Тайная любовь Иккинга

После того как Сморкалу за захват власти на новом Олухе. Иккинг на старом Олухе отдал викинга в лапы его совести. Да и оставил там его одного, а сам улетел на новый. С тех пор прошло несколько месяцев прежде чем Йоргенссон смог не погибнув спрыгнуть со скалы. Правда лишь в том что это был старый Олух и Сморкала знал здесь каждый камень. Вот поэтому он и не погиб. Его кормили пожалевшие маленькие птички, но разве червячками можно наесться? Правда в том что он действительно боялся возвращаться на Новый Олух. Боялся того что его Иккинг прикажет казнить за самозахват власти. Поэтому Сморкала и не возвращался домой. Да и к тому же его хоть и отпустила совесть, но всё же грызть его не перестала. Стыдно возвращаться на новый остров. Очень стыдно. Но рассудив трезво викинг всё-таки решил вернуться на новый Олух. Утром одного дня Сморкалу нашли на берегу Нового Олуха очень исхудавшего и измождённого. Это были те самые стражники что нашли квартет Иккинга от самки дневной фурии. И привели его худого и трясущегося в тронный зал где Иккинг принимал важные для Олуха решения. Сморкала как увидел грозный взгляд бывшего главного наездника на драконе. Так и упал на колени пред другом. Иккинг встал со своего трона и стал спускаться к бывшему наезднику на Ужасном Чудовище. И пока вождь спускался к нему. Сморкала успел передумать сто дум на тему какое наказание его ждёт за те три года когда он был самозваным вождём. Но Иккинг сменив гнев на милость на своём лице. Подошёл к бывшему наезднику на огненном драконе и зайдя за спину Йоргенсона достал нож, а викинг от страшного представления что его сейчас ждёт только закрыл глаза. Иккинг посмотрел на связанные руки за спиной друга и вмиг перерезал ему верёвки. Коими тот был связан стражниками. Иккинг одним богатырским захватом поднял бывшего драконьего наездника и спросил его как бы невзначай; - А что так долго ты не возвращался домой, Сморкала? Я ж тебя не на самую высокую скалу тогда подвесил. Мог бы и спрыгнуть без последствий для себя. И тут у Йоргенсона случился словесный понос(ну конечно, столько ни с кем не разговаривая): - Я был осуждён своей совестью на долгое скитание. После того как ты, мудрый вождь, повесил меня за мою накидку золотистую на скалу. Я долго никак не мог с той скалы спрыгнуть. Пока я не вспомнил что ты меня тогда из зала вождей унёс не куда-нибудь, а на старый Олух где я знаю каждую травинку и каждый камушек. Меня кормили маленькие птички червяками, но разве можно ими насытить своё брюхо. И после того как я спрыгнул тогда со скалы. Я отряхнулся от песка и посмотрел на свою накидку которая осталась на скале, но мне уже не хотелось за ней лезть. Поэтому я плюнул на это и стал думать как мне вернуться туда откуда меня выгнали за самоуправство. Вначале я думал как мне вернуться и попросить у всех островитян прощения. Я вспомнил всё, то на что я тогда давно плевал с высоты своей гордыни. А вспоминал я всё это с трудом, Иккинг. С большим трудом вспомнил как без пилы и топора свалить дерево и как без долота пробить его. Я многое вспомнил. Вспомнил как остался Новый Олух без тебя. Как я, Сморкала Йоргенссон, захватил власть и как меня стала грызть собственная совесть. За всё то что я тогда натворил, а натворил я знатно. Конечно кто-то рождается чтобы стать вождём. В твоём понимании Иккинг альфой, а кому-то, то бишь мне, суждено быть омегой. Я ведь месяц тогда висел на скале не просто так, а пытался переосмыслить всё то что ты сказал мне. И вот когда я смог договориться со своей совестью, то только тогда мне удалось вспомнить всё то на что я когда-то наплевал. Я вспомнил как отец меня отговаривал захватывать власть, но я его не послушал и сделал по-своему. - и тут из глаз Сморкалы потекли слёзы, но он сквозь них продолжил свою исповедь вождю. - А почему я так долго не возвращался домой? Стыдно мне было. Даже очень стыдно. Я никак не мог вернуться назад. Так как боялся что меня ты опять превратившись в дракона куда-нибудь унесёшь. Чтобы я не вернулся назад. Вот чего я боялся больше всего. Молодой вождь его внимательно выслушал и спросил как бы по-отечески: - Ну что выговорился? Сморкала смиренно кивнул ему. И вот заговорил сам Иккинг: - Понимаешь, брат, меня тогда самого совесть мучала что я тебя там оставил. Но пойми меня правильно, Сморкала. Я - вождь! И я не мог по другому ничего сделать. Политика, понимаешь, дело грязное. А иногда и кровавое. Но я тогда сделал тебе поблажку и повесил за твой золотистый шкварник на самую маленькую скалу, но если вспомнить то мы викинги народ суровый и жестокий. Наши предки да и родители были безжалостными убийцами драконов. Но если вспомнить, то я изменил подход к драконам. Да и если по правде то это мне должно быть стыдно. Мне! Понимаешь Сморкала! Я тогда три года назад бросил практически народ и ради чего? Ради секса с самкой дракона. Не думай, друг, что я этому не рад. Но как вождь я виноват перед всем народом который достался мне от отца. И всё же я оставил на эти три года народ Олуха. Вот только я как отец четверых полудраконов по другому не мог. Меня пойми, друг, сама самка дневной фурии выбрала своим первым мужчиной, самцом. Ну ты же знаешь меня, Сморкала, я человек ответственный и поэтому я остался тогда в скрытом мире пока мои дети не окрепнут. Да я очень любил самку дневной фурии, но ничего не бывает вечным и вот поэтому я когда почуял зов крови. Кстати не один я его почуял, но и мой квартет от самки дракона. Я только тогда вернулся домой. Астрид смогла меня понять и простить мне измену да и мой квартет от Дневки полюбить как своих. Хоть я и тогда чувствовал вину перед народом Олуха. Олухом что оставил чувствовал я себя. - Я готов, вождь, понести любое твоё наказание. - ответил исхудавший Сморкала. - Я не палач. - ответил Иккинг. - А что касается наказания то ты его получил сполна. Ты сам себя тогда наказал. Да и перестань ходить с вечновиноватой мордой. Ты вспомни кто ты! Ты ж всегда был наглецом. - Но моя совесть... - Правильно натасканная совесть никогда долго не грызёт своего хозяина. - пошутил в ответил вождь. И улыбнулся бывшему драконьему наезднику. А Сморкала наконец-то понял что Кровавый Карасик не собирается его убивать или ещё как-то наказывать.