Чертовски горячий Хеллоуин с послевкусием виски

      Итто, получая разрешение в виде заалевших щёк и язычка, что мельком скользнул по внутренней стороне щеки, властно накрывает пухлые губы своего гостя в жарком поцелуе, оставляя на них после себя послевкусие алкоголя, от которого Горо морщится, но не отстраняется, сжимая в ладони воротник футболки Аратаки и прижимаясь к нему, с прикрытыми глазами пытаясь отдышаться, утыкаясь в изгиб чужой шеи.       — Так пёсик согласен провести со мной эту ночь?       — Согласен. Не могу же я позволить тебе так просто пить, когда можно веселиться.       Они даже не удосуживаются спросить имена друг друга, что за чертовщина. Вспомнив об этом, Итто мычит в очередной поцелуй, обнимая парня за талию и вжимая его в стену последующим движением; тот неохотно отстраняется, поднимая вопросительный взгляд чистых, небесно-голубых глаз на него.       — Как тебя хоть зовут-то?       — Горо, — он смущённо хихикает, понимая, что совсем забыл о приличии, пальчиками ведя вдоль мышц Итто по животу, игриво очерчивает кубики пресса, после, наконец задирает его футболку, запуская под неё свои холодные руки и продолжая изучать торс парня, уже без препятствия в виде хлопковой ткани.       — Итто, — рычит второй, кусая нижнюю губу почти до крови из-за контраста: горячее тело и холодные шаловливые пальчики, свежую ранку в следующее мгновение начинает щипать. Горо заботливо облизывает её, улыбается.       — Виски?       — Да, будешь?       — Я не пью, точнее, бросил, — он ведёт носом по щеке Аратаки, касается губами чёткой линии челюсти, но вздрагивает, испуганно пытаясь отстраниться, когда чувствует, как Итто без предупреждения, поднимает его на руки, неся в комнату.       — Я бы мог сам дойти, — бурчит Горо, ёрзая на крепких мужских руках в попытках устроиться поудобнее.       — Тебя уже ноги не держат, щеночек, — он опускает юношу на кровать, целует его, помогая стянуть с себя футболку. Горо возбуждённо следует, изгибаясь, приподнимаясь за прикосновениями Аратаки, что неспешно его раздевает, наслаждаясь чужим телом. Голубоглазый стонет приглушённо, когда ладони, оглаживая впалый животик, касаются голой чувствительной кожи.       — Только прошу, сначала будь нежен, — словно в бреду, проговаривает парень. — А потом можешь дать волю фантазии.       — Как пожелаешь, щеночек, — он, слегка надавливая, ведёт пальцем от пупка, поднимаясь выше, задевает пальцами каждое выпирающее ребро, безумно долго ведя к тому, что сразу привлекло его внимание; сжимает, чуть покручивая меж пальцев, проколотые соски Горо, от чего тот, запыхаясь, стонет, поднимая грудь, желая больше подобных прикосновений.       — Они так опухли, прелесть, — Итто пошло улыбается, без раздумий припадая к одному, облизывая его, играясь языком, изредка оттягивая зубами, от чего второго захлёстывает очередная волна возбуждения — серебряное украшение, и не отводя взгляда, наблюдает за тем, как парень рвано, чертовски приятно, несдержанно стонет и, вжимаясь затылком в подушку, отворачивается, закрываясь рукой.       — Ты девственник? — Аратаки нависает над юношей, беря его за подбородок, заставляет посмотреть на себя, Горо слушается, преодолевая смущение и всё же открывая глаза, обрамлённые густыми тёмными ресницами, с мольбой взирая на второго, а Итто, хищно улыбнувшись, проводит пальцем по его губе; томно, с наслаждением, собирая с него вязкую слюну.       Горо не глупый, понимая сей жест и выжидающий, направленный на него взгляд, он приоткрывает рот, чуть маленький розовый язычок высовывая, вызываясь вылизать пальцы светловолосого, что по прежнему пристального смотрит ему в глаза, в которых смутно отражается его силуэт.       Его это всё заводит просто невероятно и даже не разберёшь, виновата ли в этом целая бутылка виски, выпитая «по приколу», внутри теперь разливающаяся яркими, жгучими глотку и грудную клетку, ощущениями; или этот мальчик, развратно разлегшийся под ним в ожидании того, что его возьмут, вот так просто. Какой-то симпатичный первый встречный, к которому парень пришел вместе с праздником.       — Нет, но это из-за секс-игрушек. У меня никого не было, — говорить с занятым ртом довольно сложное занятие, но Горо справляется на отлично, ещё и пальцы, такие длинные и ухоженные, щедро смачивает слюной.       В награду за хорошую работу, Итто затягивает его в поцелуй, принимается растягивать его; пальцы, только что бывшие во рту, по очереди проникают в паренька, прокручиваясь, ведя по стенкам, раздвигая их; проникают так глубоко, что Горо громко мычит, закатывая глаза от наслаждения.       Итто с упоением слушает мелодичные стоны, заглушаемые его же губами; голубоглазый робко обвивает торс Аратаки ногами, сводя его, и без того возбуждённого, с ума, приподнимается на локтях, стремясь быть как можно ближе к Итто.       Беловолосый, смекнув, обнимает его за талию свободной рукой, помогая подняться и удобно сесть к нему на бёдра, прижавшись и начиная от малейшего движения потираться чувствительными сосками о грудь Итто, щекоча его пирсингом.       Горо от такой близости к чужому разгоряченному телу стонет, не открывая глаз, неосознанно выпячивает попу, через раз насаживаясь на пальцы уже самостоятельно; Итто всё это время отвлекал его, так, что тот даже не заметив боли, свободно растянут уже с тремя пальцами внутри.       Облизнув его шею, по которой стекали ручейки пота, Аратаки, уже немного протрезвевший, но вновь опьянённый красотой восседающего на нём парня, хриплым шёпотом просит разрешение на продолжение, помнит о просьбе второго; тот быстро кивает пару раз и, задержав дыхание в предвкушении, насаживается на член Итто; по ощущениям он ни в какое сравнение с игрушками не идёт; тёплый, хотя, нет, даже горячий, идеальных размеров, чуть пульсирующий где-то глубоко внутри.       Горо радостно взвывает, возвращаясь в реальность и жмётся к Аратаки, умоляя его как можно скорее вставить его полностью.       — Уверен?       — Да-да, да, пожалуйста, Итто.       Имя, гармонично смешавшееся со стоном, заставляет беловолосого на пару мгновений выпасть из жизни и вернуться тогда, когда Горо, весь взлохмаченный, с покрасневшими щеками, сам исполняет свою же просьбу; крупно дрожа, голубоглазый запрокидывает голову, с томным стоном кончая. Итто, наблюдая за тем, как парень обмякает у него на руках, скалится в довольной усмешке, размазывает по члену Горо его же сперму и укладывает его на спину.       — Хах, у тебя снова встал, — замечает Аратаки, продолжая двигать рукой в такт своим размеренным движениям бёдер, оставляя на чужой шее множество поцелуев и вскоре, не выдержав узости специально сжимающего его в себе Горо, выходит, кончая на простыни и, поцеловав юношу в висок, опускается к раздвинутым ногам.       — Что ты собрался делать?       Язык скользит вдоль члена, собирая остатки эякулята и смазки. От неожиданности Горо, вздрогнув, высоко вскрикивает, расползаясь по кровати довольной лужицей, сипло стонет, жадно провожая взглядом каждое движение белокурой головы Итто; он без труда берёт в рот полностью, умело двигает языком, наслаждаясь поскуливанием Горо и даже позволяет кончить себе в глотку, послушно всё сглатывая.       — Можно мне переночевать у тебя?       — Нужно, — коротко отвечает Итто, сгребая парня в охапку нежных объятий и напоследок, целуя его шею и плечи, желает ему спокойной ночи.

***

      Проснувшись и не увидев рядом с собой Горо; вместо милого паренька рядом лишь пустое, холодное место на кровати, беловолосый подскакивает, однако, вовремя видит одежду юноши, что аккуратно была сложена на тумбочке и успокаивается, понимая, что тот всё ещё у него. Облегчённо выдохнув, он, насупившись, принимается восстанавливать хронологию событий; неожиданно перед ним на кровати возникает Горо, услышавший, что второй начал шевелиться, пробуждаясь.       — Прости, я тут покопался у тебя в вещах и нашёл это.       Он предстаёт перед хозяином дома в виде ещё более, в разы, мать его более развратном, нежели вчера — из одежды на нём только футболка Аратаки, на худом Горо больше похожая на короткое платье, ушки, ошейник и хвост, который на самом деле анальная пробка: всё это добро найдено у Итто, в прошлом работающим консультантом в секс-шопе. Затариться — затарился, воспользовавшись скидкой для работников, а потом спрятал в порыве стыда, стараясь больше не вспоминать о них. Даже не распаковал нормально.       — Я просто… — не получив реакции от Аратаки в первую минуту своего появления перед ним, начинает было оправдываться Горо, но не договаривает, ведь Итто, накрутив кожаный ошейник себе на кулак, притягивает юношу к себе, целуя.       — Тебе идёт, — сонный голос Итто, как обычно это бывает, чуть охрипший, глубокий, окутывает Горо, от чего он дрожит, покрываясь мурашками, ластится, просится усадить его на колени; Аратаки не отпускает ошейник, сжимая его в руке сильнее и осматривает лицо парня, оказавшееся в паре сантиметров от его. — А ещё, ты ужасно красивый.       — Мне нравится твой голос, — мурчит тот, прижимаясь губами к чужой щеке и обнимая беловолосого; тот чувствует чужой стояк, прижимающийся к бедру и издаёт смешок, отпуская всё же из рук поводок, глубоко вдыхая аромат чужой кожи. Юноша уже был в душе, посему, пахнет от него просто крышесносно.       — А мне нравишься ты, — улыбается, ведя носом по плечу Горо, оставляя на нём пару меток, под довольный стон парня и двигает в нём игрушку; медленно, осторожно, дабы голубоглазый протяжно стонал его имя, нетерпеливо ёрзая. Свободной рукой забирается под футболку, находя серебряное украшение, оттягивает его, затыкая хныканье Горо поцелуем.       — Хочу тебя, — в чужие губы с нетерпением тянет парень, запуская руку в мягкие белые волосы.       — Ты же почти кончил от игрушки, — дразнится Аратаки, пакостно улыбнувшись. — Может, она заменит меня полностью?       — Ничего подобного!       — Ну хорошо-хорошо, не злись, малыш, — он целует его в шею, отбрасывая хвост. — Ой, у Вас лишняя деталька отвалилась.       Горо смеётся; его смех вскоре сменяется стоном, а на губах расцветает улыбка, когда он снова чувствует в себе Итто; ему хватает пары толчков, дабы со сладким стоном излиться в чужую ладонь и снова устало повиснуть на Аратаки, покрывая его шею мелкими поцелуями и лёгкими укусами.       — Кажется, я в судьбу поверил, иначе как бы мы ещё встретились.       — Это было самым лучшим Хеллоуином в моей жизни, детка.