The pain that grips me

      День близился к концу. Вечерело. За окном вдалеке виднелся восхитительный закат. Природа вот-вот уснёт в объятиях наступающей темноты, в объятиях наступающей лунной ночи. Луна сменит солнце. Луна похожа на солнце. С ней так же приходит свет, но приглушённый и таинственный. С ней так же приходит жизнь, но скрытая и загадочная.       Ночь способны действительно полюбить немногие, но те, кто её полюбил будут боготворить её всю жизнь. А вы способны полюбить ночь?       Миссис Аддамс, сев за свой туалетный столик и взяв расчёску, принялась аккуратно и с особой нежностью расчёсывать свои прекрасные чёрные волосы. Она сидела прямо и задумчиво. Мортиша внимательно оглядела себя. Она уже не та, какой была раньше. Годы и время берут своё. Кое-где виднелись морщинки, но кожа женщины никогда не выглядела уставшей, она всегда была прекрасна. Глаза её по-прежнему загадочно блестели, но время так или иначе берёт своё.       Скрип двери и в комнату вошёл мистер Аддамс. Он, глянув на свою жену, затем бросив взгляд в окно, подошёл к шкафу и достал оттуда свою красную ночную рубашку и штаны. Мортиша заметила вновь этот взгляд в её сторону. Полный злобы и ненависти.       Гомез, быстро переодевшись, теперь уже подошёл к окну и приоткрыл его. Он выглядел одновременно сердитым и взволнованным. Периодически он вздыхал и складывал руки на груди. Затем закрывал рот рукой и стоял в таком положении минут пять, затем вновь скрещивал руки на груди и смотрел вдаль.       Мортиша, отложив расчёску в сторону, медленно встала из-за столика и осторожно подошла к мужу. Встав позади, миссис Аддамс хотела было положить свои ухоженные, холодные и бледные руки супругу на плечи, но мистер Аддамс нервно дёрнул плечами и слегка задев жену ринулся к противоположной стенке. Гомез положил правую руку на холодную стену, а другой прикрыл глаза.       — Гомез…- прошетала Мортиша, выглядев явно обеспокоенной поведением супруга.       Последний раз она видела его таким, когда исчез Фестер и более никогда.       — Гомез, — Мортиша осторожно принялась подходить к своему супругу — что случилось?       — Что случилось?! — закричал Гомез, да так неожиданно, что миссис Аддамс вздрогнула.       Мистер Аддамс ринулся к своей супруге и остановился, когда расстояние сократилось до пяти шагов.       — Случилось, то, что я никак не мог предположить. Мне никогда не приходило в голову, а всё потому, что я любил тебя и хотел вновь полюбить, но, увы, это невозможно…       — Гомез, — испуганно зашептала Мортиша — о чём ты говоришь? Что произошло?       Мистер Аддамс как-то не естественно засмеявшись, быстрым шагом подошёл к тумбе и вынул оттуда обыкновенный конверт.       — Вот. — Гомез сунул конверт жене в руки. — Открой его. Давай!       Мортиша нежно взглянула на мужа, на что тот ответил криком:       — Открывай!       Миссис Аддамс вновь вздрогнула, только теперь это было более заметно. Казалось, бедная женщина побледнела ещё больше. Гомез никогда не кричал на свою возлюбленную. Он не мог позволить себе этого. От такого обращения, глаза Мортиши покрылись слёзной пеленой, но она более не смела посмотреть в глаза супругу, а лишь послушно открывала конверт.       Когда конверт был вскрыт, женщине захотелось снова посмотреть в глаза супругу, но не рискнула. Глаза мистера Аддамса были широко раскрыты. Он тяжело дышал от злобы. Глаза мужчины шныряли от жены к конверту и обратно.       В конверте были фотографии. Не было письма, даже записки. На конверте не был указан адрес того, кто прислал это, только фамилия «Аддамс».       Мортиша медленно вытянула фотографии и повернула их так, чтобы можно было разглядеть изображения. Глаза женщины от шока расширились, когда она увидела, что именно изображено на этих фотографиях. Какой-то мужчина нежно обнимал Мортишу за талию и целовал её в шею. На другой фотографии они танцевали, а на третьей чуть ли не занимались любовью на их с Гомесом кровати.       — Но…как? — тихо произнесла женщина, осторожно поднимая глаза. Когда они оба встретились взглядами, Гомез был просто в не себя от гнева.       — Это ты объясни мне! — зашёлся криком мистер Аддамс.       — Гомес…я не знаю что это… Гомес…я...       Женщина не успела почти и слова вымолвить, как тут же бедняжка оказалась на холодном полу, держась за сердце, а не за щёку. Хоть это и была пощёчина, но вся невыносимая боль пришлась на сердце. Словно в него вонзили острый, отравленный нож. Сердце разрывалось на куски. Слёзы неумолимым потоком текли по бледным щекам.       Гомез стоял над своей супругой и без капли жалости смерил её взглядом презрения. В его глазах больше не читалась та страстная любовь, которую он испытывал к своей любимой. Больше не читалась.       — Я больше не хочу видеть тебя в этом доме. Убирайся! Завтра же ты уйдёшь вон отсюда. В моём сердце больше нет тебя.       С этими словами Гомез вышёл, громко хлопнув дверью. Оставив Мортишу наедине со своей болью, которую ничто не способно загасить.