***
Жизнь в новом доме идёт своим чередом, и Вова потихоньку знакомится с его жителями. Странный казах со странным именем — в чате его все называют Муха, — идёт на контакт одним из первых и зовёт на какой-то казахский национальный праздник весь подъезд. Вова по незнанию приносит целую корзину фруктов, а когда видит на длинном столе, полном разных блюд, крашеные яйца, хочет ляпнуть «Христос воскресе», но вовремя себя одёргивает, вспоминая, что казахи, вообще-то, мусульмане. На праздник весны, как ему подсказал Валера, собираются не все, но среди людей много тех, с кем Вова уже знаком. Весь вечер он в основном зависает с Антоном, Ильей и Денисом, удивляясь, как эти трое ещё не живут вместе и не сосутся в дёсны — настолько эта троица подходит друг другу по характеру. Татьяна приходит к концу вечера с рыбным пирогом, и Вова еле сдерживается, чтобы не пошутить, но за него это делает Макс, и они отбивают друг другу пятюни, пока все вокруг смеются. Ближе к ночи они идут во двор — пускать бумажный фонарик, купленный Дашей, и встречают Серёжу с Ваней, обжимающихся на лавочке-качеле. Опьяненный всеобщим весельем и пивом, Вова машет им и смеётся, когда Ваня смущённо кутается в объятья кудрявого, неловко махая в ответ. — Они в том году заселились, — поясняет Влад, молодой парень с украинским акцентом. — Сначала долго морозились, но потом поняли, что их здесь никто не тронет, и совсем стыд потеряли. Вова улыбается парням, чувствуя острый укол где-то под рёбрами — хочется так же. Не бояться мнения окружающих, не шарахаться каждого косого взгляда и крепко держать в руке ладонь, не выпуская, даже когда весь мир против. — Ваня тихий, спокойный, а вот Серёга бешеный. Лучше к нему не подходи, — предостерегает Влад, криво ухмыляясь. К его словам присоединяется Валера и свистит сладкой парочке под общее улюлюканье. Ваня вконец смущается и бежит к подъезду, таща за собой смеющегося Серёжу. — Уёбки гнилые, я вам этого не прощу! — чересчур драматично кричит он, угрожая расправой, а ранним утром заваливает чат своими нелепыми фотками из туалета до тех пор, пока Валера его не банит. Вова, блять, обожает своих соседей.***
Тёплая весна приносит с собой хорошее настроение; самые активные жители дома призывают идти на субботник, и Вова сначала упрямится, но когда слышит о мясе на гриле, сразу же надевает спортивный костюм, предварительно отряхнув тот от вековой пыли. Возле дома не так уж грязно, так что небольшой компанией они справляются за полтора часа, а всё остальное время жарят мясо на свежем воздухе и пьют пиво. Вова знакомится с Вадимом из второго подъезда, обладателем этого самого гриля и самых дорогих кроссовок во всём, блять, доме. Наташа, его жена, тоже одета в мировые бренды. Вова на их фоне чувствует себя бомжом и тихонько радуется, что Серёжа в своей помятой футболке из H&M и пушистых тапочках с рынка выглядит не лучше. — Скоро Лёха приедет, — хрипло говорит он, затягиваясь мармеладной ашкьюдишкой. — Ура, блять, я заебалась платить за себя на всех наших сходках, — громко смеётся Таня и её подхватывает Наташа. Вова силится вспомнить Лёшу, но память ничего не подкидывает — ни черт лица, ни голоса, — и он непонимающе пялится на компанию, после чего те начинают одновременно тараторить: — Реально Лёшку не знаешь?! — Лёха самый щедрый на свете… — Он мне макбук купил, прикинь? Я теперь боюсь с ним рядом находиться — мне каждый раз стыдно от его барских вкидов. — У него просто душа нараспашку. — Ага, и ширинка тоже. Все смеются, подхватывая шутки про загадочного Лёшу и какую-то козу. Вова их не понимает, но ему всё равно — он смеётся за компанию, потому что соседи у него кайфовые.***
Алексей Губанов — или Дядя Лёша, как называет его племянник Вадима, одиннадцатилетний матершинник и лудоман Остап, — оказывается тем ещё мудаком. Он приезжает из заграницы в начале мая и ведёт себя с Вовой просто отвратительно. Всё начинается с приветствия в чате, а именно — с его отсутствия. Алексей Я вернулась Мама Таня Ооо, мой любимый приехал <3 Сергей aka Жожо Добро пожаловать домой рухлядь ебаная Ваня Привет, Лёшик! Макс Шабанов КОГДА БУХАТЬ? Илья КаМаз пожалейте мою печень… Алексей Я ещё не в Москве, но скоро буду. Что по новостям? Валера Новенький заселился в 43, прям под тобой @bratishkin Вова не ожидал, что его тегнут, поэтому просто отправляет забавный смайлик в знак приветствия и оказывается не готов к холодному приёму. Алексей Ясно. Валер, а чё по биткоину? И всё. Дальше в разговор влетает Саня Гвинский и все втроём судачат о вкладах и инвестициях, а у Вовы остаётся неприятный осадок где-то на дне желудке. Он запивает его кофе, но это не помогает. Ему столько рассказывали про Лёшу, что образ богатенького добряка уже прочно засел в голове, и такой равнодушный приём разбивает устоявшееся представление о соседе. Как назло, Вова даже не может посмотреть в лицо этому невежественному мудаку — фото в телеге одно, и то не его, а Якубовича. С тех пор он решает игнорировать эту выскочку в чате. Не здоровается, не отвечает на вопросы, не идёт в кальянную, даже когда Лёша зовёт всех за свой счёт, и, самое главное, принципиально не смеётся над видео, которые тот присылает, чувствуя себя самой главной стервой на районе. Его тошнит до зубного скрежета от дурацкой привычки Лёши желать всем спокойной ночи и целовать в попки и письки. Он настолько преисполняется неприязнью к соседу, что представляет его жирные пальцы, которые тот наел во всяких заграницах, с трудом набирающие сообщения, и мерзкую сальную улыбочку. Но больше всего Вова сгорает по другому поводу: в чат пишут, что кто-то насрал в лифте, поднимается шумиха, и первое, что делает Лёша — указывает на него, наверняка злорадно хихикая. Алексей Сто пудов вот этот чел @bratishkin Влад Я не думаю, что это Вова Мама Таня Неееее, это не Вова инфа сотка Вова хороший мальчик Далее в чате следует бурная дискуссия между постояльцами, и какой-то умник даже соглашается с Лёшей — мол, до Вовы никто в лифте не срал, а как только он въехал, всё пошло по пизде. Что именно «всё», Вова так и не понял, но не на шутку разозлился. Кровь бурлила в нём, как пельмени в кипящей воде, и он решил, что пришло время встретиться с этим уёбком лицом к лицу. Вова не вызывает лифт, а идёт одним этажом выше по лестнице, и это, как ни странно, придаёт ему сил — некий толчок к началу конфликта. Он набирает воздух в лёгкие, заносит кулак над дверью и стучит по ней три раза, самым наглым образом игнорируя звонок. В голове буквы собираются в нецензурные слова и сразу хочется начать с «в рот тебя ебал, жирный уебан», но как только дверь открывается, Вова теряет нить своих мыслей и со стороны, наверняка, становится похожим на сдувшийся резиновый мяч. — Добрый вечер. Первое, что замечает Вова — парень перед ним нереально красив. И ещё очень высок. И голос у него низкий, приятный, до лёгкой дрожи где-то возле пупка. У Вовы глаза разбегаются в разные стороны, не зная, за что зацепиться. — Ты же новенький из сорок третьей? — А… ага. Вова мысленно бьёт себя по щекам за брюссельскую капусту вместо мозгов. Горькая желчь, что он копил в себе всё это время, мигом испаряется при взгляде на миловидное личико и голубые глаза. Он готовился сразиться с монстром, возомнив себя благородным рыцарем, только вот выходит всё наоборот. Чувство несправедливости топит его маленькое, чёрствое сердце в своих глубоких водах, и Вова захлёбывается в унижении и стыде, встречаясь с самодовольным взглядом напротив. — Ну, проходи, чё встал. С этими словами уже не такой противный Лёша уходит вглубь кварты, оставляя Вову ловить ртом воздух в подъезде. Когда он понимает, что тот не вернётся, то всё же проходит внутрь, разувается и идёт следом. Квартира у богатенького Лёши ахуенная. Не только потому, что трёхкомнатная, но и потому, что дорого обставлена: пушистый белый ковёр, огромный угловой диван глубокого синего цвета, круглый столик с подсветкой и множество разных картин на стенах. И это только гостиная! Вова даже думать не хочет о размерах кровати этого выпендрёжника. — Нахуя ты так обо мне сказал? Он встаёт посреди просторной комнаты и складывает руки в замок перед собой, стараясь выглядеть максимально угрожающе. Но на деле, конечно, выглядит как недовольный гном, у которого эльфы отняли кирку. — Присаживайся, — Лёша указывает на место подле себя, прямо перед чашками с чаем на столике, и Вова чувствует себя Алисой, попавшей на чаепитие к сумасшедшему шляпнику. — Есть пирожные, хочешь? — Я не срал в лифте, — он решает перейти сразу к делу, наступая на горло сладкоежке внутри себя. — Я знаю. Лёгкость, с которой Лёша соглашается с ним, поражает. В голове Вовы выстраивается очередь из вопросов. Зачем тогда надо было его топить? Что они не поделили между собой? Почему Лёша испытывает к нему неприязнь? И, наконец, кем тот работает, что у него такая квартира?! Старый хрущ, как называет его Серёжа, встаёт с дивана и проходит мимо, к шкафу во всю стену. Вова пригвождает себя к полу, чтобы не пойти следом за пленительным ароматом духов, в целом чувствуя себя неловко среди таких апартаментов. Будто он — таракан, нагло выбежавший на кухню, как только хозяйка выключила свет. — Разбавим напряжение, — в руках у Лёши оказывается коньяк, и он добавляет несколько больших капель в маленький чайничек на столе. — Будешь? Вова не отвечает, мотая головой, но тому всё равно — с дежурной улыбкой на лице он наливает получившуюся бурду в две чашки. — Если ты знал, что это не я, нахуя напиздел? — Я никак не пойму, ты совсем рофлов не выкупаешь? Лёша отвечает вопросом на вопрос, и Вова вскипает от этого уверенного, спокойного тона. — Да какие рофлы? Там люди начали реально на меня думать! — Господи, всего лишь Коля. — Кто? — Вот именно, — машет он рукой возле себя, словно прогоняет надоедливую муху. — Лучше садись, чайку попьём. У Лёши нет мягких французских булок, но пирожные тоже неплохие, и разговор спустя три чашки чая с тридцатилетним коньяком идёт на ура. Он рассказывает про Америку, инвестиции, на которых когда-то срубил целое состояние, про Амстердам, бывшую меркантильную девушку и кошку Бубу, за которой присматривал Валера. Саму кошку Вова не видел, но Лёша уже успел показать ему фотографии, как самый настоящий кошатник. Она действительно была красивой, как и всё в доме Лёши. Но своим намётанным глазом Вова заметил одну странность: все эти картины, горшки с цветами, декоративные подушки, плазма во всю стену и дорогой коньяк, безусловно, были признаками хорошей жизни, но Лёша среди всего этого выглядел безлично. Словно он был богатеньким мальчиком, остановившемся в очередном пятизвездочном отеле Майами. Словно мог собрать все свои вещи в один чемодан за минуту и забыть о существовании этого места. Словно ничто из этого ему не принадлежало. Вова неосознанно вспоминает свою квартиру: компьютер с двумя мониторами на шатающемся столе, выцветшую аптечку на подоконнике, сушилку, заросшую одеждой (уже даже не стиранной), и носки — где попало и куда не долетело. В его однушке жизни было гораздо больше чем здесь, среди натёртой до блеска роскоши и богатства. — Ты не устал так жить? — Уже порядком выпиший, Вове становится грустно, что такой хороший человек живёт совсем один, не считая кошки. Он обводит обстановку вокруг неопределённым жестом, и Лёша, на удивление, его понимает. — Устал? Может быть… Лёша, тоже опьянённый то ли высокопарным разговором, то ли высокоградусным чаем, вмиг приобретает задумчивый вид. — Ты прав, я очень устал. Вова кивает, кладёт руку тому на плечо в поддерживающем жесте, становясь опасно близко к красивому лицу — настолько, что спирает дыхание. Он неосознанно прослеживает взглядом безупречный профиль; длинные ресницы отбрасывают тень на гладковыбритые щёки, и желание уколоть о них пальцы возрастает непозволительно быстро. Вова опускает взгляд ниже и залипает на губах и подбородке, подавляя в себе порыв податься вперёд и нежно прикусить безупречную кожу. Неприличные мысли новостными строками транслируются в пьяной голове, и Вове приходится несколько раз быстро моргнуть, чтобы сфокусировать взгляд и выключить, наконец, ту часть мозга, что западает на первых попавшихся красавчиков. Когда он сталкивается с ясными, поражающими своей чистотой, голубыми глазами, зажмуривается всего на секунду, чтобы выйти из этого омута без потерь. — Спасибо за… гостеприимство, — сдавленно говорит он, следя за расширяющимися зрачками напротив. Тело вязнет в расползающейся темноте глаз, но Вова чудом отрывает свой зад с дивана. — Мне пора. И уходит, оставляя ничего не понимающего Лёшу позади.***
Тот вечер становится отправной точкой чего-то тёплого, разрастающегося в груди. Потому что после этого они встречаются чуть ли не каждый день. В какой-то момент Вова чувствует себя Человеком-пауком: куда бы ни пошёл — везде видит его. В магазине у дома, в лифте, у мусорных баков по вечерам, даже в ёбаной Азбуке вкуса. И хоть та по размерам соизмерима с Ватиканом, даже там они умудряются встретиться лицом к лицу, смущённо поздороваться и разойтись по соседним кассам, неловко переглядываясь. Видимо, не один Вова замечает эти совпадения, раз Лёша пишет ему первым. Хоть они из разных миров, на общение это никак не влияет. Лёша шутит, Вова смеётся, а сам пишет, что нет, каждый раз впадая в истерику с возмущённых голосовых. Они умудряются поругаться даже в переписке. Не взаправду, конечно, потому что в общем чате все приходят в восторг от шуточных перебранок, чем они активно пользуются.Володимир Боже, старый, тебе действительно смешно от этих видосов?
Он знает, как Лёша остро реагирует на шпильки в адрес его исключительного юмора, и Вова не упускает возможности раздраконить его. Алексей Че ты опять пиздишь. По любому высмеял все слюни, пока смотрел, а сейчас выёбываешься Илья КаМаз может быть найдёте другое место для флирта? Ваня Так и запишем: «старый дед подкатывает к молодому парнишке» продолжение смотреть в источнике… Веселье бурлит в венах и незнакомое, острое чувство вспарывает брюхо, счастливо вываливая внутренности наружу. Вове никогда в жизни ещё так отчаянно не хотелось чьего-то внимания. Он никогда не выставлял себя дураком просто ради чьей-то реакции. Но с Лешей всё по-другому. Лёшу хотелось задеть, уколоть, потянуть за волосы, как маленькую девчонку, увидеть эмоции на красивом лице, упиваясь тем, что причиной улыбки является именно он. Вова обречённо вздыхает, понимая, в каком именно направлении катятся его мысли. В «обречённое ничего», ух ты.Володимир Бля Лёх, прости, я забыл, что хуже твоих шуток только Ванины
Сергей аka Жожо АХУЕЛ? ЕБЛО СТЯНИ БЕЗМАМНЫЙ Искрящееся чувство щекочет грудь, и Вова смеётся, уткнувшись в сгиб локтя. Он думает, что покупка квартиры в этом доме — самое лучшее решение в его жизни.***
Весна кончалась, и знаменательный день — двадцатое мая — неизбежно приближался на Вовину голову. Праздновать свой день рождения он не любил с детства, когда самым классным подарком была энциклопедия для мальчиков, и хотел отмолчаться в крысу, но Татьянин вездесущий нос не дал этому случиться. Она разнесла весть чату, не спросив его разрешения. Но, стоит признать, даже если бы Вова сказал «нет», её бы это вряд ли остановило. Так что, гонимый соседями — или лучше сказать, друзьями, — он всё же решает устроить небольшой развлекательный вечер для всех. Лёша, как истинный джентльмен, предлагает помощь в виде своей просторной квартиры. Вова, не будь дураком, соглашается, стараясь не думать об этом жесте слишком много. Получается херово. Вместе они таскают стулья у Влада и Мухи, прячут хрупкие вещи с глаз долой, заказывают пиццу, роллы и много пива. Лёша достаёт свой коньяк-одногодку и весь вечер пьёт только его, не разбавляя. Подарков много, как и хороших слов, сказанных в адрес Вовы — они затрагивают давно позабытые струны его души, и он сглатывает болючий ком в горле намного чаще, чем хотелось бы. В один момент он не выдерживает наплыва чувств и крепко обнимает каждого, но Лёшу удерживает дольше всех, утыкаясь тому в плечо мокрым лицом. Шмыгая носом, он надеется, что его соплей останется не слишком много на дорогой толстовке. После поздравлений все разбредаются по своим углам. Твистер, что принёс Валера, грубо помятый и использованный, лежит под столом, словно прячется от загребущих рук Дениса. Почти полная пятилитровка чистого самогона неприступно стоит посреди стола, и только Саня Гвинский пьёт её в одного. Это, в принципе, логично, — он ведь её и притащил. Татьяна уезжает первой под руку с мужчиной кавказской национальности, и на Вовин обеспокоенный взгляд Валера мотает головой — мол, всё в порядке. Макс сидит за столом, в одно рыло уминая колбасную нарезку, и увлечённо о чём-то спорит с Денисом и Ильей. Вова за версту чувствует хвойный запах Егермейстера от этой троицы. Серёжа с Ваней, как всегда, укрывшись от любопытных взглядов в углу гостиной, гладят Бубу, следуя какой-то своей очерёдности — три раза кудрявый, три раза высокий. И чем больше Вова на них смотрит, тем больше вникает в эту сложную схему. — Тебе не скучно? Низкий голос опаляет правое ухо, и Вова вздрагивает, резко оборачиваясь. Впрочем, он тут же жмурится и хватается за спинку стула, когда Лёшино лицо плывёт перед глазами. — Нет, всё отлично. — По-моему, пора заканчивать. Уже поздно. Вова смотрит на часы — и правда. Он чувствует, что устал, и хочет уже всё закончить, но частью трезвого мозга он понимает, что всё ещё остаётся новеньким среди них, и страх облажаться и сделать лишнее движение сковывает тело и голосовые связки. Открыто признаться, что он боится расстроить и разочаровать новых друзей, было выше его сил, поэтому он фокусирует жалостливый взгляд на Лёше и смотрит с немой просьбой в глазах. — Так, ну всё, уже пора спать, — перекрикивает тот музыку и звонко хлопает в ладоши, давая знак Денису, чтобы тот выключил свой плейлист. Вова старается не слишком восхищённо пялиться на Лёшу, уговаривая себя, что отсасывать за благородство — плохая идея. Илья, набухавшийся в абсолютные щи, ноет, цепляется за стол и ни в какую не хочет уходить. Но Антоша, благослови его Господь, что-то шепчет ему на ухо и тот подскакивает, как Молния Маквин, через мгновение подпирая стену у входной двери. Муха и Влад устало плетутся следом, уверяя, что стулья заберут завтра; девочки, потирая глаза, обнимают именинника напоследок, и Лёша закрывает за ними дверь. Звук щелчка отрезвляет Вову и он понимает, что в квартире из гостей остался только он. — Да, здорово было, — он мнётся на месте, пытаясь засунуть руки в задние карманы джинс, но вспоминает, что те зашиты, и неловко оставляет конечности висеть вдоль туловища. — Спасибо, что одолжил квартиру. Не знаю, что бы я делал, если бы… — Ты мне нравишься. У Вовы сердце дёргается где-то в горле, в ушах звенит, а от волнения начинают потеть ладони; он сжимает их в кулаки, боясь накапать на дорогой паркет. Этот жест не остаётся незамеченным, и Лёша трактует его по своему — весь сникает, напоминая всем видом побитую собачку. Породистую побитую собачку. — Возможно, это взаимно, — осторожно произносит Вова, глядя себе под ноги. Он сгребает яйца в кулак, но остаётся одно «но». — Только вот мы с тобой разные. Ты красивый, богатый, а я — долбоёб. Мы не стакаемся, понимаешь? Вова до тремора в пальцах хочет Лёшу в своё личное пользование — просыпаться по утрам в одной кровати, гладить худые предплечья, изящные руки, залипать на лучах раннего солнца, запутавшихся в кончиках ресниц. Но они, к сожалению, не Кубик Рубика — их детали не совместимы. Однажды мама сказала маленькому Вовочке: «Богатые живут с богатыми, а бедные — с бедными». Поэтому Лёше больше подойдёт девушка модельной внешности, чтобы у бисексуалов разрывалась жопа от их красоты. У Вовы, к сожалению, жопа разрывается только от несправедливости и жалости к себе. — Мы можем узнать друг друга получше, — Лёша сокращает расстояние между ними до двух маленьких шагов, и Вове приходится поднять голову, чтобы смотреть в самые красивые глаза, которые он когда-либо видел. — Нам некуда спешить. Он пожимает плечами, шумно выдыхая, и Вова впервые видит его таким взволнованным. Он вообще только сейчас осознаёт, что не видел Лёшу грустным, счастливым, заплаканным. Не видел его по-настоящему злым, разбивающим посуду; нервным до такой степени, что сна ни в одном глазу; возбуждённым — с горящими глазами и взъерошенными волосами. Вова смотрит и тонет, тонет, тонет в этой бескрайней, манящей синеве блестящих глаз. Он хочет изучить его, быть открывателем этой чудной космической системы под названием «Лёша». Он делает шаг навстречу, чувствуя жар, исходящий от тела напротив, и упирается взглядом в губы. Слова мамы волшебным образом исчезают из головы, будто их там не было последние лет десять, и без этого груза становится необычайно легко. Ещё чуть-чуть, и Лёша наклонится, минуя жалкие десять сантиметров между ними. Вова задерживает дыхание, как перед прыжком с парашютом — только у него за спиной нихуя нет, и действовать приходится по наитию. Он прикрывает глаза и чувствует лёгкое прикосновение к губам, схожее с весенним ветром, настолько ласковым, что хочется ещё. И Вова не сдерживает себя — подаётся вперёд, крепко впиваясь в мягкие губы. На щеке остаётся горячее дыхание, как из печи, и он дрожит от контраста холодных рук на талии. — Ну не, пацаны, даже не пытайтесь. Я Илью сегодня так засосал!.. Секунда — и они отскакивают друг от друга на два метра, будто застуканные школьники с сигаретами в руках. Вова охуевше смотрит на шатающегося Макса, с трудом пробирающегося к своим кроссам, и страх обволакивает разум вакуумом: об этом узнают соседи, потом весь дом, район, а там и до всей Москвы недалеко. Он судорожно перебирает запасные варианты побега в голове, когда руки касается что-то тёплое. Лёша оказывается рядом так быстро, что Вова даже не успевает купить билет на самолёт в один конец в своих мыслях. — Всё будет хорошо, — говорит он с такой уверенностью, что Вове ничего не остаётся, кроме как поверить. Разум, словно в насмешку, подкидывает Серёжу с Ваней — ничего не страшащихся, гуляющих рука об руку и, наверняка, ебущихся каждую ночь очень громко. Серёжу, не обделенного женским вниманием, который наверняка отказывает всем девушкам, с довольной улыбкой указывая пальцем на высокого парня за своей спиной. А Ваня не прячет стыдливо взгляд, когда спрашивают про тесную связь с кудрявым, и прямо говорит, что это не дружба. Это любовь. Вова рассеянно смотрит на обувающегося Макса и осознаёт, что хочет так же. Он ловит длинные, изящные пальцы и крепко сжимает в своей ладони, засовывая все страхи куда подальше. Взгляд, который он получает в ответ, подобен крыльям за спиной — Вова никогда ещё не чувствовал себя таким воодушевлённым.***
На утро в чате почти сотня непрочитанных сообщений, и они с Лёшей лежат на огромной (как Вова и предполагал) кровати, поочередно отвечая. Мама Таня Поздравляю молодых!!!!! Илья КаМаз молодец Макс, отлично сработано)) Макс Шабанов Я НЕ ПОНИМАЮ О ЧЁМ ВЫ Ебланы, не палите Антон *прикреплённое сообщение* Вова смеётся над картинкой с голубями, которую присылает Антон, и трясущейся рукой подносит телефон ближе к Лёшиному лицу, чтобы тот тоже оценил. Сергей aka Жожо Могу рассказать про гей-секс. Недорого Алексей Больше твоего знаю, кабанчик После этого начинается перебранка, кто-то ругается в голосовых, кто-то пишет про забытые трусы на балконе, Макс присылает кружочки из туалета, и Вова, не увидев среди этой вакханалии ни одного гомофобного сообщения, спокойно выдыхает. Весь спам прекращается, когда приходит Валера и сообщает, что в лифте срал некий Коля. — Так и думал, — Лёша качает головой со знающим видом. Вова смотрит с вопросом в глазах, но тот не спешит объяснять свои дедуктивные методы, так что становится всё равно на лифт и Колю. Вова откладывает телефон, когда они перестают быть центром внимания в чате, уступая место вандалу, и получает поцелуй в лоб. Он укладывает голову на худую грудь, про себя считая равномерный стук сердца прямо под ухом, и перед тем, как провалиться в дрёму, благодарит судьбу за такой подарок. Кажется, в прошлой жизни он выиграл джекпот.