она Кариму. – А что я?– возмущалась другая служанка.– Я же не знала! Вижу, что они лежат, вот и подумала, что ты забыла их добавить, я помочь хотела! Карима всем помогает, а её потом только ругают! Жади невольно рассмеялась, наблюдая за спором двух служанок, на душе стало тепло, грусть отступила. А впереди было путешествие... – Жади?– на кухню вошёл Саид.– Ты до сих пор здесь? Там нас все ждут, а через час уже приедет такси, чтобы отвезти нас в аэропорт. – Я уже иду, Саид,– кивнула девушка.