Завтра

Утренний Нью-Йорк прекрасен. Каждый раз, как Стайлз выходит на улицу, его сердце пропускает удар. Он искренне влюблен в этот шумный город, с его желтыми такси, уличными торговцами, вечно занятыми жителями и дорогами. Но больше всего в Нью-Йорке Стайлз ценит возможность затеряться в толпе. Он завтракает хот-догом, неспешно двигаясь вниз по улице. Парень присаживается на велосипедную парковку и наблюдает за тем, как солнечные лучи наползают на город. Где-то через час откроется кофейня, где работает Скотт. Стайлз успевает почти что к самому открытию, с тоской в глазах обозревает большую очередь, и плюхается за столик, стоящий у окна. Скотт примечает приятеля, машет ему, одновременно выдавая сдачу. Когда очередь рассасывается, Стайлз подходит к прилавку. - Черный кофе без сахара, - проговаривает под нос Скотт, выдавая другу пластиковый стакан. - Как дела, что с тем фотосетом в... Стайлз кивает, улыбается и тыкает пальцем в так удачно забытый кем-то журнал на прилавке. - Да, Vogue. Хорошо? - Скотт улыбается, как всегда, как-то по-щенячьи радостно. - Угу, а сам как? - Стайлз делает неопределенный жест рукой. - Всё так же, да? *** Курт Хаммел ненавидит рано вставать. Особенно в воскресенье. Особенно под вопли Рейчел. Единственное, что может хоть как-то улучшить настроение - кофе. Которого нет ни ложки. Курт с рыком хватает с вешалки плащ и вылетает из дома. Нет, он любит Рейчел, но порой она просто невыносима. Конечно, Курт порадуется за нее, если она получит эту роль. Совершенно искренне. Но сейчас, утром воскресенья, когда его кожа испытывает стресс из-за недосыпа, он предпочитает быть где-нибудь подальше. Курт притормаживает шаг у темных стеклянных дверей, над которыми висит вывеска "Серебряная кофейня". Странно, сколько раз он проходил мимо, возможно, лишь равнодушно скользя взглядом по открытому, высокому окну, за которым виден уютный интерьер родом из пятидесятых. Но сегодня там стоит он! Стайлз смеется. И сейчас, с яркой улыбкой, со встрепанными, неуложенными волосами, он намного красивее, чем когда весь его облик отутюжили для фотографий. Стайлз кажется таким настоящим, таким реальным, с этой, самой заметной родинкой на щеке, намного реальнее нарисованной картинки из журнала. - А Эллисон? А что она? - недовольно бурчит парень за прилавком. - Учится Эллисон. Стайлз хлопает его по плечу и очень тепло улыбается. - Думаешь? Курт явно чего-то не понимает. Он решает подойти и заказать мокко, может, кофе сможет растормозить его мозг. - Мокко, пожалуйста. Привет. Судя по тому, как Стайлз щурит глаза, он не узнает Курта. - Я из Vogue. Курт. Курт Хаммел. Я был твоим ассистентом на время фотосета. Рукопожатие Стайлза теплое и в меру жесткое. Курт вдруг чувствует, что его щеки стремительно пунцовеют и он хватается за свой кофе, только что поставленный на прилавок, как утопающий за соломинку. *** Если смотреть на солнце сквозь волосы Стайлза, кажется, что вокруг его головы - нимб. Удивительно, но несмотря на то, что Стайлз ничего не говорит и не пишет, Курт отлично его понимает. У парня настолько живая мимика, что, кажется, он может изобразить что угодно. Они идут по улице обратно к дому, и оба синхронно удивляются тому, что являются соседями. Когда Курт подходит к своей двери, сразу же слыша завывания Рейчел, он едва заметно морщится, и это примечает Стайлз. Он хватает парня за полу плаща, тянет его в сторону своей двери. - А это удобно? - неуверенно спрашивает Курт. Но Стайлз уже открывает дверь. Лофт так пуст, что в нем ходит эхо от шагов. У дальней стены, наполовину покрашенной в синий, ютятся пирамидой коробки. За ними, прямо на стене, еще ничем не покрытой, какие-то записи, точно как в домах у сумасшедших ученых. Чуть правее двери, прямо на полу, стоит телевизор, а напротив него — маленький темно-зеленый диванчик, рассчитанный на одного, или на двоих, состоящих в более чем дружеских отношениях. - Так ты только переехал? Стайлз кивает, потом показывает руками "Сейчас вернусь" и исчезает за ширмой в дальнем углу, отделяющей, кажется, его кровать от остального пространства. Курт снимает плащ, бросает его на спинку дивана. Проходит в кухню, облокачивается о спинку единственного стула. Когда сияющий Стайлз появляется, победно держа над головой планшет, Курт не может сдержать хихиканья. "Посмотрим кино? У меня есть попкорн". И как на такое можно ответить нет? Курту очень интересно, какие тайны прячет Стайлз за дружелюбной улыбкой и искристыми глазами. С того киномарафона, во время которого Курт понял, что его сосед немного помешан на комиксах, прошла неделя, во время которой они практически не пересекались. Парень замотался с учебой (что-то все преподы словно с цепи сорвались), работой, еще и Блейн звонил, снова. Снова каялся. Снова говорил, что делать предложение руки и сердца было ошибкой. Курт на это ответить смог только "Черт возьми, да, это было ошибкой!". И, раздраженно фыркнув, закончить разговор. Из квартиры Стайлза в разные дни попеременно тянет краской, сигаретным дымом, смехом и музыкой. А еще в среду там что-то сверлили. К нему заходит много людей. Не то, чтобы Курт следил... Ну, может быть, чуть-чуть, но это ведь случайно! Просто иногда, когда Курт выходит из своей квартиры, к Стайлзу направляются гости, все, как на подбор, модельные красавчики и красавицы. Любопытство студента разгорается всё сильнее и сильнее с каждым днем. Курт даже подумывает напроситься в гости к Стайлзу, но тот сам стучится к ним с Рейчел в пятницу вечером с широкой улыбкой и листом А4, на котором крупными буквами напечатано: "Приглашение на новоселье Стайлза! :)". Рейчел, очаровательно улыбнувшись, облокачивается на дверной косяк и начинает что-то щебетать о том, что она будет очень рада, что это такая честь и так далее. Впечатление от ее голливудской улыбки немного портит то, что она в махровом халате, ее голова покрыта бигуди, а на правой щеке расплывается несмытое зеленое пятно скраба. Когда Стайлз трет свою щеку, протягивая руку к ее лицу, Рейчел спохватывается, и, пискнув что-то невразумительное, убегает в ванную. Курт, только что вернувшийся с работы, удивленно поднимает брови, видя Стайлза, недоуменным вопросом застывшего возле их двери. - Привет! Зайдешь? - спрашивает Курт. Он крепко сжимает ремень сумки, когда Стайлз кивает. "Не улыбайся так радостно, Курт!", одергивает он себя, и идет на кухню. Сегодня таинственный сосед в футболке с суперменом, открывающей странные татуировки - вязь неопознаваемых буковок, тянущихся от запястьев к внутренней стороне локтей. Курт, конечно, видел все его тату на фотосете, но ему хочется рассмотреть их поближе. Стайлз заходит, кивает в ответ на "Чай будешь?", подходит к стеллажу, полному разных безделушек и фото, задумчиво осматриваясь вокруг. Курт ставит чайник на плиту, открывает новую коробку чайных пакетиков. Когда он оборачивается, то чувствует, что что-то внутри его сердца трещит. Стайлз с такой безысходностью во взгляде смотрит на его фото, с таким отчаянием и болью... Так смотрит человек, потерявший что-то очень важное. И знающий, что он никогда не сможет этого вернуть. Курт узнает эту простую, деревянную рамку, на которой сейчас сжимаются пальцы Стайлза так, что костяшки белеют. На фото Берт с Куртом стоят на фоне аэропорта, улыбаясь как настоящие придурки. - Это мой отец... - тихо говорит он. Стайлз моргает несколько раз, словно возвращаясь к реальности, ставит фото на место дрожащими руками и вымученно улыбается. - Что-то не так? Стайлз отмахивается, снова нацепляя на лицо привычную улыбку. Пока Курт возится с чаем, немой обходит лофт, с любопытством осматриваясь вокруг, и, наконец, приземляется на диван. Новый номер Vogue, раскрытый именно на той странице, где Стайлз поднимает воротник пиджака, закрываясь от ветра и смотрит на фотографа напряженным взглядом, лежит рядом с ним. Парень заинтересованно разглядывает свое лицо, потом откладывает журнал, когда Курт подает ему пузатую желтую чашку. - Так... Новоселье, да? - приземлившись на кресло, спрашивает он. Стайлз кивает. Повисает напряженная тишина, нарушаемая возней в ванной, сопровождаемой мурлыканием под нос. Они сидят, молча цедя чай и думая каждый о своем. Рейчел выходит к ним с распущенными волосами, отмытым лицом и подведенными глазами. За несколько минут она успела преобразиться из домашней Рейчел в Рейчел-версия-Нью-Йорк - хищная и сексуальная, с агрессивной помадой и в обтягивающем платье. - Новоселье это чудесно! - она подсаживается к Стайлзу и смотрит на него во все глаза. - Так ты теперь наш сосед, верно? А какой дресс-код на вечеринке? Хочу сказать, что в журнале ты смотришься убийственно хорошо. Как всегда, когда Рейчел начинает говорить, она забывает о том, что нужно дышать. Стайлз, удивленно воззрившись на нее, кажется, начинает впадать в тихую панику. Курт, стараясь подавить хихиканье, машет рукой Рейчел. *** Через час они уже стоят у Стайлза, среди кучи совершенно разномастных людей, радостно танцующих под заводные биты, раскачивающие стены. Они что-то пьют, о чем-то болтают, над чем-то смеются. Контингент совершенно разный, здесь сегодня собрались люди возрастом от двадцати до пятидесяти. Но у них у всех есть что-то общее, удивляется про себя Курт, осматриваясь вокруг. Странно, вроде бы их лофты не должны так сильно отличаться. Если присмотреться, то, и правда, те же деревянные полы, кирпичные стены, потрескавшиеся оконные рамы, но всё остальное... На стенах висят картины, изображающие лица разных людей. Курт уверен, что некоторых из них он уже видел. Да, вот тот парень со скошенной скулой и добрым взглядом работает в кофейне. Некоторые из изображенных на рисунках тусуются здесь же. Всё в этом лофте дышит хмельным одиночеством. Курт проходит в кухню, наливает в опустевший бокал вино и цепляется взглядом за странные царапины на дверце кухонного шкафа, продолжающиеся на дверце духовки. Глубокие царапины. Кто может обладать такой силой, чтобы разорвать когтями металл? Рейчел окунается в тусовку, находит какого-то именитого фотографа и рассыпается перед ним в комплиментах. Курт оглядывается вокруг в поисках Стайлза и видит его в компании симпатичной шатенки, кивающей на картины и говорящей что-то вполголоса парню. Курт прокладывает себе путь сквозь толпу. - ...можешь помочь с названиями, разрешаю, а то эта коллекция... Стайлз видит соседа и расплывается в улыбке, салютуя ему стаканом с пивом. Кто-то зовет девушку ("Эй, Кора!"), и Курт присаживается на диван рядом с соседом. *** Они стоят на пожарной лестнице, опираясь локтями о перила, отделившись от шумной вечеринки внутри лофта прозрачным стеклом. Стайлз немного пьян. Он задумчиво смотрит на ущербную луну, висящую на небе. Курту кажется, что глаза парня вспыхивают на мгновение белым. - Почему ты меня позвал сюда? - спрашивает он. Стайлз печатает что-то на планшете, с которым он не расстается на этой вечеринке, оживленно общаясь с людьми. Хмурится, старательно пряча написанное от Курта. Стирает. Откладывает планшет в сторону. Смотрит на лицо Курта с вопросом в глазах, берет его за ладонь, наклоняется вперед и целомудренно целует его в щеку. Курт вздрагивает, выдыхает рвано, но не отстраняется. По щекам расползаются красные пятна, пульс сразу подскакивает до двухсот. Он подается вперед, к приоткрытым губам Стайлза. Они целуются, стоя на пожарной лестнице и их тени сливаются в одну. Рейчел и Курт уходят, убедившись в том, что всё в порядке, что дальше Стайлз справится сам. А он берет пачку розовых стикеров и ручку, лежащие на микроволновке. Теперь в его жизни всегда есть ручки и блокноты, бумажки, на которых можно что-то написать. "Мы были прекрасны", пишет Стайлз на стикере и приклеивает бумажку под первую картину, на которой изображена блондинка с неприличным вырезом и струйкой крови, вытекающей из уголка рта. Глаза ее горят желтым. "Мы были монстрами", выводит Стайлз скачущими буквами на стикере, приклеенном к уголку второй картины. С нее на парня с грустной улыбкой смотрит афроамериканец. "Мы были ангелами". Парень с третьей картины и правда больше похож на ангела, с этими кудряшками и невинно-голубыми глазами. Всё портит пятно крови на его правой щеке. "Мы были лучшими". Скотт, здесь у него кровь капает с подбородка а глаза - дико-красные, отливающие лунным светом. "Мы были опасными". Брюнетка с карими глазами и несмелым взглядом, не сочетающимся с ножом, сжимаемым в ее руке и закрывающим нижнюю половину лица. "Мы были детьми". Рыжая девушка, единственная, у которой волосы поднимаются ореолом вокруг головы. Ее глаза - сплошные бельма, сияющие потусторонним светом. "Мы были демонами". Мужчина с прилизанными светлыми волосами, с бородкой и змеиным взглядом, сложивший руки на груди, смотрит на Стайлза с немым укором. "Мы были вл ". Стайлз не заканчивает. Он отворачивается от картины, на которой изображен брюнет с хищной улыбкой и зелено-голубыми глазами. Стикер он прилепляет прямо к наглой морде. "Это моя вина". "Это моя вина". "Это моя вина". "Это моя вина". "Это моя вина". "Это моя вина". "Это моя вина". "Это моя вина". "Это моя вина". Последняя картина полностью покрывается стикерами, скрывающими мужчину в форме шерифа.