Второй шанс для двоих

      Больше номинально закончив с уборкой внутренностей домика, мы двинулись на завтрак. Горн уже продудел, стало быть стоило поторопиться за полагающимися ложкой с хлебом. А то Панамка, собака неспокойная, опять прицепится, а на сегодня перипетий с ней, пожалуй, достаточно.       Возле крыльца столовой аккуратно припарковался автомобиль. Старенький такой, уже почти что бесцветный Жигулёнок. Откуда он тут взялся, когда успел приехать – тайна сия велика была. Скорее всего, машина какой-нибудь шишки из органов местного самоуправления, который приехал с проверкой чего-то там.       Ольга, обмахиваясь своей панамкой, властно оглядывала каждого голодающего. Завидев нас, она лукаво улыбнулась. Ох, не к добру был её такой взгляд.       – Опять опаздываете, хлопцы, – не замедлила сообщить она. – Все остальные из отряда уже внутри.       – Правда? – отозвался я, изобразив искреннее удивление. – Кошмар! Как они только посмели начать прием пищи без нас!       – Ах! – Дэнчик картинно схватился за сердце. Оставалось только в обморок свалиться.       – Артисты, – скривилась вожатая. – Мартынов, я уже, кстати, придумала для тебя наказание за твою утреннюю выходку. После ужина поступаешь в распоряжение к Славе, вы с ней будете первыми в истории «Совёнка» вечерними охранниками столовой. Ты рад?       Слова, произнесенные с явным сарказмом, ещё никогда так не соответствовали действительности. Не получилось у Панамки позлорадствовать. У Дэнчика аж глаза засверкали от счастья.       – Всегда готов, Ольга Дмитриевна, – отрапортовал тот.       – Ну и славненько. Ручки к осмотру и присоединяйтесь к остальным.       Она так тщательно высматривала наличие грязи на кожном покрове наших конечностей, что я уже всерьёз намеревался предложить ей воспользоваться лупой. Но Ольга, словно прочитав мои мысли, всё же соизволила пропустить нас внутрь. Повезло. А то на секунду показалось, что опять заставит совершать марш-бросок до умывальников.       И был бы бунт, бессмысленный и беспощадный…       Двачевская с Женей в забавных фартуках и толстых перчатках, которые на миниатюрных девичьих ручках смотрелись довольно внушительно, прохаживались с тележками по залу и убирали со столов подносы с остатками после младших отрядов. И если библиотекарша сохраняла беспристрастное выражение лица, то рыжая всем видом давала понять, что занимается общественно-полезными работами она исключительно ввиду безысходности. А всякий поднос, который был относительно свободен от объедков, так и норовила покрутить, подбросить в воздух или ещё какое нехитрое баловство.       «Уронит», – пронеслось в голове у меня.       Манная каша, бутерброд с маслом и сыром, кофе – такой нехитрый завтрак полагался пионерам. И если аперитив выглядел ещё сносно, то вот каша… Ладно, могло быть хуже. Дэнчик тем временем указал на свободное место рядом со Славей и полуяпонкой, предупреждая мой вопрос о том, где можно было бы расположиться. Собственно, выбор всё равно был не велик.       Стоило подойти поближе, как до нас донеслось весьма красивое и мелодичное щебетание цианового экзота. Что примечательно, совсем без ожидаемого мною акцента. Хотя, может он и был. Просто разобрать что-то похожее на человеческую речь в потоке её слов было совершенно невозможно. Я единственное, что понял – говорила она про мороженое и какой-то прилавок, на котором вроде как она это мороженое забыла.       – Дамы, мы подсядем? – учтиво поинтересовался мой друг, перекрикивая эту говорливую мадам Баттерфляй.       – Конечно, ребят, – доброжелательно ответила Славя. Нотки облегчения прослеживались в её словах. Видимо, у неё у самой уже уши в трубочку сворачивались.       – Ой, вы же новенькие, да? – тут же воодушевилась циановая. – Максим и Денис, верно? Рада знакомству! Меня зовут Мику, честно-честно! Я просто из Японии. Мама японка, а папа инженер, работал там на электростанции. Строил там АЭС. Или ТЭЦ. Или вообще не строил, а разрабатывал… Не суть, в общем. Там с мамой и познакомился. Такая история любви была, вы не представляете…       Я так молча и застыл с ложкой около рта. Всё оказалось намного запущеннее, чем я предполагал. Заметил, как Дэнчик смиренно опустил голову и запустил пятерню в свои кудряхи. Человеку явно было сейчас тяжело сориентироваться в происходящем.       – Мику, дай людям поесть, пожалуйста, – взмолилась Славя.       – А я разве мешаю? – мило округлила глаза Мику. – Просто если мешаю, то скажите, я сама понимаю, что меня порой заносит. И не знаю, чего с этим делать. Вроде пытаюсь-пытаюсь, но ничего так и не выходит. Хотя, я слышала, что здоровое общение располагает к себе людей. Вот и стараюсь каждый раз придумывать новые темы для разговора. Нельзя же просто сидеть в компании друзей и постоянно молчать? Это неправильно, на мой взгляд. В кругу близких всегда должно быть оживлённое общение. Кста-а-ати…       Боже, что ей там ещё в голову пришло?       –… я ведь могу звать вас Максимушка и Дениска? Просто мне так удобнее будет. Я не очень люблю называть людей полными именами. Вот Славю, например, Славечкой зову. А Алису – Алисонькой. А Лену…       – Леночкой? – подсказал Дэнчик немного срывающимся тоном.       – Да! – торжественно кивнула Мику.       – Мику, солнышко, давай мы покушаем кашеньку с кофеёчечком, а потом поговорим разговорчики по душенькам, пожалуйста, – попросил я, сострив максимально несчастную моську.       – Да-да, конечно, – подхватила Мику. – Кста-а-ати…       Да твою ж мать.       –… вы ведь потом будете с «бегунком» ходить? А не желаете в мой клуб вступить? Я вам хоть сейчас всё подпишу! Ну, клуб, разумеется, не прямо, чтобы мой, не я ведь его основала, просто я сейчас исполняю обязанности заведующей. Музыкальный клуб, если что. Я там сейчас единственная член… Тьфу!       Оговорка выбила Мику из колеи. Она покраснела и окинула нас взглядом Кота из Шрека, а мы получили время на передышку.       – Там видно будет, – сообщил я, твёрдо себе пообещав, что вступлю куда угодно, но только не в компанию к этой болтушке.       – Хорошо, – заулыбалась та. – Вы только не подумайте из-за той моей ошибки, что я плохо знаю русский язык, меня папа очень хорошо обучил…       HELP!       – Хацуне! – донесся громогласный возглас Ольги. – Помнишь правило о том, каким должен быть пионер во время приёма пищи?       Расстроенная Мику уткнулась в тарелку с кашей. Наконец-то. Видимо, Бог все же существует.       – Максим, а это правда? – вдруг о чём-то поинтересовалась Славя.       – Что именно? – переспросил я. – Сразу, если что, озвучу тебе одну житейскую мудрость, что если ты не хочешь портить с человеком отношения – не мешай ему врать.       – Что Алиса вчера тебе территорию показывала, – активистка пропустила мой совет мимо ушей и впилась в меня странным, испытующим взглядом. – И что она непричастна к вскрытию столовой.       Прекрасно, понеслись черти по ухабам. Будто больше за завтраком поговорить не о чем. Какая прекрасная погода, мисс Ясенева! О, да, мистер Жеглов! А Вы читали новый томик Хайяма? Как по мне, как всегда точная и злободневная действительность от одного из лучших мудрецов Востока!       – Даже если и не показывала, то тебе не приходило на ум, что я не собираюсь рассказывать правду только потому, что ты спросила? – озадаченно посмотрел я на Славю. – Но если уж так интересно, то да, это правда. Мы с ней вчера были вместе и около столовой даже не появлялись.       Славя выжидающе смотрела на меня, будто ждала, что у меня внезапно проснётся совесть, и я выложу всё, как на духу. Но я лишь кинул ей мимолетную ухмылку и демонстративно вернулся к поглощению каши. Не дождётесь.       – Славь, ну правда, – вклинился в наш диалог Дэнчик. – Мне-то уж Макс точно врать бы не стал. Так что нашего медвежатника стоит искать в другом отряде. Из наших к этому никто отношения иметь не мог.       – Ладно, хорошо, – сдалась наконец активистка. – Поверю на слово. И, Максим, ты бы всё же с Алисой поаккуратнее. Втянет тебя в неприятную историю, потом будешь расхлёбывать до конца смены. Думаю, что ты уже мог в этом убедиться. Вам, кстати, нужна будет помощь с обходным листом?       – В плане? – уточнил Дэнчик.       – Ну, вы ещё вряд ли хорошо ориентируетесь в лагере, – пояснила активистка. – Я могла бы вас быстро протащить по всем точкам, чтобы вы успели всё вовремя Ольге Дмитриевне сдать.       Дэнчик энергично закивал. Понятное дело, ему только в радость со Славей побольше времени провести. Что до меня… Мне как-то по боку – будет она с нами ошиваться, не будет, вообще всё равно. Хотя, если уж совсем на духу, то всё же лучше бы без неё, конечно. Но кто я такой, чтобы мешать простому человеческому счастью?       – Если тебя не затруднит, – согласился я, поймав благодарный взгляд друга.       – Отлично, – заулыбалась та. – Ольга Дмитриевна попросила меня помочь ей кое с чем в администрации, я быстро сделаю дела и присоединюсь к вам. Можете пока в медпункт за подписью к Виолетте Церновне сходить, он как раз ближе всего к столовой. Выходите сейчас, идёте вдоль площади, он будет в самом конце по правую сторону.       – Медпункт, понятно, – почесал подбородок Дэнчик. – А как мы потом состыкуемся? Не кричать же «Ау!» по всему лагерю?       Хихикнувшая по первости Славя призадумалась. Что-то быстро прикинула у себя в голове.       – Давайте в библиотеке? – предложила она. – И от медпункта недалеко, да и вам самим всё равно туда тоже надо будет за подписью к Жене. Заодно наш водевиль обсудим. Максим, ты же надумал выступать?       – Надумал – это очень громко сказано, мне банально выбора не оставили, – проворчал я.       – Ну, не дуйся, бука, – безмятежно улыбнулась Славя. – Будет весело, вот увидишь.       – Ой, ребят, вы выступаете в постановке девочек? – напомнила о себе Мику. Механизм запущен. – Это так здорово, так здорово! Я тоже буду выступать. Правда, не в постановке, я планирую музыкальный номер. Думаю Алисоньку тоже сагитировать, она ведь гитарист от бога. А я бы на фортепиано играла. Или на барабанах. Или мы бы в две гитары чего-нибудь сыграли. А вам, кстати, что больше нравится – бас или акустика?       – В данный момент, Чио-Чио-Сан, я бы предпочёл тишину, – очень толсто намекнул я.       – Ой, ты тоже этот фильм смотрел? – захлопала глазками Мику. – Мне папа показывал. Очень понравился! Кста-а-ати, а ты видел оперу? Я без ума от опер!       Предварительно сняв очки, я с силой приложился головой об стол и беззвучно зарыдал.       – Мику, ты сломала Макса, – уважительно констатировал Дэнчик. – Можешь собой гордиться.       – А что я сделала? – удивилась та. – Максимушка, ты в порядке? Кста-а-ати…       Да бл… Всё, с меня хватит. Одним глотком допив уже остывший кофе, я поспешил поскорее ретироваться, оставив хохочущего Дэнчика, недоумённую Мику и снисходительно улыбающуюся Славю. В этот же момент посреди столовой что-то оглушительно грохнулось.       – Двачевская! – тут же раздался отчаянный крик вожатой.       Уронила-таки.       На крыльце я прикрыл глаза рукой от солнца. Думал сейчас только о том, как бы не потерять голову на такой жаре. А ведь времени ещё даже десяти утра нет! Обвёл взглядом все так же одиноко стоящий Жигулёнок. Живо представил, как я сажусь за руль и уезжаю отсюда к чёртовой бабушке, с настежь открытыми окнами, обдуваемый теплым летним ветерком. Вспомнил, как я так периодически гонял по вечерней Москве на своём верном Ниссане. Хотя, гонял это, конечно, сильно сказано. Пусть при возможности я и выжимал из своего старичка максимум, но ПДД всё же старался не нарушать. Уж не мажор, извините. Зарплаты ветеринарного врача в клиниках не такие уж и большие, вопреки расхожему мнению. Я куда больше мог за месяц поднять, занимаясь частным лечением. Уж личных клиентов за всё время работы у меня скопилось не мало.       – Ты уж не сердись на Мику, – раздался из-за спины голос Слави. – Она хорошая. И очень добрая. Просто характер у неё такой ветряный немного. Ты привыкнешь.       – А это точно необходимо? – вяло поинтересовался я. – Привыкать, в смысле. Не сторонник вредных привычек. Пионер, всем ребятам пример, как-никак.       «Каков лжец, вы посмотрите!» – так и читалось на лице у Дэнчика.       – А что поделать, друзей не выбирают, – пожала плечами мудрая Славя. – Ладно, ребят, вы идите в медпункт, встретимся в библиотеке!       Одарив нас своей фирменной лучезарной улыбкой, активистка упорхнула по направлению к площади. Оставшись одни, я кивнул Дэну следовать за мной. Мы крадучись зашли за столовую, где я, воровато озираясь по сторонам, достал электронку, быстро сделал пару тяг и передал другу.       – Слушай, Макс, может, ну его нафиг? – предложил Дэнчик, пустив пар под пионерскую рубашку. – Меня терзают смутные сомнения, что Ольга даже смотреть на эти «бегунки» не будет. Сами начеркаем и всё. Охота вот тебе была по такой жаре таскаться. Могли бы, не знаю, поплавать сходить.       – А как же общество Славяны? – я очень постарался подобрать голосу предельно деловой тон. – Да и потом, а если Ольга увидит? У неё всяко найдутся другие гениальные идеи по нашему времяпрепровождению. Как насчет, например, подмести площадь? Или перекрасить Генду?       – Братан, язвить было совсем необязательно, – мои попытки пошутить явно показались ему утомительными. – Сами – так сами. Чего, сложно что ли?       Сделав ещё по тяге, мы вылезли из своего укрытия и зашагали в сторону первого чек-поинта нашего сайд-квеста от вожатой.       Медпунктом оказалось то самое деревянное здание, около которого мы с Двачевской вчера сделали небольшой привал. Странно, что я ещё тогда не заметил небольшой красный крест на крыше. Почему-то охватило тревожное волнение. Всё же медицина для меня – не пустой звук. Пусть и не ветеринарная, но хоть что-то знакомое и такое привычное сердцу.       Внутри нас сразу обдало приятной прохладой. Впрочем, ненадолго. Вид стоящей к нам спиной знойной брюнетки, облачённой в приталенный медицинский халатик, вновь заставил юношеский организм пуститься во все тяжкие. Когда она обернулась на скрип двери в нашу сторону, то взору горящему предстало строгое личико, которое обрамляли элегантные очки, придававшие медсестре, возрастом действительно оказавшейся едва старше Ольги, лишнего шарма. Не укрылась от внимания и её гетерохромия. Один глаз был карим, другой – голубым. Будто природа решила, что эта женщина и так недостаточно уникальна. Вот, значит, какая ты, Виолетта Церновна.       – Так-так, а кто это ко мне пожаловал? – чарующе приятным голосом поприветствовала нас медсестра. На прикрытой занавеской кушетке, над которой та корпела, я краем глаза увидел чьи-то ноги, но кому они могли принадлежать разобрать так и не смог – медсестра заблаговременно расправила занавеску ещё шире, полностью скрыв пациента.       – Здрасьте, – на одном дыхании выпалил Дэнчик. Не я один, видать, попал под чары этого горячего работника отечественной медицины.       – Вы, наверное, новенькие, верно… пионеры? – подметила Виолетта, как бы невзначай расстегнув при этом вторую верхнюю пуговичку на рубашке, скрывающуюся под халатом, слегка обнажив тем самым загорелую грудь. Мне стало малясь дурно. – Ну, проходите, не стесняйтесь.       Ага, конечно, не стесняться тут, когда такие вещи творятся. Это вообще законно так поступать с неокрепшими организмами? В смысле, эта хищница в халате наверняка же прекрасно понимает, какие последствия для семнадцатилетних пионеров может вызвать её такой финт ушами с пуговицей. Не могла же она это правда сотворить на автомате?       – Зовут меня Виолетта Церновна Колладйер, но для вас можно просто… Виола, – томным голосом прошелестела медсестра. Я даже не обратил внимания на очередную абсурдную фамилию. Сейчас мною полностью овладело нечто совершенно другое.       – Мама… – прошептал Дэнчик.       – Тебе нехорошо? – изобразив крайнее беспокойство, Виола не преминула продвинуться к нему почти что вплотную, при этом ненароком задев меня рукой в области бедра. Я почувствовал, как по моему телу, будто миниатюрные иголки, прошли тысячи мурашек. – Так ты присаживайся на кушеточку. И ты тоже… пионер.       – Зачле… Тьфу, ёлки… Зачем? – спросил я со второй попытки.       – Ну как же, – Виола круто повернулась в мою сторону. Я почувствовал запах её кожи. Он напоминал мне запах ежевики вперемешку с хорошим коньяком. Словно какой-то мощный афродизиак. – Вы ведь ко мне пришли с обходным листом, верно? Поэтому, прежде чем поставить подпись, я просто обязана убедиться, что вы… в полной боевой готовности.       Последнюю фразу она явно сказала с уклоном в двусмысленность. Плотоядная улыбка выдавала её с головой. Я хотел как-то возразить, честно, но породистая рука Виолы уже мягко толкнула меня на кушетку. Пришлось повиноваться. Я попытался найти спасение в Дэнчике, но тот уже безропотно сидел рядом, беспомощно хлопая глазами. Беда-бедовая.       – Итак, – проворковала Виола. – Как вас осматривать? По отдельности? Или… двоих одновременно?       Господи ты боже мой…       Надо было срочно искать спасение. А то чуяло моё сердце, что скоро мой организм такими темпами меня очень так здорово подставит. Я отчаянно забегал глазами по медпункту, стараясь уцепиться хоть за что-то.       – Вилола… Эммм… Виола, а это у вас метродани… да иттить… метронидазол? – заплетающимся языком выпалил я название первого попавшегося на глаза лекарственного препарата.       – Он самый, пионер, – на мгновение показалось, что медсестра даже забыла о своих своеобразных намёках. – Разбираешься?       – Ещё бы, я ведь сам… врач, – выдохнул я, стараясь обходить взглядом длинные ножки в чёрных чулках. – Ветеринарный, правда. Но, так, и за обычную медицину шарю.       – Очень… занимательно, – будто всех предыдущих пыток было мало, Виола нагнулась в мою сторону, смотря прямо в глаза. Я мог поклясться, что опусти я уже свои глаза чуть ниже, то смог бы увидеть всё, что так тщательно скрывала верхняя одежда. – И какие же у метронидазола способы… введения?       Чёрт побери, даже Пионер в сравнении с ней выглядит той ещё монашкой.       – Внутривенно, перорально, интровагиии… Нет, я не буду это произносить, – икнул я, предполагая, какая реакция может последовать у Виолы после того, как я бы сказал слово «интровагинально».       – Не стесняйся своего профессионального языка, – прошептала мне почти на ухо Виола. Меня, без преувеличения, передёрнуло. Я закинул ногу на ногу, в надежде хоть как-то скрыть излишки сдавшегося под таким напором организма.       – Да я не стесняюсь, – пробормотал я.       – Я вижу, – подмигнула медсестра. – Уже вступил куда, пионер?       – Нет, – пискнул я. – Я и не собирался, если уж совсем честно…       – И правильно, – Виола выпрямилась, выпятив при этом всё дарованное матушкой-природой. – Нечего таким сообразительным пионерам заниматься всякими глупостями. Они должны заниматься… полезными делами. Не хочешь стать моим… ассистентом? Особо тебя нагружать не буду, по мелочи если уж совсем только. Ну, или если мне захочется… компании… умного человека в какой-нибудь одинокий летний вечер.       Я замялся. С одной стороны, мне сейчас без малого предложили должность в месте, где я хотя бы буду чувствовать себя плюс-минус в своей тарелке. С другой же, перспектива задерживаться лишний раз в этом пошлом Аду была крайне сомнительной.       – Я и от Оли лишний раз прикрыть смогу, если что, – улыбнулась она, загадочно стрельнув глазами в потолок.       Ладно. Жребий брошен.       – Я согласен, – прохрипел я.       – Замечательно, – расплылась в улыбке Виола. – Ладно, пионеры. Раздевайтесь, не томите. У вас же, как я понимаю, не так много времени.       Поняв, что деваться, в общем-то, уже и некуда, мы с Дэнчиком послушно сняли рубашки. Вооружившись стетоскопом, Виола прослушала дыхание. Затем проверила молоточком рефлексы. Стандартные аускультация с перкуссией. Хорошо, что хоть пальпацию не проводила.       – Ну, давайте ваши листочки, – наконец закончила она все необходимые процедуры. Мы почти синхронно сунули ей «бегунки». Бархатисто рассмеявшись, Виола, изящно виляя бедрами, продефилировала к столу, где быстро чиркнула на обоих свои автографы. – И помните – если вдруг почувствуете… недомогание… то сразу ко мне… пионеры. А тебя жду сегодня вечером, – обратилась она ко мне, пустив сальную улыбочку. – Поможешь мне с описью лекарств. Заодно познакомимся с тобой… поближе.       Пулей накинув на себя рубашки, мы заграбастали листочки и почти бегом выкатились из этого блудилища. Я обхватил себя руками, все ещё чувствуя на себе похабный взгляд медсестры.       – Иисус-Мария-Иосиф, – прошептал Дэнчик. – Кажется, я понял методы лечения в этом лагере – с таким подходом пионеры просто в принципе забывают, что у них что-то болит.       – Да уж, – я всё ещё пытался отдышаться, вытерев «бегунком» проступившие на лбу испарины. – Та ещё… клятва Гиппократа.       – И ты серьёзно вечером к ней пойдёшь? – он смотрел на меня не то с сочувствием, не то с крайней заинтересованностью.       – А у меня уже выбора нет, – я-таки смог взять себя в руки и спокойно поправил вновь ушедшие погулять очки. – Ладно, чего уж. Если я к отбою не вернусь, то знай, что я хотя бы умер самой прекрасной из возможных смертей.       На горизонте показалась знакомая рыжая макушка. Алиса. Видимо, шла в сторону сцены. Завидев нас, всех таких помятых и с красными перекошенными лицами она сперва было удивилась, но затем, сообразив, что мы только-только вышли из медпункта, расхохоталась.       – Что смешного, Двачевская? – встал в позу я.       – Да не, ничего, – ответила та, всё ещё держась за ребра. – Сходили к Виолетте Церновне… пионеры?       Довольная собственной шуткой, Алиса рассмеялась ещё пуще прежнего. Видимо, не только мужская половина в курсе о замашках Виолы.       Мои мозги были ещё немного набекрень, посему никакой колкости в ответ рыжая от меня не услышала.       – Неприлично смеяться над людьми, у которых всё в розовых тонах, – сделал за меня работу Дэнчик, смерив рыжую недовольным взглядом – Сказала бы лучше, как пройти в библиотеку.       – А что мне за это будет? – напевно поинтересовалась Двачевская.       – Я сейчас не пойду к Виоле и не скажу ей, что ты вызвалась мне помочь вечером с описью лекарственных препаратов, – пригрозил я. Так, кажется, прихожу в себя. Отлично.       Надменность тут же испарилась с лица Алисы, уступив место угрюмости:       – Всё веселье опять испортил. А я, может, подарок какой хотела приятный. А от вас, мужиков, не дождёшься. Всю инициативу самой брать приходится.       – Так вот мой подарок тебе – свободный и приятный вечер без медсестры, которая, с таким набором качеств, никто иная, как внучка Фрейда, – продолжил я, бросив на Алису взгляд, призванный восстановить свой пошатнувшийся было авторитет главной язвы «Совёнка».       – Ладно, олухи, пойдёмте, все равно по пути, – тупо отозвалась Двачевская. Такое чувство, будто правда подарок хотела. Ага, верим.       Библиотека обнаружилась совсем недалеко от медпункта, стоило только пройти чуть дальше в сторону сцены, только не сворачивать налево. Очередное небольшое деревянное здание. Рыжая нам на прощание что-то вяло пробубнила и удалилась восвояси. Хорошо ещё, что не надумала навязаться в попутчики.       Внутри библиотека оказалась очень тихим и даже в какой-то степени мрачным местом. Очень действовали на атмосферу изобилие советской символики. Весьма отчётливо чувствовался запах пыли. Кажется, здесь мало, кто бывает. Оно и неудивительно – поди заставь юное поколение, и без того уставшее от принудительной зубриловки за девять учебных месяцев, ещё и летом окунаться в творчество различных классиков со всех уголков света. Хотя меня это, помнится, не останавливало. Порой я довольно пафосно изрекался, что книги – мой третий родитель. И я бы с удовольствием всё лето напролёт зарывался бы с головой во всевозможные ветеринарные справочники, научную фантастику, философию, но такая необходимая каждому молодому, преисполненному ярких надежд на лучшее будущее, человеку вещь, как гормоны, брали верх, и Ваше Сиятельство выползало на свет божий, дабы придаться совсем уж несвойственным пытливому научному уму глупым развлечениям.       Женя спала, положив руки под голову, окружённая сваленными вокруг неё, словно костяшками домино, книгами. Зрелище, навевающее чувство безмятежности и несправедливости. Стало быть, пока остальные вкалывают, эта всезнайка тут слюни пускает. Понятно тогда, откуда в ней по вечерам столько бодрости, что она на полном серьёзе вчера решила мне бросить вызов в интеллектуальной дуэли.       – Солдат спит, служба идёт, – шепнул мне Дэнчик.       – И не говори, – ответил я, задумчиво следя за тем, как размеренно дышит Женя. – Будем будить? Или пусть пока поспит? Слави я ещё всё равно не наблюдаю.       – Да, пусть спит пока, – согласился Дэнчик.       Оставив товарища, я решил пройтись вдоль книжных рядов. Голова крутилась во все стороны – я старался не пропустить ни одного корешка, в надежде найти что-нибудь интересное. Впрочем, мои тщетные блуждания вскоре убедили меня в том, что ничего действительно стоящего в библиотеке «Совёнка» не имелось. Точнее, не совсем так. Любая книга чего-то, да стоит. Правильнее будет сказать, что ничего стоящего для меня. Посади здесь какого-нибудь историка, тот бы уписался от радости.       АПЧХИ!       Дыхательные пути Дэнчика не выдержали всего этого накала, отчего тот громогласно чихнул. Что немедля разбудило библиотекаршу.       – Что? Ольга Дмитриевна, я не… – затараторила Женя, но, поняв, что навестила её далеко не вожатая, мигом успокоилась. Даже больше – состроила такую недовольную гримасу, будто ей под нос сунули тарелку с биоотходами человеческого происхождения. – Чего припёрлись? Ещё и шумите тут, не знаете, как себя в библиотеке вести, неучи?       – А тебе, смотрю, вчера мало показалось? – злорадно уточнил я. – Так я всегда готов ко второму раунду.       – Поменьше говори, умник, за умного, может быть, сойдёшь, – зевнула Женя, совершенно не обратив внимание на озвученное ей противоречие. Вот уж воистину – лишь бы ляпнуть. – Чего надо, спрашиваю? Или берите книги, или катитесь отсюда, не мешайте человеку работать.       – О да, плющить харю это ведь такая ответственность, – хмыкнул Дэнчик. – Полки бы хоть, что ли, протёрла для приличия. Дышать ведь невозможно.       – Надо будет – протру! – рявкнула Женя. – И вообще, это не моя обязанность.       – А что, кстати о птичках, входит в твои обязанности? – после этой брошенной ею фразы мне действительно стало интересно. – Сидеть тут сутками и зарабатывать геморрой вкупе с искривлением позвоночника?       – Слушай меня внимательно, хунта ты высокомерная, – высоким голосом заговорила Женя, неуклюже поправив торчащий вихор. – Я не…       Договорить та не успела, и что она там «не» осталось тайной за семью печатями, ибо в библиотеку впорхнула Славя.       – Всем привет! – радостно поздоровалась активистка, мгновенно разрядив тем самым накалившуюся обстановку. – Простите, что задержалась, решила по дороге покормить белочек. Жень, а ты уже подписала ребятам обходной?       – Нет ещё, – хрипло ответила та. Затем уставилась на нас, подобно барану на новые ворота. Кажется, присутствие помощницы вожатой очень благоприятно сказывалось на Женином характере. – Чего стоим? Давайте ваши бумажки. Читательские билеты заводить будем?       – Может быть чуточку позже, – прошипел я. – Как только названия книг можно будет разобрать из-под слоя пыли.       Видно было, как она борется с тем, чтобы не ответить на моё замечание как подобает. Но риск тем самым потерять лицо перед Славей позволил загнать её в угол. Довольствуясь такой маленькой победой, мы с Дэнчиком молча протянули библиотекарше «бегунки». Язвительно улыбнувшись, она нарочито аккуратно поставила в каждом по своей закорючке.       – Добро пожаловать в «Совёнок», – гаденько улыбнулась она, протягивая нам наши листочки.       – Жень, а я с хорошими новостями – Максим с Денисом всё же согласились участвовать в нашей постановке, – «обрадовала» её Славя. Библиотекарша так и засветилась от счастья. – Так что можем сегодня уже начать полноценную репетицию.       – Не можем, – мрачно ответила та. – Ко мне после утреннего дежурства Ольга Дмитриевна подходила, сказала, что Селезнёва умудрилась каким-то образом гриппом заболеть. Со вчерашнего вечера у Виолы лежит. Её, скорее всего, в больницу будут класть. Так что остались мы временно без Кубыркиной.       – Какой ужас, бедная девочка! – взволнованно воскликнула Славя, прикрыв ротик рукой. Всё же не чуждо ничто человеческое нашей активистке. Убеждаюсь в этом очередной раз. Хорошая она девушка, на самом деле. Пусть и с некоторыми закидонами. По крайней мере, здоровье пионеров её заботит намного больше, чем какая-то постановка. Чего, кстати, нельзя было сказать о Жене. – Надеюсь, что с ней всё будет хорошо. Жень, ну ты тогда сможешь пока за неё речи проговаривать?       – А есть выбор? – скривилась библиотекарша. – Буду временно за двоих отдуваться. Но надо срочно искать новую Кубыркину. А то мы так далеко не уедем.       – Найдём, – твердо заявила Славя. – Пионеров у нас много, наверняка кто-то, да захочет принять участие в нашей постановке.       «Ага, мели, Емеля, твоя неделя», – почему-то пронеслось в голове у меня.       – Твои слова, да ему… – библиотекарша махнула рукой в сторону бюста Ленина. – В уши. В общем, после полдника всей труппой собираемся в книгохранилище. Посмотрим, какие из наших безусловно уважаемых новичков… театралы.       При этом смотрела чётко в мою сторону. Знаете, это уже начинало становиться личным. Если наши перепалки с той же ДваЧе напоминали, скорее, эдакую безобидную игру «кто кого задавит авторитетом», без каких-либо признаков настоящей агрессии по отношению друг к другу, то здесь мне уже начиналось хотеться без шуток задавить эту заносчивую жабу.       – Обязательно посмотрим, – не удивлюсь, если мой голос со стороны сейчас показался холоднее абсолютного нуля. Раз уж даже Славя как-то испуганно ойкнула.       – Ладно, нам пора, – Дэнчик недвусмысленно дёргал меня за рукав, другой рукой нарочито покашливая в кулак. – Славь, ты идёшь?       – Да-да, – поспешно ответила та, удаляясь вслед за ним.       Поиграв напоследок пару секунд с Женей в гляделки, я также покинул недоброжелательные стены этого мрачного храма мудрости. Свежий воздух меня немного отрезвил. Я допустил просчёт. Позволил ей вывести меня из себя. Не знаю, виной ли тому усталость, давление советской пропаганды внутри библиотеки, или же пространственно-временные перемещения немного меня выбили из колеи. Ладно, была у меня такая одногруппница. Тоже вечно с ней собачился. А она ещё и подружкой Кристины была… Короче, не впервой я на родео.       – Ну вот зачем ты с ней зацепился? – укоризненным тоном отчитала меня Славя.       – Она меня первая зацепила, если ты не заметила, – возмутился я.       – Мог бы просто проигнорировать, – взгляд активистки как-то уж слишком быстро потеплел. – Женя очень сложный человек, я сама порой не понимаю, откуда в ней столько язвительности. Иногда просто стоит пропускать такое мимо ушей. Целее будешь.       «Не тронь говно, вонять не будет», – перефразировал я её высказывание на более привычный лад.       – Может и так, – я принял тактическое решение о временном отступлении. Сейчас просто лучше было согласиться. Контекст не важен. Да и, если подумать, то Славя была так-то права. Кто же виноват, что моё эго просто-напросто не позволяет промолчать.       – Ладно, Славь, и ты, Макс, предлагаю оставить все склоки в этом здании. Ведите нас уже к цели, товарищ помощник старшей вожатой смены, – Дэнчик таким нетривиальным способом решил нам обоим напомнить изначальную цель нашей встречи.       – И то верно, – отметила Славя. – Сейчас бы, конечно, отсюда удобнее всего было бы дойти до спортивных секций, но Борису Александровичу временно пришлось отъехать, так что туда придётся идти в последнюю очередь. Ну, пойдёмте тогда навестим Сашу с Серёжей.       Кого? А, блин. Даже не сразу понял, что речь о Шурике с Электроником. Мать честная, уже нормальные имена перестал воспринимать в этих ваших «Совёнках».       Славя твердой походкой зашагала впереди, Дэнчик почти с ней рука об руку. Мне же отвелась роль стороннего наблюдателя. Ну, да и ладно. Меня устраивает.       – Ну вот, как вчера и обещала, показываешь мне лагерь, – неловко заулыбался мой друг, в попытках завести беседу.       – Честно говоря, я не совсем так себе это представляла, – ответила Славя, мечтательно глядя в небо.       – А как?       – В более непринуждённой обстановке, – пожала плечами девушка. – Чтобы не нужно было никуда спешить. Размеренно гулять, наслаждаясь природой и осознанием того, что ты живой.       – Ага, с Панам… то есть, с Ольгой Дмитриевной поди так понаслаждайся, – иронично отметил Дэнчик. – Она, чувствую, живёт по незыблемому армейскому правилу – солдат срочной службы должен быть постоянно чем-то занят.       – Так и в повседневной жизни человек должен быть постоянно чем-то занят, – высказала мнение Славя. – А то какая же это жизнь? Скука же.       – Ну, блин, заниматься-то разными вещами можно, – возразил Дэнчик. – Это совершенно необязательно должны быть какие-то общественно-полезные работы.       – Ну, я и не имела в виду только их, – мягко улыбнулась активистка. – Я вот, например, стараюсь в свободное время подкармливать зверушек – белочек, там, ёжиков. А ещё у нас, кстати, по лагерю бегает собачка. Правда, она какая-то дикая. Пыталась её приручить ещё прошлым летом, но она меня не подпускала.       – Собачки и прочая живность – это к Максу, – кивнул Дэнчик в мою сторону. – Он же у нас будущий ветеринар.       Ветеринарный врач, вашу Машу!       – А я на краеведа пойти хочу. Всегда интересовалась историей родной страны, – глазки у Слави хитро забегали, прежде чем вновь остановиться на моём товарище. – А ты на кого думаешь пойти учиться после школы?       Дэнчик застопорился. Он явно уже давно не задумывался о подобном вопросе. Я пока решил не вмешиваться. Пусть для начала сам попробует выкрутиться. Не вечно же его нянчить, в конце-то концов?       – Когда-то хотел связать свою жизнь с футболом, – признался он. – Но теперь не знаю.       – Почему? – видимо, такое откровение нашло очень большой отклик в сердце нашей активистки. Слишком уж эмоционально отреагировала.       – Не уверен, что смогу прыгнуть выше головы, когда это потребуется, – печально улыбнулся мой друг.       – Могу тебя заверить, что этого и не потребуется, – Славя вновь включила нравоучительный режим. – Я полностью уверена, что ты сможешь со временем добиться необходимых тебе результатов, не прибегая к каким-то излишкам.       – А если на секундочку предположить, что я примерно догадываюсь, каких я результатов смогу добиться за последующие десять лет и на их основе с куда уже большей уверенностью заявить, что они меня не устраивают? – осторожно спросил Дэнчик.       – Тогда, если уж так ставить вопрос, тебе стоит проанализировать эти результаты, твой путь к ним, понять, что ты сделал не так и сделал ли вообще, подчеркнуть самое необходимое и удвоить это. Всё ведь просто! – Славя говорила с такой лёгкостью, будто ей каждый день приходится выслушивать стенания почти что тридцатилетних дяденек. И ведь всё по делу говорила. Ни добавить, ни прибавить.       – Тебя послушать, так ведь и действительно всё начинает казаться довольно простым, – признал Дэнчик.       – Люди часто всё пытаются усложнить, – Славя взяла его за руку, отчего тот покрылся видимыми даже невооружённым взглядом мурашками. – Зачем – известно лишь им одним. Иногда нужно просто подумать под другим углом.       Они замерли, смотря друг другу в глаза. Затем, сообразив, что тут что-то не так, резко отдёрнулись. Эх, пропал момент.       – Спасибо за совет, – пробормотал Дэнчик.       – Да не за что, – ответила чуть покрасневшая Славя. – Ты, кстати, в курсе, что мы сегодня с тобой заступаем в вечернюю охрану столовой?       – Да, вожатая что-то такое говорила утром, – протянул Дэнчик. – Жду с нетерпением.       Мы уже почти подошли к воротам, прежде чем остановиться у небольшого одноэтажного здания. По правую сторону от двери гордо расположилась почти выцветшая вывеска «Клубы».       – Пришли, – резюмировала Славя. – Вотчина наших дорогих кибернетиков. Вы их не пугайтесь, я вам помогу от них отбиться, если что. А то знаю я их, какими они бывают настырными. Особенно Серёжа.       При входе в нос тут же ударил запах канифоли. А от количества хлама на квадратный метр даже я оторопел. Не спасала даже довольно обширная площадь помещения. Хлам на полу, хлам на столах, посреди которого на одном из них виднеется старый компьютер «Электроника 85», в шкафах тоже, поди, груды хлама, в углу валяется какая-то антропоморфная робокошка (что, простите?), а посреди всего этого безобразия восседает Шурик с паяльником в руке. Картина маслом и идеальная среда для сумасшедшего учёного. Ну, тут хотя бы было видно, что человек не просто отсиживает рабочий день со светладцати до темнадцати, его изыскания действительно имели смысл для науки. По крайней мере, Шурику так, скорее всего, и казалось. А что там по факту – уже не важно.       – Работа, смотрю, кипит, – отметил я.       – Ага, – не отрываясь от дела ответил Шурик. Готов был поспорить, что он даже не понял с кем вообще разговаривает. – Хотим с Серёгой к концу смены представить лагерю наш прототип первого Советского робота. Он, конечно, пока что ничего не делает, но… – плата под паяльником задымилась, отчего Шурик тут же остервенело принялся задувать возможный источник пожара. – Но прогресс уже имеется. Привет, Макс. Дэн. Славя.       – Приветик, – кивнул Дэнчик.       – А где Серёжа? – спросила Славя.       – Тут! – раздался тоненький возглас из кладовки. – Я бы вышел поздороваться, но меня немного завалило. Извините.       – Тем лучше, – тихонько выдохнула Славя. – Саш, не подпишешь ребятам обходной? А то у нас ещё много дел.       – Отчего бы и не подписать, – произнёс Шурик, принимая наши листочки. – Не надумали к нам записаться?       – Да как-то не особо тянет, – ответил я. – Я всё-таки больше гуманитарий, нежели чем технарь.       – Тоже самое, – вторил мне Дэнчик.       – Ну, каждому своё, – здраво подметил Шурик, возвращая «бегунки», где крупными буквами была выведена фамилия «Демьяненко». Стоп. Александр Демьяненко? Тааак… Ладно, маразм крепчал. Понятно теперь, почему его лицо выглядело таким знакомым. Когда уже казалось, что «Совёнок» больше ничем удивить не сможет, он берёт и удивляет. – Но вы всё равно заглядывайте, будем рады вашему обществу.       – Поня-я-тненько, – протянул я. – Ладно, спасибо на добром слове, мы пойдём тогда?       Шурик дал молчаливое согласие и вернулся к работе с паяльником. А наша троица, довольная результатом, пошла дальше по списку.       – Повезло, что Серёжа был занят, – захихикала Славя. – А то он бы с вас просто так бы не слез.       – Ничего, использовали бы аргументы и логику, – отшутился Дэнчик. – Правый кулак – аргументы, а левый – логика.       Впрочем, Славя шутку не оценила, наградив моего друга строгим взглядом, что немного поумерило его пыл. Он поник, выражая недовольство всей своей физиономией. Впрочем, конфуз длился не очень долго, и буквально спустя пару секунд они вновь принялись о чем-то оживлённо беседовать. Точнее, беседовала Славя. Дэнчик как-то временно больше отмалчивался. Слушал.       Следующей точкой был музыкальный клуб. Пристанище Мику. Ох, чувствовал я, что что-то, да будет.       И чуйка не подвела. Стоило нам войти, как перед глазами предстала готовая убивать Двачевская и заметно сжавшаяся в размерах заведующая клубом.       – Я не понимаю, это что, так сложно?! – бушевала рыжая. – Битый день уже прошу заменить мне грёбаные струны! Если для тебя это непосильная задача, то дай мне инструменты, я сама всё сделаю!       – Алисонька, не переживай, я сама всё сделаю, – причитала Мику, в отчаянной попытке защититься. – Просто так много дел, так много дел…       – Мику! – угрожающе двинулась на нее ДваЧе.       – Алиса, что тут происходит? – встряла в их разборки Славя.       – Не твоего ума дело, Ясенева! – прорычала Алиса, задержав на мне быстрый взгляд. – Ты чего вообще тут забыла? Иди площадь подметай или сахар Панамке таскай. Или чем ты там обычно занимаешься. А в наши с Мику дела не лезь!       – О, поверь мне, я бы и не подумала, если бы ты с ней не разговаривала сейчас на таких повышенных тонах! – в Славину интонацию прокралось неслыханное мною ранее раздражение.       – Я сейчас с тобой и не на таких тонах поговорю, выскочка, – предупредила Двачевская, крепко сжав кулаки. – Это я ещё тебе твои стукачества Панамке не припоминала!       Не сговариваясь, мы с Дэнчиком приняли единственное верное в данной ситуации решение – вмешаться. Мой друг закрыл собой Славю, а я, подняв руки в миролюбивом жесте, подошёл вплотную к Алисе.       – Догадываюсь, что ты хочешь сделать, но сразу тебе скажу, что не стоит, – попытался я успокоить рыжую забияку. – За драку, думается мне, и из лагеря могут выгнать.       – С белобрысой, смотрю, спелся, очкарик? – ядовито бросила Двачевская. – Ну так мне не трудно двоих отоварить, рука у меня тяжёлая.       – Эту белобрысую зовут Славя, – напомнил я со сталью в голосе. – Алис, пожалуйста, не нарывайся на неприятности. Я же вижу, что в тебе больше здравого смысла, чем ты пытаешься показать.       – Мой здравый смысл мне подсказывает, что ты сегодня проведёшь ночь в медпункте, – ощерилась девушка.       – Я и так там сегодня опись лекарственных средств вечером буду проводить, забыла что ли? – весело улыбнулся я. – Так что твои насильственные методы решения проблем не сделают мне хуже.       Кажется, сработало. Алиса ещё повыпучивала для устрашения глаза и, выпустив весь оставшийся пар из ушей, вернулась к Мику:       – Чтоб завтра же…       – Да-да! – икнула та. – Приходи где-то после обеда, я искренне надеюсь, что к этому моменту всё уже будет полностью готово.       Хрустнув позвоночником, Двачевская гордо покинула музыкальный клуб, намеренно не смотря ни на кого из нас. Ну, можно считать, что обошлись малой кровью.       – Не стоило вам вмешиваться, – выдохнула Славя. – Я бы сама всё решила.       – Дракой? – повернулся к ней Дэнчик. – Славь, ладно уж у этой мозгов нет, ты-то куда?       – Я бы что-нибудь придумала! – сердито топнула она ногой от переизбытка эмоций.       – Лучше бы спасибо нам сказала, что проблему решили, – недовольно буркнул я.       Девушка смущённо уставилась в пол. Попыталась что-то снова возразить, но возражение так и осталось невысказанным. И снова упёрлась в лакированные доски, покрывавшие пол музыкального клуба.       – Простите меня, – грустно сказала она. – Спасибо, что заступились. И тебе, Денис, спасибо, что закрыл.       – Да я не… – раскраснелся тот, самодовольно приосанившись. Эх, какой же он у меня дурачок иногда бывает.       Ладно, вернёмся к делу.       – И снова здравствуй, Мику, – улыбнулся я циановой девочке. – Просим прощения за этот небольшой концерт. Впрочем, чего ещё ожидать от музыкального клуба, как не концертов, верно?       – Ой, это уж точно, – Мику потихоньку входила в привычный режим. – Страсти, такие страсти! А вы зачем пришли? Ах, да, у вас же «бегунок». Кста-а-ати, я как раз собиралась вокал потренировать, можете послушать, если хотите!       – Не-не, обожди, – говорящая Мику это ещё один тип беды, поющая Мику должна быть уже куда серьёзнее. Пусть я и не сомневался в её вокальных данных. Но бережёного, как говорится… – Давай, ты нам просто пока подпишешь обходной, а мы, может быть, потом к тебе заглянем и оценим твои природные дарования?       – Ну ла-а-а-адно, – расстроенно протянула девушка. – Давайте сюда.       Взяв листочки, она взволнованно забегала по комнате взад-вперед, непрерывно щебеча какую-то тарабарщину. Затем что-то внезапно вспомнила, хлопнула себя по лбу и скрылась в подсобке, напоминая о себе лишь едва слышимым стуком каблучков. Появилась пока возможность оценить красоты данного заведения. Думалось мне, что напоминало оно типичный класс музыкальной школы, пусть я в оной никогда и не учился. По углам расставлены различные музыкальные инструменты и аппаратура. На стенах висят портреты композиторов. Главным же достоинством клуба, без сомнения, являлся огромный черный рояль, гордо стоящий в центре.       – Нашла! – победоносно воскликнула Мику, бегом возвращаясь в аудиторию. – Кста-а-ати, может вы всё-таки вступите в мой клуб? Даже если играть не умеете, то ничего страшного! Я научу! Всё объясню, прямо вот всё! Тщательно и досконально.       – Микусь, пожалуйста, можешь просто пока подписать ребятам обходной? – выручила нас Славя. – Нам ещё до спортивных секций идти за тридевять земель. И Бориса Александровича там ждать. А времени у нас не так много.       На удивление, просьба оказалась выполненной. Не берусь уж рассуждать, каких усилий стоило Мику немножко помолчать, но она покорно подписала оба «бегунка» и, светясь от счастья, вернула их нам.       Оставалось самое малое – спортивные секции. И я знаю, кто в них обязательно вступит. А если говорить точнее – в секцию футбола. И никуда ты, друг мой, не денешься.       Без особой спешки, почти что прогулочным шагом, мы вскоре достигли территории спортивных секций. Футбольное поле напротив входа в спортзал было уже оккупировано пионерами, среди которых я сразу приметил Ульянку.       – Надо будет только сперва проверить, не вернулся ли ещё Борис Александрович, – принялась рассуждать вслух Славя. – Если нет, то можно будет на пляж сходить. Как вы на это смо…       – Осторожно!       Мне только и оставалось беспомощно наблюдать за тем, как прямо в голову активистке летит футбольный мяч…