Завтра

Алек - облупленный черный лак, черная подводка, черные татуировки по всему телу, черная одежда. Алек - недостижимая мечта с голубыми глазами, поющая на сцене дрянного бара. Он здесь - каждые выходные, вместе с Саймоном, Джорданом и Майей. И то, что Эллиот знает, как зовут всех в группе Алека, совсем не странно, учитывая, что он приходит на каждое их выступление. Эллиот всегда садится в самом дальнем углу с бутылкой пива, которую цедит весь вечер. Эллиот всегда обещает себе, что сегодня он наберется смелости и заговорит с Алеком. И, даже, может быть, позовёт его на свидание. Алек - пузырящийся голос, надрывное отчаяние в каждом жесте. Алек - боль из прошлого, глухое напоминание о том, что Эллиот мог бы сделать. Старчайлд внутри него негодует и кричит, размазывая злые слезы по щекам вперемешку с подводкой. Старчайлд говорит, что он мог бы быть там. Он шепчет, что он должен был сбежать из дома в пятнадцать. Петь на улицах, ночевать в подвалах, делать всё, чтобы его заметили. А сейчас Эллиот учится в университете, и у него всё хорошо. Эллиот получит диплом, пойдет на работу, найдет себе нормального парня, и будет жить в пригороде скучную, обычную жизнь не-звезды. Когда он думает о своей распланированной, разложенной по полочкам жизни, Эллиоту хочется повеситься. Или подраться. Именно так он наткнулся однажды на свою мечту. Он бродил по субботнему городу, споря со Старчайлдом, своим модным, вычурным альтер-эго, тем, которым он мечтал стать когда-то. Эллиот помнил, что дверь в бар без вывески поскрипывала, не зловеще, а так... уютно. Эллиот помнил, что он тогда сидел у барной стойки, водя по пыльному дереву пальцем, рисуя на нём силуэты костюмов, которые он никогда не наденет. А потом он услышал настраиваемые гитары, обернулся и... пропал. Первым он увидел голубые глаза. Не голубые, как небо, а как Аравийское море у берегов Гоа, того самого лазурно-невозможного оттенка. А потом Алек запел. И Эллиот понял, что планы отца на его жизнь могут катиться ко всем чертям. Алек сияет. Он поправляет неаккуратные пряди чёрных волос, лезущие в глаза, смотрит на полупустые столики со смесью удивления и отчаяния. Алек во всём настолько... Алек, не поддающийся логике, не принадлежащий этому бренному миру, что Эллиот даже не удивляется, когда однажды, после выступления, певец вытекает из тени и смотрит на него долгим, изучающим взглядом. Он выходит из тёмного переулка, в котором скрывается черный выход из бара, прямо на Эллиота, обдаёт его запахом сигарет и дождя, толкает его легонько ладонью в грудь, останавливая. Из-под растянутого ворота свитера Алека виднеются бледные ключицы, по которым ползёт чёрной змеёй татуировка. - Кто ты? - Алек вытаскивает сигарету изо рта и пускает колечко дыма в сторону. - Чего ты хочешь? Ты не из Охотников. Но и не... - Всё в порядке? - Саймон встает сзади Алека. - А, это же тот сталкер. - Эй! - возмущается Эллиот, но на него, кажется, решили вовсе не обращать внимания. Джордан, держащий руку на талии Майи, встает немного поодаль. - Это человек, - напряженным тоном заявляет Саймон. - Но это меня не успокаивает. Он ходит за тобой. Почему-то этот парень пугает Эллиота до дрожи. - Ты смотришь на меня. Ты всё время смотришь на меня, - шепчет Алек. - Почему? - Потому что ты очень красивый. "Ну, вот ты и осмелился, Эллиот". "Ты настоящий идиот, Эллиот". Старчайлд заходится смехом. - Вот как... Алек выпускает из пальцев сигарету, подходит ближе, приподнимается на цыпочки и клюёт Эллиота в губы. - Поезжайте без меня, - бросает он группе. В ответ на рокот возмущения он ухмыляется и говорит, - Я смогу защитить себя. Почему-то это не вызывает сомнений ни у кого. Так что группа загружает инструменты в фургон, стоящий на обочине, бросая на Эллиота враждебные взгляды. - Ну что, куда пойдем? - улыбается Алек. - Spotlight. Тут недалеко. Эллиот мысленно костерит себя на все лады, пока они идут вниз по улице. Он хотел бы познакомиться по другому. Подойти к Алеку после выступления, вручить ему розу, одну-единственную, кроваво-красную, и сказать, что они уже встречались во сне. *** Алек похож на уличного кота. Гордого и независимого, не умеющего доверять людям. Он стучит ногтями по столешнице, поправляет нервным движением шапку, лезущую на глаза. Осматривает кафе, скользит по лицам редких посетителей цепким взглядом, оценивая опасность. - Знаешь, тебе не стоит со мной связываться, - говорит Алек. Он вертит соломинку шоколадного коктейля между пальцев. - Я разрушаю всё вокруг себя. - Ты не такой, - улыбается Эллиот, кивая официантке, когда она ставит перед ним чашку кофе. - Ты, совершенно точно, не такой. Алек смеётся. Выталкивает из себя воздух со звуками, больше похожими на кашель. Мотает головой, кривит губы, нервно стучит пальцами по высоким бокам стакана. - Где ты живёшь? - вдруг спрашивает он. - Поехали к тебе. Он нервно облизывает губы. А Эллиот смотрит на него с испугом. - Я не... - слова сминаются в горле, и он хрипит, продолжая смотреть в голубые глаза, окруженные размазанной подводкой. - Мне от тебя не нужен секс. - А что тебе нужно? Алек наклоняется вперед, так что теперь Эллиот видит лопнувшие капилляры на его белках. - Ты. Конечно же, он уходит. Старчайлд даже не удивляется, лишь хмыкает: «А чего ты хотел?». Действительно, чего? Уж точно не легких путей. Алек исчезает с радаров, как и его группа, словно стирается с пленки фильма с названием «Жизнь Эллиота Гилберта». Не приходит в бар, не отзывается на десятки записок, засунутые в карманы бармена, которые просит передать Эллиот. Парень, каждый день, забивая на половину пар, просиживает долгие часы в баре, в течение недели, пока бармен, в приступе жалости, не иначе, говорит ему шепотом, что Алека видели в одном клубе. Старчайлд лишь сокрушенно закрывает лицо руками, когда Гилберт, свесив язык набок, бежит на другой конец города, в клуб со странным названием «Dare». Он даже не может понять, чем это здание было в прошлой жизни. Заводом или парковкой? Бетон под ногами, засыпанный осколками бутылок, мусором и прочей дрянью, не отвечает на вопросы. Честно говоря, Эллиот не любит такие места: слишком шумно, слишком много людей, слишком много всего. Но в тот момент, когда он видит Алека, исчезает весь мир. С рассыпанными по плечам блестками, с подведенными фиолетовым глазами, Алек больше всего похож на скоростное соло на электрогитаре. Или на блеск хорошо наточенного ножа. Эллиот идет за ним, как теленок на привязи, не замечая ничего вокруг. А тот, словно специально, не иначе, не обращает никакого внимания. Ни на Эллиота, ни на кого-либо еще. Алек нервно дергает плечом, кивает бармену, хватает бутылку пива. - Уходи. Достал, - говорит он, едва повернув голову в сторону Эллиота, приземлившегося на стул рядом с ним. - Не заинтересован в новых знакомствах. - Вот как? - криво улыбается парень. - Мы же уже знакомы. - Да? Скептический прищур и презрительная ухмылка. В этом весь Алек. В этом смысл жизни Эллиота. *** Однажды, когда они просыпаются вместе, и Алек не успевает сбежать, избегая неудобных вопросов, совместного завтрака или того самого неловкого молчания, которое следует перед лживым «Я тебе позвоню», Эллиот спрашивает: - Почему ты такой? Алек закуривает, Гилберту вообще противны курильщики, но… Столько непринужденной красоты в каждом его жесте: в обветренных губах, прикасающихся к фильтру сигареты, в пальцах, нервно крутящих колесико зажигалки, что Эллиот может простить ему любые грехи. - Мне просто скучно.