Петрикор

Пары кончились рано. Но отчего-то это совсем не радовало, словно все настроение закончилось ещё утром, не дав толком насладиться радостью рассвета, который, волей-неволей, приходилось встречать из-за ранних подъемов на учебу. Тело было почти ватным и желало только одного — спать. И неважно, что в общежитии в это время могло быть отнюдь не тихо — ученики возвращались с лекций, гремели посудой в поисках съестного, чего обычно водилось у студентов крайне мало, швыряли учебники и тетради с негодованием о количестве материала, обсуждали жизнь, громко и совершенно нелестно при том отзывались обо всем на свете: от лекторов до неудобных кроватей в комнатах. Повезло, что жили всего по два человека или монстра, не отягощая жизнь студентов ещё и казарменным образом жизни. Хотя и без того приходилось трудно... Но единственное, что могло заставить студентку, шедшую по улице, согретой теплом летнего дня, задержаться вдали от почти коматозного сна совершенно невыспавшегося человека, это ощутимый голод. Когда она вообще ела? Вчера? Если можно назвать ту пригоревшую кашу пищей, то, вероятно, да. Стипендии было маловато, а работу найти да такую, чтобы успешно совмещать с учебой и не вылететь с треском, было весьма затруднительно. Побренчав в кармане толстовки мелочью, девушка решила, что монеток хватит разве что на молочный коктейль, но это был неплохой способ притупить жгучее чувство пустоты в желудке, а вечером можно будет быстро сварить макароны без риска, что ее кто-нибудь нагло объест, что в общежитии в общем-то не такая уж редкость. Затянутая приятным ароматом в ближайшее кафе на центральной улице города, она перекинула за плечи волосы цвета терпкого вина, доходившие до нижних границ лопаток, и вынула из кармана монеты, лениво пересчитывая их с кислым видом. Цены кусались, и мечты о молочном коктейле медленно скатились до простого молока. Больше ни на что не хватит... Обиженно фыркнув, она подошла к стойке заказов, попросив холодный напиток, пока рядом за кассой расплачивался за полный поднос еды высокий монстр-скелет в жёлтой водолазке. И так уж вышло, но кафе было переполненным, и получив напиток одновременно с монстром, взявшим еду, они оба столкнулись с наличием лишь одного столика на две их персоны. — Ам... Не возражаешь? — неловко спросил скелет, косясь на девушку, но она была непритязательна и, кивнув, плюхнулась на стул, стараясь не смотреть на такую заманчивую жареную картошку на чужом подносе, уткнувшись в молоко с видом проигравшей. Скелет несколько изумился, садясь за тот же столик и принимаясь за еду, с интересом рассматривая случайную соседку. На ее шее висел тонкий, рыжий платочек, приятно сочетаясь с непривычным цветом волос, но более всего монстра заинтересовали ее эмоции, которые тот ощущал слишком ясно. Будто перед ним был не человек, а книга, причем настолько интересная, что хотелось почитать ее подольше. И особенно остро всё напрочь перебивало чувство чужого голода и ее желание отдохнуть. — Трудный день, да? Студентка? — скелет облокотился на стол, отправляя в рот кусочек жареного картофеля, впериваясь шафраном зрачков в ее удивленный взгляд цвета голубого стекла. — Мм. Как и вся неделя, — та отпила молока, борясь с желанием осушить весь стакан залпом, но знала, что так голод все равно будет мучить её уже очень скоро. Монстр улыбнулся ей доброжелательно, метнув взгляд на стакан, охваченный тонкими пальцами, на которых виднелись маленькие порезы, какие бывают от бумаги, стоит неловко перевернуть и задеть страницы, выдавая в ней любителя читать и человека, старавшегося действительно много и часто учить что-то по учебникам. — На кого учишься? — полюбопытствовал он, продолжая с аппетитом есть поздний обед, на который собеседница кинула завистливый, но робкий взгляд. — Литературовед, — ответила та, снова делая большой глоток, в котором практически ощущала привкус разочарования от того, как быстро кончалась единственная доступная ей пища, если молоко вообще можно было так назвать. — Эм... Я не хочу показаться наглым, но взял себе многовато, не хочешь гамбургер и салат? В меня просто не влезет, — скелет скептически осмотрел груду блюд на подносе и снова бросил на соседку по трапезе заинтересованный взгляд. А та и не знала, что предпринять. На плече будто возникли ее персональный ангел и демон, споря между собой, что выбрать: гордый, праведный отказ или искушенное голодом согласие. — Мне платить нечем, — девушка почти допила молоко, уже прикидывая, на котором автобусе будет быстрее добраться до общежития. — О, да мне не нужно, ешь просто так. Студентам ведь нелегко приходится, я знаю. Если хочешь, то с собой возьми, — монстр положил перед ней горячий, ароматный гамбургер в картонной упаковке. Мисочка со свежим салатом и вилкой приземлилась там же, заманчиво брякнув о пластик столешницы, пока монстр добродушно щурил золотистые глаза. — Спасибо... Я тогда здесь съем, в общежитии саранча налетит, — пошутила та, не веря своему счастью. Да только её невольный спаситель все прекрасно видел и ощущал, хитро улыбаясь тому, с каким наслаждением она начала есть, с трудом стараясь не казаться ему оголодавшим чудищем, хотя скелет лично считал ее поведение очаровательным, а свой день прожитым не зря. — Не за что, — он задумчиво почесал пальцем жемчужно-белую щеку с редкими точками солнечно-желтых веснушек, неторопливо поедая картошку с редкими глотками из стаканчика со сладким чаем, — мне кажется, что я тебя видел где-то... Ты случайно в библиотеке здесь неподалеку не бываешь? — О, да. Бываю. Чуть ли не чаще, чем в университетской, здесь нужной литературы намного больше, — ответила та, откусывая большой кусок бургера с нежной курицей и салатом, едва не замычав от наслаждения. Да только глаза все равно прикрылись от чувства утоляемого прекрасным вкусом голода, который все больше ослаблял хватку где-то под ребрами, вместо которого там постепенно рождалось тепло сытости. — Тогда я, должно быть, тебя действительно видел. Не редко там бываю, чтобы взять книги брату, он частенько занят. О, ты, наверное, та девушка, что берет уникальные издания? Библиотекарь тебя уже издалека признает, — поделился он, вспоминая рассказ пожилого человека, что называл ее и его двумя завсегдатаями библиотеки, но об этом тактично умолчал. — Мм, супер. Я знаменитость. Теперь прослыву книжным червем, — хмыкнула та, принимаясь за салат, успев съесть половину бургера, — извини, я тебя не помню, слишком увлечена чтением, нежели рассматриванием окружения, — добавила та, с сожалением улыбаясь. — Не страшно. Брат в этом почти такой же, так что можно сказать — привык. Меня зовут Дрим, — скелет дружелюбно протянул ей руку, желая познакомиться немного ближе. И вложив свою ладонь в его кости, она крепко ее пожала, однако, вместо ответа монстр поднес ее тыльную сторону к лицу и галантно поцеловал, тут же целомудренно отпустив. — Кхм... Я Альнаир. Не обращай внимания на странность имени: родители назвали в честь звезды, — фыркнула та, чтобы скрыть смущение от непривычного жеста нового знакомого. — Очень красиво, — улыбнулся скелет, сверкая светло-охристым золотом глаз, — хах, кому уж говорить о странности имен, если я Дрим, а мой брат – Найтмер, — посмеялся тот, ловя ее удивление и взглядом, и душой. — Что, правда? Брата зовут Кошмар? — она в изумлении приподняла бровь, когда монстр напротив, посмеиваясь, кивнул, — даже спрашивать не стану – почему, — она подняла ладони в жесте капитуляции, зная, что монстры были во всем нестандартны. И это касалось в том числе и литературы, которую Альнаир любила всей душой, как и культуру этих существ, живших с людьми бок о бок. Их моральные устои, отношение к жизни и искусству восхищало ее требующее новых знаний воображение, притягивая к себе ее пристальное внимание, интерес и почти детское любопытство, сдерживаемое лишь горьким опытом, после которого та всегда держала с остальными немного бо́льшую дистанцию, чем другие. И причина, вспомнившаяся так некстати, отдалась призрачным тянущим чувством старого шрама на тонкой шее, скрытой рыжим, шелковым платком, который она носила не снимая в попытке скрыть розовую полосу чужого эгоизма и попытки банального ограбления. Проступок одного глупца выстроил вокруг одной живой души крепкий кокон, пробить который давалось далеко не каждому. Оно и к лучшему, ведь так никто не мешал ей учиться, созерцать мир и спокойно наслаждаться литературой без всякого осуждения, к которому охладела за годы в достаточной мере, чтобы не страдать от недостатка общения, которое с лихвой заменяло чтение. Монстр взглянул на часы, висевшие на шее золотом тонкой цепочки, нажатием на кнопку открыв циферблат. Альнаир не встречала таких диковинок, кроме как в сувенирном отделе какого-либо магазина с соответствующим отделом, и возможность увидеть живьём кого-то пользующегося столь неординарным, но несомненно красивым способом узнать время, ожидаемо вызывала ее интерес. — Ох, Найт меня уже ждет наверняка. Прости, мне пора идти. Спасибо за компанию, Альнаир, — скелет весело ей улыбнулся и встал из-за стола, поправляя подол водолазки. — Ага. Спасибо за обед, буду должна, — девушка вернула ему улыбку, выражавшую тепло её признательности, которую монстр ощущал всеми фибрами души приятным теплом ноты расставания. Бледный сапфир ее глаз ещё долго смотрел на дверь, за которой скрылась высокая фигура случайного прохожего, благодаря милости которого в общежитие она вернулась сытой и довольной. Судьба чертит дороги в замысловатых узорах красных ниточек. Какая соединит вас и с кем? Соединит ли вообще или оборвется, упав на землю отрывком шелка? Вам никто не скажет этого наверняка, да и незачем. Ведь не попробуешь — не узнаешь, а потому не стоит игнорировать прямые ее намеки, даже если в конечном итоге это ни к чему не приведет. Все встречи кажутся случайными, многие — неуместными вовсе, да вот только это совсем не так. Всё не случайно. Всё взаимосвязано. Всё необходимо. Эта встреча, самое первое знакомство — как метеор, расчертивший купол ночного неба яркой шпагой света. Она положила начало целой череде событий, хотя студентка и подумать не могла, что ее нить переплетена с жизнями других существ, и ее орбита с ними пересеклась далеко не в последний раз. И от того это было в равной степени удивительно и интригующе: паутина Судеб начала плести свои узоры с того самого дня. В этот раз университет отпустил Наир домой очень поздно: над городом раскинул сизую вуаль темный вечер. Душный и тяжёлый. Пару остановок голубоглазая решила пройти пешком, наслаждаясь спокойствием притихших после суетного дня улиц с невысокими зданиями дивной архитектуры не более пяти этажей ростом. Милые магазинчики ютились меж резных колонн, а часть пути шла по каменной набережной, между массивных бортов которой пролегала сильная жила длинной реки, делившей городок надвое. Живописно и уютно в любое время дня, ночи, месяца или года, и девушка в такие моменты была рада, что приехала на обучение именно сюда. Казалось, это место, и никакое другое, могло дать ей возможность полного погружения в искусство письма, способности к описанию, систематизации, поиска нужного. Да и простая смена обстановки, самостоятельная жизнь, проверка на прочность своего "я" — всё это шло не иначе как на пользу опыту и мировосприятию. Строило как личность. Наполняло идеями, мыслями, чувствами в конце концов. Говоря откровенно, побывав в этом месте, Альнаир прикипела к нему. К его старинным, мощеным старой, бугристой плиткой улицам, по которым гулял ветер, прибегавший на прогулки с залива, до которого шла та самая река. К ее водам, что под мостами скручивалась в петли водоворотов. К домам, чей внешний вид не копировал друг друга бездумно, а состоял из отдельных характерных фигур разных мастей и индивидуальной, авторской архитектуры. И даже к библиотеке, в которой девушка едва ли не жила, забегая при каждом удобном случае, желая успеть побольше перед защитой диссертации, маячившей на горизонте перспективой в границах буквально одного года. К ней-то та и свернула вновь, блаженно вдыхая воздух, в котором даже у входа улавливался аромат пыльных страничек и старых переплётов, под которыми свои тайны хранили давно умершие авторы. Старая резная дверь мелодично скрипнула, впустив гостью внутрь, а колокольчик внутри вторил ей тихой ласковой трелью. В такой поздний час в этом месте почти никого не было, а по залу гуляла тишина. Потрескивал под ногами дубовый, потёртый паркет, окна полуарками пускали внутрь блики уличных, рыжих фонарей, и высокие, до потолка, стеллажи с книгами стояли ровными рядами за стойкой библиотекаря, заполнившего отчётный журнал перед концом смены. Стоило Альнаир войти, как маленький, пожилой человечек поднял на нее заинтересованный взгляд выцветших глаз, в которых тут же расплескалась радость встречи с постоянной гостьей этого места. — О, здравствуй, дорогая! Сегодня ты поздно, — приветливо улыбнулся старичок, поправляя оправу старых очков на носу. — Здравствуйте, сэр. О, я ненадолго, по дороге в общежитие решила забежать, заодно верну то, что вчера взяла, — Наир подошла к стойке, выуживая из сумки на плече увесистый, но компактный томик весьма потрёпанного временем вида и, уложив его на столе, принялась заполнять соответствующий формуляр, пока пожилой человек сверялся с номерком книги в архиве позади. Закончив с формальностями, девушка поблагодарила его и привычно ускользнула в зал, ища определенный стеллаж, где хотела найти методичку на будущую неделю занятий, в одном из проходов едва не столкнувшись с другим посетителем. — Ой, простите, не заметила вас, — автоматически извинилась та, поправляя на плече лямку сумки, да так и замерла, осознав, что одежда у позднего гостя больно знакомая, — Дрим? — Ох ты, привет, Альнаир, ха-ха. Вот и встретились, — весело и радостно поприветствовал ее монстр, оказавшийся при ближайшем рассмотрении выше нее на целую голову, — а ты что так поздно? Разве студенты в это время не отдыхают? — Мне перед выходными надо материал взять, — та пожала плечами, устало ему улыбнувшись, пока Дрим во все золото глаз рассматривал её с любопытством. Наир выглядела уставшей, но довольной, в отличие от их первой встречи, когда та валилась с ног и сильно хотела есть. И ее активный и блестящий, живой взгляд отчего-то его порадовал, будто душа, ощутив чужие эмоции, тоненько зазвенела в созвучии. — А я зашёл посмотреть что-нибудь и для себя в этот раз, но не знаю, с чего начать, — поделился с ней Дрим, высокой тенью последовав за знакомой, что шла к стеллажу с пролётом многочисленных полок, на которых теснились сотни и тысячи пожелтевших от времени страниц учебных методичек. Выбрав нужную полку, девушка начала пальцем водить по корешкам, щурясь от неважного зрения в поисках нужных экземпляров. — А о чем ты любишь читать? — спросила та, подцепив очередной бумажный переплет пальцем и бросая взгляд на высокую фигуру в охристого цвета рубашке и часами на цепочке, плечом опиравшуюся о стеллаж. — О, мало что, признаться. За столько лет мне почти все приелось, чего не скажешь о моем брате. Я, в отличие от него, другим увлекаюсь, однако, если берусь, то предпочитаю что-то научное. Ту же физику, астрономию или вроде того, — монстр заметил, что Альнаир не могла дотянуться до верхней полки, встав на носочки, — давай помогу, какая нужна? — Ох, вон та, зелёная, спасибо. Ам... Неучтиво, если я спрошу, сколько тебе лет? Прости, если невежливо, я, если честно, не знаю, можно ли о таком спрашивать, — девушка неловко улыбнулась, принимая из рук скелета учебный материал и медленно переходя к другой полке, возле которой стоял Дрим, посторонившийся, чтобы ее подпустить к книгам. — Нет, отчего же, ха~. Вопрос в том, как вы, люди, относитесь к тому, что собеседник старше вас на несколько сотен лет, — скелет хитро улыбнулся, пристально следя за расцветающим изумлением на лице девушки. Оно плавно сменялось на восхищение, стоило ей медленно к нему повернуться, будто видя Дрима впервые. — Несколько сотен? Выходит, ты видел, как писались многие великие произведения человечества? И величайшие работы монстров тоже? О, Вселенная, почему ты не мой научный руководитель? — обиженно буркнула та, снова отворачиваясь к книгам, будто стоявшее рядом существо совершенно не пугало ее тем, сколько раз видело смену веков. И Альнаир действительно не было боязно, словно этот монстр вокруг себя распространял некую ауру умиротворения, будто прозрачным куполом накрывая им по своему желанию, что было недалеко от истины. — Видел и даже говорил с некоторыми из авторов, — ответил он, удовлетворённый ее спокойствием, отчасти зная, что большинство людей пугались такого числа прожитых им лет. — А это ничего, что я на "ты" обращаюсь? — вдруг спохватилась голубоглазая, резко к нему развернувшись. В ее глазах острыми иголочками встало беспокойство, которое Дрим поспешил усмирить, одарив спокойной улыбкой. — Ох, да брось. Я не хочу, чтобы каждый раз мне говорили что-то вроде "здравствуйте, мистер трехсотлетие". Как говорят люди: "душой я молод". Возраст исчисляется и воспринимается нами иначе. Так что, не меняй своего ко мне обращения, все хорошо, — он плавно одернул полы рубашки – кажется, это была его привычка. Одна из тех милых мелочей, что выделяют кого-то среди прочих, и девушка с любопытством отметила эту деталь, улыбаясь своим мыслям. — Ладно. Я вроде все взяла, давай посмотрим, что ты ещё не читал? — предложила Альнаир, решив, что это меньшее, что она могла бы предложить ему за прошлую помощь, когда скелет, как она считала, случайно, стал спасителем от жгучей, вынужденной голодовки. Парочка прошла в отдел с естественными и точными науками, где они долго выбирали между вариантов с теориями происхождения вселенных и тайн микроскопического мира молекул, в итоге остановившись на очерках известного физика по поводу природы черных дыр. Библиотека собиралась закрываться и двое последних посетителей с литературой наперевес выскользнули в прохладу улицы, где чернотой облачного неба, от которого отражались пятна отсветов огней, подступала ночь. Альнаир с разочарованием поняла, что время последних автобусов безвозвратно утеряно, а накрапывающий дождь давал ясное представление о том, каким мерзким станет пеший путь до общежития. Заметив, что случайная спутница погрустнела, он участливо к ней повернулся, желая узнать, что вызвало огорчение, ощутимое его душой как неприятное покалывание на ее поверхности. — Альнаир? Все хорошо? — он с искренним беспокойством наклонился поближе, не нарушая, впрочем, ее личного пространства. — Устала просто, все нормально, пойду теперь отсыпаться, неделя та ещё была, — голубоглазая обреченно вздохнула, готовясь двигаться в путь, — доброй ночи, Дрим. — Доброй ночи, — кивнул ей скелет и, решив не докучать явно уставшей студентке, спустился по ступенькам внутреннего двора и скрылся за поворотом арки под пятиэтажным зданием, не обращая внимания на редкие, колючие капельки дождя. Наир обреченно вздохнула, запрятала взятые методические материалы в сумку поглубже, стремясь уберечь их от влаги, которой, Наир была уверена, вскоре напитается вся ее одежда, ведь идти до спасительного общежития было долго. Выяснять отношения с ворчливым комендантом по поводу долгого отсутствия — едва ли не столько же. Стоило ей вынырнуть из арки на пустую улицу, как дождь с тихим шелестом накрыл проспект почти сплошной стеной, тут же струями побежав по винным волосам за шиворот пиджака и футболки под ним. Зябко поежившись и ругнувшись, студентка поспешила домой, даже в такой ситуации успевая отметить, что в моментально намокшем асфальте и плитке родилось зеркало, отражавшее сферы уличных фонарей вдоль проезжей части размытыми бликами акварели. Красиво, если бы не стало так холодно. Зонта у Наир не водилось вовсе, и оставалось лишь сердито хмуриться и целеустремленно переступать наливавшиеся темнотой ночи лужи. Ливень стремительно набирал обороты, топкими, пузырящимися потоками собираясь у границ поребриков вдоль узких тротуаров. И редкие автомобили представляли угрозу, норовя облить девчушку с ног до головы. Хотя куда уж хуже: вода бежала по лицу и волосам обильными ручейками. Радовало, что сумка на плече, что гулко билась о мокрое бедро, была относительно непромокаемой, больше подходя для планшета или небольшого ноутбука, чем для атрибута моды. Крупный внедорожник, нагнавший ее фигурку, остался к чужому неудобству хладнокровен, пустив колесом волну противного холода, окатившего ее от плеча до ног, заставив остановиться и громко ахнуть. — Да чертов ты козел, а! Ну специально что ли?! — размахивала та руками, заметив, что машина остановилась и начала активно сдавать назад, что порадовало потерпевшую перспективой наорать на наглеца лично, особенно когда дверь перед ней открылась, — смотреть же надо, деби... л? — последнее слово девушка буквально проглотила с вопросительной интонацией, мазнув взглядом по знакомому янтарю глаз водителя. — Ничего, я согласен, действительно дебил. Отвлекся, прости меня. Черт, да ты вся мокрая! Садись, давай, я тебя подвезу, хоть согреешься, — Дрим открыл дверь ещё шире, приглашая сесть на сиденье рядом с водительским, активно поманив рукой, — ну же, не бойся. Я тебя не обижу, — обезоруживающе улыбнулся монстр, и Наир плюнула на все, решив, что сейчас даже на второе ограбление согласилась бы из-за острого холода, бившего все мокрое тело дрожью. Дрим тут же включил на обогрев и сиденье, и обдув воздуха, повернув вентиляторы на торпеде в сторону дрожавшей студентки, которая с трудом выдавила из себя слова благодарности. — Тебя до куда подбросить? — дружелюбно поинтересовался скелет, выводя автомобиль с обочины на пустую дорогу, мельком бросив золотой взгляд на отогревающуюся спутницу, чей намокший и сжавшийся вид вызывал в нем какую-то трепетную нежность и желание помочь. — До общежития, которое напротив парка ближайшего. Оно прямо напротив стоит, единственное, — тихо ответила голубоглазая, быстро отогреваясь и столь же стремительно набираясь страхом и дискомфортом от того, что по глупости села в машину к очень малознакомому существу. От этого старый шрам на горле неприятно начало тянуть, пуская фантомное чувство былого стресса до самой души колючими мурашками, спутанными с оными, но от холода. Дрим ее перемены ощутил, обладая способностью к полной эмпатии, и был таким наплывом напряжения весьма озадачен, решив во что бы то ни стало показать ей, что его не стоило бояться или хотя бы немного попытаться отвлечь. — Сейчас мигом доедем. Надо было сразу тебя с собой позвать, не промокла бы так. Прости, что окатил, отвлекся на телефон, — Дрим остановился на светофоре, слушая, как приятно дворники бегали по лобовому стеклу, смахивая потоки ливня прочь. Альнаир бросила на спокойного монстра беглый взгляд и вздохнула, делая вид, что проверяет не намокли ли взятые с собой методички, но к счастью содержимое сумки оказалось сухим. — Ничего, — запоздало ответила та на его извинения, постепенно успокаиваясь в компании Дрима, словно ее медленно обволакивало каким-то смутным чувством лёгкой радости, описать причину появления которой у нее не получалось. Монстр же тихонько пускал к ней немного своей магии, делясь ей, словно энергией, в попытке приглушить чужое беспокойство, что выходило вполне неплохо, судя по ее оживившемуся любопытством взгляду. — Впереди выходные. Чем займешься? — непринужденно спросил скелет, выворачивая бархатистый руль внедорожника на нужном повороте перекрестка, отражавшем огни светофоров и фонарей пустых улиц. — Мм... Не знаю. Писать диссертацию, видимо, давно хотела закончить с одним разделом, — уныло ответила та, немного убаюканная теплом обогревателя, гулом машины и аурой монстра, не зная, притом, о последнем аспекте. — О, звучит скучно. Может стоит повеселиться? Погода будет неплохая, сходи погулять в парк. Что ты любишь? — скелет улыбнулся, представляя, как эта милая любительница книг делает что-нибудь неординарное, вроде ужения рыбы в пруду или ловли бабочек сачком. — Обычно я так устаю, что в выходные меня из кровати не выгнать даже под страхом смерти, — усмехнулась та почти мрачно, на деле же тут же зевая, прикрыв ладонью рот, видя за влажными стеклами знакомые очертания здания общежития и замедление внедорожника, въехавшего на дублёр, из-за чего огни улиц расплывались из линий в круглые и овальные пятна света. — Ну, вот и приехали. Видишь, как быстро? — Дрим потянулся к девушке, желая открыть дверь и отстегнуть замысловатый замок на ремне безопасности, но заметив, как Альнаир вздрогнула и чуть зажмурилась, замедлился, понимая, что отчего-то продолжал ее пугать. Решив никак это не комментировать, он бережно убрал ремень и дотянулся до защёлки дверного замка, подняв его вверх, чтобы выпустить новую знакомую в свежесть ночного дождя и долгожданный отдых в своей комнатке, ласково улыбаясь на ее недоверчивый испуг. — Спасибо, Дрим. Пойду теперь с комендантом вести дуэль объяснений, отчего я так поздно вернулась, — успокаиваясь ответила та, улыбнувшись монстру, который действительно не желал ей ничего плохого, без задней мысли подбросив до дома. — Хм... Погоди, пойдем вместе, я ему быстро все объясню, чтобы ты поскорее пошла греться. А то заболеешь ещё, — Дрим с готовностью тоже выбрался из автомобиля, в темноте ночи блестевшего охристым золотом окраски, и забегая на крыльцо многоэтажного дома, куда тенью последовала и студентка, ежась в струях темной воды. В холле перед пунктом пропуска с нее тут же истекла неплохая лужица дождевой влаги, оставляя на сером ковролине темное пятно и следы. Дрим тут же бодро подошёл к каморке с маленьким, смуглым человеком, смотревшим телевизор, чтобы быстро обрисовать суть ситуации. Альнаир несмелой, мокрой тенью пристроилась рядом, скользя взглядом по рядам блестящих ключей множества комнат, шустро найдя свой на положенном ему месте, с потертой, видавшей виды синей биркой, даже не слушая, о чем начал говорить высокий скелет, с рубашки которого искристыми капельками падала на ковер вода. Ее глаза невольно поднялись к профилю монстра: череп в тусклом свете настольной лампы отливал пепельным жемчугом, освещённым над скулами отблеском шафрановых глаз. Под черепом мощным стержнем шел лордоз крупных позвонков, между которыми мерцал полупрозрачный симфиз дисков. Необычно, особенно в том, что кости были толще, чем скелет у людей, заменяя монстру мышечную массу, которая им была ни к чему. Вся сила и мощь сочетались в магии, которую никому видеть было не дано. Лишь ощущать... К изумлению Альнаир, разговор оказался коротким — в нем та успела лишь услышать что-то о факультативах и занятиях перед дипломной предзащитой, на что комендант понимающе проворчал что-то неразборчивое и, бросив недовольный, но не сердитый взгляд на студентку, вручил ей её ключ, кивнув на журнал, где необходимо было расписаться. Голубоглазая шмыгнула носом и, черканув ручкой кривую роспись, смазанную от дрожи, отошла в сторону, желая попрощаться с Дримом и поблагодарить того за помощь, малую для него, но значимую для нее. — Хей, спасибо, правда. Ты мне невероятно помог, причем не в первый раз, — улыбнулась она, поправляя сползшую с плеча лямку сумки. — Все хорошо, Альнаир. Я... хотел спросить, — скелет моргнул, коротко почесав подбородок, собираясь с мыслями, — ммм, могу я снова тебя увидеть, если ты не против? Девушка смущённо улыбнулась, не веря даже, что такому долгоживущему монстру может быть интересно общение с простым человеком, но отказывать не хотела тем более, представляя, сколько интересного и значимого тот мог ей поведать, что для нее, как для близкой к искусству персоны, было несомненно весьма весомым аргументом в пользу согласия. И не ради выгоды, а ради собственного саморазвития, желания узнать такое существо поближе, словно тот был удивительнейшей книгой для той, кто так любил читать. — Конечно, Дрим. Ты теперь знаешь, где я живу, так что всегда буду рада составить компанию, если хочешь, — согласно кивнула та, переложив ключ от комнаты в другую ладонь, — в любом случае в библиотеке вероятность меня встретить даже выше, — посмеялась та, поймав ответный смешок монстра, в глазах которого янтарь зрачков, до того круглых, словно солнце, сменили очертания на остроконечные звёздочки, удивив этим студентку, что буквально замерла, пораженно их разглядывая, — ой, это так и должно быть? Черт, прости за глупый вопрос, — одернула себя та, спешно отводя взгляд куда-то за спину скелета. — Ох, все нормально. Это от эмоций. Такое бывает, когда я счастлив, — тихо ответил он, немного смутившись тому, что вопреки могуществу обладал почти обидной слабостью выдавать спектр хороших эмоций, особенно сильно волнующих душу. Снова вернув ему взгляд, Альнаир понимающе кивнула — смущать его ещё больше не хотелось. — Ну, тогда увидимся, Дрим. Доброй ночи и спасибо ещё раз за помощь, — улыбнулась та, уходя к турникетам, и монстр, махнув на прощание рукой, одернул подол мокрой рубашки и ушел обратно в дышащую дождем ночную улицу, где для обратной дороги до дома ждал его автомобиль.