-
— Мы справимся, — он чувствовал, как его сердце готово было вылететь через ребра, и знал, что Намджун чувствует то же самое, потому что его поза была неестественной, а мысли, вероятно, бешено носились в голове. Он переместил руку, которая лежала на руле, чтобы взять руку мужа и широко улыбнулся, пытаясь побудить другого сделать то же самое. Сейчас было не время вести себя как последний трус, но и выходить из машины неподготовленным он тоже не хотел. Они начали всерьез задумываться о расширении семьи больше года назад, и Сокджин сбился со счета, сколько раз они обсуждали все возможные варианты. Это было дождливое воскресенье, они пили кофе в уютной обстановке своей кухни, когда он решил, что пришло время положить конец мучительным сомнениям, которые уже несколько недель не давали покоя их отношениям. Он хотел ребенка от человека, которого любил, и не хотел, чтобы их неуверенность в себе мешала им исполнить их самое большое желание. Они решили усыновить ребенка. Это было естественное желание — предложить уже полюбившемуся ребенку место, которое он сможет назвать своим домом. Каждый заслуживает второй шанс. Джину с трудом удалось сохранить тайну. Каждый раз, когда они встречались с друзьями за обедом или разговаривали с матерью по телефону, ему хотелось рассказать об этом, но он понимал, что Намджун был прав, когда говорил, что им нужно быть осторожными и не надеяться на лучшее. Поиски подходящего приемного учреждения заняли несколько дней, и они остановились на одном из них, где, как им сообщили, в настоящее время проживают двадцать три ребенка. Оно находилось за городом, и они постарались согласовать свое свободное время, чтобы поехать туда рано утром. — Мы должны выйти из машины, — предложил Намджун, и они нервно захихикали, но все равно сделали это, их пальцы переплелись по пути к большому и пугающему зданию. Перед ним была небольшая игровая площадка, и почему-то их шаги замедлились, прежде чем они подошли к двери, их сердца готовы были выпрыгнуть из груди. Он позвонил в дверь, и вскоре их встретила веселая женщина средних лет, которая спросила, не Кимы ли они. — Детям сообщили, что вы собираетесь сегодня приехать, и я надеюсь, что они будут вести себя хорошо, — она слегка хихикнула, и Сокджин заподозрил, что это из-за того, что такое, должно быть, случалось редко. Двадцать три ребенка — это больше, чем они могли себе представить, и они уже несколько дней назад решили, что войдут в это место с открытым сердцем. — Вы сначала хотите посмотреть их дела или встретиться с ними? Карие глаза нашли друг друга, и они молча решили выбрать последний вариант. Они хотели проверить, смогут ли ощутить особую связь при встрече с одним из них, и не хотели, чтобы на их чувства повлияло прошлое ребенка. Им сказали, что малыши спят, и спросили, ищут ли они определенный возраст — не ищут. — Я думаю, что большинство из них наверху, и они будут более чем счастливы встретиться с вами, ребята. Хотите, чтобы я вас сопровождала или вы сами справитесь? — Мы позовем вас, если возникнут проблемы, — ответил Джин и сжал пальцы мужа. Лучше было уединиться, потому что они хотели, чтобы дети не чувствовали давления на них, чтобы они не вели себя как-то по-особенному. Им показали на лестницу, и они сделали передышку, когда достигли первого этажа, не зная, стоит ли им продолжать путь на второй этаж или начать с этого. Они услышали музыку, доносящуюся из-за одной из дверей, и предположили, что там находятся дети постарше. — Первая дверь? Блондин кивнул, и они поспешили открыть дверь, как будто боялись больше ждать. Похоже, комната была предназначена для игр, потому что повсюду были разбросаны игрушки, и первыми повернули головы две маленькие девочки, которые играли с куклами на одном из ковриков. На несколько секунд воцарилась тишина, и они почувствовали, как в их черепах прожгли дыры, пока дети снова не сосредоточились на своих играх, шепча неубедительное «привет». Большинство из них пытались «тайно подглядывать», и они улыбались всякий раз, когда ловили взгляды, размышляя, с чего бы им начать. В основном они играли парами или небольшими группами, но, любуясь видом, заметили, что где-то у окна стоит маленький белый столик, на котором разложены мелки и листы бумаги. Маленький мальчик сидел на полу, его язык был высунут от сосредоточенности, пока его синий карандаш двигался по бумаге перед ним; лучи солнечного света образовали небольшой нимб вокруг его слегка вьющихся волос, и Джин понял, что он был единственным, кто не заинтересовался теми, кто вошел в комнату. Он что-то напевал, и блондин почувствовал нежное чувство любопытства, наблюдая за ним. Он бессознательно двинулся к нему, и Намджун последовал бы за ним, если бы маленькая девочка не подошла к нему, чтобы спросить, «не он ли мистер Ким». Сокджин чувствовал себя зачарованным, и он почти смог разгадать рисунки, когда мальчик поднял на него взгляд, большие глаза изучали его лицо, плечи опустились. — Привет, — сказал мужчина и широко улыбнулся. — Меня зовут Сокджин, могу я присесть здесь? Ребенок кивнул, и он осторожно сел, стараясь не мешать творческому процессу своими длинными конечностями. Синий карандаш был уронен, и маленькая рука схватила зеленый, чтобы закрасить нижнюю часть страницы. — Я Тэхён. — У тебя очень красивое имя, — он наклонился, чтобы лучше рассмотреть рисунки. — Ты талантлив, Тэхён, — мальчик отложил карандаш и посмотрел ему в глаза, на его лице расплылась широкая улыбка. — Спасибо! — он выглядел необычно, Сокджин сразу заметил, что у него разные веки и что он невероятно красиво улыбается. Маленькая родинка украшала кончик его носа-пуговки, тени отбрасывались на его лицо из-за длинных ресниц, а его ангельская фигура очаровывала взрослого с каждой секундой. — Вы мистер Ким? — Я. — Так вы хотите ребенка, — Джин хихикнул, но кивнул в ответ на серьезность тона. — Дети спят, — Тэхён почесал нос. — Сколько тебе лет, Тэхён? — Три с половиной, — ответ прозвучал поспешно, и Сокджин понял, что мальчик все еще испытывает трудности с некоторыми буквами, но он решил не указывать на это, потому что это могло бы привести к тому, что их разговор прекратился бы из-за неуверенности. Было видно, что разговор его расслабляет, потому что все напряжение покинуло его тело. — Ты сам еще ребенок, — поддразнил блондин, чем заслужил небольшое недовольство. — Что такое… — Джин? — голос Намджуна испугал маленького мальчика, и как только он поднял глаза, его выражение лица застыло, вероятно, потому что он испугался высокой фигуры. — Джуни, познакомься с Тэхёном. — Художник, да? — сереброволосый мужчина улыбнулся, присоединившись к своему возлюбленному на ковре, его колено мягко ударилось о маленький столик. — Приятно познакомиться, Тэ. Я Намджун. — Джун — мой муж, — Сокджин объяснил, и они наблюдали, как расширились глаза при этом замечании. — Привет, — наконец прошептал малыш и крепче ухватился за карандаш. — Вау, мне нравится это, — высокий мужчина указал на рисунок того, что должно было быть цветком, будучи под впечатлением от выбранных цветов, а мальчик подтолкнул лист в его сторону, словно пытаясь побудить рассмотреть рисунок поближе. — Это определенно заслуживает почетного места. — Что такое почетное место? — невинный вопрос заставил Джина рассмеяться, необычный и забавный звук отвлек всех в комнате и вызвал хихиканье у Тэхёна. — Почет означает большое уважение. — Что такое уважение? — Намджун выглядел слегка испуганным, поэтому Сокджин решил вмешаться. — Уважение — это когда ты обращаешься с кем-то вежливо. Например, ты проявляешь уважение, когда говоришь «спасибо», — Тэ кивнул, как серьезный ученик, но, похоже, все еще был немного озадачен. — Но Намджун хотел сказать, что твой рисунок заслуживает того, чтобы его разместили в подходящем месте, чтобы многие люди могли его увидеть. — Ты так думаешь? — энтузиазм вернулся, и он снова сверкнул своей фирменной улыбкой, заставив дернуться струны его сердца. Младший кивнул и повторил выражение лица мальчика, с любопытством ожидая узнать о нем больше. Тэхёна привезли туда пару недель назад, но не стали расспрашивать о его прежней жизни, не желая вызывать нежелательные воспоминания. Он был очарователен, и его манера говорить стала гораздо более спокойной, время от времени проскальзывал небольшой шепелявый звук, потому что он явно думал быстрее, чем мог говорить, особенно когда говорил о вещах, которые ему нравились. Его любимый цвет был фиолетовый, а любимое животное — тигр, и когда его спросили, почему он сидит один, он объяснил, что так бывает с каждым новеньким. Его волосы были цвета песка, как и у Сокджина, и последний разрешил потрогать их, прежде чем они расстались, удивленный тем, как охотно Тэхён прикоснулся к ним. Они были очарованы — трудно было не очароваться — поэтому, как только за ними закрылась дверь, они широко улыбнулись. Намджун положил руку на поясницу мужа, и старший обнял его, зарывшись лицом в его шею. Возможно, это было глупо с их стороны — принимать решение, не встретившись со всеми в доме, но они хотели побольше узнать о прошлом мальчика, прежде чем дать ответ. — Ким Тэхён? — они удивились, узнав, что у мальчика такая же фамилия, как и у них. — Он… — женщина прочистила горло. — Особый случай. Это был самый легкий способ сказать об этом. Им предложили копию его дела, и они решили прочитать его в тот же день, любопытствуя, что же могло так «насторожить». Все началось за несколько месяцев до этого, когда один старый, но внимательный сосед заметил отсутствие матери ребенка и плач, который продолжался долгое время по ночам. Социальные службы сразу же вмешались, полагая, что речь может идти об оставлении ребенка без присмотра, но обнаружили в квартире незнакомца — солидного мужчину, который утверждал, что он парень миссис Ким. Его попытки запугать их оказались тщетными, и когда им, наконец, удалось войти в квартиру, они обнаружили Тэхёна запертым в ванной, с опухшим от плача лицом, с синяками по всему маленькому телу. Его били всякий раз, когда он говорил, именно так он сказал им, когда его спросили. Снимки поражали воображение, потому что на них был запечатлен еще более маленький и неразвитый мальчик, его глаза блестели, когда он принимал разные позы, чтобы его тело полностью попало в объектив камеры. Сокджин уже чувствовал, что может разрыдаться в любой момент, поэтому, когда они дошли до самого страшного, он даже не пытался сдержать слезы. Во время осмотра в боксерах Тэхёна была обнаружена сперма, и это был очевидный признак того, что он подвергся сексуальному насилию со стороны человека, который называл себя его защитником. — О Боже! — прошептал Джин и закрыл рот рукой, пытаясь заглушить звуки своего плача. — Ему три года, — сказал Намджун и закрыл папку, бросив ее на тумбочку. — Ему три года, Джинни, — смесь гнева и боли затуманила его мозг, но он старался сохранять спокойствие, отказываясь признать, что такие люди действительно живут среди них. Он повернулся к мужу, который все еще беззвучно плакал, и нежно обнял его, побуждая сесть к нему на колени. — Как можно… — он не мог расслышать продолжение вопроса, потому что его заглушала рубашка, но он догадывался, о чем идет речь, поэтому он испустил долгий вздох и погладил большими кругами выгнутую спину своего любимого. — Теперь он в безопасности, — это было все, что он смог сделать, и Джин кивнул, крепче сжимая его руки. — Все хорошо, — пообещал он и поцеловал пушистую белокурую макушку. — Ему больше никогда не придется проходить через подобное, — его сердце тяжело забилось в груди, и он нежно чмокнул Сокджина в ухо, затем перешел к его мягкой щеке и, наконец, нашел его губы. — Теперь он с нами. Мягкие карие глаза посмотрели на него, словно их обладатель хотел убедиться, что он все правильно расслышал, и ямочки на щеках появились. — Ты хочешь, чтобы мы узнали его получше? — его пальцы начали играть с пуговицами на рубашке Намджуна. — Я не собираюсь менять свое мнение из-за его прошлого, — Джин фыркнул и кивнул, вытягивая шею, чтобы их губы могли встретиться. Они решили выпить чаю и посмотреть кино, и хотя младшему удалось выбрать очень интересный биографический фильм, было ясно, что их мысли были далеко, поэтому они решили лечь спать. Они оба были встревожены и понимали, насколько напряженной была атмосфера, когда они стояли друг напротив друга в темноте. Они ничего не могли сказать, чтобы улучшить ситуацию, поэтому прижались друг к другу и позволили дремоте пробраться под веки, надеясь, что это поможет им забыться. Намджун проснулся от запаха бекона и улыбнулся, несмотря на головную боль, пронзившую его череп из-за пристрастия к кофеину. Он застонал и направился в ванную, чтобы почистить зубы и умыться, молясь о том, чтобы этот день был лучше предыдущего. — Доброе утро, — его голос был хриплым, и он все еще протирал глаза, когда почувствовал, что к его губам прижались подушечки губ. — Доброе утро, Джун-а, — его любимая чашка была наполнена кофе до краев, и ее тут же поставили перед ним, стоило ему занять свое обычное место за деревянным столом. Конечно, Сокджин не стал ждать, пока он позавтракает — он усмехнулся, заметив полупустую тарелку, стоящую рядом с ним. Прошли годы — годы семейного счастья, дни, которые начинались со спокойствия и переходили в ласку и игривость. Он до сих пор вспоминал тот день, когда случайно пролил свой кофе на аккуратно сложенный блокнот старшего, и тот заставил его оплачивать ему кофе каждый день в течение всей недели. Неделя превратилась в месяц, месяц — в полгода, и не успел он опомниться, как влюбился в этого доброго хёна, который всегда был рядом, чтобы выслушать его беспокойные мысли и утешить его едой и физической близостью. — Я слышу, как ты думаешь, — сказал Джин и мило почесал нос, копаясь в своем беконе, его глаза не отрывались от глаз другого. — Я вспоминал о том, как мы познакомились. — Такой романтик, — блондин резко вздохнул, вызвав легкое посмеивание. Сокджин говорил так, словно это не он вытирает слезы, смотря корейские драмы и покупая любовные романы при любой возможности. — Сегодня мне не нужно в студию, что ты хочешь, чтобы мы сделали? — Я думал о том, чтобы принять долгую и приятную пенную ванну. — На весь день? — дразняще спросил Намджун, потягивая сладкий кофе, который все еще будоражил его чувства. — Да, чтобы наша кожа стала дряблой, и я смог увидеть, каким ты будешь в старости, — Джин отшутился и закатил глаза, стараясь сохранить фальшиво-раздраженное выражение лица, когда другой засмеялся. Они не спеша приняли ванну, и все закончилось медленным занятием любовью, после которого им не терпелось выйти и пообедать. Сокджин вскользь упомянул, что закончил читать документы Тэхёна, когда проснулся, но избавил своего возлюбленного от ужасных подробностей, потому что не хотел портить ему настроение. Было очевидно, что он хотел как можно скорее увидеться с мальчиком, поэтому, когда Намджун предложил попытаться выяснить, есть ли возможность поговорить с ним снова, он согласился без раздумий. — Вы все еще хотите продолжить общаться с ним? — вопрос женщины причинил боль, но они поняли, к чему она клонит, поэтому не стали комментировать, радуясь, что их снова пустили внутрь. — Сейчас время сна, но я могу пойти и разбудить его, если вы хотите. — Мы можем подождать, — блондин улыбнулся и спросил, где находится его спальня. Он жил в одной комнате с двумя другими малышами, но его было легко заметить, потому что он был единственным, кто был завернут в желтое одеяло, словно пытаясь изобразить кокон, а его растрепанные волосы разметались по подушке. — Мы должны подождать снаружи… Он заговорил слишком поздно, потому что маленькое тельце зашевелилось в самодельной ловушке, и в комнате раздались хныканья, похожие на скулеж обиженного щенка. Они были душераздирающими, потому что подчеркивали явное страдание, поэтому Сокджин решил подойти ближе, надеясь успокоить мальчика, подавая знак о своем присутствии. — Эй, Тэ. — Мама, — малыш громко всхлипнул и повернул голову, выглядя напуганным. — Мама, мама… — он выглядел безутешным, и как только крупные капли слез начали катиться по розовым щекам, мужчина положил руку на прикрытое плечо. Он понятия не имел, насколько прикосновения были приятны мальчику, и не хотел нарушать его доверие, особенно когда тот находился в таком уязвимом состоянии. — Тэ-Тэ, — он попробовал и слегка прижался к нему. — Посмотри на меня, малыш, — ласковое имя сорвалось с его языка само собой, и какая-то часть его сожалела об этом, но названный не выглядел обеспокоенным этим, вместо этого он повернул лицо, чтобы посмотреть на него, влажные ресницы медленно моргали, когда он сосредоточился на незнакомце рядом с ним. — Джинни? — Да, — он был удивлен, что мальчик помнит. Слезы потекли еще сильнее, а маленькие ручки пытались вырваться из-под одеяла, чтобы подбросить его в воздух. Тэхён хотел, чтобы его взяли на руки, и Сокджин не стал долго раздумывать, прежде чем исполнить его желание: его руки мягко пробрались под теплое тело и прижали его к груди. — Привет, Тэ, — ребенок все еще плакал, уткнувшись лицом в его грудь, поэтому он начал растирать большие круги на его спине. — Все хорошо, милый. Джинни уже здесь. Он продолжал шептать ему в волосы приятные утешительные слова, пока Намджун показывал, что им нужно выйти из комнаты, пока другие дети не проснулись и не подняли шум. Они прошли в знакомую игровую комнату и уселись на старый темно-красный диван, только сопение Тэ было громче их дыхания. — Посмотри, кто здесь со мной, — прошептал Сокджин и указал на своего мужа, не обращая внимания на то, что мальчик жевал желтое одеяло. — Привет, Джуни, — его голос был едва слышен, но Намджун постарался ответить самой яркой улыбкой, радуясь, что больше нет слез. — Разве тебе не жарко? — рука Джина прижалась к горящей щеке, и Тэ кивнул, медленно разворачивая свое тело и выставляя на обозрение мокрую одежду. Он сильно вспотел и выглядел так, будто ему очень нужна ванна, но они знали, что это невозможно, пока они здесь. — Хорошо спал? Тэхён бросил одеяло на пол и прижался лицом к груди Сокджина, снова кивнув. — Мы хотели увидеть тебя снова, — высокий мужчина прочистил горло и приблизился к ним на несколько сантиметров, его рука легла на колено любимого. Они ничего не могли сделать, кроме как утешать мальчика самыми нежными способами, потребовалось немало времени, прежде чем Тэхён полностью пришел в себя и вновь обрел свой солнечный блеск.-
— Переверни страницу, Джуни! — Тэхён захихикал и запихнул в рот еще кусочек яблока, его щеки стали похожи на щеки бурундука. — Я не могу! Страницы связаны, — мужчина указал на рисунок с узелками и наблюдал, как маленькие пальчики схватили страницу и перевернули ее, а их владелец разразился еще большим хихиканьем, увидев то самое синее существо. Они читали книгу «Монстр в конце книги», и малыш, казалось, веселился от души, пока Намджун читал ему и дразнил, чтобы он не перелистывал страницы, чтобы не узнал, о каком монстре шла речь в книге. — Еще яблоко? — вмешался Сокджин и улыбнулся, когда мальчик кивнул, не удостоив его взглядом, его любопытные глаза сканировали новую страницу. Был воскресный день, и они все еще наслаждались пикником в парке. — Еще один! — воскликнул Тэхён и перевернул страницу, его лицо окрасилось потрясением, когда он увидел стену из кирпичей, которую он только что «разрушил», чтобы добраться до конца книги и увидеть монстра, который ждал его там. — Знаешь, что ты очень сильный? — Намджун прочитал фразу Грувера и поднял ладонь, чтобы мальчик мог дать ему пять. — Молодец, дружище! — малыш пискнул от похвалы и, кажется, немного застеснялся, придвинувшись ближе, чтобы посмотреть, что будет дальше. Книги стали любимым занятием Намджуна, и их общение всегда заставляло Сокджина замирать, потому что даже если их отношения явно отличались от тех, что были раньше, было ясно, что мальчик привязан к ним не меньше. Он подходил к Джину первым, когда они встречались, и они считали, что это потому, что он чувствовал себя в безопасности в его присутствии, но ему хватало нескольких минут, чтобы расслабиться и подойти к высокому мужчине, чтобы задать вопросы или узнать, могут ли они почитать что-нибудь вместе. Было очевидно, что Тэхён не привык к такому вниманию. Громкое хихиканье вырвало старшего из раздумий, и он невольно улыбнулся счастью двух других. Решив пойти на детскую площадку, они взяли Тэхёна за руки, и было легко заметить, каким беззаботным казался мальчик, ведь он не переставал задавать вопросы. Он был в восторге от того, что Намджун мог сказать ему название каждого дерева, на которое указывал его маленький указательный пальчик, но его интерес к природе угасал, когда раздавались громкие детские голоса, и он крепче сжимал их пальцы. — Джинни? — Да, малыш? — Тэ привык к обращению малыш, но старший не хотел давить на него и пробовать другие ласковые имена… пока не хотел. — Почему вы пришли ко мне? — Намджун, должно быть, был поражен любопытством, потому что Сокджин услышал тихий вздох. — Вы хотите…эээ… — он пытался понять, что за странное слово он ищет. — Усыновить меня? Как они могли сказать ему, что не уверены, что не знают? Взрослые должны были знать все. Прошло два месяца с момента их первой встречи, и даже если им не хватало смелости сказать это вслух, они оба знали, что выбор уже сделан. — Ты бы хотел этого? — это был самый разумный ответ, который он мог придумать, и он обменялся взглядом с Намджуном, прежде чем изучить выражение лица малыша. — Я не знаю, — пробормотал он. — Думаю, да. — Ты будешь жить с нами, — высокий мужчина вмешался, его нервозность была ощутима. — И мы сможем видеться все время. Тэхён, казалось, снова и снова перебирал в памяти слова Намджуна, и его нос несколько раз очаровательно сморщился, прежде чем он перестал ходить, застав двух взрослых врасплох. Он смотрел на свою изношенную обувь, и только через несколько секунд блондин заметил, что его нижняя губа подрагивает, и почувствовал, что земля уходит из-под ног. За исключением кошмаров, Тэ никогда не плакал в их присутствии. Присев перед ним на корточки, он смотрел, как первые капли смачивают его длинные ресницы, и чувствовал себя бессильным. Он не собирался прикасаться к нему без разрешения, поскольку границы еще не были установлены. Физический контакт происходил только по инициативе мальчика, потому что они не могли не замечать маленькие признаки, указывающие на то, что он не забыл того, что произошло ранее. Иногда он вздрагивал, когда кто-то из них шел в его сторону слишком быстро, и бывали дни, когда он чувствовал необходимость сидеть в нескольких сантиметрах друг от друга. — Думаю, я бы хотел этого, Джинни, — он всхлипнул, и руки Сокджина сжались в кулаки при звуке его плача. — Я буду хорошим, — он кивнул и вытер слезы тыльной стороной ладони, после чего улыбнулся, но тут же разразился рыданиями. Блондин почувствовал, что его собственные глаза слезятся, и раскрыл объятия, надеясь, что смысл послания будет передан громко и четко. Тэхён замешкался, прежде чем придвинуться ближе, и на пару секунд застыл в объятиях, затем обмяк на сильной груди. — Мы позаботимся о тебе, Тэ, — маленький мальчик заплакал громче, когда Намджун стал гладить его по спине, и сделал шаг ближе, чтобы он мог поцеловать белокурые локоны. Ему не хотелось задохнуться, но он хотел быть частью этих сближающих моментов, дать понять Тэхёну, что он нравится ему так же сильно, как и его партнер. Они дошли до детской площадки всего за несколько минут и выбрали свободную скамейку, чтобы присесть, время от времени раздавалось сопение. Малыш уткнулся лицом в шею Сокджина, а его пальцы вцепились в рубашку, когда его осторожно покачивали взад-вперед и шептали слова утешения. — Джинни? — Хм? — Скучал по тебе. У них не было времени так часто навещать его, как обычно, потому что Намджун выпустил новый альбом, и они оба были поглощены происходящими событиями, но они звонили каждый день и просили поговорить с Тэхёном. Конечно, это было не то же самое — и один из работников сказал, что они с трудом смогли уложить мальчика спать, потому что он твердил, что не хочет пропустить встречу с ними. Они могли только представить, каким брошенным он себя чувствовал, и им было бесконечно жаль, но есть вещи, которые они не могут контролировать. — Мы тоже скучали по тебе, Тэ-Тэ, — сказал младший и нежно погладил его по затылку. В конце концов, плач прекратился, и он спросил Джуна, может ли он пойти поиграть с ним. У него была склонность к смене состояния, когда он становился очень эмоциональным и проявлял свою застенчивую сторону, которая нуждалась в поддержке в любом виде. Сокджин улыбался, наблюдая за тем, как Тэ медленно расслабляется, прося другого подтолкнуть его повыше на качелях или научить его правильно строить замок из песка. Он был влюблен в них по уши. Они вернулись со спящим Тэхёном, и Сокджин предложил отнести его в кровать и уложить спать, после чего присоединился к мужу. Намджун уже просматривал документы на усыновление.-
— Как думаешь, ему понравится? Спальня Тэхёна раньше была их гостевой комнатой, поэтому за последние несколько недель она претерпела серьезные изменения — от покраски стен в светло-желтый оттенок до смены мебели. Сокджин обожает заниматься ремонтом, и он тщательно проверял каждый вариант, прежде чем решить, что купить, стараясь придать комнате как можно более уютный вид. Они решили купить больше вещей, когда Тэ переедет, но не могли удержаться от покупки некоторых игрушек и книг, которые, по их мнению, могли бы понравиться малышу. Это все еще было похоже на сон — так было каждый день. — Я думаю, что ему понравится. Хотя, возможно, ему будет трудно привыкнуть ко всей квартире, — они учли возможность того, что мальчик может испугаться переезда, но решили, что с этим нужно будет разобраться, когда наступит подходящий момент. — Я… — Джин вздохнул и почувствовал, как руки мужа обвили его со спины, прижав все его тело к своему. — Я не могу поверить, что это действительно происходит, вот и все, — к его шее прикоснулись нежным поцелуем. — Но это происходит, — Намджун усмехнулся. — Мы привезем нашего ребенка домой. От этого заявления сердце Сокджина забилось быстрее, и он прислонил голову к сильному плечу, закрыв глаза на несколько секунд, чтобы насладиться этим чувством. Они действительно собирались стать родителями. Родителями Тэхёна. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя? — он прошептал, и более высокий мужчина одобрительно хмыкнул, на его лице появились ямочки. Блондин повернулся и обвил руками его шею, а затем поцеловал в губы. — Джуни, ты бургер? — он прикусил нижнюю губу. — Ведь ты сводишь меня с ума. Намджун хотел закатить глаза, но как только смех его возлюбленного достиг его ушей, он решил снисходительно отнестись к ужасному каламбуру. — Я тоже тебя люблю, хён. Но если ты научишь Тэ таким шуткам, я с тобой разведусь, — Сокджин выглядел оскорбленным, он легонько оттолкнул собеседника и пробормотал, что он забирает слова о любви обратно. Потребовалось несколько извинений и поцелуев, чтобы «конфликт» был забыт, и они вместе приняли душ, а затем, прихватив недавно купленного плюшевого тигра, направились в сторону учреждения. Их трясло, но вся нервозность покинула их, как только они заметили маленькую фигурку, сидящую на парадной лестнице, с фирменной квадратной улыбкой. Тэхён был одет в темно-зеленый костюм, который выглядел довольно поношенным, но его ноги не позволили им осматривать его слишком долго, потому что они начали бежать в их сторону, несколько раз чуть не споткнувшись, прежде чем добежать до них и обнять за ноги. — Привет, тигренок, — Намджун поднял его, и Джин поцеловал его в щеку в качестве приветствия. — Привет, — он ждал их все утро, немного беспокоясь, что они откажутся от этой идеи и забудут его. Воспитатели настояли на том, чтобы он надел свою лучшую одежду, и он рассказал им о том, как они помогли ему собрать вещи и уложить их в сумку. Сокджин предложил ему милую мягкую игрушку, и мальчик громко ахнул при виде нее. — Для меня? — Только для тебя, — подтвердил Джин и широко улыбнулся, когда малыш обнял игрушку, прижав ее к груди. Понятие «владения» в этом учреждении не действовало — все должны были делиться всем, и именно по этой причине они не дарили ему никаких подарков раньше. Что-то кольнуло сердце старшего, когда он понял, что тигренок мог быть его первой плюшевой игрушкой. — Ты готов пойти с нами домой? — Ага, — он подчеркнул вторую «а» и положил голову на плечо Намджуна, проводя пальцами по мягкому меху тигра. Он опустился на землю, когда один из работников поприветствовал их, и они еще раз просмотрели бумаги, прежде чем подписать согласие. Тэхён очень хотел оставить свою подпись на том же документе, но ему не хватало терпения дослушать речь работника, он постоянно переминался с ноги на ногу и дергал их за пальцы. В какой-то момент Сокджин взял его на руки и с любовью поцеловал в макушку. — Терпение, малыш, — Тэ надулся и снова начал играть со своей новой игрушкой, ожидая, когда все закончится. Он радостно пищал, когда его усадили в автокресло, и пел во время всей поездки, его глаза изучали все, мимо чего проезжала машина. Ему было интересно посмотреть, как будет выглядеть его новый дом — будет ли он жить в одной комнате с кем-то еще? Правда ли, что они будут проводить время вместе? Будет ли Джун читать ему сказки? Сможет ли он попросить что-нибудь? Должен ли он будет вести себя определенным образом, чтобы его не отправили обратно? — Вот так, — прошептал Сокджин и помог ему выйти из машины, пока тот забирал свою сумку. — Вон там, — он указал на высокое здание перед ними, и рот Тэ слегка приоткрылся от удивления. — Третий этаж, — добавил он и схватил его за руку, прежде чем закрыть дверь и подождать, пока Намджун присоединится к ним и возьмет мальчика за другую руку. Они наблюдали за ним, пока он осматривал окрестности, объясняя ему, что он должен запомнить адрес на всякий случай, и через несколько минут они добрались до квартиры, в которую тихо вошли. Запах шоколадного печенья окутал их, и Тэхён тихонько ахнул, вспомнив, что должен был снять обувь, и робко подождал, пока это сделают остальные, держа своего тигра обеими руками. — Давай покажем тебе тут все, — взяв Сокджина за руку, он старался не шуметь, замечая каждую красивую вещь, потому что воспитатели в учреждении уже говорили ему, что это невежливо. — Итак, тут у нас гостиная. Здесь мы можем играть и смотреть мультфильмы, — блондин указал на огромный телевизор, украшавший одну из стен, но удержался от подробного описания разнообразия фильмов, понимая, что для маленького мальчика это, должно быть, слишком много. — А вот и мой кабинет. Помнишь, я говорил тебе, что я писатель? Они продолжали рассказывать, пока не дошли до последней комнаты. На двери была нарисована мордочка милого тигренка, а под ней было написано «Комната Тэ», но ее хозяин был слишком мал, чтобы прочитать эти слова, поэтому они пропустили эту часть и вошли внутрь, нервозность почти съедала их заживо. Они боялись, что это слишком, и пока они ждали реакции, мальчик с любопытством рассматривал их. — А что здесь? — его глаза невинно расширились, и он крепко прижал к себе плюшевую игрушку, как будто боялся, что она может потеряться среди других игрушек. — Это твоя спальня, малыш, — сказал Джин и присел перед ним на корточки, чтобы провести пальцами по мягким кудряшкам. — Тебе нравится? — они выбрали теплые цвета — в основном желтый и светло-оранжевый, но добавили и белый. Намджун покрасил потолок так, что пушистые облака плыли над их головами, фосфоресцирующие звезды ждали наступления ночи, чтобы засветиться для Тэхёна. — Моя? — Твоя, — подтвердил Намджун и положил свою сумку рядом с удобной кроваткой, осторожно расстегивая молнию, чтобы посмотреть, что там внутри. Они постарались, чтобы их улыбки не дрогнули, обнаружив несколько предметов одежды, Тэ кивнул, когда его спросили, можно ли положить их в шкаф. Мальчик выглядел немного потерянным, оглядываясь вокруг, его тело застыло на месте, а мозг, вероятно, пытался понять, что тут лежат вещи, которые принадлежат ему. На одной полке стояло несколько книг, и естественным вопросом было, захочет ли Намджун почитать их ему. Он не собирался спрашивать, потому что не хотел беспокоить. Он должен был вести себя как можно лучше, чтобы его не отправили обратно. — Есть ли что-то, что ты хотел бы поменять, Тэ-Тэ? — мягко спросил Сокджин и положил руку на спину мальчика, чтобы утешительно погладить ее. — Нет, — поспешил ответить он. — Здесь очень красиво. — Там у нас есть принадлежности для рисования, — Намджун указал на один из ящиков и увидел, как малыш слегка вздрогнул при упоминании об этом. — Мы можем немного повеселиться с ними позже, а? — После обеда, — Джин поддразнил мужа и наклонился, чтобы поцеловать Тэ в щеку. Насколько они заметили, поцелуи были в порядке вещей. — Ты хочешь кушать, тигренок? — он уже собирался покачать головой, когда в животе заурчало, и он вздрогнул. Он выглядел так, словно ожидал, что его будут ругать. — У меня есть правило, которому я хочу, чтобы ты следовал, Тэ, как ты думаешь, сможешь сделать это для меня? — кивок. — Всякий раз, когда ты почувствуешь голод, ты должен прийти и сказать мне или Джуну, хорошо? — Хорошо, — прошептал Тэхён и посмотрел на свои синие носки. — Джинни, я… Кажется, я проголодался, — слова были едва слышны, и у Сокджина защемило сердце, когда он взял маленькую руку мальчика в свою и повел его на кухню, где помог сесть на один из стульев. — Мне нужно сделать кимчи, а потом мы сможем поесть. Хочешь перекусить? — снова кивок. — Банан? Он спокойно ел его, пока Джин пытался деликатно объяснить ему, что еда никогда не будет проблемой, голод — это то, чего он поклялся больше никогда не допускать в жизни своего ребенка. Джин надеялся, что сумел донести до него свою мысль и сказал, что он может прийти к ним, если ему что-то понадобится. Намджун накрыл на стол и подмигнул Тэ, поставив перед ним тарелку с маленькими слониками, после чего сел на другой конец стола, зная, что Сокджин должен пока сидеть в центре. Они слышали, что это нормально, когда приемный ребенок цепляется за одного из родителей, поэтому Намджун не обиделся, увидев, что мальчик нуждается в поддержке Джина, чтобы чувствовать себя в безопасности. Однако Тэхён был необычно тихим, и он начал беспокоиться, когда увидел, как сильно тот пытается сдерживать свои переживания во время еды, его выражение лица меняется, пока он старается контролировать свои эмоции. — Тебе нравится, малыш? — спросил Джин, накладывая все новые и новые блюда на свою маленькую тарелку, желая убедиться, что он полностью доволен. — Вкусно, — он взял палочками лапшу и уже подносил ее ко рту, когда его локоть столкнул со стола стакан с лимонадом, который стоял справа от него, и жидкость растеклась по полу, а стакан превратился в осколки. Шум был настолько громким, что малыш подпрыгнул от испуга, и как только его глаза опустились вниз, вся кровь, казалось, отхлынула от его лица. Намджун бросил палочки на тарелку, и в этот момент Тэхён заплакал, его грудь вздымалась, словно он не мог нормально дышать. — О, нет, — прошептал Джин. — Не нужно плакать, милый. Это случайность, — его слова были полностью проигнорированы, поэтому он прикоснулся к его руке, но это только ухудшило ситуацию, плач стал громче. — П-прости, — он подавил всхлип и поморщился. — Я нечаянно, Джинни, — он был близок к тому, чтобы задохнуться, и сердце Сокджина разрывалось от этого зрелища. Бормотание выдавало его страдания. — Я не хочу туда возвращаться, — он отчаянно замотал головой и так сильно сжал палочки для еды, что костяшки пальцев побелели. — Тэ… — Намджун ворковал, понимая это, и придвинулся ближе, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты никуда не уйдешь, — в его странном поведении, в том, как он срывался из-за невинной ошибки, которую совершил, был смысл. Он ходил вокруг них на цыпочках, потому что верил, что они в любой момент могут вернуть его обратно, если он сделает что-то не так. Слезящиеся глаза нашли его, и хныканье немного затихло, его маленькая рука вытирала нос. — Я обещаю, что ты никогда не вернешься назад, хорошо? — Х-хорошо, Джуни, — голос Тэхёна был хриплым, и он повернулся, чтобы посмотреть на позабытую лужу, слезы все еще лились. — Ты лучший, Тэ-Тэ, — сказал Сокджин и поддался вперед, когда в его сторону протянулись руки, бережно подхватил мальчика и обнял его, прижав к груди. — Ты не вернешься, — он поцеловал его в макушку и почувствовал, как маленькие пальчики вцепились в его рубашку. — Ты с нами, малыш. У нас есть ты. Намджун убирал беспорядок, пока плач малыша затихал, а старший продолжал шептать ему самые приятные слова утешения. Ножки в носочках болтались по обе стороны от тела Сокджина, когда тот впился звучным поцелуем в середину теплого лба и тут же прижался к нему. — Мы хотим, чтобы ты был счастлив. К тому времени, как они закончили есть, они не могли понять настроение ребенка, поэтому решили отложить творческую работу и остановились на просмотре фильма — «Рапунцель», потому что это был выбор Тэхёна. Его маленькое тельце согревалось под одеялом, которым они укрылись, и по мере развития сюжета их малыш начал раскручиваться, показывая себя во всей красе. Их первый день вместе прошел как сон, с громким хихиканьем, вызванным безжалостной щекоткой, и бесконечным любопытством к бесчисленным растениям, которые были расставлены по всей квартире. Тэ не мог унять своего восхищения бонсаями Намджуна, ведь у каждого из них было свое имя и свой характер, и он даже спросил, может ли он помочь ухаживать за ними. Они решили уложить его спать, Сокджин обнимал его, пока второй читал им первый том историй с Винни-Пухом, и глаза малыша блестели всякий раз, когда происходило что-то интересное. Он был совершенно очарователен, его маленькие пальчики время от времени тянулись к страницам, чтобы поднести их ближе и рассмотреть картинки получше, и ему было совершенно спокойно, когда пальцы Джина перебирали его кудри. Он учился согреваться прикосновениями, потому что они были очень нежными, как ничто другое, что он испытывал раньше. Он заснул довольно быстро, крепко обняв своего тигра, они несомненно поцеловали его, прежде чем включить ночник в виде плюшевого мишки и выйти из комнаты. Оставив дверь приоткрытой, они молча направились в гостиную, где Намджун прижался к губам мужа, а пальцы обхватили его лицо. Страсть переросла в множество мелких поцелуев, а последние несколько переместились на скулы и нос Сокджина, вызвав легкую усмешку. — Эй, — Намджун застенчиво прошептал на пухлые губы, его широкая улыбка отражала улыбку старшего. — Эй, — их носы соприкоснулись, прежде чем еще один поцелуй соединил их. — Я люблю тебя. Глаза младшего зажмурились от самой милой улыбки — той, которую он всегда демонстрировал, когда слышал эти три особенных слова, и они решили отложить всю уборку, которую должны были сделать, и прижались друг к другу в постели, слишком беспокойные, чтобы по-настоящему заснуть. Джин прижался щекой к груди продюсера, и они стали вспоминать свой первый день в качестве настоящих родителей. Они задавались вопросом, не надоест ли им все это, и признавались, что им не терпится проснуться утром и провести еще один день с Тэхёном. — Как ты думаешь, мы не слишком преувеличили, взяв несколько выходных? — Нет, — ответил Сокджин. — Он заслуживает достойного приветствия. — Наш ребенок, — Намджун усмехнулся и почувствовал, как его поцеловали в шею. — Наш малыш. Они проверили радионяню, после чего решили лечь спать, слишком уставшие для любой другой деятельности. Дремота овладела ими с легкостью, но сон блондина был нарушен звуком скрипа пола. Ему нужно было время, чтобы успокоиться, он не понимал, что могло вызвать этот звук, и не двигался, стараясь не обращать внимания на мягкий храп мужа и его горячее дыхание, ласкающее шею. В комнате была кромешная тьма, и неприятный звук раздался снова, поэтому он медленно высвободился из руки, прижимавшей его к кровати, и потянулся к лампе на тумбочке. — Джинни? — тоненький голосок напугал бы его, если бы он не понял, что происходит. Тэхён стоял в дверях, держа в одной руке своего тигра и тревожно оглядываясь по сторонам. Очевидно, темнота пугала его, но в то же время он не решался войти в комнату, в которой проводил меньше всего времени. Сокджин впервые пожалел, что его кровать не стоит ближе к двери. — Иди сюда, — прошептал он и увидел, как маленькая фигурка почти бежит к нему. Его щеки были залиты слезами, и писатель задался вопросом, сколько времени мальчик проплакал в одиночестве, прежде чем решил пойти и найти его. — Эй, малыш. Плохой сон? — он взял его на руки, получив в ответ самый маленький кивок, и решил отвести его на кухню, чтобы предложить ему единственное средство от бессонницы, которое он мог вспомнить. — Прости. — Не извиняйся, Тэ. Ты правильно сделал, что пришел к нам, я горжусь тобой, — он поцеловал его в голову и подпер его бедром, после чего открыл холодильник и взял бутылку молока. Напевая колыбельную, он подогрел молоко и добавил в него немного корицы, после чего налил в чашку. — Что тебе приснилось? По его испуганному выражению лица Сокджин понял, что не стоит нагнетать обстановку, подозревая, что или, скорее, кто преследует его по ночам. Он подсластил все это дело и сел в кресло, его голова начала слабо болеть из-за столь позднего часа. Он знал, что всегда существовала огромная вероятность того, что у Тэхёна проявятся все виды посттравматического поведения, им сообщили, что они должны отвести его к психотерапевту, с которым он работает с тех пор, как его забрали социальные службы, и что им предстоят особенно трудные времена. Он не был похож на других детей, он иногда проявлял такую зрелость, которая пугала их, которая давала понять, что у него частично было украдено детство. — Держите, сэр, — он с сомнением посмотрел на чашку, но все равно отпил молока, хмыкнув от восхитительного вкуса. — Это так вкусно, Джинни! — Пей сколько хочешь, малыш, — от тепла этого напитка Тэ потянуло в сон, и он вцепился в руку мужчины, когда закрыл глаза, не желая расставаться. — Хочешь сегодня спать со мной и Джуном? Намджун бессознательно притянул его к своей груди, отчего с губ Сокджина сорвалось хихиканье. Он действительно был счастлив как никогда. — Можно мне поцелуй на ночь? — спросил блондин, наблюдая за тем, как ребенок мило поджимает губы, ожидая, когда щека взрослого прижмется к ним. — Спокойной ночи, Тэ-Тэ.-
— Я объяснил тебе… Нет, — Тэхён был удивлен, услышав, как Сокджин слегка повысил голос, поэтому он бросил простой пазл, над которым они работали до того, как зазвонил телефон, и пошел в сторону прихожей. — Еще нет, мама. Он еще не готов, — Джин в отчаянии дергал за пряди своих светло-русых волос. — Я знаю, это кажется несправедливым, но мы делаем то, что считаем лучшим для него. После этого диалог стал намного спокойнее, но Тэ остался на месте, его большие глаза следили за Джином, когда он ходил взад и вперед. В какой-то момент он заметил его и поцеловал, но прошло еще несколько минут, прежде чем он повесил трубку и подошел ближе, чтобы поднять его на руки. — Ты шпионил за мной, тигренок? Тэхён пискнул от такого глупого предположения и покачал головой, поднеся руку ко рту. После обеда у них была назначена терапия, поэтому они провели все утро, играя, рисуя, читая и делая все, что могло заставить мальчика расслабиться. Им сказали, что они должны попытаться поучаствовать в сеансе, поэтому они спросили Тэ, не против ли он, чтобы они присутствовали, и, к удивлению, он согласился, так что в тот день они встретились с миссис Ли. Она встретила их теплой улыбкой и поприветствовала малыша, удивив супругов энтузиазмом, который он проявил. — Маленькая птичка сказала мне, что Джинни и Джуни сегодня наши особые гости, — Миссис Ли подмигнула Тэхёну. — Ты хочешь, чтобы они сидели рядом с тобой, или нам принести им стулья? — Можно и здесь, — он указал на диван. Они заметили на столе множество разноцветных деревянных кубиков, и это разожгло их любопытство, но они ничего не сказали, заняв предложенные им места. Все началось с основных вопросов для подготовки, например, как он провел время, понравился ли ему новый дом, ладит ли он с Джинни и Джуни (они предложили не использовать слово «родители», потому что это было слишком рано, и они не хотели принуждать Тэ к чему-либо), но затем миссис Ли предложила им написать список подарков, из которых Тэхён мог бы выбрать. Новая игрушка, новый пазл, новый набор мелков, поход в парк, экскурсия в океанариум, конфеты. Он решил, что хотел бы побывать в океанариуме, если у него будут хорошие результаты в терапии, и Намджун без колебаний заверил его, что так и будет. — Давай поиграем в игру, Тэ. Ты согласен? — Да! — видя, что он так спокойно разговаривает, стало ясно, что госпожа Ли заслужила его доверие, и они были благодарны за это. Игра была простой. Они должны были по очереди ставить кубики друг на друга, пока не построят башню, но по очереди они должны были рассказывать о том, что их огорчает или злит. Терапевт начала первой и сказала, что она «расстраивается, когда не может съесть конфету перед ужином», и хотя это заставило Тэхёна хихикнуть, было ясно, что он хорошо обдумывает то, что хочет сказать. — Я расстраиваюсь, когда Джинни и Джуни не навещают меня. — Это очень веская причина для грусти, Тэхён-и, но тебе больше не нужно об этом беспокоиться, ведь ты теперь живешь с ними, верно? — госпожа Ли улыбнулась, и он кивнул. — Давай попробуем с гневом. Я злюсь, когда кто-то съедает мой последний кусок торта. — Я злюсь, когда… — на секунду он словно потерялся, как будто отвлекся, и тишина показалась им всем странной. Его губы слегка разомкнулись, и ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы вновь сосредоточиться. — Ошибки. — Ты злишься, когда совершаешь ошибки? — он кивнул и прикусил руку. — Все делают ошибки, это нормально — время от времени ошибаться, не так ли? — его зубы еще глубже вонзились в кожу, и миссис Ли протянула руку, ожидая, что он возьмет ее. — Мы уже говорили об укусах, Тэ. Помнишь, я говорила тебе, что ты должен быть добр к себе? — очевидно, он снова погрузился в это состояние, потому что он как будто не мог говорить, его глаза слезились от следов, оставленных его зубами. — Я уверена, что Джинни и Джуни расстраиваются, когда ты так поступаешь. Тэхён повернулся, чтобы посмотреть на них, и Намджун кивнул. — Мы не хотим, чтобы тебе было больно, малыш, — сказал он и почувствовал, как пальцы Сокджина сжимают его пальцы. — Ты когда-нибудь совершаешь ошибки, Джуни? — продюсер был удивлен, услышав это прозвище из уст терапевта, но понял, что так они могут убедиться, что Тэхён не запутался. — Конечно, да. Я много чего ломаю по ошибке, — сказал он и ободряюще улыбнулся мальчику. — Однажды я разбил любимую статуэтку Джинни. — Разозлился? — спросил малыш, в очередной раз показывая, насколько сильно он регрессировал. — Джинни был расстроен, но он простил меня, потому что знал, что это была ошибка, — им нужно было дать ему понять, что они никогда не накажут его за то, что он сделал непреднамеренно. Они никогда не будут обращаться с ним так, как обращались с ним раньше. — Моя очередь… — они продолжали в течение нескольких минут, обсуждая правильное и неправильное, напоминая ему всевозможные вещи, пытаясь отвлечь его от склонности к самоповреждению. Они признались, что никогда не видели, чтобы он кусал себя, но подозревали, что он делает это потому, что его побуждают думать о вещах, которые его расстраивают и толкают за грань. — Последнее — самое важное, потому что ты должен сказать мне, что тебя больше всего пугает, злит или огорчает. — Он… — это все, что он успел сказать, прежде чем его глаза стали стеклянными и он начал всхлипывать. Сокджин был готов вмешаться, но госпожа Ли подала ему едва заметный знак, давая понять, что не стоит этого делать, зная, что только в таком уязвимом состоянии он может узнать о случившемся. Тэхён никогда не выводил его на обсуждение без предварительной подготовки. — Что он сделал? — Гадость, — он потянул за подол рубашки, продолжая всхлипывать. — Боль и крик. — Он кричал на тебя, Тэ? — мальчик кивнул, выглядя отчаявшимся. — Он трогал тебя? — Сокджин вздрогнул от решительного «да», которое произнес ребенок, и наблюдал, как женщина достала из стола куклу с красным крестиком на всех местах, которые считались личными. Было ясно, для чего она предназначена, и она протянула ее Тэхёну, чтобы тот мог ее видеть, и спросила, может ли он сказать ей, где его трогал тот мужчина. Он указал на область, где должны были находиться гениталии, и подтянул колени под подбородок, словно пытаясь защититься от воспоминаний. — Ты очень смелый, раз рассказал мне все это, Тэ. Мы все очень гордимся тобой. Он спрятал лицо и продолжил плакать, все его тело дрожало, и Сокджин понял, что сжимает руку Намджуна так сильно, что это причиняет боль. Это была настоящая пытка — не иметь возможности успокоить Тэ, когда он так расстроен, но он понимал, что это необходимо. — Ты ничего не сделал, чтобы заслужить это, во всем виноват он, ясно? — Тэ покачал головой. — Ошибки. — Нет, малыш… — сказал Джин хриплым голосом и прикусил нижнюю губу, чтобы не сорвать весь сеанс терапии. — Он не должен был этого делать, — надавила миссис Ли. — Он очень плохой человек, но ты его больше никогда не увидишь. Джинни и Джуни позаботятся о тебе, — Тэхён все еще не выглядел убежденным, поэтому до конца сеанса ему так и не удалось взять себя в руки, он лишь шептал односложные ответы и смотрел ей в глаза. Они никогда раньше не видели такую степень страдания, и он даже не отреагировал, когда Сокджин поднял его на руки и они вышли из кабинета. Воцарилась тишина, и какая-то часть Джина не хотела, чтобы его ребенок снова пережил нечто подобное, но он постарался успокоить ее, понимая, что это бессмысленно и будет только хуже. — Может, сходим в океанариум, малыш? — Тэ покачал головой на вопрос Намджуна и закрыл глаза, подскочив от удивления через несколько секунд, когда на его ресницах выступили слезы. — Домой? Атмосфера была мрачной, и они почувствовали облегчение, когда мальчик заснул в своем автокресле еще до того, как они добрались до дома, зная, что он, должно быть, вымотан из-за эмоциональной встряски. Они уложили его в кровать и положили рядом с ним его тигра, а затем решили выпить ромашкового чая. — Я хочу совершить убийство, — прошептал Сокджин, и Намджун слабо улыбнулся, прежде чем поцеловать его в лоб. Он тоже этого хотел, он хотел найти того человека и высказать ему все, что думает, но он знал, что это бесполезно, и это никак не поможет Тэхёну. С этого момента они должны были сосредоточиться на поиске всех способов помочь ему. — Черт, это… — он сделал большой вдох. — Было так тяжело видеть его таким. — Это разбило и мое сердце, но он должен отпустить эти воспоминания, — высокий мужчина прошептал. — Ему нужно, чтобы мы его выслушали и дали понять, что мы его понимаем. — Он думает, что это его вина, что это было наказание. — Но мы изменим это, малыш, — Намджун пообещал и нежно поцеловал его. Они смотрели по телевизору популярную драму, далеко уйдя мыслями от экрана, когда услышали плач, и старший поспешил за их ребенком, который безудержно рыдал в своей спальне. Он выглядел совершенно разбитым, его лицо было опухшим от предыдущих приступов плача, но Сокджин взял его на руки и целовал в щечку снова и снова, пытаясь остановить рыдания ласковыми словами и ободрением. — Тэ-Тэ хочет принять ванну перед ужином? — он кивнул, и они постарались наполнить ванну приятно теплой водой и сделать как можно больше пузырьков, а затем взяли мини-коллекцию бомбочек для ванны, которые они купили специально для него, и попросили его выбрать одну. Вода стала фиолетовой, когда он запустил ее в ванну, и он хихикнул впервые за то время, что казалось вечностью, заставив взрослых громко выдохнуть, испытывая облегчение от такого поворота событий. Они волновались, как он отреагирует на то, что они будут его купать, но он принимал их осторожные прикосновения, не вздрагивая, особенно потому, что они заранее сообщали ему, какие места они собираются мыть. Когда они завернули его в пушистое полотенце, он чувствовал себя как заново родившийся ребенок, пел и расспрашивал их о поездке, которую ему обещали. Им не удалось надолго отложить визит родителей, поэтому они запланировали, что приедут вместе в воскресенье, желая успеть встретить их как следует. Тэхён работал вместе с Намджуном над новой книжкой-раскраской, на его голове красовалась маленькая повязка (на ней было прикреплено украшение в виде дельфина — они купили его в океанариуме), когда раздался звонок в дверь, и они услышали, как Сокджин вышел из кухни и направился к выходу. Они рассказали Тэ о гостях, но это не помешало ему забеспокоиться при звуках громких голосов в коридоре. Он переместился со своего места на пушистом ковре поближе к Намджуну, прижавшись к нему, и тот принял это за знак, чтобы посадить его к себе на колени. — Я здесь, буба, — прошептал он и поцеловал мягкий загривок Тэхёна. Он был рад, что их ребенок с каждым днем проявлял все больше и больше привязанности к нему. Было ясно, что у них уже есть определенная связь — он искал Сокджина, когда тот был расстроен или чувствовал себя уязвимым, в то время как Намджун был более дружелюбным и веселым, но при этом у него были ответы на все вопросы в мире. Он любил их совместные моменты — от чистки зубов до игр, рисования и чтения сказок на ночь. Дверь открылась, и карие глаза расширились при виде двух женщин и мужчины, за которыми следовал Сокджин, который сразу же посмотрел на него. — Добрый день, — Намджун поприветствовал всех и улыбнулся, услышав, как Тэ сделал то же самое, уронив карандаш, который держал в руках, на стол. — Это Тэхён, — мальчик застенчиво помахал им рукой, а затем уткнулся лицом в плечо Джуна, чувствуя себя совершенно потрясенным парами изучающих его глаз. — Привет, Тэ, — они принесли подарки, и он поблагодарил их, прежде чем Сокджин представил всех и снова объяснил ему понятие «бабушка и дедушка». У них было много вопросов к нему, и он не мог понять, почему у них слезятся глаза, поэтому в какой-то момент он спросил Джуни, почему все грустные. — Они не грустные, они очень рады встрече с тобой, буб. — Почему? — Они хотят любить тебя и баловать, — Намджун прошептал громко, чтобы все услышали, и Тэхён хихикнул от глупости этой идеи. Он чувствовал себя счастливчиком — так он сказал Джинни на днях, когда играл с тестом, и притворился, что не заметил слез, собравшихся в уголках его глаз. Бывали утра, когда он просыпался и ему требовалось несколько мгновений, чтобы осознать, где он находится, и каждую ночь он надеялся, что не проснется снова в комнате, которую делил с двумя другими детьми. Его лучезарная улыбка заставила всех замереть, и вскоре он оказался в центре внимания, познакомился с бабушками и дедушкой поближе, поедая кусочки фруктов, которые предложил ему Сокджин. Взрослые пили кофе, и он сморщился от запаха и сообщил всем, что ему совсем не интересен вкус. — Ты счастлив жить со своими папами, Тэхён-и? Пара напряглась при слове, которое использовала мать Намджуна, и поскольку мальчик выглядел смущенным, Джин посчитал нужным вмешаться. — Она имеет в виду Джинни и Джуни, малыш, — они не хотели его ни к чему принуждать, они объяснили ему некоторое время назад, что он может называть их так, как ему удобно. Конечно, они хотели бы, чтобы в будущем их называли по-другому, но статус отца не сводится к бумажной волоките или времени, проведенному вместе. Сердце Тэхёна само решит, когда они будут достойны этого звания, и они готовы были подождать. Он был счастливым — самым счастливым. К концу визита Тэхён спросил, смогут ли они увидеться снова, и бабушки чуть не разразились смехом, осыпая его поцелуями и напоминая, что он самый милый ребенок. Потребовался месяц, чтобы все вошло в привычное русло, но не Тэхён привык к их расписанию, а их расписание изменилось, чтобы проводить с ним как можно больше времени. Сокджин отказался от идеи писать в своем кабинете, вместо этого выбрав гостиную, где он мог заниматься с мальчиком, а продюсер почти никогда не опаздывал на ужин в те дни, когда ему нужно было идти на студию, зная, что Тэ не хочет засыпать без своих сказок на ночь. Сеансы терапии не стали легче переноситься, но они получили понимание, и миссис Ли заверила их, что ему станет лучше. Остались шрамы, которые никогда не заживут, но они смогут над всем поработать и построить для него самую прекрасную жизнь. Тэхён дремал, когда открылась входная дверь, и Сокджин, отложив ноутбук в сторону, посмотрел на наручные часы, чтобы проверить время, удивленный внезапным вторжением. Намджун развязывал шнурки в прихожей, у его ног лежал маленький пакет, в котором, как он подозревал, находился подарок для их ребенка. — Привет, незнакомец, — прошептал старший и прислонился к стене, ожидая поцелуя в губы. — Если бы я знал, что ребенок — это единственная возможность вернуть тебя домой так рано, я бы давно предложил усыновление. — Так сильно по мне скучал? — Может быть, — Джин надулся и был удивлен, когда руки обхватили его за талию и притянули ближе к сильной груди, их губы жадно встретились в результате спонтанного поцелуя, после которого они переместились в гостиную. Полученные Намджуном фотографии спящего малыша стали подтверждением того, что у них было время заняться всем, чем они хотели, поэтому не прошло и нескольких минут, как Сокджин оказался на коленях у партнера, а губы продюсера скользили все дальше и дальше по его шее. Он поцеловал метку любви у основания шеи и отстранился, желая насладиться прекрасным видом. — Почему ты остановился? — Хотел посмотреть на тебя, — признался Намджун. — Такой чертовски красивый, — щеки слегка покраснели от комплимента, и их губы встретились, старший, вероятно, пытался отвлечь взгляд другого от своих клубнично-красных ушей. Сокджин был гораздо более застенчивым, чем можно было предположить, но это не означало, что он не любил, когда его осыпали словесными и телесными ласками. Тэхён взял за правило проводить ночи в их постели, и у них не хватало духу отказать ему, зная, что его кошмары пугают, поэтому у них действительно не было времени для себя. Не тогда, когда дело касалось некоторых аспектов их личной жизни. Им не потребовалось много времени, чтобы возбудиться, Намджун издал низкий стон, когда Джин покрутил бедрами, удивляясь нарастающему возбуждению в его теле. Большие руки обвили тонкую талию и схватили соблазнительную ягодицу, прежде чем они застонали друг другу в губы, их движения стали быстрее из-за желания. Продюсер хотел предложить перейти в спальню, но у него не хватило силы воли, чтобы прервать все, и он задержался во влажных поцелуях, позволяя своему языку тщательно исследовать вкус своего любовника. Громкий вопль испугал их, и Намджуну хватило нескольких секунд, чтобы заметить в дверном проеме дрожащую фигуру Тэхёна, его руки, словно обожженные, отдернулись, заставив Сокджина повернуть голову. На милых чертах лица мальчика был написан чистый ужас, и он открыл рот, чтобы из него вырвался еще один крик, который постепенно затихал. Джин тут же спрыгнул с колен мужа и разгладил его рубашку, а Джун наклонился вперед, приглашая мальчика подойти ближе. — Что случилось, Тэ-Тэ? — малыш не двигался, из больших глаз текли слезы, он качал головой, его маленькие ручки дрожали. — Эй, тигренок, — прошептал блондин и подошел к ребенку, желая взять его на руки и вытереть слезы. Он понял, что что-то не так, когда Тэхён прижался спиной к стене и стал похож на загнанного в угол зверька. — Малыш… — еще один шаг, и он скрылся в своей спальне, изо всех сил толкнув дверь, чтобы она закрылась, оставив взрослых в шоке от его поведения. Было ясно, что какие-то воспоминания нахлынули на него, и им пришлось задвинуть чувство вины на задворки своего сознания, желая сосредоточиться на исправлении ситуации. — Давай позовем его, — сказал Намджун и переплел их пальцы на ходу. Продюсер осторожно постучал в дверь три раза. — Буба? — нет ответа. — Мы сейчас войдем, — он объявил и медленно открыл дверь, чтобы обнаружить, казалось, пустую комнату. Сокджин взял его за руку и указал на кровать, где под одеялом свернулся калачиком их малыш, вероятно, тщетно надеясь, что сможет стать невидимым для всего мира. — Малыш? — прошептал Джин и погладил спинку, которую он смог различить, его сердце сжалось от небольшого толчка, вызванного его прикосновением. — Я хочу стянуть с тебя одеяльце, — он маняще потянул за материал, и Тэ помог ему открыть залитое слезами лицо с испуганным выражением. — Вот мой милый мальчик, — ему было почти физически больно видеть своего ребенка в таком состоянии, но он позволил своей улыбке остаться на месте, понимая, что ему нужно выманить его из своей скорлупы и напомнить ему, что он находится в безопасном месте. — К чему эти слезы? Тэхён покачал головой и фыркнул. — Можно тебя обнять, малыш? — голос Намджуна, казалось, испугал его. Его большая рука провела по шелковистым локонам, и это движение, похоже, успокоило малыша, потому что он шумно выдохнул и закрыл глаза. — Это ведь просто мы, тигренок. Что случилось? — младший решился и поднял мальчика, прижав его к груди, ни разу не попытавшись отстранить его от одеяла, которое словно щит окружало его. Его грудь вздымалась, но он двумя кулачками ухватился за рубашку, которую держал перед собой, и зарылся лицом в приятно пахнущий материал. — Что случилось? — он попытался повторить попытку тем же сладким голосом и встретился взглядом с Сокджином, который сидел рядом с ним на кровати. — Джинни обидели, — слова прозвучали приглушенно, но им не составило труда их разобрать, и Намджун решил слегка отстраниться, рискуя еще больше запаниковать, но все равно желая заглянуть в эти прекрасные карие глаза. — Я бы никогда не обидел Джинни, Тэхён-и, — старший поцеловал его в макушку в знак подтверждения. — Я люблю его. Некоторое время назад они решили держать себя в руках, когда дело дошло до демонстрации своих чувств рядом с Тэхёном. Конечно, они целовались, в основном очень осторожно, и ребенок был не против объятий и прикосновений, но они знали, что ни один из них не почувствует себя комфортно, если будет слишком сильно проявлять свои чувства. Они никогда не собирались вызывать ужасающие воспоминания, но хотели, чтобы он понимал, что такое любовь, и отличал ее от насилия. — Иногда, когда два человека любят друг друга, они целуются и обнимают друг друга вот так, — он понял, насколько непонятно это, должно быть, прозвучало для мальчика, поэтому решил продолжить, начиная жалеть, что они не позвонили миссис Ли, прежде чем попытаться объяснить всю ситуацию. — Джинни хотел, чтобы я его так поцеловал, Тэ. — Мы же взрослые люди. Именно так взрослые люди показывают свою любовь друг к другу. — Не больно? — он смотрел на Сокджина щенячьими глазами, и ответ пришел в виде чмока на кончике его носа. — Никто не пострадал, малыш. Я обещаю. Он был явно потрясен, поэтому они продолжали осыпать его поцелуями, уверяя, что ничего плохого с ним не случится, пока они рядом. Полчаса спустя он сидел на коленях у Сокджина, медленно расслабляясь на его груди, пока тикали часы, очнувшись от состояния тревоги, в которое его повергла увиденная картина. На вопрос, что он хочет делать дальше, он ответил «рисовать» и надеялся, что Намджун спросит, может ли он присоединиться к нему, ведь вдвоем всегда веселее. Он так и сделал, а Сокджин решил, что не хочет оставаться в стороне, и они оказались на пушистом ковре в гостиной, подбирая принадлежности и холсты и договариваясь о теме. Тэхён был как никогда оживлен, когда они были втроем — они оба это заметили, поэтому попытались создать некий ритуал. Они должны были проводить вместе хотя бы полчаса в день, и постепенно уходить на работу становилось ужасно трудно для Намджуна, и Сокджин также поменял свой график. Каждый день он просыпался около пяти утра и работал до тех пор, пока Тэхён не приходил в гостиную с растрепанными волосами и опухшим лицом. Он был очарователен по утрам, обычно сонно прижимался к своему Джинни, иногда хныкал, чтобы его обняли и поцеловали перед завтраком. — Я скучаю по Джуни, — когда Тэ сказал это, он надулся еще больше, несмотря на то, что его любимые закуски лежали под ногами, а старший толкал тележку, в которой он находился. Это был один из тех дней, когда малыш чувствовал себя немного более чувствительным, и его слова прозвучали так жалобно, что Сокджин решил остановиться и взять свой телефон. — Как насчет того, чтобы позвонить ему? — Пожалуйста. Он набрал номер единственного контакта, который был у него на быстром наборе, и как только его муж ответил, он понял, что, должно быть, прервал что-то важное, но он готов поспорить, что продюсер хотел сам успокоить их ребенка как можно эффективнее. — Привет, дорогой, — сказал он и подтолкнул тележку к более уединенному месту, чтобы они не беспокоили никого, кто хотел бы пройти мимо них. — Тэ-Тэ хотел передать привет, как думаешь, ты сможешь с ним немного поговорить? — Конечно, — не было никаких колебаний, и он почувствовал, как его сердце затрепетало — он так сильно любил Намджуна. Он передал телефон ожидающему его карапузу и направился к отделу фруктов и овощей, размышляя о том, что еще нужно отметить в их списке. — Привет, — он улыбнулся счастливому визгу Тэхёна. — Как дела? — должно быть, мужчина был очень занятным, потому что не раз заставлял мальчика хихикать, а угрюмость была полностью забыта на несколько минут, пока Джун, вероятно, не сказал ему, что ему пора идти. — Скучаю по тебе, папочка, — это слово заставило мозг Сокджина остановиться, его ноги покорно последовали за ним, и он остановил тележку так внезапно, что Тэ обернулся, чтобы посмотреть на него, как будто хотел спросить, что случилось. — Пока-пока. Блондин взял протянутый ему телефон и понял, что его муж так же потрясен, как и он, потому что на несколько секунд потерял дар речи. — Он… — Намджун сглотнул. — Он назвал меня папочкой. — Я слышал это, милый, — прошептал Джин и несколько раз моргнул, чтобы влага из глаз рассеялась. — Хорошо потрудись сегодня и поспеши домой к нам, — его голос был едва слышен, и вскоре они попрощались, причем старший сосредоточился на ребенке, который все еще смотрел на него. — Джинни? — Да, буба? — Бананы? — они накупили их достаточно и пели много песен, пока не добрались до дома, Тэхён оживленно показывал на все красочные вещи, которые попадались ему на глаза за окном. Они распаковывали вещи (мальчик осторожно складывал яблоки), и Сокджин уже собирался спросить, какую закуску он предпочел бы, но его мысли были прерваны прежде, чем он успел открыть рот. — Ничего, если я буду называть Джуни папой? Мужчина бросил бумажный пакет, который он пытался опустошить, и сел за стол рядом с сыном. Он хотел бы, чтобы его возлюбленный был рядом с ним, но время было выбрано неудачно, и ему нужно было дать понять это Тэхёну. — Ты можешь называть нас так, как тебе удобно, Тэ, — он улыбнулся и нежно ущипнул за пухлую щеку. — Хочешь называть Джуни папой? — мальчик кивнул, ресницы отбрасывали тени на бледную кожу, губы слегка приоткрылись. — Думаю, ему будет очень приятно слышать, что ты его так называешь. — А ты, Джинни? — Что я, тигренок? — Можно я буду называть тебя аппа? — его зубы нашли мягкость руки, и Сокджин нежно высвободил ее, обхватив маленькие пальцы своими. Кусание означало беспокойство, поэтому он поднял его и посадил к себе на колени, крепко обняв. — Конечно, Тэ-Тэ. Мне бы этого хотелось, — он поцеловал его в макушку и начал медленно покачивать, зная, что продукты могут подождать. Они встретили Намджуна с широкими улыбками, и Тэхён настоял на том, чтобы именно он сделал важное заявление (у них был торт на ужин!), но высокий мужчина, похоже, не был так впечатлен, как ожидалось, поэтому он надулся от недовольства, пока его не начали безжалостно щекотать. Он опирался на бедро Джуна, глубоко вдыхая и упираясь головой в его плечо, наслаждаясь спокойствием окружающей обстановки. Его новый дом так отличался от того, где он жил раньше. Он мог каждый день играть со своими игрушками, а иногда они даже ходили в парк, где он знакомился с другими детьми. Ему никогда не приходилось голодать, потому что он всегда мог попросить перекусить, а его любимыми были ужины, потому что обычно они собирались втроем, и он мог хихикать над глупыми шутками, которые время от времени отпускали его папы, рассказывая о своем дне. Если он просыпался достаточно рано, то мог увидеть, как его аппа целует папу в губы перед тем, как выйти из квартиры, и как бы он ни считал поцелуи отвратительными, он чувствовал облегчение, когда они случались, потому что тогда они много улыбались, и он был уверен, что у них будет хороший день. Он любил принимать ванну, потому что мог бросать в нее красивые бомбочки для ванны, а потом петь любую песенку, когда ему помогали мыть тело и волосы, и он любил сразу же после этого укладываться в кровать. Иногда папы разрешали ему спать в их постели, а когда они не разрешали, он просил своего аппу проверить, нет ли под его кроватью монстров, и прогнать их, чтобы он мог видеть хорошие сны. Ему многое нравилось в его новом доме. Когда миссис Ли спросила его, какое чувство он испытал в эти дни больше всего, он без колебаний указал на улыбающееся лицо, нарисованное на бумажках, разложенных на столе перед ним, и начал лепетать о том, что они собираются купить одежду после окончания сеанса, потому что на улице бррр. Осень застала Сокджина и Намджуна такими же влюбленными в своего малыша, и они постарались подарить ему как можно больше счастливых воспоминаний. Они собирали листья и вклеивали их в блокнот, младший учил его всему о деревьях, которым они принадлежали, а к концу октября они нашли для него самый милый костюм на Хэллоуин (он был в образе Допи из Белоснежки) и следовали всем традициям, включая вырезание тыквы. — Скажи «сыр». — Сыр! — Тэхён поднял руку и показал знак победы, когда камера щелкнула, запечатлев его ослепительную улыбку и новые желтые ботинки. Они собирали фотоальбом, а у Сокджина не было границ, когда дело касалось фотографирования его ребенка, и это почти всегда приводило к тому, что они опаздывали, если куда-то собирались. — Ребята, мы пропустим фильм! — воскликнул Намджун, выходя из квартиры, и Тэ хихикнул, увидев, как его аппа закатил глаза и подмигнул ему. — Ничего не могу поделать, — он наклонился, чтобы поцеловать его в висок. — Наш малыш такой милашка. Тэхён привык ко всем комплиментам, ему нравилось, когда он привлекал их внимание. Они еле успели занять свои места, как начался фильм, но не из-за фотографий, а из-за закусок, на которых настоял старший, но в целом они отлично провели время на выбранном мультфильме и решили пойти в парк, а не сразу домой до ужина, зная, что у их малыша много энергии, которую он мог бы потратить на игры с другими детьми. — Это был лучший день, — зевнул мальчик, когда они вечером укладывали его в постель, и оба захихикали, потому что в последнее время они часто слышали эту фразу. Он выглядел слишком уставшим для сказки на ночь, поэтому они вернулись к поцелуям и убеждению, что у него есть все необходимое. — Я люблю вас, — это был всего лишь шепот, но они не могли его не услышать. — Мы тоже тебя любим, Тэ-Тэ, — ответил Сокджин, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Папочка и аппа очень тебя любят. Они начали плакать, как только добрались до своей спальни, но это были слезы счастья, и их конечности спутались, как только они свернулись калачиком под своим любимым одеялом. Они лежали лицом друг к другу, поэтому старший не удивился, почувствовав, как теплые пальцы скользят по коже его лица, пытаясь запомнить его черты. Иногда ему казалось, что его сердце может разорваться в любой момент от переполнявших его чувств. В уголках его глаз собралось еще больше слез, и Намджун смахнул их, придвинувшись ближе и нежно поцеловав его в губы. — Я так сильно его люблю, — он вздохнул и зарылся лицом в мягкую ткань рубашки мужа, пытаясь совладать со своими чувствами. — Я знаю, — продюсер прошептал ему на ухо. — Я бы никогда не подумал, что могу так любить кого-то, — он улыбнулся и позволил своим рукам пробраться вокруг узкой талии, чтобы притянуть Джина ближе. — Я никогда не чувствовал себя более счастливым. То, что вы двое каждый день рядом со мной, похоже на сон. Блондин заливисто рассмеялся и отстранился, вытирая слезы тыльной стороной ладоней. Они были в полном смятении. — Я знаю, что это глупо, но я не могу дождаться завтрашнего дня, — у них не было никаких планов на следующий день, все, что они знали, это то, что сегодня воскресенье и что они собираются провести его со своим ребенком. Одного этого было достаточно.