Принцесса и клоун

Долго ждать встречи не пришлось. Как только спустилась на Лондон ночь, твари из преисподней вышли из своих тёмных углов. Сейчас главное — не наткнуться на них, ведь незапланированная битва крадёт драгоценное время. Даже с богами смерти время беспощадно. Люди умирают каждую секунду, и даже анубисы с ними не справляются. Каждая стычка с демоном может легко оказаться быстрым исчезновением из вида жнеца, которому нужно опять забирать душу. Сейчас для Одри Смеющийся Джек — пустой звук, а для Эдгара — всего лишь мишень для издевательств. Не помнит она ни крупинки из своего бедного и безнадёжного прошлого. То время для неё не то чтобы забыто, его словно и не существовало вовсе. Сейчас важная цель «принцессы» — найти, зарезать и отправить в Адскую тюрьму. Она ведь прекрасно знает, что разговор у такого рода демонюг короткий и он резко сменяется на жестокую бойню, где дьявольское отродье будет злить отсутствие чувств у жнеца. Её хоть об стену бей, хоть в землю вбивай, хоть рви на куски, сжигай, топи — не пикнет, потому что ничего не чувствует! Но, даже зная, что им ни капельки не больно, глядя на «принцессу» невольно задумываешься: «А ведь правда, какой надо быть тварью, чтобы разбивать вдребезги хрупкую леди, пусть даже ничего не чувствующую. Мне кажется, ей самой неловко от того, что с ней делают. Ей не нравится такое обращение к себе…» А что же насчёт самого Смеющегося Джека? Для него уже и Исаак Ли Гроссман стал пустым звуком, что уж говорить о девочке, которую он позабыл, уже найдя нового друга, этого гадкого Исаака. Первая встреча у них будет отнюдь не весёлой и не долгожданной. Долгожданной она будет только для нас. Джек не позволит кому-то вмешиваться в его игру, тем более кому-то такому же бессмертному. Со жнецами он ещё никогда не встречался, не успел ощутить резкие спазмы от косы и жгучие раны, нанесённые фамильярами. И здесь я скажу в его защиту, что мне его жалко. Он всего-то глупый ребёнок, которого навели не на тот путь, а подсказать было некому. Смеющийся Джек никогда не ощущал физической боли. Он даже не знает, каково это. Поэтому и не понимает смысл воплей и плача его «друзей». Его считают одним из самых жестоких демонов, почти наравне с безумцем Джексоном, но это все просто мнение Алана, который распространил свою мысль на всю загробную жизнь, а потом её подхватили другие и, приукрасив, распространили повсюду. Ему и рога выдумали, кто-то приписал ему убийства проституток, совершённые неким Джеком Потрошителем, и многого другого бреда, о котором даже сам Смеющийся Джек не догадывается. Вот Одри бродит по переулку, где с минуты на минуту должен появится её самый любимый в прошлом, клоун. Эдгар, ползая внутри своей хозяйки, высунулся из пробитой Джексоном грудины. Зеленоватая грязная кожа невольно вздувалась, как вакуум, потому что змей обволакивал «принцессу» изнутри. — Интересно, а как выглядит этот демон? Наверное, он очень страшный и пугающий, раз слухи говорят о нем как об ужаснейшем монстре, — философствовал гад, глядя на тёмные окна. — Клык даю, его сравнивают с Джексоном только из-за стиля убийства, но никак не из-за внешности. Женщина ему ничего не ответила. Её не интересовал этот глупый вопрос. Её цель состоит в другом, и мы её уже прекрасно знаем. Она как муравей, что трудится во благо своей «королевы», но кто-то ведь её называл принцессой… Одри вдруг резко метнулась с места и побежала по крышам домов, лязгая своей косой. Если кто-то увидит в окне жуткую костлявую фигуру, окутанную лунным светом, а её вполне можно разглядеть, то от ужаса начнёт бится в истерике, и это может привести к смерти. Главное, не подходить ко жнецу близко, даже если она пришла не за вами: вполне может заразить своими палочками Коха и следующая встреча с ней уже будет назначена вам! Жнец быстро влетает в окно одного из домов, без предупреждений и стука, и резко в уши ударяется плач ребёнка, но сейчас не время вмешиваться. Они приземлились в гостиной и направились в противоположную комнату, где их уже ждала «декорация» из родителей и старшей сестры несчастного дитя. Войдя в кровавую комнату, Одри равнодушно озирается по сторонам, громко кашляя и харкая на свежую кровь. Змей же разглядывает творчество клоуна с интересом. — Гляди-ка, а этот демон отнюдь не свинья… — ехидно прошипел он. Одри подошла к распоротым трупам. У уже неузнаваемой сестры кишки были надуты и собраны в шарик-собачку. На лицах остальных двоих красовались жуткие натянутые улыбки. Жнец взяла в костлявую ладонь горстку испачканных кровью конфет из живота главы семейства. Затем она взмахнула косой, а змей спрятался в жнеце, обвив позвоночник, чтобы ненароком не попасть под безжалостное лезвие. Три взмаха, три удара, три длинные, размашистые царапины на полу и не одной капли новой крови. Три призрака могут отправится в мир иной. И вся эта операция происходила на фоне плача ребёнка и жуткого смеха монстра на втором этаже. Немного подождав, разглядывая кровавое месиво, Одри направилась на второй этаж, где её никто, естественно, не ждал и не хотел видеть. Маленькая жертва всё ещё цеплялась за жизнь, но ведь все мы знаем, что был бы у ребёнка малейший шанс выжить, Одри бы не бежала к нему. Резко распахнулась дверь, и жнец влетел так же стремительно, как пуля проходит сквозь плоть. Вот она кладёт свою сухую, хрупкую ладонь на макушку монстра, чтобы опереться на неё для прыжка. Такая лёгкая, но смогла удержать свой вес на одной руке и не переломилась. Мгновение, и в когтистых лапах Джека нет ребёнка. Всё произошло так стремительно, что даже он ничего не понял и не успел вникнуть в происходящее. Напротив него стояла долговязая, грязная, страшная женщина с громадной косой, которая была даже крупнее неё. В костлявой руке своей она держала уже мёртвое оставшееся от ребёнка тело. Куски плоти стекали по её пальцам на пол, органы свисали и мотались. Одри сейчас не замечала стоящего напротив Джека. Она успела перехватить душу, а значит, для неё это уже победа. Женщина взмахнула косой и, не обронив ни одной новой капли крови, пронзила плоть, отрезав её от души. Призрачная оболочка ребёнка резко выплеснулась фонтаном старых киношных плёнок и начала обвиваться возле жнеца. Бог смерти внимательно всматривалась в них, но не дотрагивалась. Когда показ был окончен, плёнка свернулась в небольшой рулон и легла на костлявую ладонь. Одри положила труп на пол, словно мать, которая кладет ребёнка в кровать. Тут можно подумать, что жнецы не такие уж и бесчувственные, но на самом деле она прониклась уважением, именно когда ребёнок умер. Смеющийся Джек стоял как вкопанный. Ещё никто в жизни не вмешивался так нагло в его игру. Сейчас его это не злило, а больше интересовало, но, как уже известно, демоны имеют привычку резко «переобуваться». Жнец наконец-то обратил на него свой взор. Её грязные волосы упали на лицо, и из-под них, как из-под тонких нитей, сверкал глаз с прогнившим веком. Демон напротив неё выглядел не совсем так, как его описывали. У него были грязные чёрные, засаленные волосы, клыкастая улыбка и глаза… Его глаза выглядели как то странно. Они были такими счастливыми и в то же время задумчивыми, но ни в коем разе не звериными и злыми. Губная помада и тушь тонкими струйками когда-то стекали по его лицу и оставили от себя грязные, размазанные следы. Особенно под глазами. Они создавали ощущение, будто эти глаза плакали, а чёрные подтеки являлись слёзами. Лицо его не было всё же таким страшным, пусть и клыкастая улыбка выделялась сильно. Его лицо было скорее немного детским, симпатичным. Да. Если лицо Джексона было пафосным, неотразимым и притягательным, то у Джека оно было именно милым… И даже немного приятным? Странностью во внешности Смеющегося Джека было также отсутствие крови на одежде и лице. Невозможно представить, как он умудрился не запачкаться. Но на самом деле он был полупризраком, то есть нематериальным. Нос-конус даже немного смущал мёртвую женщину: «Разве у клоунов он не должен быть круглым?» Пока клоун не поменялся в настроении, Одри почтенно поклонилась ему — решила всё же попытаться обойтись без боя. Змей же начал ворчать из брюшины, потому что у него «чесались кулаки». Не успела она начать свой диалог, как Джек заговорил первым: — Что ты здесь делаешь, и кто ты? Он говорил это хоть и грубовато, но больше с интересом. Жнец приложил костлявую руку к разорванной груди. Змей не подавал сейчас ни звука, да и повода пока нет. Хотя, если он начнёт разговор, его уже не заткнуть. Эдгар спрятался в тушу Одри. Сидел где-то, обвив ребра или позвоночник. Одри поднялась. Несмотря на то, что бояться ей нечего, каким бы сильным демоном Джек ни был, он её не убьёт, сражения она по-прежнему старалась избежать — неконфликтная она женщина. — Я бог смерти. Стыдно не знать, хотя, если бы ты знал, вряд ли спрашивал бы. Я права? Извини за то что порчу веселье, но на тебя поступили жалобы, что ты, — указала на него костлявым пальцем, — удерживаешь души убитых детей и не отпускаешь их. Ставишь нам палки в колеса, так сказать… Меня отправили убить тебя! Так что лучше сдайся по-хорошему и не ощутишь страшных болей! После такого количества слов жнец отхаркнула мокроту и начала громко, страшно кашлять. По этой причине она и была такой немногословной. «Ну и зануда», — проворчал про себя змей, плотно обвив ребра. Занудство его напарницы вынудило Эдгара вывести демонического клоуна из себя — в этом он был профессионалом. Можно предположить, что, если бы он держал свою ядовитую пасть всегда на замке, некоторые демоны без боя пожали бы Одри костлявую руку, которая отведет их в чистилище. В разрезе на животе скрывалась тёмная, изъязвлённая тайна, которая ждала своего долгожданного появления на тошнотворной сцене. Во мраке прогнившей дыры сверкнули жёлтые, узкие глаза и нарисовалась клыкастая, ехидная улыбка. Длинный, поначалу непонятный чёрный силуэт лениво начал выползать из живота, направляясь вверх, к шее Одри. Это была длинная бурая анаконда. Она, не глядя на Джека и обвивая тело жнеца, начала шипеть своим тягучим, артистичным голосом: — Ну почему ты такой тупой. Тебе Одри все объяснила. В подробностях такой отброс, как ты, не нуждается. Тебе так важно это знать? Все равно же подохнешь, как жалкая крыса, в моих тесных чешуйчатых кольцах. Одри бы очень хотелось заткнуть Эдгару пасть, но уже было слишком поздно. Выражение лица клоуна подсказывало, что слова гада не на шутку его задели. Придётся готовиться к бою. — Будешь сопротивляться, будем бить больнее, так что будь хорошим мальчиком и дай нам быстро тебя прикончить… Ещё и детей убиваешь маленьких — слабак! Одри резко повернула голову к змею, который уже устроил свою морду на её левом плече, обвивая телом шею. Пусть жнец и не мог выразить свою эмоцию по причине атрофированных лицевых мышц, но Эдгар понял, что смотрит она на него неодобрительно. — А я что, не прав? Давай уже покончим с этим. И вообще, я хочу в бар! Лицо клоуна перекосило в злобной усмешке. Слова змея пробудили в нем ярость, которая, как пожар, во всей своей красе разгорелась внутри существа. А как же иначе? Только что, нагло оборвав его «представление», незваные гости посмели указывать ему и, более того, угрожали. В момент его когтистая лапа со свистом описала дугу и врезалась в голову или в то, что было головой жнеца, и впечатало ее в стену. Раздался громкий задорный смех, после которого Джек поинтересовался: — Ох, так значит, ты смеешь прерывать меня в самый разгар моей кульминационной части, да ещё и угрожать мне?! Тебе стоило убраться отсюда, но коли ты связалась со мной, то не думай, что выйдешь из этого так легко! Как насчёт заменить этого мальчишку, которого ты так бесцеремонно забрала у меня, и присоединиться к моей маленькой игре? О да, это будет тебе хорошим уроком! Он снова расхохотался, начав разминать кисти рук в предвкушении новой жестокой игры. Тело женщины от неожиданности дёрнулось и размякло на время. Не то чтобы с ней так не поступали, просто она почему-то забыла о способности клоуна растягиваться. Кости черепа от такого сильного удара не сломались. Странно. Обычно такой «трюк» дробит кости на осколки, белые и острые осколки, да? Вот только Эдгар словно подобного и ждал. Стоило руке Смеющегося Джека дотронуться до головы жнеца, длинное тело юркнуло ему в рукав. Женщина начала опять двигаться, сжимая покрепче косу и хрустя костями, резко отдернулась, отделив сжатую в когтях голову от тела. — А ну отдай голову! — зашипело в рукаве и сильно укусило клоуна за руку так, что голова выскочила из ослабевшей хватки и жнец её тут же подхватил. Чтобы выиграть время для Одри, Эдгар не остановился на достигнутом. Он пополз к шее и, вынырнув уже из воротника, укусил Джека за ухо. За это время Одри смогла прикрутить голову на место и, пока Смеющийся на время забыл о её существовании и занялся змеем, тихо подкралась сзади и ударила его косой в спину. Этот удар необычно и странно повлиял как на Джека, так и на Одри. Клоуна охватила ноющая боль, а у Одри впервые ударило в висок. Такого ещё никогда не было, только если в бою с Джексоном. Женщина быстро предположила, что это произошло из-за могущества демона перед ней. Сама она после удара отпрыгнула на метр и… пошатнулась? Никогда ещё такого не было. В голове на время показалась странная прозрачная картина, будто наложения на существующую. Смеющийся Джек на секунду показался каким-то разноцветным, а потом всё пришло в норму. У Джека произошёл аналогичный случай: в его глазах жнеца на долю секунды заменила какая-то маленькая рыжеволосая девочка. Он не успел разглядеть её, даже лица не запомнил, но одно он понял точно — в видении она была живым ребёнком. Джек повалил Одри на залитый кровью пол и начал наносить удары когтями, разрывая остатки плоти на груди и лице девушки. В безумном экстазе он терзал мышцы и обнажал жёлтые кости, пока не остановился от миража, возникшего перед глазами. Картинки быстро сменялись, наслаивались друг на друга, преобразовывались в мешанину из образов и нечётких линий в серых пятнах. Вот перед ним испуганная маленькая девочка в свисающих лохмотьях с ее костлявого тела, вот она же со смехом что-то рассказывает существу в яркой одежде, чьими глазами Джек смотрел на этот серый дымчатый мир, а вот уже взрослая девушка, чью руку он держал в своей пёстрой и нежной. И вот безжизненное и бледное лицо, будто сделанное из самого хрупкого фарфора, закрывают черным шуршащим пакетом… Внезапно дым видений рассеялся, и Джек отпрянул от тела, над которым нависал. Змей, летевший в лицо клоуна, быстро отрезвил того, но неожиданный пас привел демона в замешательство, отчего тот не успел ничего предпринять. Отскочив, он принял угрожающий вид, совсем отбросив призрачное видение. У него ещё будет время подумать над этим. Области гибкого бескостного тела, в которые противники наносили свои удары, дико жгло, но Джек отмахнулся от этого, решив, что это совсем не будет для него проблемой. Даже больше: раз они способны нанести ему вред, то это даже будоражило его черную густую кровь — соперничество за право выйти из битвы победителем. Прекрасное чувство! Бедная «принцесса», была немного огорчена поступками демона. Несмотря на то, что у жнецов можно сказать, уже нет пола, и для демонов они всего лишь мешающие убивать мошки, ей все равно неприятно было получать от них. Поэтому-то она и старается обойтись без боя. Но хладнокровие берет верх в мертвечине, и, пока Эдгар выигрывает время для неё, вонзившись клыками в нос демона и вкачивая в него свой яд, Одри без промедлений берётся за свою косу смерти и одним толчком сгнивших ног ударяет по грудной клетке демона, отталкивая его от себя. Так-то у неё этого не получилось бы, но змей свое дело знал и ослабил бдительность клоуна, переманив его внимание на себя. Эдгар, однако, очень рисковал своей жизнью, его тело чувствовало нанесённые демоном раны, они ещё пуще ослабляли его измотанное состояние, но это его долг — защитить напарницу! Чтобы как-то увернуться от очередного удара демонических когтей, гад, собрав последние силы в свое мокрое тело, начал шустро и очень быстро ползать по клоуну, чтобы руки его, стараясь поймать, путались в собственном теле. Находящийся на лице Эд через секунду переметнулся на поясницу демона, затем ниже и укусил Смеющегося Джека в ногу, в районе колена, да так сильно, что клоун пошатнулся. Чувствуя свое бессилие и нарастающий гнев Джека, змей готовился окончить свой бой. Одри поднимается и, держа косу в костлявых, изодранных руках, резко кидается с места и, можно сказать, уже на лету, пронзает косой клоуна сзади, в живот, давая змею быстро проползти по косе и юркнуть в грудную дыру. На этот раз Одри не чувствует боли в голове. Она, понимая что за один бой Джека не победит, решает преподать ему перед уходом урок — дать понять, с кем он связался! Тело Одри было довольно лёгкими, поэтому сейчас она скорее летела на свою цель, чем бежала. Слишком быстро. Она, как волчок, начала крутить косу смерти в руке. Женщина стремительно стала наносить удары по всему телу Смеющегося Джека лезвием, за движениями которого было сложно уследить, ведь она ещё и перемещалась с места на место, кидаясь со всех сторон. Под удар попадал не только клоун, но и стены комнаты, картины, которые оказывались на полу, разбивались и рвались. Люстра рухнула. Коса попала в оконное стекло, от чего-то лопнуло, и осколки его полетели на стоящую под окном машину. Раздался писк сигнализации, но ни демон, ни жнец, не обратили на это внимание. В какой-то момент обессилевший клоун падает на колени и хватается за рукоятку косы, проследив за её сбавленной уже скоростью. Весь мир словно застыл на этом моменте. Одри смотрит ему в глаза, Смеющийся Джек смотрит в глаза ей. Одного охватывает злоба и непонимание, другую — равнодушие и стремление к чёткой цели. Понимая, что сейчас силы фамильяра полностью иссякнут и она останется беззащитной, чувствуя риск потерять косу смерти, Одри равнодушно прохрипела, откашливая мокроту на пол: — Я обязательно тебя убью. После чего коса смерти и Одри рассыпаются в пепел, но жнец до конца продолжал смотреть в глаза демону. Они оставили Смеющегося Джека одного в комнате, с болезненными ранами, которые через пару часов исчезнут, но клоун-то об этом не знает. Держась за холодный металл, скользкий от черной субстанции, капающей из прокушенного носа, Джек пытался сконцентрироваться на лице женщины, понимая, что в этот раз он легко отделался. Когда тело нападавшей окончательно распалось на серые хлопья пепла, он опустился на пол, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя. Непонимание охватило его разум, тонкими нитями скреплялись все сказанные слова и образы. Составляя в голове картину произошедшего раз за разом, он понимал, что этот бой был скорее показательным для них обоих. Теперь оба знают слабые и сильные стороны друг друга, а значит, шанс, что в следующий раз жнец и его длиннохвостая юркая зверушка вернутся неподготовленными, был равен нулю. С этими мыслями клоун, корчась от боли, поднялся на ослабевшие ноги и поплёлся к окну. В нескольких кварталах уже был слышен вой сирены, а под окном противным скрежетом верещал металлолом, явно бывший чьим-то транспортом, до того момента как появилась эта женщина. Закрыв глаза и прикоснувшись к носу, демон скривился. — Да уж, представление пошло не по плану… Что ж, буду ждать следующего раза… Схватившись руками за оконные рамы, клоун в паучьей манере выполз из квартиры и забрался на крышу, где ночная мгла скрыла его побитое тело от выглядывающих на улицу соседей бедной семьи, чьи тела стали в эту ночь почти бесформенным месивом. Во дворе постепенно начал подниматься гул. Люди выходили на улицу в халатах и приличных ночнушках, которые могли позволить выйти из дома на несколько минут. Полицейская машина, пища своими сиренами, подъехала к дому, и оттуда вышла пара полицейских. Они не сразу догадались, что виновником убийства был тот серийный убийца детей, которого до сих пор не удалось поймать. Он всегда действовал тихо, а в этот раз об этом узнал весь район сразу, а не в газете спустя день. Дверь в дом была закрыта, на стук никто не ответил. Пришлось выламывать. Трупной запах не успел ударить им в нос, тела были ещё свежими, но запах крови в квартире чувствовал отчётливо. Коридор был чист. Направив пистолеты вперёд себя, мужчины осторожно двинулись дальше. Пока один изучал кухню и коридор в комнату, второй окликнул его. Придя в гостиную, они увидели знакомую распотрошенную картину, но всё равно как в первый раз ужаснулись поступкам убийцы. Но в этот раз они нашли новые улики — порезы на линолеуме. Это были явно следы не от когтей монстра, а что-то более тонкое — большое лезвие. «Сообщник появился?», — пришла первая мысль. Но когда они поднялись на второй этаж, в комнату ребёнка, то увидели необычный для убийцы хаос. Комната была «убита» в край. Люстра разбитой лежала на полу, окно было чем-то выбито, а труп валялся у окна, покрытый осколками стекла. Мальчик, к сожалению, был уже неузнаваем. Картины, штукатурка, полки — все подверглось нападению, но явно не того монстра, о котором идёт молва. Его интересовали в основном дети, иногда и другие домочадцы, но не вещи в квартире. Опять эти следы от лезвия. Они исполосовали стены и пол, разрезали картины и шкафы. Оно точно было огромным. Предположили, что второй убийца всё же не сообщник, а враг! Здесь явно развязалась драка, скорее всего, за ребёнка. Теперь следствие слегка запутается и будет так же искать нового убийцу. Страх горожан с этого дня повысился ещё больше. Нового монстра с огромными лезвиями было страшно представить. Сегодня никто не уснёт!