«Замешательство».
Всё, о чём Айра думает всю следующую субботу, это о том, что Эрик — чёртов врач. И дело вовсе не в деньгах и даже не в том, что всё поколение мужчин в семье Эрика, от отца до прадеда, были врачами, а в том, что он — из другой лиги. Айра — типичный представитель среднего класса с невысокой зарплатой, он работает в интернатуре и, скорее всего, там же и состарится. Про таких как он говорят: “не способен прыгнуть выше собственной головы”. На прошлой неделе Эрик подарил ему рубашку за сто долларов. Сто долларов! Айра даже не знал, что в мире существуют настолько дорогие рубашки. На эти деньги он мог жить и питаться как король целый месяц или сводить друзей на ланч в крутой ресторан. Рубашка Айре понравилась. У Эрика был хороший вкус. Да, Эрик мог себе позволить такую дорогую покупку, Айра — нет. И это беспокоило его. Но больше всего его беспокоило то, что рядом с Эриком он становился сам не свой. Может ли мужчина влюбиться в другого мужчину, если он натурал? Муки говорит, что не может. Муки вообще та ещё задница, никогда его не поддерживает, мог бы хоть раз соврать для приличия... Вот Лайонел — другое дело. Лайонел сразу сказал, что ему совершенно наплевать на ориентацию Айры, и что он примет его таким, какой он есть, даже если выяснится, что тот при этом большой белый какаду. Лайонел первым сказал, что ему нравится Эрик — что он отличный парень, и что они с Айрой восхитительно смотрятся вместе. (Муки на этих словах, разумеется, закатил глаза. Но что он понимает, этот Муки?..) Эрик смешно шутит, искренне слушает и очаровательно улыбается. Боже... Когда Эрик улыбается, внизу живота Айры собирается с десяток бабочек и порхает так, что ему кажется, будто он может чувствовать трепетание их крыльев у себя внутри. Когда Эрик смотрит на него, у Айры замирает сердце и останавливается дыхание. Он знает как Эрик говорит, ходит, дышит, пахнет... Этот запах словно забрался ему под кожу: Айра даже может различить нотки парфюма от естественного, телесного запаха Эрика. И он сконфужен. Он в глубоком замешательстве. Когда Эрик рядом, ему хорошо, он чувствует себя на своём месте, ему не хочется, чтобы тот уходил. Он всё ещё помнит, как Эрик заснул на нём во время просмотра фильма вдвоём в ночной гостиной. Айре тогда хотелось, чтобы этот вечер не заканчивался никогда. В ту ночь он его поцеловал, и этот поцелуй не шёл у него из головы. “Ты хороший парень, Айра, — Эрик рассмеялся. — Но ты не гей.” “Нет?” — Айре бы хотелось, чтобы Эрик ошибался. Но разве может ошибаться тот, кто разбирается в этом лучше всех? Эрик с улыбкой покачал головой, и Айра судорожно выдохнул. Он не гей. Это... странно. И неправильно. Эрик этого не заслужил. “Ты очень-очень-очень милый, правда” — Эрик произносит это чуть не плача. Ему больше, чем кому-либо жаль, что это не так. В тот вечер, когда он уходит, Айра не находит себе места. Он пытается смотреть с друзьями какое-то дурацкое шоу, но мысли его раз за разом возвращаются к Эрику. Почему природа так шутит с людьми? Они подходят друг другу лучше, чем кто-либо. Они читают мысли друг друга, чувствуют настроение другого интуитивно, словно это вписано в их внутренний код. Айра хотел бы провести с Эриком остаток своей жизни. Но они не могут просто сидеть рядом и держать друг друга за руку до конца своих дней. И Эрик тоже это понимает. Поэтому всю неделю избегает встреч с Айрой на работе. Но в пятницу, когда Айра поднимает трубку домашнего телефона, он слышит его голос, и кажется, что Эрик задыхается от слёз. “Прости меня... Прости... Я не должен был начинать всё это... не должен был подходить к тебе тогда...” “Всё в порядке, Эрик. Где ты? — мягко интересуется Айра. — Мне приехать, чтобы забрать тебя?” “Ты правда очень, очень, очень милый”, — плача, выдыхает Эрик и кладёт трубку. Айра мгновенно выходит в прихожую и обувается. На шум из комнаты выглядывает Лайонел — они с Муки обычно до полуночи рубятся в «Нинтендо» в соседней спальне. — Ты куда это на ночь глядя? — Эрик звонил, — отвечает Айра неопределённо. Лайонел так же неопределённо кивает, словно даёт добро. — Просто посмотрю, как он там, — с опозданием оправдывается Айра и, нацепляя напоследок куртку, бегом выскакивает из дома....
Его палец ложится на знакомый дверной звонок. Эрик открывает почти сразу. Он слегка пьян — в руке болтается недопитая бутылка, — и сильно расстроен. На щеках и скулах видны следы от слёз. — Не стоило тебе приезжать, — бормочет он. — Ну, это мне решать, приезжать или нет, — Айра заходит внутрь роскошных апартаментов (всё-таки врачи зарабатывают прилично, в который раз отмечает он про себя) и по-свойски закрывает дверь на замок за собой. — Мы уже всё сказали друг другу. — Я так не думаю. Айра кладёт ладонь на грудь Эрику и решительно двигает его назад в гостиную. — Послушай... Да, ты прав, я не гей. Но мне кажется, в том, что касается мужчин, я — демисексуал. И это не значит, что я испытываю влечение ко всем мужчинам подряд, это значит, что для того, чтобы испытать влечение, мне нужна сильная эмоциональная и духовная связь с человеком. Такая, какая у меня с тобой. — Но... — Эрик тушуется. — В прошлый раз, когда ты целовал меня, у тебя не встал. — Потому что я был до смерти напуган! И пребывал в замешательстве относительно самого себя и своих предпочтений. Чего ты ожидал от меня в такой момент? — Айра всплеснул руками, словно разговаривал с ребёнком. Хотя Эрик был почти на десять лет старше него. — И ты приехал снова пытаться это выяснить? — огорчённо выдыхает мужчина. — Нет. Я приехал остаться на ночь. Айра молчит недолго, прежде чем добавить: — И я не уеду до тех пор, пока у меня преимущество. — Какое? — моргает Эрик удивлённо. — Ты пьян. Несколько секунд они смотрят друг на друга, пока Эрик не начинает искренне смеяться. — Ты правда очень-очень милый, Айра. Парень, разворачивая его от себя, тотчас принимается толкать его руками в спину в сторону спальни. — Да-да, это всё я уже слышал...