Покорить себя

«Хей, Цукки, давай встретимся на выходных? Учитель отменил элективы на субботу, так что я мог бы приехать. Ты ведь не занят?». Ох, точно. Ощущение, будто это было только вчера. Они ещё даже не встречались, но Куроо писал так часто и много, что приходилось уделять сообщениям больше внимания, чем хотелось. Серьёзно, кто вообще после обычных тренировок в лагере начинает считать каждого своим другом? Цукишиму все это абсолютно не интересовало, так что на первую неделю он заблокировал несчастного семпая, но тот через Кенму, который спросил у Хинаты, который узнал у Ямагучи, который несчастный предатель, узнал его аккаунт в твиттере и стал писать уже там. Собственно, как-то так все и вышло. Поначалу это было обычное общение ни о чем. Куроо был лёгок на подъем и всегда рассказывал что-то странное, вроде фактов о карбонате калия, и мешал детали с личной информацией. Порой казалось, что он даже чересчур открыт. Уже через месяц общения Цукишима знал несколько способов избавления от коррозии в домашних условиях, все минусы артхаусного кино, любимое занятие бабушки Тецуро – вязание и мини-гольф с такими же старушками по субботам –, сюрреалистичные мирские факты, вроде того, что каждая плитка шоколада содержит в среднем восемь фрагментов тел насекомых. Просто... Почему? А после общение с ним буквально вошло в привычку. Кей просыпался под его искаженный телефоном смех, проводил день с историями о повседневности и глупых экзаменах, из-за которых он совсем не высыпается, ужинал вместе с телефонным звонком, осуждая за выбор в музыке и полную неграмотность в области археологии. Всё произошло так быстро. Всего четыре месяца непрерывных разговор, звонков и встреч, пока Цукишима не понял – с ним что-то не так. Если раньше он никогда не выступал инициатором их разговоров, считая себя априори выше таких вещей, то в одно утро обнаружил себя сидящим над открытым диалогом, где так и висело непрочитанное «спокойной ночи». Это точно происходит не с ним. Он мог вечно ожидать чужого внимания, перечитывать старые диалоги, подстраивать планы, отталкиваясь от казавшегося логичным «Куроо-сан говорил, что будет занят в субботу утром, поэтому он не сможет приехать. Думаю, я смогу упросить маму отпустить меня в Токио на выходные». Как зависимость. И в Рождество, наблюдая за улыбающимся Тецуро, что протягивал ему цветастую коробку с подарком, Цукишима трусливо сбежал – знакомая реакция, что-то со временем не меняется. Чувства заставляют теряться. Кей никогда не влюблялся и редко думал о возвышенных чувствах. Какой смысл? Его абсолютно не интересовала семейная жизнь, сравнимая, разве что, с какой-то морокой, да и большинство окружающих его девушек были какими-то... Не теми. Глупыми, немощными, ожидающими своего «принца на белом коне». А для Цукишимы такие сравнения тошны. Он совсем не принц, и точно не на коне, так в честь чего должен соответствовать каким-то там ожиданиям? Его партнёром должен быть кто-то умный, честный, готовый сказать все в лоб, внимательный, с чувством юмора... «Кто-то вроде Куроо». Осознание своей ориентации прошло намного проще, чем принятие одного конкретного объекта симпатии. Это никак не вязалось с его образом жизни, устоями, повседневностью и всем предполагаемым будущем, но раздражающе нависало грозовой тучей над головой. Через пару дней стало просто невыносимо: в школе, на тренировках, в магазине и дома – ещё никогда в жизни Цукишима не испытывал столько эмоций, как за этот промежуток времени. Он посмотрел «Зелёную милю», впервые с начальной школы завалил тест, почти не спал, продолжая ночи на пролёт переписываться с одним конкретным человеком, и едва дожил до выходных. «Цукки! Мы ведь сходим на тот фильм про динозавров, про который ты..» «Куроо-сан, ты мне нравишься». Это было нелепо. Ничтожно. Тецуро смотрел на него огромными глазами-блюдцами, то открывал, то закрывал глаза, видимо не до конца понимая, что вообще происходит. Цукишима абсолютно его понимал, так как ситуация в целом смотрелась, как какая-то шутка: сходу, едва отойдя от автобуса, они только-только обменялись приветствиями. Но сдерживаться было практически невозможно. Незнакомые чувства разъедали его изнутри, и единственное желание – избавиться от него, даже если на этом их общение навсегда закончится. Другого выхода нет. Тогда, чуть больше двух лет назад, все разрешилось довольно спокойно. Куроо раскраснелся весь, точно с ног до головы, промямлил что-то невнятное и схватил его за руку – Кей тоже здорово удивился, ни на что по факту не рассчитывающий. Отношения завязались сами собой, хотя по первому времени ничего толком не изменилось. Они разговаривали, тратили друг на друга большую часть времени, но постепенно это все менялось под различным давлением. Сначала это был выпуск Куроо из школы, после которого они встречались реже, но на более длительные промежутки. Все зимние каникулы, конечно же, после долгих разговор с мамой кто, как и где, Цукишима провел в небольшой квартире Тецуро. И так ещё несколько раз на год. Они часто гуляли по Токио, пили вместе кофе, учились и смотрели фильмы, пока приятные дни не закончились в мгновение ока. И Цукишима не хотел терять их. Куроо, судя по всему, тоже – его руки сжимались в бессилии, а лицо застыло буквально в паре сантиметров. Тёмные глаза – бездна, в которую юноша однажды попал – смотрели в лёгком недоумении, словно не до конца осознавали происходящее, будто бы улыбаясь в уголках. — Ты... — Тецуро заговорил, но Кей ловко заткнул его рот рукой, чуть нахмурив брови. — Не смей говорить этого вслух, — чужая ухмылка ощущается кожей, он млеет, стараясь сообразить что-то более рациональное. Цукишима просто не осознает, что его руки чертовски трясутся, а Куроо тянется ладонями к его щекам, уткнувшись лоб в лоб. Тихо. Шум города остался где-то там, в другом мире, а здесь осталось только два резво бьющихся сердца. Они не разрывались на кусочки, а постепенно заставляли разрастаться все новые и новые чувства. — То есть, отвязаться уже не получится? — Кей пробует говорить, но звучит хрипло, и Куроо смеётся, забирая за собой остатки страха. — Кей... — то ли ругается, то ли зовёт, но Тецуро наклоняется чуть ближе, скрепляя руки за шеей более высокого парня, — Я.. Ты ведь знаешь. — Знаю. Конечно знаю. И все у них будет хорошо.