old habits die hard

Чарли знал Мака практически всю свою жизнь. Еще до того, как Мак был Маком, а был просто Ронни. Еще до того, как появился Деннис, и Мак стал полным придурком. До того, как случилось все то дерьмо, что чуть все не разрушило. Но давайте вернемся к началу. -- Чарли позволяет маме вести его в начальную школу за руку, спотыкаясь о развязанные шнурки и агрессивно путаясь в галстуке на шее. «Мама, можно я его сниму?» — хнычет он, безрезультатно дергая за него. Бонни садится рядом с ним на корточки и снова начинает поправлять галстук. — Нет, Чарли, помнишь? Ты должен не снимать его весь день, это одно из правил. —Это глупое правило.— Чарли ворчит, когда его мама снова встает. —Чарли, не говори так,— она останавливается перед классом и поправляет волосы Чарли. —Хорошо, а теперь будь сегодня хорошим мальчиком, ладно? Ты помнишь, как идти домой, ведь мама не может тебя сегодня забрать? Ты помнишь, три квартала, да? Как мы прошли три знака «стоп»?»— Чарли кивает и корчит рожицы, когда мама наклоняется, чтобы поцеловать его в щеку. Мальчик входит в класс и не видит свободных мест, кроме одного, рядом с ребенком с пушистыми каштановыми волосами, которые торчат во все стороны. Его лицо перекошено, и он дергает себя за галстук. Чарли хмыкает, садясь рядом с ним, и смотрит на приклеенный к столешнице разноцветный листок бумаги, на котором… что-то написано. Но что бы это ни было, оно уже уплывает со страницы, поэтому Чарли пожимает плечами и не обращает на это внимания. —Уходи,— бормочет парень, даже не глядя на Чарли. —Не могу, глупый, здесь нет других мест. —Ладно,— он поворачивается на своем стуле лицом к Чарли и протягивает руку. —Я Ронни. Чарли смотрит на его руку и нерешительно пожимает ее, —Чарли. —Я ненавижу этот дурацкий галстук, чувак.— говорит Ронни, стягивая его через голову и бросая на землю. —Я тоже, но я не могу снять свой.— Чарли ворчит, пытаясь снова снять галстук. —Вот.— Ронни наклоняется и проводит пальцами по узлу на галстуке Чарли, освобождая его настолько, чтобы стянуть через голову. —Вот так. Теперь мы одинаковые. —Круто,— Чарли ухмыляется. —Будем друзьями? —Думаю, да. И это было так. Лучшие друзья с первого дня, первого класса. Эти двое были приклеены друг к другу изо дня в день. Если это нельзя было понять по тому, как они держались за руки, идя каждый день домой со школы, то это можно было понять по тому, как они делали все остальное. Если один болеет в школе, то и другой тоже. Если только один ребенок попадает в хоккейную, бейсбольную, или футбольную команду, то ни один из них не играет. И если кто-то не хотел дружить с ними обоими, что ж, им не повезло, потому что Ронни и Чарли были одним целым. Они всегда были нужны только друг другу, независимо от того, какое дерьмо происходило. -- Когда Ронни исполнилось 10 лет, его отец впервые попал в тюрьму. Он пропускает школу один день, потом один день превращается в три, и на пятый день Чарли уверен, что Ронни не придет, а он больше не может оставаться в классе один и терпеть издевательства, поэтому он бросает школу и идет в противоположную сторону к дому Ронни. Чарли слышит хрюканье, доносящееся с заднего двора, поэтому он обходит дом сбоку и обнаруживает друга, бьющего кулаками старый матрац, прислоненный к заднему крыльцу. — Эй, — говорит Чарли, пиная камень, когда подходит к Ронни. — Привет, — ворчит он в ответ, снова ударяя по матрацу. — Тебя не было в школе. — говорит Чарли, садясь на край крыльца рядом с матрацом, снимая галстук и запихивая его в пустой рюкзак. — Да, я знаю.— Ронни ударяет кулаком по матрацу три раза подряд, -Не хочу об этом говорить. — Мы и не должны, чувак, я не говорил, что ты должен.— Чарли пожимает плечами, ковыряясь в ногтях. Ронни издает стон и садится рядом с Чарли на край крыльца. —Мой отец в тюрьме. — Это ужасно.— Чарли поворачивает голову, чтобы посмотреть на него, — Мне очень жаль, чувак. Ронни фыркает и вытирает нос тыльной стороной ладони. «Неважно, чувак». — Ты хочешь обняться или что? —Чарли переместился рядом с мальчиком, разминая руки. — Типа того, мужик, да. — шепчет Ронни. — Давай.— говорит Чарли, раскрывая свои объятия. Он слегка ойкает, когда тот обнимает его, и старается не слишком напрягаться от физического контакта, потому что Ронни нуждается в этом больше, чем он. — Ты хороший друг, Чарли.— говорит Ронни в шею Чарли, крепче сжимая спину его накрахмаленой синей майки. -- Когда Чарли было 16, случилось нечто похожее. Он заперся в одном из туалетов школы, нюхает клей в углу и не обращает внимания на стук в дверь каждый раз, когда какой-то придурок хочет войти в туалет и называет его маленьким дерьмом. Наверняка скоро начнутся занятия, и все снова затихнет. Это все, чего хочет Чарли. Тишины. Он вздыхает, прислоняясь затылком к прохладной плитке, и опускает бумажный пакет, полный клея, на бок. Он хочет переместиться на то место, где сидел, но не думает, что сможет удобно устроиться. Он знает, что с ним происходит. Но он не гордится тем, как он справляется с этим, потому что он пытается, но ничего не получается. Это просто чистое, дерьмовое, несчастливое везение, что когда он пытается сопротивляться, вместо борьбы или бегства его тело замирает. Замерло, как чертова статуя. Он хотел бы быть лучше. Через некоторое время он слышит осторожный стук в дверь. «Чез, впусти меня». Чез. Ему нравится, когда Ронни называет его так. Это заставляет что-то бурлить в его груди и заставляет все тело чувствовать тепло. Он поднимается с пола и отпирает дверь, чтобы Ронни вошел. — Хочешь убраться отсюда? — спрашивает он Чарли с порога. — Да, черт возьми. Он идет за Ронни по коридору к входной двери школы, усмехаясь над косяком, который Ронни передает ему за спиной. Он резко вдыхает электрический ток, который он ощущает, когда пальцы Ронни касаются его пальцев. Ему нравится это ощущение. Чарли хочет испытывать его всю оставшуюся жизнь. — Куда ты хочешь пойти? — Ммм,— Чарли хмыкает, пуская дым между губами, —железная дорога ? — Конечно. Они молча идут к железнодорожным путям рядом с домом Чарли, просто передавая косяк друг другу, их плечи касаются при каждом шаге. Чарли старается не морщиться, но чем дольше они идут, тем труднее. —Господи!— бормочет он себе под нос, когда они, наконец, доходят до дорожки и он садится на старый пластиковый стул, который он притащил сюда несколько месяцев назад, его лицо искажается от дискомфорта. — Ты в порядке, чувак? — спрашивает Ронни, опускаясь на свой собственный стул, который так же принес сюда. Чарли думает о том, как ему ответить. Он мог бы солгать, придумать какую-нибудь чушь. Ронни поймет, что это чушь, но, скорее всего, не станет на него давить. Он никогда этого не делает. Или он может сказать правду. В последнее время он был не очень правдив. — Нет, чувак. Не совсем.— Чарли наступает на бегущего куда-то таракана и размазывает его носком ботинка по гравию. Ронни на мгновение замолкает, просто глядя на Чарли. Чарли не поднимает на него глаза. — Хочешь поговорить об этом? Чарли смотрит вниз на носок своего ботинка, который все ещё ёрзает по земле. - Дядя Джек, — шепчет Чарли. — О. — Это хуже, чем ты думаешь. — …О — Да. — Чарли фыркает, и выражение его лица становится жёстким, когда он поднимает голову и смотрит прямо перед собой на забор из цепей и колючей проволоки. — Поэтому тебе не нравится, когда люди прикасаются к тебе? — тихо спрашивает Ронни, осторожно подвигая свое кресло ближе. — Типа того, чувак, да.— Чарли бросает взгляд на носок ботинка Мака в периферии, а затем снова смотрит перед собой. Ему кажется, что если он сейчас посмотрит на Ронни, то может разрыдаться. — Но ты всегда позволял мне прикасаться к тебе. Знаешь, когда ты остаешься ночевать у меня дома, когда я держу тебя за руку, обнимаю и все такое. — Да, ну. Ты другой.— говорит Чарли, сглатывая комок в горле, глядя на свои колени, ковыряясь в ногтях, чтобы отвлечься от того, что он все равно сейчас заплачет. — Можно тебя обнять, Чез? — спрашивает Ронни, поднимаясь на ноги. Чарли поднимает на него глаза и видит, как блестят глаза Ронни. — Да, чувак, — задыхается он, вставая и крепко прижимаясь к Ронни. Он плачет ему в плечо и пытается согласовать свое дыхание с тем, как рука Мака скользит вверх и вниз по его спине, а другая нежно почесывая его голову. — Люблю тебя, приятель.— шепчет Ронни. — Я тоже тебя люблю, Ронни. -- Деннис появляется летом перед началом младшего курса. Чарли замечает, что он называет Ронни «Мак», и Ронни не нравится, когда его называют «Ронни», даже когда Чарли использует это слово. Просто «Мак» кажется таким странным для этого парня, которого он знал всю свою жизнь. Мак чувствует себя глупо, если спросить Чарли. Он также замечает, как Мак перестает общаться с Чарли. С Диртгрубом. Даже несмотря на то, что он — крыса, и у них одинаковый гребаный социальный статус. Отбросы старшей школы. Он ведет себя так, будто он более горячее дерьмо, чем есть на самом деле, и это сводит Чарли с ума. Потому что он знает, кто такой Ронни на самом деле, и кем бы ни был этот ублюдок, это не он. Однако он не вступает с ним в конфликт, пока они не оказываются на вечеринке в доме Денниса в конце выпускного класса, где в тесном кругу сотни других подростков, которые ведут себя пьянее, чем есть на самом деле, и дают Чарли вдвое больше, чем обычно, за небольшой кусочек травки. Чарли ничего не говорит, просто кладет деньги в карман и занимается своими делами. Ему действительно приятно заниматься своими делами, пока не появляется Мак и не пытается всучить пиво. — Давай, парень, развлекись немного, это же вечеринка.— Мак кричит ему в ухо через грохочащую басовую музыку, играющую через огромные колонки в передней части комнаты. — Я работаю.— кричит Чарли в ответ, толкая в грудь Мака. Улыбка исчезает с его лица и превращается в гнев. — Возьми эту гребаную выпивку, Чарли. — Не хочу, Ронни.— В последнее время терпение Чарли было недолгим, признается он. Но ему, наверное, не стоит вести себя как такой умник, когда Ронни напился и склонен к рукоприкладству. Он вспоминает об этом слишком поздно, когда Ронни наносит ему стремительный удар в живот, и он падает на землю. — Ублюдок.— простонал Чарли. — Нам надо поговорить.— произносит Мак, хватая Чарли за рукав рубашки и таща его по коридору в какую-то спальню. Он отпускает руку Чарли и позволяет ему упасть на край кровати, которая находится, должно быть, в спальне Денниса, со всем этим дерьмом Пенна, висящим на стенах, и футбольными трофеями на комодах. — В чем твоя гребаная проблема, Чарли? — В чем моя проблема? — Чарли отплевывается. Его голос поднимается на октаву. — В чем твоя проблема? — У меня нет гребаной проблемы, а у тебя есть.— говорит Мак, ставя пустую банку на комод рядом с собой и прислоняясь спиной к дверной раме.— Признайся. — Ты хочешь услышать мой честный ответ? — спросил Чарли, приподняв бровь. Мак кивает, скрещивая руки перед грудью. — Отлично. С тех пор как появился Деннис, ты ведешь себя как настоящий гребаный мудак. Ты ведешь себя лучше, чем ты есть на самом деле, ты расхаживаешь вокруг, как будто ты горячее дерьмо, а это не так, между прочим. Ты все тот же гребаный Крыс, которого никто не может терпеть, ты просто не замечаешь этого, потому что Деннис использует тебя как своего маленького мальчика-сучку, и ты думаешь, что это то же самое, что быть популярным или еще что-нибудь в этом роде.— Он встает на ноги и отступает от быстро приближающейся фигуры Мака. — Ты бросил меня, чтобы я таскался за тобой, как его маленький гребаный раб, а теперь, когда ты меня видишь, ты даже не смотришь на меня, чувак.— Он видит, как Мак останавливается и стоит на месте, глядя на Чарли. — Мы были лучшими друзьями, чувак.— Голос Чарли теперь мягче. Ему неприятно признавать, что все это заставило его тоже грустить, а не только злиться. С ним происходит что-то еще. Конечно, он зол и зол на Мака, но жар в его груди и на лице не только от злости, не только от этого. Это что-то такое, от чего в его груди появляются бабочки и раздуваются до такой степени, что внутри него не остается места. Он думает, что это пугает его больше всего на свете. Лицо Мака смягчается от голоса Чарли. — Мы все еще лучшие друзья, Чаз. — Не называй меня так.— Чарли плюется, имя звучит фальшиво, испорченно и извращенно, как Мак пытается использовать его сейчас. — Мы не лучшие. Признай это. Когда мы в последний раз тусовались, чувак? —Мы тусовались на прошлой неделе. — Нет, ты тусовался с Деннисом, пока я сидел в углу. Ты хоть заметил, что я ушел домой? — спрашивает Чарли, и по выражению лица Мака, когда он открывает и закрывает рот, он понимает, что нет. Он сжимает челюсть и отводит плечи назад, пытаясь выглядеть больше, чем он сейчас чувствует. — Точно.— Чарли трет глаза обеими руками, издавая короткий, но громкий стон разочарования. — Я ухожу.— Он лезет в карман, достает пачку денег и отсчитывает часть из них, прежде чем бросить их на пол в сторону Мака. — Вот твоя доля. Увидимся. Это была первая настоящая драка, в которую они когда-либо ввязывались. Когда Чарли снова и снова прокручивал все это в голове, он думал о том, что должен был разозлиться на парня больше, чем на самом деле, но все, что он мог вспомнить, это то, как раскраснелось лицо Мака, и как он провел языком по губам, словно они были сухими, и как он поднял нижний подол рубашки, чтобы вытереть пот со лба, и каждый раз, когда он думал об этом, возвращалось это гребаное чувство, бабочки всего этого, и через некоторое время отгонять его становилось все труднее и труднее. Однако три недели спустя Мак появился на крыльце дома Чарли с ящиком пива и довольно жалкими извинениями, и этого оказалось достаточно, чтобы на время покорить Чарли, хотя бы потому что Чарли никогда не мог долго не смотреть на это лицо. Но это было не самое главное. Взрывное. -- Главное происходит, когда им исполняется 22 года. Деннис и Ди учились в колледже, Деннис, Мак и Чарли несколько месяцев назад купили паб «Пэдди», и жизнь в целом складывается неплохо. Как оказалось, Деннис был не так уж плох. Конечно, иногда он был раздражающим, как Мак, но иногда он мог быть милым. Как в тот раз, когда он отвез Чарли домой после того, как увидел, что тот гуляет один в центре города, и сказал, что просто хотел убедиться, что Чарли вернулся целым и невредимым. Или когда он помог Чарли встретиться со Стейси Корвелли после окончания школы и позаботился о том, чтобы он хорошо выглядел и все такое. Благодаря таким вещам Чарли гораздо легче полюбить Денниса. Мак привозит Чарли в Пенн на вечеринку, чтобы отдохнуть от работы в баре — столь необходимый перерыв после того, как они практически вдвоем управляли заведением в течение нескольких месяцев. Работы много, но это только до тех пор, пока Деннис не закончит школу, и тогда он сможет помогать постоянно, а не только иногда по вечерам. Чарли рад пообщаться с Маком, потому что… Чарли — гей. Он знал об этом некоторое время. Он не считает, что это чье-то дело, поэтому ничего об этом не говорит, но и не пытается скрывать. Если быть честным, то скрывать особо нечего, он же не постоянно встречается с людьми. Он не думает, что может. Мак тоже гей. Чарли тоже давно это знает. Но Мак отказывается признать это, вероятно, потому что боится попасть в ад или что-то в этом роде, какую бы чушь ни говорила ему церковь. По мнению Чарли, если Бог существует, и Он заставляет тебя любить того, кого ты любишь, то ничего из этого не может быть неправильным, потому что это сделал Бог. Но Мак смотрит на это не так, как Чарли. Чарли также был влюблен в Мака столько, сколько себя помнит. Наверное, с тех пор, как они были детьми. Но он не понимал, что так оно и есть, пока им не исполнилось по 15 лет и Мак не потянулся к руке Чарли, когда они шли домой из школы, и это показалось ему немного более особенным, чем обычно. И с тех пор все, что делал Мак, было для Чарли особенным. Каждое похлопывание по спине и объятие за плечи. Даже то, как они спорили, было особенным, заставляя Чарли краснеть, но не от злости, а от чего-то другого. Он думает о том, как он влюблен в Мака, когда они приходят в комнату Денниса в общежитии в кампусе, поскольку Деннис ушел домой с какой-то девчонкой с вечеринки. Он чувствует, как кончики пальцев Мака на его талии обжигают кожу и, возможно, оставляют следы там, где они вцепились в него, удерживая их обоих в вертикальном положении. — Это было чертовски весело, Чаззи.— Мак хихикает, плюхаясь на кровать Денниса, утягивая за собой Чарли. — Очень весело.— Чарли смеется вместе с ним, поворачивая голову набок, чтобы хорошенько рассмотреть Мака. Его волосы падают ему на глаза, он немного покраснел от алкоголя в организме, а его губы немного потрескались от холодного зимнего воздуха, через который им пришлось пройти, чтобы вернуться в общежитие Денниса. И его глаза, Чарли обожает его глаза, особенно сейчас, когда они смотрят в глаза Чарли, как будто он единственный человек во вселенной. Он выглядит таким красивым, думает Чарли, и, возможно, это алкоголь контролирует его тело, потому что он не может остановиться, когда наклоняется, чтобы поцеловать Мака. На долю секунды весь мир замирает. Его губы на губах Мака, и это прекрасно, потому что Мак целует его в ответ, и Чарли чувствует, что все бабочки в его груди сейчас вылетят из тела, потому что ему никогда в жизни не было так хорошо. А потом эта доля секунды проходит, и у Чарли звенит в голове, когда он тянется вверх, чтобы зажать глаз, который теперь пульсирует. — Ах, ублюдок! — простонал он, скатываясь с кровати и садясь на пол. — Какого хрена, Чарли? - кричит Мак, и Чарли смотрит на него через свой оставшийся глаз, и видит, что Мак напуган. — Что это, блять, было? — Я… я не знаю, чувак, я просто… — Ты что, педик, что ли? — Мак хватает Чарли за рубашку и поднимает его на ноги. Чарли сглатывает и разжимает челюсть, глядя Маку в глаза, но ничего не говорит. — Я не гребаный педик, Чарли.— Мак слегка встряхивает Чарли, все еще сжимая переднюю часть его рубашки. — Конечно, чувак.— шепчет Чарли и зажмуривает глаза, когда Мак пихает его. — Я не буду.— говорит Мак, голос дрожит. — Да, чувак, я понял. Давай просто бросим это, забудем об этом.— Чарли вздыхает, поднимает руки и проводит ладонями по волосам. — Нет, мы не можем это бросить, Чарли, потому что твоя пидорская задница только что пыталась меня поцеловать. — Эй, ты поцеловал меня в ответ, чувак, я это чувствовал.— говорит Чарли, внезапно почувствовав себя защитником. Ему даже не важно, что Мак снова и снова называет его словом на букву «п», но ему не нравится, что Мак притворяется, что он тоже не причастен к этому. — Нет, не причастен.— Голос Мака дрогнул, губы задрожали. — Просто признай это, Мак, я знаю тебя, чувак. Я обещаю, что Бог не покарает тебя, или что там ты думаешь, что произойдет. — Мак агрессивно качает головой, и Чарли громко стонет, потирая ушибленный глаз. — Быть геем — это нормально, мужик, я тебе обещаю. В этом нет ничего плохого. — То, что твой дядя трахал тебя, когда ты был ребенком, и ты стал педиком, не значит, что я педик, Чарли. После этого Чарли видит только красное. Он видит красное, когда бьет Мака и валит их обоих на пол, и он видит красное, когда выбивает дерьмо из Мака на земле, и он видит красное, когда каким-то образом Мак переворачивает их, и он оказывается прижатым к полу. Он видит красное, когда брыкается и кричит от веса Мака на его теле, когда пальцы впиваются в его руки. Он видит красное, когда его тревога усиливается, и он начинает плакать так сильно, что его грудь вздымается, и он бьется головой об пол, и он кричит, чтобы Мак отвалил от него, и Мак наконец отпускает его, на его лице выражение страха. Он видит красное, когда хватает свое дерьмо и выходит из общежития, захлопывая за собой дверь и начиная получасовую прогулку до своей квартиры, с металлическим привкусом крови во рту. Обратный путь кажется короче, чем обычно, то ли из-за чистой ярости, которую испытывал Чарли, то ли из-за алкоголя, который толкал его вперед, Чарли не уверен, что именно. Он сплевывает на тротуар и видит кровь, но просто вытирает рот и продолжает идти. Часть его души боится, что если он остановится, то просто рухнет прямо на тротуаре. Он поднимается по лестнице в свою квартиру, когда доходит до своего дома и захлопывает за собой дверь, сначала проходит мимо зеркала у входной двери, а затем возвращается назад. Он осматривает себя с отвисшей челюстью и оценивает нанесенный ущерб. Синяк под глазом, рассеченная губа, несколько других синяков на лице. Он сплевывает в раковину и снова смотрит в зеркало. В кармане у него звонит телефон, и в порыве гнева он изо всех сил швыряет его об стену и смотрит, как он разбивается на куски об пол. Он задирает рубашку и смотрит на синяки на бицепсах и предплечьях, образовавшиеся там, где Мак прижал его к полу всем своим весом, и ему приходится сдерживать желание выблевать все на пол прямо здесь. Это те, которые сломают его. Потому что Мак никогда не должен был так поступать с ним. Он чувствует, как подгибаются колени, когда он падает на диван, и опускает голову на руки, чтобы заплакать. Он плачет, как плакал, когда ему было 11 лет, и он знал, что это неправильно, но никто его не слушал. Он плачет так, как плакал, когда ему было 16, и Мак прошептал ему, что то, что с ним случилось, не определяет его. Он должен был понять, что Мак был полным дерьмом. Мак никогда не поймет. Никогда. К черту Мака за то, что он все время был таким чертовски высоким и могущественным. К черту Мака за то, что он считает себя лучше других, потому что верит в Бога и думает, что только потому, что он считает себя натуралом, он попадет в рай, как будто он не такой же дерьмовый человек, как Чарли. К черту Мака за то, что он дал Чарли почувствовать, что он не один. -- Чарли не знает, когда он засыпает и в котором часу просыпается на следующий день. Все, что он знает, это то, что кто-то стучит в его гребаную дверь, и от этого боль в его мозгу пульсирует сильнее. — Чарли! Чарли, открой, чувак! — голос Мака зовет с другой стороны. Чарли застывает на своем месте на диване, не в силах пошевелиться. Он тихо плачет, надеясь, что если он будет достаточно тихим и спокойным, то Мак просто уйдет. Он зажмуривает глаза и не обращает внимания на стук в дверь, плача тем сильнее, чем больше Мак зовет его. — Чарли, пожалуйста, открой дверь. Открой дверь, Чарли. Чарли не может заставить себя ответить, и в конце концов Мак уходит. Не просит прощения, не просит позвонить ему, не говорит, что увидит его в баре. Просто уходит. Не то чтобы Чарли собирался идти сегодня на работу. Он не может заставить себя встать с дивана, а тем более пройти весь путь до бара и предстать перед Маком в том состоянии, в котором он находится. Поэтому вместо этого он хандрит. Хандрит около недели. Когда синяк вокруг его глаза выглядит менее фиолетовым и опухшим и более красно-желтым, а порез на губе перестает расходиться каждый раз, когда он открывает рот, он, наконец, возвращается на работу. — Господи, вот ты где, чувак, где, черт возьми, ты… Чувак, что случилось с твоим лицом? — спрашивает Деннис, когда входит, но Чарли не отвечает ему, просто проходит мимо него, Ди и Мака и спускается в подвал, закрывая за собой дверь. Он не возвращается наверх весь день, пока не убедится, что все ушли. Шарканье ног над ним прекратилось, и уже около часа было тихо, так что он допивает неизвестно сколько пива, которое выпил сегодня, и топает обратно наверх. — Чарли… — голос пугает его до смерти, и он быстро отступает в бар, но потом понимает, кто говорит. — Я не хочу с тобой разговаривать, чувак.— Чарли рычит, восстанавливает осанку и движется к двери, но Мак встает перед ним и кладет руку на Чарли, который хватает его за запястье и отбрасывает от себя. — Чез… — Не называй меня так. И не разговаривай со мной блять.— Голос Чарли глубокий и ровный. Он чувствует, как его руки сжимаются в кулаки, сжимаются и разжимаются, как челюсти. — Вот как это происходит, Мак. Я прихожу на работу, ты приходишь на работу. Ты делаешь свое дело, а я делаю свое. Я не разговариваю с тобой, а ты, блять, точно не разговариваешь со мной. Я не хочу слышать ни черта из того, что ты хочешь мне сказать. Тронешь меня, и ты, блять, труп. И это чертово обещание.— Он приставил палец к лицу Мака, слегка покачиваясь. — Ты и я, между нами все кончено. Мы, блять, закончили, ты понял? — Голос Чарли становится все громче, и он чувствует, как внутри него нарастают эмоции. — Ты ничего не сможешь сказать, ничего не сможешь сделать, чтобы вернуть то, что ты мне сказал или что ты со мной сделал. Ты понял это, Мак? Ты понял это через свой толстый гребаный череп? Мак ничего не говорит, просто стоит перед Чарли, губы дрожат. Чарли проталкивается мимо него и выходит за дверь, под проливной дождь. Он даже не натягивает капюшон, пока идет домой, позволяя дождю сделать его тело таким же холодным, как он чувствует себя сейчас внутри. -- Так продолжалось несколько лет. Три года, если честно. Чарли приходит на работу, общается с бандой и вступает в разговоры, но он никогда не обращается напрямую к Маку, не соглашается с Маком и ничего не делает вместе с ним. Не секрет, что между ними произошло нечто такое, что изменило статус их отношений, все могли это понять. Но никто не знал, что это было. Только Мак и Чарли. Чарли ничего не говорит о том, как Мак смотрит на него через бар. Он не обращает внимания на то, как Деннис пытается подстроить так, чтобы они поговорили о своем дерьме и снова стали друзьями. Он просто бросает на Ди грустный взгляд каждый раз, когда она спрашивает его «Что между вами произошло?», когда они напиваются на ее диване в конце киновечера с бандой после того, как Деннис и Мак уходят домой. Никто ничего не говорит, когда Чарли приходит на работу с засосами на шее, или когда он берет салфетку с номером телефона какого-то парня и засовывает ее в карман. Все идет как обычно, Чарли сидит на одном конце бара, слушает, как Мак и Деннис препираются и спорят, так как они обычно делают. — Господи Иисусе, чувак, вытащи гребаную палку из своей задницы и засунь ее себе в глаз, если не хочешь смотреть на эти чертовы лаймы.— Ворчит Мак, делая очередной глоток своего напитка. Чарли поперхнулся пивом и закашлялся в перерывах между смехом, потянувшись за барными салфетками, чтобы вытереть беспорядок, который он устроил. Затем поднимает глаза и видит недоуменные взгляды на лицах друзей, которые смотрят на него. — Извините, это было просто… это было смешно.— Чарли откашлялся, все еще слегка хихикая. — Пошел ты.— говорит Деннис Чарли. — И ты тоже иди нахуй, — показывает он на лицо Мака и уходит в подсобку, оставляя Мака и Чарли наедине впервые за… ну, Чарли точно не помнит. Воздух между ними густой, и неловкость снова поселяется в них. Чарли напрягает мозг, пытаясь вспомнить, когда он в последний раз оставался с Маком наедине, один на один, как сейчас, и, должно быть, это был последний раз, когда они были в баре одни, много-много лет назад. Он задается вопросом, может быть, где-то глубоко внутри Мака ему все еще не наплевать на Чарли? Потому что в глубине души Чарли все еще не наплевать на Мака. Он просто спит с парнями, чтобы притвориться, будто он забыл Мака, хотя на самом деле это не так. Он ненавидит это. Он ненавидит, что не может даже позволить парню поднять на себя руки, не будучи под кайфом или слишком пьяным, чтобы стоять прямо. Он ненавидит то, что его всегда тошнит во время, после и, как правило, прямо перед этим. Он не прилагает никаких усилий, чтобы запомнить их имена, и все равно больше половины времени называет их всех Мак, потому что это единственное имя в его голове, трезвый он, или нет, и ему на них просто наплевать, а когда они уходят, или когда он их выгоняет, ему интересно, чем занимается Мак, пока он занимается этим дерьмом. Интересуется, не переспал ли Мак с людьми, чтобы забыть о Чарли. Интересуется, накуривается ли Мак или пьет слишком много, чтобы заглушить боль в груди, как это делает Чарли. Интересно, жалеет ли Мак, что они так и не помирились и не забыли о том, что было. Не хочу сказать, что случившееся не причинило Чарли боли. Это было больно. Больше, чем все удары, когда-либо нанесенные ему, больше, чем тот случай, когда он сломал нос, играя в уличный хоккей в пятом классе, и упал лицом в асфальт, больше, чем стук в голове, когда он накурился ингалянтов и проснулся после того, как вырубился на несколько часов. Но он должен был простить Мака. Простить его за то, что он был растерян, напуган и не знал, кто он такой. Потому что это все, что было на самом деле. Мак был напуган. Боялся, что может попасть в ад, боялся, что может оступиться и стать самим собой. Боялся, может быть, того, что он действительно может чертовски любить Чарли, как Чарли любил его. Чарли погрузился в свои мысли, размышляя обо всем этом, когда услышал, как Мак прочищает горло, сидя за барной стойкой. — Ну, как дела? — тихо спрашивает он, ковыряясь в этикетке своего пива. Чарли смотрит на него, и он грустно вздыхает про себя. — О, ты знаешь, — говорит он, надеясь, что Мак знает. Он кивает. Конечно, он знает. — Да. Чарли делает последний, долгий глоток пива, пытаясь затянуть его как можно дольше, потому что он знает, что в каком бы хрупком состоянии они сейчас ни находились, они сломаются, когда он покончит с этим. — Я скучаю по тебе, чувак.— Шепчет Мак, и Чарли не уверен, хотел он это услышать или нет. Он решает, что, возможно, нет, затем встает, ставит свою пустую бутылку за барную стойку и спускается в подвал, тихо закрывая за собой дверь. -- Когда он возвращается наверх, он наполовину ожидает увидеть сцену, которая предстает перед ним. Мак сидит у бара, отклеивает новую этикетку с нового пива и кладет ее в стопку, накопившуюся за день. — Мы можем поговорить? — спрашивает Мак, не глядя на Чарли. Чарли не отвечает, тянется к барной стойке за пивом и ставит табурет между собой и Маком, когда тот садится. Он ждет, что Мак начнет разговор, но они просто сидят молча. — Ну что? — бормочет Чарли, глядя на себя в отражение зеркала за барной стойкой. Он выглядит чертовски несчастным. — Мне нужно, чтобы ты знал, как мне жаль, Чарли.— говорит Мак, и дрожь в его голосе жалит Чарли прямо в грудь. Он ничего не говорит, только потягивает свой напиток. — Я не имел права говорить тебе такие вещи.— Чарли слышит, как он отпивает и ставит бутылку на место, и стакан со звоном ударяется о барную стойку. — Я думаю об этом каждую чертову ночь, Чарли. Каждую ночь. Я не могу, блять, закрыть глаза ночью, чтобы не увидеть это. Я никогда не жалел ни о чем больше в своей чертовой жизни.— Он тяжело вздыхает, и Чарли сглатывает комок в горле. — Я бы вернул все назад, если бы мог. Все. Потому что тогда я бы не пропустил последние три года твоей жизни, и, может быть, я бы раньше разобрался в каком-то дерьме, и, может быть, я бы раньше извинился перед тобой, потому что мне очень, очень чертовски жаль, Чарли, правда жаль. Чарли протягивает руку и вытирает слезу тыльной стороной ладони, прежде чем выдохнуть, он не осознавал, что задерживает дыхание. — Почему ты так долго не извинялся, чувак? — спрашивает он, голос напряжен.— Ты мог прийти в любое время. А ты не пришел. Так почему я должен верить, что теперь ты сожалеешь? — Я не знаю.— Мак вздохнул — У меня нет хорошего ответа для тебя. У меня нет для тебя оправдания. Я просто сидел на заднице, как ребенок, жалел себя и ничего не делал, чтобы исправить ситуацию. Если по правде, — он отрывает еще часть этикетки и бросает ее на стойку. — думаю, я боялся, что если я попытаюсь поговорить с тобой, то потеряю тебя навсегда. А так, по крайней мере, у меня все еще было немного тебя. Как будто ты был здесь, даже если ты ненавидел меня до глубины души. — Я не ненавижу тебя, чувак.— шепчет Чарли. Мак поднимает голову и наконец поворачивается, чтобы посмотреть на Чарли. — Не ненавидишь? Чарли поворачивается, чтобы посмотреть на него, и ему приходится прикусить губу, чтобы она не дрожала. Мак выглядит как чертово месиво, лицо в пятнах от слез, глаза красные.— Я никогда не любил. Ну, может, поначалу. Но это длилось недолго.— Чарли поворачивается на своем месте так, чтобы оказаться лицом к лицу с Маком. — Ты был моим лучшим другом, чувак. И я… любил тебя, понимаешь? Я… все еще люблю тебя. Такое дерьмо не проходит просто так. Даже сейчас он все еще знает, что никогда не сможет долго не смотреть на это лицо. Если бы он мог, он бы уже давно уехал. Но не видеть Мака каждый день — это был бы мир, в котором Чарли никогда не смог бы жить, и он не собирался отказываться от этого. Мак прав,то как все было, было лучше любой альтернативы, которую Чарли мог бы придумать. Глаза Мака снова слезятся, и когда он тянется к Чарли, тот просто позволяет Маку упасть в его объятия, и это объятие — первый раз, когда Чарли почувствовал, как его охватывает какой-то уют за очень долгое, мать его, время. Они стоят так некоторое время, Мак тихо плачет в толстовку Чарли, а Чарли держится за футболку Мака. Если Мак и знает, что Чарли плачет, он не признается в этом, что Чарли очень ценит. — Эй, чувак, нам пора уходить отсюда. Уже чертовски поздно.— Чарли кривится, но не делает движения, чтобы разойтись. — Да.— Голос Мака в ответ хриплый, но он тоже не двигается. В конце концов Чарли сдвигается, и Мак отстраняется, вытирая лицо и избегая смотреть на Чарли. — Ты в порядке? — Чарли хлопает Мака по плечу. Мак кивает, и Чарли дарит ему натянутую улыбку. — Хорошо. — Ты… ты не хочешь зайти ко мне? — спрашивает Мак, когда они выходят из бара, и Чарли закрывает за ними дверь. Его плечи напрягаются при этом, что Мак, должно быть, видит, потому что он быстро спотыкается о слова, чтобы поправить себя. — Н-не так, я просто хотел потусоваться. Может, выпьем? Чарли медленно поворачивается, и, несмотря на то, что все его тело говорит — нет, нет, нет, — из его рта вырывается: «Да». И он следует за Маком домой, засунув руки в карманы, идя на полшага позади, уставившись в дорогу. Смотрит на землю, пока он входит в многоквартирный дом, мимо которого он проходил уже миллион раз, и поднимается по лестнице, пока они не останавливаются перед дверью, и Мак достает ключи из кармана. — Денниса нет дома, он пытается переспать с какой-то девушкой, которую встретил в аптеке. — Мак перебирает ключи, пока не находит нужный и вставляет его в замок. Чарли только кивает, когда Мак поворачивает ручку и открывает дверь, позволяя ему войти первым. Все выглядит… иначе, чем Чарли себе представлял. Он предполагает, что почти все внутри принадлежит Деннису, потому что ничего из этого дерьма не похоже на то, что Мак хотел бы купить. Хотя, наверное, он и сам не уверен, что Маку нравится, а что нет. — Ничего из этого дерьма не мое, все принадлежит Деннису. У меня не было денег, чтобы помочь с оформлением, так что он вроде как получил свободу действий.— Может быть, Чарли все еще немного его знает. — Пиво? Виски? — Пиво подойдет.— говорит Чарли, следуя за Маком и снимая обувь у двери. Он благодарит когда Мак протягивает ему банку, и они бесцеремонно сцепляют их вместе в фальшивом «ура». — Вот, заходи. говорит Мак, направляясь к дивану и беря в руки пульт, чтобы включить телевизор. Он перелистывает каналы, пока не находит хоккей, и кладет пульт обратно, сразу же привлекая Чарли. Возможно, Мак все еще немного знает Чарли. — Флайерз в этом году отстой.— говорит Чарли через некоторое время, ставя пустую банку на журнальный столик перед собой. —Флайерз не дерьмо, мужик, и никогда им не были,— отвечает Мак, опрокидывая свою банку обратно, чтобы допить напиток. —но я люблю смотреть, как они играют. —Я тоже.— Чарли ухмыляется, откидываясь на спинку дивана и упираясь ногами в кофейный столик. Мак следует его примеру, откинувшись под небольшим углом, что, по мнению Чарли, должно было быть тонкой попыткой приблизиться к нему, но на самом деле вовсе не было таковой. Чарли пожимает плечами и делает то же самое, теперь их плечи почти соприкасаются. Уголком глаза он видит, как Мак улыбается. Он не уверен, когда засыпает, но когда он открывает глаза на звук открывающейся и закрывающейся входной двери, он чувствует, как макушка Мака прижимается к его голове, а их руки соприкасаются, когда они свесились с края дивана. Он ждет, пока Деннис закроет дверь в свою спальню, и медленно поднимается, стараясь не разбудить Мака. Он выглядит так же, как и пять лет назад. Волосы падают ему на глаза, щеки все еще слегка розовеют, то ли от выпитого алкоголя, то ли от того, что в этой комнате сейчас чертовски жарко. Чарли берет одеяло со спинки дивана и аккуратно накидывает его на тело Мака, после чего поворачивается на пятках и на цыпочках выходит через парадную дверь, по пути прихватив свои ботинки. Сегодня, когда он шел обратно, грудь болела по-другому. Тупая и болезненная, а не острая и жгучая. Он не может заснуть в своей постели, когда возвращается в свою квартиру. -- На следующий день, когда он заходит в бар, он может сказать, что он чему-то помешал, по тому, как приглушенный шепот стихает при его входе. —Привет, чувак.— говорит Деннис, подталкивая плечом Ди, которая пристально смотрит на Чарли. —Привет, Чарли.— говорит Ди, голос немного громкий для этого времени суток. —…привет.— говорит Чарли, поднимая бровь на Мака, который смотрит куда угодно в баре, только не на него. —Ди,— внезапно говорит Деннис, хлопая ладонями по барной стойке. — помоги мне в подсобке. —В подсобке, ага, — неловко говорит она, машет Чарли рукой, а затем следует за Деннисом в подсобку, и дверь за ними закрывается. —Что происходит, Мак? — говорит Чарли, вздыхая, когда садится. Мак просто пожимает плечами, глядя на свои руки, сцепленные на коленях. —Ничего, чувак. —Нет, серьезно.— Чарли говорит, положив лицо на руку, но глядя вниз на слово «сука», вырезанное на барной стойке, вероятно, каким-то пьяным идиотом с ключами. —Ты просто, типа, ушел. Не попрощался или что-то в этом роде.— Мак говорит, голос тихий. —Ну, ты спал, чувак, я не хотел тебя будить. Я, эм, накинул на тебя одеяло, чтобы ты не замерз, перед тем как уйти.— Чарли отвечает, барабаня пальцами по бедру, чтобы сосредоточиться на чем-то другом. —Да, это было мило с твоей стороны. Спасибо.— Губы Мака искривляются в небольшой улыбке. —Без проблем.— Чарли осмеливается украдкой взглянуть на Мака, который уже смотрит на него. Он чувствует, что ухмыляется. Ну разве не сука. Вот так, один вечер за пивом и просмотром хоккея, и Чарли снова влипает в это. Он качает головой и выпускает воздушный смешок. —У меня есть дела в подвале, которые нужно сделать.— Чарли чувствует, что немного краснеет от того, как Мак улыбается ему, и, чтобы избежать поддразниваний по этому поводу, он берет две бутылки из-за бара и спускается в подвал. -- Это превращается в рутину. Большую часть дня Чарли работает в подвале или в переулке, в конце вечера он встречается с Маком наверху, а перед тем, как идти домой, он ненадолго заваливается к нему. Они идут к квартире Мака, тихо смеясь над чем-то неловким, что Ди сделала в баре днем, но когда они открывают дверь, их встречают Деннис и какая-то девушка, сидящие на диване и смотрящие фильм. —Привет, ребята, я думал, вы вернетесь только завтра.— Деннис говорит сквозь стиснутые зубы, глядя на Мака из-за спины девушки. Мак формирует ртом маленькое «о», потянувшись вверх, чтобы почесать затылок. —Точно. Мы, эм, вернулись пораньше. Мы просто…— и он тащит Чарли за запястье в свою спальню. —Мне жаль, мне жаль, мне жаль.— судорожно шепчет Мак, закрывая за Чарли дверь и проводя ладонями по лицу. —Все в порядке, чувак,— Чарли шепчет в ответ, оглядываясь по сторонам. Он еще не был в спальне Мака, но она разительно отличается от его детской спальни. Когда они были детьми, у Мака все стены были увешаны плакатами и фотографиями, но эта комната… скудная. Пустая, за исключением распятия, висящего на стене, и маленькой фотографии Иисуса, висящей у двери,—классная комната. —Не мог позволить себе ничего украсить.— Мак подходит к своей кровати и ложится на спину, громко выдыхая в ладони. —Мне очень жаль, чувак, я забыл, что Деннис привел кого-то сегодня вечером. Ты можешь уйти, если хочешь. —Не, чувак, все в порядке.— Чарли садится рядом с Маком и осторожно ложится на спину, руки лежат на его груди, локоть мягко касается локтя Мака. Он поворачивает голову, чтобы взглянуть на Мака, который уже смотрит на него, и тут его взгляд возвращается на пять лет назад. Старые привычки умирают с трудом. Он просто смотрит в глаза Мака, а Мак снова смотрит в его, и прежде чем он успевает открыть рот, чтобы заговорить, губы Мака оказываются на губах Чарли, и эти дурацкие чертовы бабочки в его груди словно собираются взорваться снова и снова. Он боится, что история повторится, но вместо звона в голове он слышит небольшие звуки, вылетающие изо рта Мака, когда он притягивает Чарли ближе к себе, заставляя Чарли перевернуться и приподняться над ним, поставив ногу по обе стороны от его бедер. Он легонько прикусывает губу Чарли, заставляя издать низкий стон, а Мак целует его еще сильнее. И все идет прекрасно, Чарли сверху на Маке, чувствуя, что не может дышать, но в хорошем смысле, в самом хорошем смысле, пока он не чувствует, как пальцы Мака проникают под рубашку и касаются кожи, он быстро поднимается на ноги. —Мне жаль, мне жаль.— быстро говорит Мак, садясь и пытаясь отдышаться. Если бы Чарли не был сосредоточен на том, чтобы привести свое дыхание в норму, он бы, наверное, посмеялся над тем, как волосы Мака торчат во все стороны, или сделал бы какой-нибудь кокетливый комментарий по поводу того, как распухли его губы. Чарли уверен, что он выглядит не намного лучше. —Хорошо. Мне просто, эм, нужно предупредить, пока люди, типа, когда я не…— Чарли проводит рукой по волосам в подсознательной попытке пригладить их, пытаясь вырвать слова изо рта, но они не идут. Он снова чувствует, как замирает, его ноги твердо стоят на земле, и он так сильно хочет двинуться к кровати, но не может заставить себя идти. Как бы он хотел сделать это, не накурившись до чертиков. Он хочет запомнить это с Маком. С Маком все по-другому. —Чарли? — спрашивает Мак, и Чарли просто кивает, уставившись на свои ноги. —Мне нужна минутка, Мак, хорошо? —Хорошо.— шепчет Мак. Чарли чувствует, как ком в горле становится все труднее проглотить, и ему очень не нужно, чтобы Мак видел, как он сейчас плачет. —Вообще-то, чувак, я просто… я пойду. —О,— голос Мака практически пронизан разочарованием, отчего Чарли еще труднее сдерживать неизбежные слезы, —хорошо. —Увидимся позже.— Чарли заставляет себя выйти из спальни Мака и из квартиры, поблагодарив Денниса за то, что он перенес свидание в более уединенное место. По дороге домой его зрение затуманено слезами, и Чарли хочет вытащить ту часть мозга, которая так с ним поступает, и избавиться от нее навсегда, но этого делать нельзя. Вскоре он уже смотрит в потолок и тихо плачет про себя. Он не может остановить это, поэтому он считает, что лучше всего сейчас довериться этому и позволить всему идти своим чередом. Как грипп. Но это занимает чертовски много времени. Разве ему не нужно пить воду, чтобы так сильно плакать? Он не может вспомнить, когда в последний раз пил стакан воды. Он удивлен, что алкоголь не высушил все слезы в его теле, потому что он уверен, что Ди однажды сказала ему, что после выпивки болит голова, потому что в организме нет жидкости, или что-то в этом роде. Его нос тоже весь в соплях, это довольно противно. Кажется, что прошло уже несколько часов. Он чувствует себя измученным, его глаза щиплет каждый раз, когда он смахивает слезы, его губы не перестают дрожать, и это делает его лицо странным. Его волосы прилипли ко лбу от… пота? Чарли не уверен. Он вздрагивает при звуке стука в дверь. Тот резко вытирает лицо, пытаясь впитать все вытекающие из него жидкости, идет открывать дверь и, как никогда в жизни, благодарит стоящего там Мака. —Я…— начинает Мак, но руки Чарли, крепко обхватывающие его, прерывают. —Пожалуйста, останься.— Чарли шепчет, и он снова чувствует себя 14-летним, умоляя Мака остаться, когда он не может перестать плакать. —Да, я останусь.— говорит Мак ему в волосы, позволяя Чарли провести его в квартиру. Чарли падает на футон, чувствуя, как слезы снова начинают литься без сил, что бесит его больше всего. Мак ложится рядом с ним, стараясь не прикасаться к нему, что Чарли обычно ценит, но сейчас ему нужно больше. Он придвигается ближе к Маку и нерешительно кладет руку на его талию, зарываясь головой в его грудь. Он чувствует, как Мак поднимает руки вверх, чтобы обхватить Чарли, но Чарли удается прошептать: —Все в порядке — Он вздыхает от того, как Мак надежно прижимает его к своему телу. Как в детстве. —Я люблю тебя, Ронни— говорит он через некоторое время, слезы наконец прекратились. —Я тоже люблю тебя, Чез.— Мак, нет, говорит Ронни, прижимаясь к нему еще крепче. -- И это было все. Назад к Ронни и Чарли, назад к тому, что они были связаны по рукам и ногам. В любой момент времени вы не застали бы Мака на расстоянии более пары футов от Чарли, так же как и Чарли в любой день не смог бы надеть что-то из одежды Ронни. И удачи любому, кто попытается назвать Мака «Ронни» помимо Чарли, потому что вам почти гарантированно будет нанесен удар, потому что Ронни был предназначен только и только для Чарли. Это было хорошо. Это было похоже на дом. К Чарли наконец-то вернулся его лучший друг, навсегда.