Принцесса и клоун

Адский страшный подземный город озарялся фонарями и вывесками стоящих при нём заведений. Это были бордели, кабаки, рюмочные и ночные кафе. На улицы в это время выходило много народу. Ночью в Аду особенно весело! Гостями здесь были необычные даже для этого параллельного мира существа. Вот проходит мимо Мистер Мёртвая Голова со своей семьёй, держа на поводке резвого худощавого жеребенка с черепом вместо головы — брыка. Только взглянешь на эту маленькую шуструю бестию — и всё, пиши пропало! Мёртвая Голова — семьянин, который отбирает ткани головы у непослушных детей и забирает их в свою семью. Тут бегают красивые суккубы, приманивающие демонов-мужчин, слышны крики и вопли из многопанельных старых домов. Это место можно назвать преддверием самого Ада. Здесь демоны живут, отдыхают и развлекаются, как живые существа. Грешники до этого местечка не допустимы ни в каком виде! Помимо демонов сюда заглядывают и боги смерти. И пусть они не умеют радоваться и отрываться, как жители ада, им достаточно мирного уголка в тишине какой-нибудь забегаловки. На их столиках практически ничего нет, а заказывают они всегда одно и то же — "не обращать на них внимания, они скоро уйдут". Этих скучных существ ненавидят демоны так же, как и боятся. Коса смерти неумолимо может перерезать как плоть, так и призрачную оболочку. Из-за своего безобразного вида жнецы не могут посещать Рай, потому что пугают ангелов и светлые души… В одном из демонических кабаков, в темном углу, никем не замеченный, сидел Алан — бог смерти. Он здесь появляется практически всегда. Алан — высокий горбатый мужчина с каштановыми грязными волосами. Его лицо омерзительно и страшно выглядит: глаза отсутствуют, скулы выпирают, а рот не имеет губ и сложен в большую "О" на пол-лица. Одет он в длинную юбку, которая, казалось, была сложена из кожаных бинтов и держалась на подтяжках, перекрещивающихся на груди. Его коса красовалась, опираясь о стену напротив столика. Её форма напоминала вид гофрированной бумаги, если смотреть на неё сбоку. Острые лезвия блестели в свете ярких ламп, а сама коса переливалась жёлтым. На плече Алана сидела чёрная кошка — его верный фамильяр. Она смотрела в книжку своего хозяина, который во что-то вчитывался. На самом деле там не было ничего важного, он просто пялился на "отчёты", которые составлял сам для себя. Мертвец вспоминал, как забирал души и в каких обстоятельствах погибали его жертвы. Вот он перелистывает страницу, и его взору открывается статья об Исааке Ли Гроссмане. Алан узнал недавно, что одного из жнецов послали отправить демонического клоуна в Халфейр, потому что он не отдаёт души убитых детей. Демон Джексон тоже интересовался у Алана об этом клоуне. — Много же ему внимания уделяют, — равнодушно и монотонно пробормотал он, гладя голой фалангой свою кошку. Алан был из тех, кто любил рассказывать истории своих жертв другим жнецам, если те попадали в необычные ситуации. Конечно же, имя умершего он не раскрывал, но в случае с Исааком всё вышло иначе. Все и так знают имя этого грешника, и многие знают, что он сейчас тонет в кровавой вулканической лаве, каждый раз поднимая руку ввысь в надежде, что его спасут. Зазвенел входной звоночек, двери заскрипели, и в кабак вошёл ещё один гость. Это тоже жнец. Женщина с рыжими, запачканными грязью и кровью волосами. Её лицо выражало непонятную эмоцию: то ли улыбка это у неё такая, то ли оскал, только клыки плотно сжаты, и кажется, что челюсть уже ни один демон не раскроет! На одном глазу сгнило веко, отчего он казался больше, чем второй, веко которого, наоборот, закрывало полглаза. Одета богиня смерти была в красную жилетку с золотыми украшениями, которые скрепляли её безобразный рваный плащ. На бёдрах красовался ремень и полуюбка, оголяющая одну уже прогнившую до костей ногу. Так же, как и Алан, она имела дыру в животе и так же была освежеванна. Её нижняя часть, а именно тазовая область и половые органы, полностью сгнила, оставив после себя лишь свисающие ошмётки и прекрасно обнажённую, полупокрытую тканью кость таза. Вот только на груди её теперь тоже зияет дыра, сквозь которую видны ребра и ключицы. Женщина направилась к столику, где сидел Алан. Змей выполз промеж рёбер "принцессы" и поприветствовал мертвеца, не отрывающегося от записной книжки. — Добрый вечер, друг по работе, жнец Алан. Мы тебе не помешаем? Жнец отвлёкся и посмотрел на парочку. — О, Одри. Не ожидал тебя здесь увидеть. Здравствуй. Какими вы здесь судьбами? Женщина села напротив, держа в руках свою перебинтованную косу. Алан заметил, что у Одри на груди теперь красуется огромная дыра. — Не помню, чтобы твоя грудь так прогнивала. Недавно же здесь была кожа… — В бою с демоном получила… — начала объяснять Одри. — Интересно, что же это был за демон? — А ты догадайся! — вмешался в диалог Эдгар — фамильяр Одри. — Да ладно... — догадался Алан. — Джексон хоть понимает, что он наделал? Да его за такое в Халфейр без разговоров отправлять надо. — Не справляюсь я с ним... Каждая битва оканчивается поражением... Разговор жнецов звучал равнодушно. В диалоге было куда меньше интереса и эмоций, чем у их фамильяров. Эдгар и Маффет — чёрная кошка Алана — резвились как малые дети, выясняя свои звериные отношения. Всё-таки они живые существа, пусть и демонические, в отличие от своих хозяев-мертвецов. — И всё же, что тебя привело в кабак? Ты же не очень любишь такого рода заведения. — Тебя искала, уважаемый Алан. — Меня? — мужчина указал костлявой кистью в свою сторону. Женщина кивнула. — Из-за того, что я не справляюсь с Джексоном, меня перенесли на другую точку. Говорят, тоже демон опасный, но до Джексона не дотягивает тем, что ему не молятся как божеству и не вызывают. Думают, что я справлюсь… — Так-так-так, и что же это за счастливчик, чью плоть или призрачную сущность поразит твоя коса? — Алан пафосно закрыл половину своей уродливой физиономии записной книжкой. — Клоун-детоубийца — Смеющийся Джек. На него поступают жалобы, дескать, он не отдаёт души убитых детей и оставляет в своем цирке. Я его пока что ни разу не видела, но говорят, ты о нём много знаешь. Поведаешь ли ты мне, уважаемый Алан, об этом демоне, чтобы я знала, на какие слабости "давить"? Эдгар, подслушивая разговор, заполз на стол к жнецам. Ему тоже было важно знать о будущей жертве, всё же он — защитник и помощник Одри. Его клыки обладают болезненным ядом, который пронзает биологическую и призрачную плоть, а слабых демонов и вовсе убивает. Маффет прыгнула на голову Алана, а затем спустилась ему на плечо. Алан заглянул в свою книжку и начал листать. — Так.. Смеющийся Джек. Да, был у меня такой на опыте, точнее, его жертва. Я сам о нём всего не знаю, только из воспоминаний его жертвы могу сказать, что Джек был его лучшим и единственным другом... Вот. Нашёл. Жнец ладонью примял изгиб переплёта и начал читать: — "Предупрежу тебя, что Смеющийся Джек полудемон-полупризрак. У него вытягиваются конечности и туловище в длину на несколько метров. Клоун монохромного цвета, имеет конус вместо носа. Черные, сальные растрепанные волосы, острые клыки, длинные когти. Убивает детей из-за ненависти к ним. История: мальчику подарили шкатулку на Рождество, в ней и сидел Джек. Они стали лучшими друзьями. В то время клоун был цветным и добрым. Джек души в нём не чаял, но однажды мальчику забрали в школу-интернат, а Джек остался скучать в коробке. Мальчик вернулся спустя 13 лет, и был он уже взрослым и мрачным. За это время Джек и выцвел. Один раз этот парень убил женщину на глазах у клоуна, который всё видел из коробки. Джек воспринял убийство как игру, и когда освободился, то жестоко убил своего хозяина"... Мужчина отвлёкся от книжки. — Теперь он питает ненависть ко всем детям и убивает их... А вот откуда он вообще появился изначально, неизвестно даже мне… — Итак, мы имеем дело с демоном-"обиженкой"? Будет интересно напомнить ему о прошлом. Коса жнеца пробуждает самые глубокие и добрые воспоминания, чтобы отвлечь демона.. Хаха! — начал язвить Эдгар, извиваясь в теле Одри и заползая в её прогнившие дыры. Одри же слушала эту историю без малейшей эмоции. Она узнала что хотела. Теперь хоть какое-то представление о новом "пациенте" было получено. — Как ты понимаешь, Одри, демон очень опасен, но, в отличие от Джексона, стычек со жнецами у него ещё не было. Не знаю, как всё пойдёт... — Поняла. Ещё что-то есть? — Эм... Да нет... Тогда женщина взяла свою косу и, поднявшись со стула, начала хрустеть костями. Она уже собиралась уйти, как Алан встрепенулся, вспомнив что-то ещё. Женщина остановилась и обернулась. — А! Знаю ещё одну историю. Она менее популярна. Её вообще считают больше байкой и выдумкой, но всё же... Если история не так популярна, это не значит ещё, что её не было, так? — Эта история как-то связана с нынешним Джеком? Поможет она мне его убить? — Эм, ну... Там рассказывается о том, что первым другом Джека был всё же не этот мальчик. Его первый хозяин умер от какой-то болезни, и Джек был в этой истории всегда добрым…. В общем, нет.. Она не имеет никакого отношения к нынешнему Джеку. — Тогда мне не интересно… — Да! Нам не нужна лишняя информация, не связанная с демоном.. — напоследок прошипел Эдгар. Одри и Эдгар попрощались с Аланом и ушли. Алан при жизни был очень болезненным ребёнком. Он родился на век раньше Одри. В это время ещё не было войны, мир только начинал развиваться и, соответственно, знания медицины были слабо изучены. Мальчик заболел, но выявили болезнь не сразу, а когда спохватились, было уже поздно. Алан слёг, он уже выглядел как живой мертвец. Однажды ребёнок уснул в своей кровати и еле дышал. Он спал долго и крепко в тот раз, и его родители подумали, что он умер. Мальчика похоронили живым. Проснулся он в тёмном тесном гробу, но его паники уже никто не услышал… ************ Мир людей окутался тёмной пеленой синего одеяла с бледными разводами и яркими белыми блёстками на нем. Лунный свет озарял крыши, окна и дворы скучных из-за темноты домов. Маленькие дети уже давно спали в своих тёплых кроватках. Даже их родители, разобравшись со всеми своими взрослыми делами, плюхались на мягкую кровать, заведя будильник. Слухи о детоубийце нещадно пугали всех жителей этого мира, равно как Джексон пугал параллельную вселенную своими убийствами, будучи живым. Кажется, что Джексон и этот клоун — как две стороны одной медали или монеты: оба совершают омерзительные убийства, но у них такие разные цели и видения этого мира. Одри придётся понять это и многое другое, что подстерегает её в завтрашнем дне. Смеющийся Джек очень любит детей — так представляется он перед жертвами. Увидев его, ребёнок впадает в панику, ведь образ клоуна мрачен. Здесь невооружённым глазом видно, что перед тобой в твоей комнате стоит чудовище, а не человек: его выдают неестественно длинные руки с не менее длинными чёрными когтями, царапающими пол. Его глаза в темноте блестят призрачно-белым оттенком, а жадная, свирепая, клыкастая улыбка пугает до дрожи. Конусообразный полосатый нос, не характерный для клоунов, выглядит нелепо и оттого ещё более жутко. А его размеры... Он нечеловечески огромен. В такие моменты хочется убежать из комнаты к мамочке с папочкой, но правильным ли будет открывать дверь вообще? Монстр уже наигрался с родителями ребёнка. Теперь они счастливы и наивно глупы.. Их вспоротые тела сидят в обнимку друг с другом, как настоящая счастливая пара. На лицах у них радостные улыбки, а на кровати раскиданы их содержимое, и главная изюминка убийцы — цветные конфетки в их чреве. Уже можно назвать Смеющегося Джека самым безжалостным монстром и гадом этого мира, но всё ли здесь так просто? Осознаёт ли Джек свою преступность, если он называет свои действия "игрой" ? Клоун всегда предлагает своим жертвам дружбу. Он никогда не говорит, что убьёт тебя, что он желает тебе смерти... Джек такой же ребёнок, как и его бедные друзья, просто ему показали новую "игру", которая ему уж больно понравилась. Его бывший первый друг испортил видение мира самого доброго клоуна на свете! Предложив своей жертве игру, клоун, не обращая внимания на отказ, приступает к действиям. Начиная с легких порезов кожи когтями и заканчивая накручиванием кишков на люстру, или же и вовсе надуванием из кишки фигурок животных. Он не обращает внимания на вопли, слёзы и мольбы. Он не понимает, что им больно, думает, что это вопли радости. Ему чужды страдания и людская физическая боль. И всё же кое-что Джека настораживает в каждой игре. Его "друзья" после развлечения замолкают и не двигаются. "Видимо, теперь они по-настоящему счастливы?" — думает каждый раз клоун. Но даже если так, ему приходится искать новых несчастных детей в надежде найти друзей. Вот только каждое знакомство заканчивается одним и тем же. Джеку становится скучно и грустно? Он может испытывать это чувство? Не должен... но, скорее всего, что-то подобное он испытывает, раз до сих пор ищет себе друзей. ***************** Пол окрасился багровым цветом, по нему были размазаны органы и куски мяса. На стене, прибитый гвоздями, висел труп расчленённой женщины. Комната наполнилась хлюпающими звуками. Рогатый демон рылся во внутренностях изуродованных трупов женщин. Их было много… Он искал желудки и матки, что были одними из самых приятных частей смертной плоти для его члена. Послышались чьи-то шаги и лязганье косы по полу. Демон, не оборачиваясь, встал к окну, чтобы его великолепное обнаженное тело освещал лунный свет. Он раскинул руки и произнес: — А ты сегодня не дохаешь! Раньше тебя так выдавал этот мерзкий кашель... Ну да ладно. Привет, Одри! Я ждал тебя, задохлик! Демон повернул голову и увидел в проёме не того, кого так желал увидеть. Там стоял Алан. — Уж извини... Сегодня не её смена. Больше ты её как минимум полгода не увидишь.. Одри перевели к другому демону. Джексон заметно нахмурился и опустил руки. Ему не очень хотелось играться с другим богом смерти, но делать было нечего. Души несчастных дев он отдавать просто так не хотел. И завязалась битва… Из вонючих заблёванных женских трупов, как пар, стали вылезать призраки, по которым можно было предположить внешность убитых. Эти призраки имели одну странную особенность: они плакали чем-то чёрным. Несмотря на то, что Джексон так долго истязал и мучил их, втаптывал их достоинства копытами и ужасно обращался, они, как верные рабыни, начали защищать своего маньяка, напав на Алана всей прозрачной стаей. Жнец был к такому не готов. Алан слышал о "всесильстве" Джексона, но не думал, что всё будет так буквально. Плачущие призраки начали отнимать у жнеца косу, драть Маффет, которая шипела в их холодных руках. Так призрачные "львицы" отогнали Алана на второй этаж здания, где жнец и позабыл о Джексоне, занявшись неожиданной заботой. Рубить их было легко, но девушки были очень изворотливы и отвлекали его своими криками. "Ушла всё-таки от меня, — ухмыльнулся Джексон. — И на кого она меня променяла?" Демон стоял всё в той же комнате, окрашенной в прекрасные багровые вонючие цвета. В этот раз Алану удалось отбить у инкуба хотя бы часть душ. Демон был хоть и не в духе, но после слов про уход Одри к другому демону вёл себя крайне невнимательно и плохо манипулировал призраками. Сегодня его будто и не сильно волновало частичное поражение. Джексон присел на колени, опустился к выпотрошенной женщине и спросил у неё: — Она ведь вернётся, когда убьёт того демона? Он даже не знал, что за демон это такой, которого нещадно будет рубить изогнутая перебинтованная коса. И хорошо, что не знал. Знал бы — впал в такую ярость, что и забыл бы о рассудке. Потом он бы успокоил себя, размышляя уже логически о том, что только жнец может убить клоуна, что унизил его, раздробив голову. Джексон был совершенно бессилен против Смеющегося Джека, что его неистово злило. А что Одри? Одри для Джексона — как старая бабка с деменцией. Как глупая зверушка, которая упрямо тычет пластмассовый круг в треугольное отверстие — ничего не понимает… Не понимает его намеков и не знает своего прошлого. — И что вы за неё уцепились как ненормальный, господин? — послышался приятный женский голос в комнате. В окно полезла белоснежная фигура с красными узорами на обнаженном теле. Это была Э'ма. Она знала, что сейчас поплатится за свои слова, но говорила их специально. Демоница элегантной походкой зашагала к Джексону, попутно выказывая свое обнаженное тело, ни в коем разе не прикрывая свои интимные места. Джексон поднял голову, стараясь не замечать Э'му. — И все-таки её "нет" звучало странно. Словно она говорила это не потому что я не в её вкусе, а будто её грёбаное сердце было занято… Как верная жёнушка, через силу отказала мне. Козёл оглянулся. Заметив, как Э'ма трясёт перед ним своими грудями, он всё же сдался и сжал ей горло, впечатав развратное тело в окровавленный пол. Несмотря на свою сексуальность, демоница крови и соблазна не имела никаких органов. "Киска" была "киской" только снаружи. Внутри влагалище заменяла трубка, сплетенная из вен и капилляров. Из вспоротого живота кровь брызгала во все стороны и била она свои потоки куда сильнее человеческой плоти. Джексону нравилось это необычное ощущение, когда твой член ерзает не в разорванном влагалище или заднице, а промеж тысячи кровеносных сосудов. Отымев свою приспешницу, он на некоторое время оторвался от своих мыслей, а потом опять вспоминал ту оргию, на которую его призвали. Джексон тогда выглядел задумчиво и свои действия производил на автомате, почти без энтузиазма и азарта, как это было всегда. Оживился он только когда резал на куски главаря развратного шабаша, представляя на его месте Смеющегося Джека. Тогда-то ему и взбрела в голову та мысль, что не даёт покоя уже долгое время. Джека он проучить за размазанную голову не в силах, а вот Одри он одолевает всегда. Всегда она разбивается на части, и её гниющая плоть разрывается, словно старые тряпки, рвущиеся от одного толчка. Вот только при этом она не кричит, не бьётся в агонии. Её хоть трахай при всех, она ни стыда не почувствует, ни члена, елозящего по тазовой кости. А как хорошо бы было её оживить… В тот день он слишком долго думал о ней, даже когда развлекался с дурой, что наивно надеялась на инкубову доброту и страсть. Это была ничего не подозревающая сучка, что перед свадьбой решила познать вкус разврата. Но она лишь познала вкус своей крови, блевотные позывы от непрекращающейся возни в её красных внутренностях, и лицо настоящего исчадия ада с козлиными зубами. И как всегда после смертоносной ночки, в комнату рогатого мясника заходит эта сгнившая тупица, что не в состоянии до сих пор вспомнить, от кого она каждый раз уходит с поражением. От ярости он пробил в районе солнечного сплетения огромную дыру ненавистному жнецу, пусть и был ужален её вечно надоедливым змеем. Теперь в память о той последней битве будет зиять в груди Одри дыра, через которую у змея будет больше возможностей атаковать в ближнем бою. Не буду я тебя больше томить, мой дорогой друг. Мы все долго ждали того события, ради которого сюда пришли. События, которое я упоминал не в одной части. Я рассказал тебе немного о ситуации вокруг наших главных героев. Большее тебе предстоит узнать, а мне уже не терпится об этом рассказать. Но так как дальнейшее повествование пойдёт уже о наших главных героях сцены, я думаю, что следующие части стоит выделить второй главой. Перелистывай страницу, дорогой читатель!