Лунный свет

На бескрайнем, тёмно-синем ковре были раскиданы белоснежные звёзды. Светящиеся точки составляли разные, не соединённые полосами фигуры и созвездия. Это ночное небо украшала Старая Луна, протянувшая свои полу-прозрачные лучи в единственное, не скрытое шторами окно. Белый свет освещал лишь небольшую часть комнаты, но и этого было достаточно. Шёлк скользил по коже Греции, вызывая приятные ощущения по всему телу. Он попытался перевернуться лицом в подушку, не вышло, что-то сверху мешало ему. Повернувшись левым боком, почувствовал, как руки затекают. Грек спал слишком долго с поднятыми руками, их начало больно покалывать в районе плеч только сейчас. —"Что за... " – проскользнуло в мыслях у Геракла, после того как он неудачно опустил руки. Сзади натянулась верёвка, которая, в свою очередь, обвивала запястья парня. Дёрнул ещё раз. Безуспешно, кроме того обе верхние конечности стали болеть от плеч до кончиков пальцев.    Решив что это всё бессмысленно, длинноволосый принялся рассматривать место где он находится. И первое что попалось на глаза, не его кровать. Она была двухспальная, постельное бельё из бордового шёлка, так ещё и с балдахином и золотыми шторками. Рядом с ней тумба из тёмного дерева, ручки круглые, такие же золотые как шторки постели. На удивление Эллады, тумбочка была не пуста. — "Бутылка красного вина и бокал? А где второй? Ну, в смысле, бокал, а не бутылка." – эллина никак не насторожило отсутствие второго бокала, а лишь заинтересовало где он может быть. Его взгляд устремился вверх, на верёвку, стягивающую оба запястья Греции по отдельности. Узлы были очень профессионально закручены. Поэтому Геракл сразу откинул мысль.    Окно справа хоть и немного освещало помещение, но всё равно, все предметы парню в комнате казались пустыми силуэтами. На противоположном быльце кровати лежала его джинсовка, заметил это длинноволосый не сразу. Сощурившись, Эллада пытался разглядеть ещё одну вещь которая была под его курткой. Она была чёрная, и... кожаная? С первого раза не поймёшь что это вообще, похоже кожанка. — "Кожаная куртка? Вау, рок-н-ролл. И мои волосы как раз в тему" – подумав об этом эллин усмехнулся, всё также оставаясь в невозмутимом спокойствии. Нога потянулась, направляясь к вещам. Греция решил пощупать пальцами ног действительно ли это из кожи. До того как он коснулся вещей в темноте что-то зашуршало. Обернувшись на шум грек не заметил нечего примечательного, предположив, что это был просто ветерок, продолжил свое дело.    Шум в комнате усилился. Гераклу было всё равно, зацикливаясь на одном предмете он не может переключиться на другой довольно долго. Конечность так и не дотянулась к куртке, парень безнадежно выдохнул, резко опуская ногу обратно в мягкий шёлк. В помещении воцарилась тишина, было слышно лишь приближающиеся, осторожные шаги. Длинноволосый насторожился, из темноты отделился высокий силуэт, и лишь выйдя на свет Эллада понял, в двух метрах от него стоит Турция.    На лице была ухмылка, а в руке полный бокал того самого, красного вина. Держал турок фужер, весьма...оригинально, – между пальцев. Его волосы были взъерошенны, а ещё от него ужасно пахло перегаром, не алкоголем, Эллада это почувствовал несмотря на расстояние между ними, которое было не меньше двух метров. Эллин взглянул на него весьма странно, и это выражение лица Садыка он не мог прочитать никак. У него был один вопрос к нему, но он подождёт как и остальные сто. — Турция? Какого чёрта?! – Греция нервно дёрнулся, указывая головой на верёвку сзади  — Решил убить меня самой мучительной смертью, на которую способна твоя больная голова?! – голос перешёл на крик. Грек с радостью бы разнёс пол лица оттоману лишь стереть его наглую ухмылку с лица. — Не беспокойся. Смертью это точно не будет. – Блистательная Порта наклонил голову, рассматривая Геракла с ярым любопытством. Медленными шагами, Турция приблизился к тумбе, поставив бокал на место он наклонился к длинноволосому. И прямо на ушко, чтобы услышал только Эллада прошептал: — И это точно не будет мучительным... —...Что ты несёшь? – эллин взглянул в глаза напротив. Турок слегка выгнул бровь как бы говоря: "Разве ты не понял, чего я хочу?" От такого пристального взгляда последнего Греция невольно покраснел, пытаясь скрыть румянец на щеках. Заметив это, оттоман хмыкнул. Предугадать его действия никто не мог, особенно грек. То что он похитил Геракла, ещё терпимо. Только если Блистательная порта начнёт делать  неуместные вещи, Элладе придётся каким-то образом влепить ногой в это "противно-ухмыляющееся-личико" Турции.    Тёплая ладонь турка незаметно прокралась под белую футболку эллина. Проведя кончиками пальцев по боку, Садыка наградили рваным выдохом. Греция вжался в постель, лицо предательски запылало. От такого нежного прикосновения греку стало дурно, в хорошем смысле. Геракл дёрнулся, отскакивая ближе к подушкам, прислонился спиной к быльцу кровати. Подняв голову, оттомана встретил невозмутимый и спокойный взгляд длинноволосого, единственное что выделялось, его алый румянец. — Хах, так ты задумал меня изнасиловать? – выплюнул Эллада, тем самым заставляя Блистательную Порту изменить своё настроение. Физиономия перекосилась,  место ухмылки заняло её кривое подобие, брови слегка нахмурились. Такая морда Турции эллину нравилась намного больше. Греция не знал конкретной причины, по которой он мог здесь оказаться. Но это неожиданное прикосновение вывело грека из строя, очень удивительно что Геракл продолжил вести себя довольно спокойно.    Турок уверенно и быстро залез на кровать. Мгновенно приблизившись вплотную к Элладе, стал наматывать одну прядь его волос на палец, рассматривая с неким любопытством. Взор опустился на шею, а благодаря небольшому вырезу на футболке  ещё ниже... Опустив прядку, Садык жадно впился в тонкие, синеватые ключицы губами. Покусывая выпирающую кость, стал заинтересовано блуждать руками по всему телу длинноволосого. У Эллады перехватило дыхание, ладони запотели, а лицо начало гореть.Так ярко почувствовав неловкость и возбуждение одновременно у него впервые. Эллин никогда бы не подумал, что оттоман(!), сделает с ним такое... Естественно была мысль, про эту дикость и властность турка, но чтоб он привязывал к кровати кого-то, похожего на Грецию, такого нежного и хрупкого, никогда.    Руки остановились на талии, слегка поглаживая её большими пальцами Турция вёл грека вниз по мягкой постели до того пока голова Геракла не опустилась на подушки. Турок удобно устроился между ног Эллады, по пути "случайно" задев рукой чужой пах. Долгий взгляд оттомана остановился на соблазнительных устах эллина. Левая ладонь опустилась на щеку слегка её поглаживая. Садык без промедления переместил руку и надавил ею на челюсть, заставляя длинноволосого слегка открыть рот. Из-за резкой боли Греция инстинктивно закрыл глаза, дабы избежать дальнейших действий Блистательной Порты. В полость рта попала терпкая жидкость. Турция наливал ему в рот вино из бокала, к которому даже не касался. Боясь что-то сделать грек замер. Лишь стук стекла об дерево заставил Геракла проснуться. Слегка подняв голову, он хотел начать глотать, вот только турок помешал ему, завлекая Элладу в очень странный, винный поцелуй.    Сладкий и терпкий вкус алкоголя вскружил эллину голову, заставляя мычать в губы турка и вздрагивать от его случайных прикосновений. Сглотнув большую часть жидкости, Садык отстранился лишь бы посмотреть прямо в оливково-зелёные глаза. Взволнованно дыша ртом, щеки Греции налились пунцом. После такого он пытался не соединять с оттоманом зрительный контакт. Да и смотреть в глаза человеку, неважно, общение или просто переглядки, жутко его смущает. — Ты специально это делаешь, да? – прикрыв глаза, начал Геракл. Сердце продолжало бешено стучать, грозясь выпрыгнуть из груди. Плечи дрожали, потные ладошки начали зудеть, но это желание так и не прошло. — Прекрати этот цирк, сейчас же... – парень затих, чувствуя как его футболку поднимают вверх. Блистательная Порта провёл по коже длинными пальцами вызывая у Эллады море мурашек. Эллин очень долго желал эту близость, и не просто с кем попало, а именно с Турцией. Только показать это желание мешала ему гордость. Если не она, Греция бы не раздумывая поддался искушению, позволив турку владеть им всю ночь, и делать это так, как хочет Садык. Грубо, бесстыдно, заставляя грека стонать, извиваться, и отвечать за его недавнюю дерзость к оттоману. — Всё ещё считаешь это изнасилованием? – пальцы сжались вокруг талии слегка надавливая на кожу. Блистательную Порту это бесило, разве Геракл не может за одну фразу сказать чего он хочет? Тянет время, или хочет насладиться моментом? Раздражение почти брало своё. Эта убийственная тишина, прерывающаяся рваными вздохами длинноволосого, никак не возбуждала.    Как ни в чем не бывало, Эллада кивнул. Он выбрал самый лучший способ умереть с удовольствием, разозлить Турцию. Турок надавил пальцами сильнее, оставляя следы полу-ногтей. Виски начало давить, терпение лопнуло как воздушный шарик, где вместо воздуха – животное желание. Приструнить которое, почти невозможно. — Ну хорошо, тогда тебе следует не двигаться несколько минут. – процедил сквозь зубы Садык, показывая насколько раздражён сейчас. — А если я не... Что ты делаешь?! – оттоман забрал свой бокал в руку, и как бы невзначай, разлил остатки содержимого на плоский живот эллина. Алкоголь был прохладным, но и этого хватило, чтобы Греция вздрогнул от резкого перепада температур. Простынь испачкалась в вине, тем самым вызывая такое ощущение что Блистательная Порта специально выбрал бордовое постельное бельё для таких извращений.    Пустой фужер вернулся на место. Придвинув грека ближе к себе за ноги, Турция начал слизывать с тела вино, что так и пыталось улизнуть, ещё больше пачкая постель. В процессе этой странной, но такой приятной ласки, турок в открытую вдыхал запах Геракла. Он пах чём-то сладким, даже крышесносным, что самый дорогой и лучший кальян рядом не стоял! Непроизвольное оханье вырывалось из рта Эллады, разбавляя гробовую тишину. Через несколько минут на теле длинноволосого не осталось и капли красного, Садык продолжил ублажать эллина, только на этот раз нежными поцелуями и лёгкими укусами.    Хоть оттоману и хотелось хорошенько помучать Грецию, но была одна маленькая деталь, которую пришлось разобрать, – ровно по полочкам. Гордыня, мешающая ему везде и всегда, не позволяет снимать с этой головушки три, вечно надоедливых "корон", да и со стороны Турции, этого не наблюдалось. Молчание для турка, теперь не знак согласия, а того, что кое-кто хочет над ним поиздеваться. Почему он молчит? А если и не делает этого, так сразу впадает в панику лишь бы ударить ему по лицу. Скрывает...нет, по крайней мере пытается скрыть, свой румянец, потные ладошки, эти возбуждённые вздохи и оханья, которые вот-вот перейдут в громкие стоны. С Садыком такое, в прямом смысле "не прокатит". Он трогает его между ног! Чувствует это жадное возбуждение! Разве сейчас ты не хочешь того же?! — А-ах! Тц... К чёрту, я... – на одном дыхании простонал грек, вкушая новый, страстный поцелуй. Голова закружилась от наглой руки, проскочившей под бриджи. Разорвав поцелуй, Блистательная Порта пальцами стал натирать возбуждённый член через ткань нижнего белья, вырывая из Геракла более громкие звуки, ласкающие слух Турции.    Весь низ Эллады за секунду полетел на заднее быльце рядом с куртками. Этот долгий, пожирающий взгляд турка, успел за минуту, а то и меньше, свести эллина с ума, заставив приструнить свою гордость, и отрубить ей голову на воображаемой гильотине. Связанные руки полностью онемели, Греция просто не чувствовал их. Он действительно был не доволен тем что верёвка сковывает движения руками, ведь у грека тоже есть желание потрогать Садыка, обнять его за плечи, провести рукой по шее или наконец, запустить ладонь в вечно взъерошенные волосы.    Вдруг верёвка на запястьях ослабла. Пока Геракл был на седьмом небе от счастья, оттоман развязал руки, тем самым освобождая длинноволосого от "импровизированных наручников". Не успел он размять руки, как тут же ему в объятья упал Блистательная Порта, возобновляя поток нежных поцелуев по всему красному личику Эллады. На самом деле Турции просто нужно было отвлечь его внимание. Одна рука поглаживала щеку эллина, а вторая проскочила вниз, прошлась по внутренней стороне бёдра, пальцами нащупывая колечко мышц. Слегка надавив указательным на вход, турок отстранился, почувствовав как Греция вздрогнул, но в ту же секунду прикрыл глаза, лишь для большего удобства закидывая ноги на плечи Садыка. Секунда, и он непроизвольно сжимаясь выдавливает тихий, практически немой стон. Вместо одного пальца, целых два. Раздвигая их как ножницы, плавно вводя на всю длину, оттоман приносил немыслимое удовольствие греку, что подтверждали его сладкие, взволнованные стоны. — Мог предупредить что ты такой узкий? – с ноткой стёба заявил Блистательная Порта, продолжая всё так же загадочно улыбаться. — Или намекнуть, раз уж так стесняешься. – резкий, грубый толчок пальцами, вынуждающий Геракла прогнуть спину, и сладко простонать имя наглеца. Притянув Турцию ближе к себе за плечи, длинноволосый постарался скрыть свои щеки, а заодно и пунцовый носик, уткнувшись лбом в чужую ключицу. Движения снизу продолжались, Эллада с трудом восстанавливал дыхание, ощущая, что в комнате стало невыносимо жарко. Мысль промелькнувшая в его голове сразу была выброшена через окно. К сожалению, закрытое. Непослушные волосы лезли в лицо, и никакая резинка не спасала ситуацию, а наоборот, уже сползала с шелковистых, практически белоснежных волос. Эллин не смог добиться того чтобы завязывать их в высокий, конский хвост, шевелюра постоянно путается, синеватые пряди выскакивают завитушками, а большое количество волос тяжёлое, и даже очень крепкая резинка не смогла, и не сможет завязать греческие волосы.    Процесс подготовки закончился также неожиданно как и начался. Всё ещё оставаясь в тёплых объятиях Греции, турок обжигал его шею горячим дыханием, смотря исподлобья на его алые от румянца щеки. На последок огладив чувствительные стенки, пальчики покинули нежное тельце, хватаясь за бёдра грека. Навалившись сверху, оттоман запустил руку в чужие волосы. Сжав ладонь в кулак, Блистательная Порта с силой опрокинул голову Геракла назад, открывая взор на тонкую шею. Длинноволосый как под гипнозом, позволял Турции подобные дерзости, получая от них такое же фантастическое блаженство. Губы турка любовно льнут к мягкой кожице, оставляя еле ощутимый чмок. Эллада наконец сообразил, кое-кому, очень симпатично его тело. Сам он никогда не размышлял над тем что находится под одеждой оттомана, да и это не имеет, и не имело смысла. — Греция, я не стану этого делать – прошептал Садык, разжимая ладонь с прядями волос. Опустив голову, с физиономией "Что?", грек за секунду сменил свою эмоцию, и она явно не предвещала ничего хорошего. — В смысле? – немного погодя выдавил Геракл с недобрым взглядом. — Почему? — "Почему?" – передразнил оттоман лукаво ухмыляясь — Это же изнасилование, забыл? – руки до этого сжимающие плечи, бессильно опустились обратно в нежный шёлк. Длинноволосый криво улыбнулся, кажется недавняя шутка теперь не актуальна. — Э-э – протянул Эллада, опуская брови. Маленькие человечки живущие в его мозгах паниковали, рыская по ящикам с "Остроумными ответами специально для Турции". В итоге они все смешались, прекратив поставку мыслей на несколько секунд. — Не "Э", а бумеранг – Блистательная Порта поднял указательный палец вверх, выводя в воздухе пару кругов, а потом с тихим "Бум", касается им лба эллина. Это можно было бы счесть как идиотский прикол, но всё представление сопровождалось раздражающим "вжж", которое вылетало из поганого рта Турции. — Благо, я сегодня добрый, если можно так сказать. У тебя есть шанс, и ты знаешь что нужно сделать. – прикрыв глаза промолвил турок — Признайся — Н-нет, ты и так знаешь... — Ответь прямо, разве это сложно? — Значит если легко, тогда возьми и скажи это! – выкрикнул Греция сжимая тёмно-бордовую ткань в кулаках. Щеки хоть и налились пунцом, но теперь от злости. Такие вопросы он попросту ненавидел, ответь нет и всё, зачем терять время?...    Садык не разозлился, продолжая всё с той же, самодовольной мордой наблюдать за греком. Сердце яростно колотилось, такая неожиданная, даже приятная просьба, смутила оттомана. Но скрывать своё смущение, не стал, всём видом показывая Гераклу что его не так просто сломить. На такую, своеобразную показуху, длинноволосый сильно прикусил губу, пожалев о недавно сказанном. — Греция, – твёрдо начал Блистательная Порта смотря прямо в оливково-зелёные глазки напротив. Удивлённый Эллада застыл, очень хотелось сказать это первым, если только не жуткое смущение и стыд запрещающие раскрыть рот, от чего становилось неловко. Ещё несколько минут назад, ему надоело молчать, он уже был готов признаться, когда Турция решил заткнуть его не самым лучшим, но желанным способом. Эллину поистине нравились ласки и нежности, откровенно говоря это возбуждало, чего скрывать-то? — Слышишь... – проведя дрожащими пальцами по чужой щеке отчеканил турок. Голос стих, на что Греции стало ещё и любопытно. Не только ему сложно признаться, разница в том, что оттоман не стыдится этих чувств, сделал первый шаг, и очень хочет чтобы грек насладился их первым разом вдоволь. Бывало, он выходил из себя, но все, довольно странные выходки заканчивались удачно, благодаря тому что клокотало в его чёрствой душенке. — Я без ума от тебя, люблю...– выпалил Садык, ловя невообразимый восторг от сказанного. Лицо тут же запылало, издевательская ухмылка изменилась на глупую, детскую улыбку. Блистательная Порта вкусил эту неловкость смешанную с возбуждением, которая, на удивление, понравилась не только ему. Геракл ласково улыбнулся в ответ, притягивая Турцию ближе за футболку. Губы сомкнулись в сладком и чувственном поцелуе, а пока руки турка блуждали по всему телу длинноволосого, его пальцы вцепились в чужие волосы. Проскальзывая сквозь локоны, сгибая и разгибая пальчики, Эллада имитировал нежный массаж, сопровождающийся одобрительным мычанием второго. — М-м-м... Собрался доминировать над мной? – прохрипел Садык, отрываясь от столь желанных уст с характерно громким чмоком. Остановив движение руки, Эллин разлепил веки. Он выиграл время с помощью ласки, такой приятной, и неожиданной для него самого. Губы, пальцы... Сами потянулись сделать оттоману хорошо. Интересно, почему же вторая рука не потянулась вниз, нащупала ширинку, и совершила неприличный, даже пошлый жест? — Я... тоже... – Греция был уверен что и минуты хватит, набраться смелости. Но язык не поворачивается сказать хоть одно слово, очень важное. Ведь после него последует – неловкий взгляд, жаркий поцелуй, и грубое впечатывание грека в постель, за то, что так долго скрывал свои чувства. — Лучше... молчи, хорошо? Это я хочу видеть тебя краснеющего от такой хрени как признание в любви.    Сконфуженный Геракл промолчал, слабо улыбаясь. Если Блистательная Порта всё же краснеет, значит вопросов больше нет.    Турция полез в карман своих джинс, нащупывая кончиками пальцев тюбик смазки. Каково же было удивление длинноволосого когда он осознал что его просто так не оставят в покое, да и каком спокойствии может идти речь? Эллада с турком в постели, на нём только футболка, широко разведённые ноги, и безусловно вставший член (на секунду, присутствующий не у него одного), который больше чем всё остальное, заполнил шкалу под названием "Неловкость Греции" до краёв. Всё же была одна незначительная деталь, связанная со смазкой. Разве нельзя было использовать её раньше? Ведь тогда Садык растягивал его буквально в сухую, но эллину интересным образом удалось получить от этого больше незабываемых ощущений, чем дискомфортных.    Греция расслабился впуская в себя влажные и покрытые чуть холодной смазкой пальцы. Вошли они легко, даже очень, что его жутко смутило. Вторая рука без дела тоже не осталась, мягко ухватившись за чувствительную головку члена, оттоман прямо таки выманил у грека жалобный всхлип, наслаждаясь его излишней чувствительностью.    Сцепив указательный и большой пальцы в кольцо, Блистательная Порта медленно провёл по всей длине, не забывая ласкать нежное колечко мышц. Геракл вскрикнув, выгнулся мостиком, из-за чего показалось что он специально толкнулся в ладонь запуская пальчики внутри ещё глубже. Эллада стонал от обжигающего дыхания Турции на шее, ласковых действий, благодаря которым он расслабился и стал полноценно уязвимой бомбой замедленного действия. Лишь одно движение, и эллин точно взорвётся...    Обе руки под разочарованный вздох неожиданно поменяли место положение, левая упёрлась в постель рядом с телом Греции, а правой турок предвкушающе расстегивал ширинку, слегка прикусывая губу. Ведь всё время, пока грек наслаждался свободой, он мучался с адской болью в штанах.    Греческие пальцы вцепились в подушку, ткань под ними немного заскрипела, потирая чувствительные кончики. Не упуская возможности немного поиздеваться над Гераклом, под жадные вздохи и удивлённый взгляд вверх, Садык дразнил его двигая членом между мягких ягодиц. Эллада вжался в кровать, мысленно проклиная оттомана. Ему бы возразить... Вот только заканчивать эту сладкую пытку он не хочет, наоборот, изменить её в лучшую сторону, и не только для него одного.    Блистательная Порта, наверное от такого количества удовольствия, научился читать мысли, или просто догадался что эллин уже не может терпеть даже таких сладких мук. Прижавшись к друг другу ближе, они нежно целовались, тая от каждого прикосновения губ. Ладонь Греции решила не надолго "захватить" алые волосы, взъерошивая их до неузнаваемости. На что Турция ответил слишком...положительно... — А-ах! О таком нужно заранее предупреждать!... — Только ради этого ты прервал наши лобызания? – самодовольная ухмылка не проскочила мимо грека, но ссориться сейчас ему не хотелось, поэтому, поборов смущение и стыд он покорно лёг на постель привыкая к необычным ощущениям.    Турок не спешил набирать темп. Ощущая влажные стеночки, обволакивающие его член, он повторял одно и тоже движение внутри чувствительного Геракла. Приятный спазм прошёл по спине, от чего последний решительно двигался навстречу, вкушая сладкие нотки удовольствия. Садык выдохнул в шею Эллады, и не сдержавшись стал её покусывать оставляя еле заметные следы. На что тот лишь громко дышал и поглаживал алые волосы.    Эллин задрожал, ведь темп всё набирал и набирал скорость. Уже не боясь ничего, он громко и сладко стонал прямо в ухо оттомана, а от его внезапных вздохов и рыков хотелось зарытся носом в подушку, и начать краснеть от неловкости. Кровать стала слегка пошатываться, её ножки стали скрипеть по полу, ах... а ведь это ещё не всё что им придётся сегодня ощутить...    Поцелуев было, — не сосчитать. Они страстно занимались любовью, забыв обо всём. И это было чудесно. Каждое действие, наполненное любовью, той к которой они шли так долго. Эти яркие ощущения отпечатаются в памяти, как краски на холсте художника, огненно-красные и нежно-голубые. Кровать качнулась, гулко ударившись спинкой об стену. Блистательная Порта становился напористее с каждым толчком, вдавливая Грецию в постель так, что на ней возможно останется отпечаток. Турции было всё мало, не смотря на эту ночь предоставленную им вдвоём, и только сегодня. Он любил его до звёзд в глазах и до потери пульса. Хоть это и не первая ночь турка, но для него она будет самой запоминающейся. Ему никогда не было так приятно, а спрашивать это у грека нет необходимости.     Спинка кровати билась об стенку с каждым движением, что очень удивительно, судя по её не маленьким размерам. Лунный свет проходящий сквозь окно ярко освещал самую интересную часть постели, благодаря чему парни могли получать наслаждение глядя друг другу в глаза. Они осознавали что очень скоро наступит одновременно долгожданная и ненавистная эйфория. Жажда блаженства охмелила их, заставив отбросить все первоначальные сомнения. Поцелуи, объятья, даже этот сладкий процесс не мог насытить их вдоволь. Но в тоже время хочется расслабится и наконец заполучить, желанный экстаз.    Осознание пришло не сразу, да и для того чтобы мысли вновь шли в правильном порядке понадобится много времени. Геракл обмяк, чувствуя как внутри влажно и тепло, возможно немного жарко. На животе были такие же ощущения, благодаря Садыку, который успел задрать футболку немного вверх, дабы та не испачкалась. После того как он вышел, Эллада задрожал почувствовав себя совсем опустошенным. Его всё ещё смущала недавняя ситуация, то как эллин был в бешенстве в начале, а потом и вовсе стал рад сложившейся ситуации. Был податлив и нежен, разрешал делать всё что взбредёт в голову этому извращенцу. Ему было всё равно, лишь бы оттоман был рядом.    Оставшуюся ночь они обнимались, обмениваясь мимолетными взглядами или прерываясь на короткие поцелуи. Всё это происходило в кромешной тишине, им нравится молчать и слушать биение сердец. Единственным источником света так и осталась луна, освещающая их любовь до сих пор.