Второй шанс для двоих

      У меня всегда была такая не то, чтобы особенность, просто так уж сложилось, что на новых местах я всегда рано просыпаюсь. Вне зависимости от того, во сколько я уснул, и в каком состоянии. Меня будит мой внутренний интерес к дальнейшей жизни в условиях смены обстановки. Мда, мудрёно я высказался. Просто не знаю, как ещё это описать. Вот и сегодня меня черти драли чуть ли не в половину восьмого утра по местному времени, за полчаса до официального подъёма. Открыл глаза я не то, чтобы прям с неохотой, всё же, как я уже отметил, здравый интерес к предстоящей новой жизни брал верх над желанием еще поваляться. Просто я до сих пор не мог поверить в то, что это вот всё происходит в принципе. Даже засыпал я с какой-то толикой уверенности в то, что я вновь проснусь зимой, скрючившись в неестественной позе на сидении автобуса. Но нет, факт нашего с Дэнчиком перемещения закрепился в подсознании окончательно и бесповоротно.       Тот ещё, кстати, беззаботно дремал, пуская слюни в казённую подушку. Будить, не будить? А, хай с ним, пусть спит. А то не хватало ещё, чтобы меня в такое распрекрасное утро кто-то проклял. В крайнем случае – Ольга разбудит. А там дальше у него должна как-то среагировать старая армейская привычка вскакивать по команде старшего. И строем в направлении туалета. Ух, слава богу, что мне удалось избежать сего издевательства над здравым смыслом.       Сообразив с умывательными принадлежностями, в частности, о том, что такую простую и житейскую мелочь, как зубная паста, здесь заменяет невиданный мною доселе зубной порошок, что это вообще такое есть и как им пользоваться, дабы не выглядеть жалкой пародией на мартышку с очками, я выполз навстречу улыбающемуся во все сколько-то там лучей солнышку. Потянувшись, вставил уши в уши и погнал навстречу водным процедурам.       «You need to get this straight – I will never cooperate with you. You try to control me, and the pain I feel seems to make you happy…»       Мое размеренное шествие к умывальникам было прервано миниатюрной рыжей ракетой. Не успел я до конца сообразить, чего, собственно говоря, происходит, как с другой стороны меня, без особых церемоний ещё и нагло пихнув, обогнула вторая такая же ракета, с уже большей мощностью, подкреплённой пучком крапивы. Двачевская что-то яростно кричала подруге, пока та, непрерывно заливаясь смехом, то давала ей возможность сократить расстояние, то в последний момент снова отбегала. Я даже рискнул вынуть один наушник – любопытство, всё же, страшная вещь. Чем таким умудрилась насолить Ульянка своему наставнику по устройству лагерных бедствий, что та аж с крапивой за ней бегать начала?       – Алиска-трусишка, сколопендру испугалась и от страха… – ясно, слушаем музыку дальше.       Не обращая внимания на рыжих, я постарался продвинуться к умывальникам чуть ближе, но бешеная Ульянка внезапно резко сменила курс, направляясь уже в мою сторону. Ехидно улыбнувшись моему слегка прифигевшему взгляду, девчушка, используя мою правую руку как опору, круто развернулась в последний момент, прежде чем Алиса смогла бы до неё дотянуться. Не ожидавшей такой прыти Двачевской пришлось резко дать по торзмозам, отчего наши лица снова оказались в считанных сантиметрах друг от друга. Впрочем, в этот раз, слава богу, без обнимашек. Стараясь пропустить её от греха подальше, я сделал шаг вбок, но рыжая, на мою беду, шагнула в ту же сторону. Уже по инерции мы одновременно постарались вновь пропустить друг друга, но снова оказались лицом к лицу. Получился экспромтный танец без непосредственного тактильного контакта.       – Да пропусти ты, олух царя небесного! – крик Двачевской умудрился даже оказаться громче игравших на максимум Three Days Grace.       – Сама под ногами не путайся, рыжая, – выругался я, таки сняв один наушник. – Устроили тут скачки рано по утру, а честной народ страдать должен.       – Ща по мордам огрею! – предупредила девушка, взмахнув крапивой перед моим носом, параллельно старательно высматривая Ульянку, которой уже, собственно, и след простыл.       – Далеко, далеко ускакала в поле молодая лошадь, – констатировал я факт побега, проигнорировав адресованную мне угрозу. – Быстро она, смотрю, пришла в себя после встречи с потусторонним миром.       – Да не то слово, – буркнула Алиса, поняв, что осталась неотомщённой. За что – не суть важно. – Вот надо было тебе появиться, да? Опять все испортил!       – Ну, разумеется, я же твой персональный чёрный кот, – съязвил я.       В ответ на мою дерзость, Двачевская-таки попыталась достать меня крапивой, но та была перехвачена и безжалостно выкинута в кусты. И совсем не ужалила. Рыжая затряслась всем телом, исторгнув даже мною никогда ранее не слыханное ругательство.       – Уже припадок начался? – поинтересовался я. – Должен признать, ты долго держалась. Но ты так не переживай, в медпунтке всяко валерьяночка найдётся.       Гордо вздернув носик, Алиса зашагала остужать свой пыл в сторону умывальников. Ладно, пусть молчит. За умную сойдёт. Я одобряю.       Я не спеша шёл вслед за рыжей, не удержавшись от соблазна лишний раз полюбоваться её стройными ножками. Не самый плохой вид. Да и музыка в наушниках ещё такая заиграла бодрящая. Мда…       «I've been tryna call, I've been on my own for long enough. Maybe you can show me how to love, maybe…»       Умывальник я решил занять чуть поодаль от уже приступившей к утренней гигиене рыжей. А то мало ли, чего она там выкинет опять. Кое как разложив то и дело норовящие упасть банные принадлежности, я открыл воду. Памятуя о вчерашнем, заблаговременно сунул под струю мгновенно закоченевший там палец. И как только администрация предлагает вот этой вот водой прямиком из Девятого Круга Ада мыться? Сами-то, поди, в нормальных раковинах руки моют, буржуи треклятые. Я резко дёрнулся, каким-то непонятным образом случайно выбив наушник.       – Да вашу ж… – чертыхнулся я, высматривая в траве белую капельку.       Сквозь пение The Weekend до меня донёсся издевательский смех Алисы. Не было печали…       – Зачем ты носишь затычки для ушей? – поинтересовалась девушка.       – А тебе всё скажи, – монотонно ответил я, все ещё пытаясь найти пропажу. – Может быть потому, что это не затычки для ушей?       – А что тогда?       Вот ведь приставучая! Больше всех надо что ли?       – Устройство специальное, от реальности помогает оторваться, – ответил я, особо не утруждаясь над формулировкой. Наушник-таки соизволил отыскаться. Чуть мокрый от утренней росы, но в целом все ещё рабочий.       – У тебя как с головой, всё в порядке, ты там нигде не бился? – учтиво поинтересовалась Двачевская. – Ты что несёшь вообще?       Woman is talking. Attention.       Вновь абстрагировавшись от происходящего, я постарался вернуться к умыванию. Зажмурившись, я набрал в руки водицы и сходу плеснул себе на лицо.       Ах. Ты ж. Вашу. Дивизию. Мать.       По телу прошла дрожь. И ведь этого было объективно недостаточно для качественного умывания. А на сколько ещё хватит моего терпения – тайна сия велика есть. Так будто мне этого было мало – я еще и получил кулаком в плечо от Двачевской. Утро явно перестает быть томным.       – Ну чего тебе надо? – нетерпеливо спросил я, вновь расставшись с наушником.       – Я, вообще-то, разговаривала с тобой, – напомнила рыжая даже каким-то расстроенным голосом.       Класс, кажется, я обидел девушку. Да даже не просто девушку, а саму ДваЧе! Можно было бы приписать в достижения, но почему-то стало совестливо.       – Тогда не задавай мне идиотских вопросов, лады? – попросил я, улыбнувшись для пущей убедительности.       – Обиделся что ли? – не замедлила хитро улыбнуться Алиса. Прикидывалась, зараза такая? Вот ведь… А, хотя, чёрт их пойми, этих подростков. Может и правда расстроилась. Но в любом случае, стрелки она переметнула мастерски.       – На обиженных хрен кладут, посему я лучше предпочту остаться в обидчиках, – ответил я. – Просто не счёл целесообразным отвечать на твой комментарий.       – Короче, обиделся, – ещё шире улыбнулась рыжая.       – Я, вроде, на русском говорил, – прищурился я.       – Ладно-ладно, нет, так нет, – подмигнула девушка, дурашливо поднимая руки, будто сдаваясь в плен. – А ты чего так рано встал-то? Гнева вожатой испугался?       – Привычка дурная, – честно ответил я, забив на дополнительную порцию полосканий и приступая к махинациям с зубным порошком. Как я понимаю, его нужно развести водой, нанести на зубы и дальше уже как с обычной пастой. Допустим. Или всё же щётку смочить, а после уже порок нанести? Блин, засада. Алло, межпространственная канцелярия, требую пояснений! – А ты? Мне казалось, что тебе вообще должно быть всё равно на здешние устои.       – Так меня Панамка в дежурные по столовой запихнула, забыл что ли? – сконфуженно ответила Алиса. – Сейчас хочешь-не хочешь, а не отвертишься. Одна радость, что зарядку могу вполне официально пропустить. Да ещё и Уля со своей сколопендрой. Просыпаюсь такая, а у меня в лифчике эта дрянь ползает. Я, конечно, не испугалась, тоже мне, – Двачевская манерно тряхнула хвостиками, всеми силами стараясь показать свою непоколебимость в отношении членистоногих. – Просто насекомые явно не входят в список предметов моего обожания. Да и обидно стало – я ради этой овцы всякий раз подрываюсь на ночь глядя, чтобы покормить её, а она мне такое пробуждение устраивает.       – И именно потому, что ты ни разу не испугалась, сорвала пучок крапивы и с бешеными глазами, все ещё ни капли ни пуганная, носилась за Ульяной, аки газель, – многозначительно заключил я. – Да, это определённо соответствует модели поведения человека, который ну ни разу не испугался. Ни на йоту. Даже на полшишечки.       – Самый умный? – тут же расправила плечи рыжая.       – Kinda, – кивнул я, принявшись намыливать зубы под звук вездесущего горна.       На горизонте показался крайне заспанный Дэнчик. Его неожиданное появление вынудило Алису временно оставить мою персону и вернуться к изначальным действам. Мысленно поблагодарив друга, я также продолжил ломать голову над устройством применения порошка. Ладно, если подумать логически, то всё же стоит смочить щётку. И после уже нанести небольшое количество этой дряни.       – Доброе утро, – вяло поприветствовал нас с Алисой Дэнчик.       – Зачем начинать такой прекрасный день с лицемерия? – спросил я. – Не бери грех на душу. Лучше скажи, чего такой убитый? Вон, какая благодать на улице, живи и радуйся.       – Меня разбудить трудно было, хренов жаворонок? – фыркнул Дэнчик. – Ольга сплясала на костях моего распрекрасного сна. А я ещё спросонья в неё подушкой запустил…       Тишину прервал задорный и звонкий смех Двачевской. Как мало человеку для счастья надо.       –… получил в результате порцию нравоучений о том, что настоящий пионер так себя не ведёт. Обещала мне придумать наказание за такую выходку. Короче, вертел я всю эту пионерию там, куда она вскоре должна уже отправиться, – закончил мрачный Дэнчик.       – Соболезную, – прохрипел я, также стараясь не расхохотаться.       – Спасибо, – огрызнулся тот и подошел к соседнему от Алисы умывальнику. – А у тебя как дела, гордость отряда? Готова к дежурству?       Алиса, пару раз вопросительно моргнув, молча, без предупреждения, зажала часть крантика пальчиком, отчего образовавшаяся под этим напором струя ледяной воды выстрелила прямо в лицо моему товарищу. Взревев аки раненый гиппопотам, Дэнчик подпрыгнул на месте, отмахиваясь от неожиданного противника и кроя рыжую бестию всеми доступными в великом и могучем словами. Довольно оскалившись, Двачевская, подмигнув мне на прощание, стремительно унеслась в сторону их с Ульянкой домика, хохоча как ненормальная.       –… морально уничтожу, бешеная стерва! – закончил тираду Дэнчик. Затем воинственно повернулся в мою сторону – Ты чего ржёшь?!       – Я? Побойся Бога, как я могу смеяться над лучшим другом? – трясся в беззвучном смехе я.       – Да пошли вы оба, Лёлек и Болек, – пробурчал тот, смахивая воду с волос. – Реально, замути с ней, раз тебе с ней так весело.       – Ага, конечно, побежал уже впереди своего визга, – скривился я.       Пройдясь пару раз щёткой с размоченным порошком по зубам (который, к слову, оказался совершенно безвкусным), я предельно аккуратно сунул губы под струящуюся ледяную воду. Зажмурившись, набрал немного воды в рот, тут же ощутив небывалый приток свежести и адреналина. Аж зубы свело.       – Тьфу, едрить, – сплюнул я. – Сталина на них нет.       – И не говори, – донёсся откуда-то из-за умывальников знакомый голос.       Да вашу Машу. Принесла нелёгкая. Этого урода ещё только для полного счастья не хватало. Дэнчик аж чуть не погнул банку с порошком, настолько сильно сжал кулак. И ведь, по-хорошему, просто развернуться и свалить бы отсюда, не вступая с ним в диалог. Но я, вопреки своему мозгу, остаюсь. Дам заднюю – признаю, что у него тут власть надо мной. А этого я, уж извините, не позволю. Такое вот бремя образцового пионера, блин. Почти что по Киплингу.       – Сделай одолжение – исчезни к неизвестной науке матери, – лениво и даже самую малую толику ласково попросил я.       – Я бы мог, но тогда вам, друзья мои, станет скучно, – хмыкнул Пионер, без стеснения раскуривая добытую откуда-то сигарету. – А скука в этом лагере может закончиться самыми разными способами. И не все из них могут быть одобрены Женевской конвенцией.       – Ты чего-то конкретного хотел? – напряженно спросил Дэнчик. – Если нет, то, правда, свали в свой этот... цикл подобру-поздорову. Нам не скучно. А очень даже весело.       – С рыжей и вправду бывает очень весело, – согласно кивнул Пионер. – Особенно, после бутылки «Столичной». Если что, то её можно найти в шкафчике у медсестры. Как, кстати, и прочие высокоградусные непотребства. И ведь даже не прячет особо! А вдруг кто нагрянет с проверкой? А у неё уже заготовлен целый праздник печени.       – Психику свою проверь, – ответил я, расправляя форму. – Пойдём, Дэн. Линейка уже скоро.       – Как, кстати, спалось на новом месте? – не отставал никак Пионер. – Сладенько, наверное, да? Свежий воздух, природа.       – Пошел на хер! – хором ответили мы с Дэнчиком.       – Да ладно вам, товарищи пионеры, – негромко прошептал Пионер. – Мы тут единственные живые люди. Нам стоит держаться вместе.       – А все остальные что, нет? – Дэнчик резко развернулся и свинцовым взглядом уставился на Пионера. – Хочешь сказать, что они не живые?       – Да чёрт их знает, я же ни с кем из них не контактировал вне смены, – пожал тот плечами. – Но иногда их поведение очень далеко от нормального. Словно они, знаете, запрограммированы на определённые действия. Как в игре. Вы чисто ради интереса поспрашивайте местных обитателей на досуге о самых простых банальностях, вроде точного адреса этого лагеря. Вам никто не даст чёткого ответа. И так во многом. Конечно, ваше дело, с кем остаться – с PC или NPC, но вы вроде как ребятки-то сообразительные.       – Остаться, желательно, в своём уме, – закончил я этот бессмысленный трёп. – А ты для этого определённо не лучшая кандидатура, пионер-всем-ребятам-пример.       – Полноте, Максик, – Пионер явно развлекался во всю. – Подумай сам, какие перспективы для тебя может открыть наше с тобой тесное общение! Как если бы в лабораторию к Исааку Ньютону попал современный квантовый генератор. А что ты извлечёшь из общения с местными куклами? Пользу для тела, если только. Неужели ты будешь мыслить так мелко?       – Знаешь, я сомневаюсь, что Ньютон бы вообще что-то понял в квантовом генераторе,– вставил Дэнчик.       – Напрасно ты так думаешь, здоровяк. Ньютон был очень проницательным человеком. Кстати говоря о тебе, – Пионер недобро покосился на моего друга, отщёлкнув бычок от сигареты в кусты. – Неужели тебе охота заполнить твоё попадание сюда исключительно ухаживаниями за нашей активисткой? Ты же будешь для неё на правах «принеси-подай», не больше…       – Испарись нахрен, или я за себя не отвечаю! – взорвался тот.       Пионер картинно опустил едва пробивающиеся из-под чёлки глаза. Вновь прописать этому товарищу в бубен уж очень хотелось. Но возвращаться в начало витка хотелось уже куда меньше. Поэтому я, схватив Дэнчика за шиворот, и максимально игнорируя Пионера, направился в сторону нашего домика.       – Мы ещё потолкуем, братцы-кролики! – донеслось нам в спины его злорадное обещание.       Обязательно, можешь даже не сомневаться. Поговорим, ещё как. Но не на твоих условиях. Ибо толку от тебя пока, как от во́гона. Лучшее, что о тебе можно сказать – это, что ты знаешь, чего хочешь. А хочешь ты, судя по всему, одного – делать гадости ближним и под малейшим предлогом ржать, как аутист.       Закинув мыльно-рыльные, мы двинулись в сторону площади. Там первым делом встретили Славю. Вместо привычной глазам пионерской формы на ней был сейчас обтягивающий чёрный спортивный костюм, который ох как выгодно подчёркивал все достоинства её подтянутого тела. И почему я вообще так заостряю внимание на подобных мелочах? Подумаешь, девочка в спортивной форме. Неужто гормоны семнадцатилетки бунтуют? Я, вроде как, не был таким озабоченным в том возрасте. Или был? Украдкой глянул на Дэнчика – тот уж очень сильно старался сохранить беспристрастное выражение лица. Однако в совокупности с тем, что нам пришлось наблюдать вчера в другой реальности на озере, я понимал, как трудно ему это даётся.       – Физкульт-привет! – бодро махнула она нам рукой.       – Физкульт, ага, – промямлил Дэнчик. Я лишь степенно кивнул. Тут уже не моя территория, так что буду стараться отмалчиваться.       – А вы в парадной форме собрались зарядку проводить? – удивлённо окинула нас взглядом активистка.       Блин, а ведь и правда. Не самое практичное решение. Я был с этим полностью согласен, на самом деле. Только прикол был в том, что нам не особо есть во что переодеваться.       – Ну да, а что такого? – ответил я, будто это всё само собой разумеющееся.       – Ладно, дело ваше, – пожала плечами Славя. – Пойдёмте быстрее, осталось немного времени!       Неожиданно для Дэнчика, Славя схватила того за руку и напористо, будто муравей дохлую гусеницу, потащила за собой. Тот вполголоса стал нести какую-то чепуху, а я, поняв, что у меня будет над чем позлорадствовать, поплёлся следом.       На площади уже столпилось огромное число пионеров. Наш отряд, как самый старший, расположился во главе, на самом краю площади. И ни один пионер, что у нас, что в других отрядах, не наблюдался в парадке. Мы с Дэнчиком выглядели, без малого, как два идиота. Заметившая нас Ольга тут же оторвалась от обсуждения, безусловно, важных дел с другими вожатыми в обществе какого-то Советского Терминатора в красной олимпийке, который по комплекции был как три или даже четыре меня, и поспешила к нам с крайне осуждающим взглядом.       – Ребята! – донёсся до нас её крайне нравоучительный голос. – Ну что же вы так наш отряд подводите? Где ваша спортивная форма? Я всё, конечно, понимаю, но…       Вожатая внезапно запнулась, будто ляпнула чего-то определённо лишнего. Интересно, чего это она вдруг? Не хочет терять лицо перед коллегами за свою излишнюю эмоциональность?       – Ольга Дмитриевна, так у нас её нету, чего Вы сразу кидаетесь-то? – невинно улыбнулся я, подливая масла в огонь.       – Как нету? – вскинулась было вожатая. Затем, вновь опомнившись, плюсом глубоко вдохнув и выдохнув, за секунду смягчилась.– И о чём только ваши родители думали, когда вас собирали, ума не приложу! Ладно, с формой разберёмся. Наверняка на складе найдётся пара комплектов. Вставайте в строй.       Кое-как приткнувшись к товарищам, мы принялись ждать начала зарядки. Ольга Дмитриевна быстро пересчитала количество голов. Удостоверившись, что все, кроме дежурных по столовой, на месте, довольно улыбнулась. Прочие вожатые, сосчитав своих подопечных, не замедлили ей отчитаться. Поправив панамку, Ольга бойко проскандировала:       – Доброе утро, пионеры!       Отряды отозвались не то, чтобы вялым, но явно не самым воодушевлённым взаимным приветствием. Явно в это утро понедельника мало кто успел выспаться. Младшие так поголовно вообще откровенно зевали.       – Пионеры, в две шеренги стано-вись! Начинаем утреннюю зарядку! Борис Александрович…       Терминатор не замедлил выйти на середину площади. Ну да, конечно же это физрук. Как же я сразу не догадался.       – Руки на пояс, ноги на ширину плеч! – скомандовал Борис Александрович ожидаемо зычным голосом. Hasta la vista, baby. – Начинаем с наклонов головы и вращения шеей. И раз! И два!       В общем и целом, всё было нормально, пока не начались вращения тазом и наклоны туловища. Ибо открывшаяся картина весело тверкающих барышень оказалась весьма приятной мужскому либидо. Я ощутил характерный жар в области лица. И не менее характерные волнения чуть ниже пояса. В попытках отогнать от себя вновь разбушевавшийся гормональный прилив, незаметно достал наушники. Идите вы все в баню с такими зарядками. Пофиг, что там физрук говорит. Слушать конкретно его всё равно смысла нет. Просто повторять за всеми и всех делов. Особого ума не надо.       «Scotty doesn't know that Fiona and me do it in my van every Sunday. She tells him she's in church, but she doesn't go, still she's on her knees and Scotty doesn't know…»       Да вашу Машу! Почему рандом послал мне именно такой трек сейчас? Он, конечно, заводной, самое то для зарядки, но блин… Издевательство какое-то!       Завершив зарядку бегом на месте, физрук удовлетворённо крякнул и, попрощавшись с нами, нерадивыми, покинул площадь. Вожатые тут же встали каждый напротив своего отряда. Не оставила нас без внимания и Ольга. Сделав вид, что почесался, я снял один наушник. Мало ли, сейчас что-то важное будет вещать.       – Поздравляю с началом новой недели! – начала она. – Как вы помните, нам предстоит сделать много полезных вещей…       Ладно, я понял. Ничего, достойного моего внимания. Переключившись на игравших в левом ухе Powerwolf, воспевающих на свой манер легенду о Жеводанском Звере (коим в этой Вселенной, видимо, была Ольга Дмитриевна, бадум-тсс), я лениво водил глазами туда-сюда, заостряя внимание то на Генде, то на яблонях, то на ком-нибудь из пионерок нашего отряда.       Почему-то вспомнился вопрос Пионера. Что я действительно хотел бы получить от пребывания здесь? А что мне нужно-то? По сути-то ничего. Да и не сможет мне «Совёнок» дать ничего такого. Просто хочу выбраться домой. Единственное, что действительно представляет для меня интерес. Правда, как это сделать я не имел ни малейшего понятия. Было бы куда проще, если бы нас с Дэнчиком просто закинуло в прошлое. После смены отучились бы последний год в школе, после чего я чисто в теории заново с легкостью поступаю в Скрябинку, отучиваюсь там, вновь получаю учёную степень, это было бы даже занятным. Как раз на дворе будет конец девяностых-начало нулевых, потом мне стукнет тридцать, самое золотое для мужчины время, тем более в нулевые, опять же таки. Все дороги открыты. Но штука в том, что временная петля мне этого не позволит.       Посему… Забить на всё и самому искать ответы? Кто ищет ведь всегда находит. А если не получится? Идти на поклон к этому дауну? Нет уж, дудки. Я, скорее, удавлюсь.       Что же ты хочешь от меня, пионерский лагерь «Совёнок»?       – Первый отряд, не расходимся! – скомандовала Ольга неожиданно серьёзным тоном. – Сегодня утром Славяна мне доложила, что вчера, на вечернем обходе, вновь обнаружила вскрытую столовую. Третий раз за неделю! Я надеюсь, что это не проделки никого из нашего отряда?       Блин, Славя… Тоже мне, совесть и гордость. Вот надо было?       Ольга же строгим взглядом осматривала каждого из нас, прежде чем остановиться на заметно побледневшей Ульянке. Даже веснушки умудрились куда-то пропасть. Чёрт, ведь спалится сейчас малявка. И подругу свою под монастырь подведет. И, что ещё хуже, нас с Дэном. Беда-бедовая.       – Советова, ничего сказать не хочешь? Помнится, вас с Двачевской уже ловили за подобными делами, порочащими имя настоящего пионера!       – Н…нет, Ольга Дмитриевна, – пискнула та. – Мы тут не при чём!       – Ну, насчет тебя я ещё могу поверить, ибо сама видела тебя вчера вечером в домике, – согласно кивнула вожатая. – А соседка твоя где была в это время?       – Да мне откуда знать, я за ней не слежу, – насупилась Ульянка. – И вообще, можно подумать, что мы одни отсутствовали вчера вечером на месте!       – Не одни, согласна, – Ольга подбоченилась, продолжая давить девчушку авторитетом. – Но доверия нет только к вам. Сомневаюсь, что Лена, например, могла вскрыть столовую. Или Мику, которая не вылезает из музыкального клуба. Или Максим с Денисом, которые только приехали. Денис так тем более вчера вместе со Славей зафиксировал факт вскрытия. Так что вопрос к вам двоим.       – Ольга Дмитриевна… – попытался было вставить своё слово я. Ситуацию необходимо срочно разруливать. А то ведь правда ещё на нас грешным делом стрелки внезапно переметнутся. Да и Ульянку жалко стало – стоит, чуть ли не плачет. И чего уж греха таить – Алиса ведь по факту не была единственной участницей преступления. Мы же сами вчера вскрыть столовку планировали. Как-то даже… нечестно что ли, что всех собак на рыжих повесили. Вообще, конечно, куда рассудительнее было бы проигнорировать, но что-то во мне заставило начать решительные действия против Панамки.       – Не сейчас, Жеглов! – резко оборвала меня та. – Ну так что, Советова? Честно признаешься или как? Я-то найду доказательства, что именно Двачевская вчера вскрыла столовую. Но тогда уже влетит вам обоим. Ей за кражу, а тебе за сокрытие.       – Ольга Дмитриевна, Вам не кажется, что это немного нечестно? – всё же продолжил я.       – В каком таком плане? – перевела на меня вожатая цепкий взгляд своих зелёных глаз.       – В том плане, что Вы торопитесь с выводами, – спокойно сказал я. – Просто мы с Ульяной и Алисой соседи. Ну, так вот – Денис вчера решил прогуляться, я же думал подремать, но уснуть так и не смог. Решил заглянуть к девчатам. И Алиса согласилась мне провести небольшую экскурсию по лагерю.       – Вот как? – Ольга удивлённо склонила голову набок. – Допустим. А есть, кто может это подтвердить? Кроме Советовой, разумеется, – прервала она мою мысль.       Я уже начал перебирать в голове любой из возможных вариантов, как вдруг…       – Ольга Дмитриевна, – Лена неожиданно сделала шаг вперед, уперев взгляд в серый асфальт. – Я могу. Видела вчера их двоих, идущих со стороны сцены. Книжку читала на площади в этот момент.       Вожатая попала в тупиковое положение. А я мысленно возблагодарил Лену за то, что вовремя сориентировалась. Не соврала вчера Двачевская, фиолетоволосая действительно подсобила. Наверняка же видела и нас с Дэнчиком, о чём тактично умолчала.       – Ладно, – наконец изрекла Ольга. – Раз уж есть свидетели… Я спущу эту ситуацию. Пока что. Но факт остаётся фактом – столовая была вскрыта. И вам, как старшему отряду, придётся с этим разбираться. А уж как – я придумаю. А сейчас всем разойтись. Двадцать минут времени на то, чтобы переодеться, уборку в домиках и личную гигиену. После всех жду на завтраке. Максим, Денис, а вас двоих я попрошу задержаться.       Да етижи-пассатижи, что опять не так? Панамка хочет устроить нам двоим допрос с пристрастием?       Вдвоём мы подошли к вожатой, которая тут же сунула нам двоим по листочку.       – Обходные листы, – напомнила она. Точно, я уж и забыл. – Тут пять позиций. Как я вчера говорила, времени у вас до обеда. Музыкальный и общие кружки, спортивные секции, библиотека и медпункт. Обязательно запишитесь куда-нибудь. И вам полезно, и мне плюсик в отчетность. Всё понятно?       – Так тошно, – пробормотал Дэнчик.       – Что-что, прости?       – Всё понятно, Ольга Дмитриевна, – выручил я его. – После завтрака приступим.       – Вот и отлично! – хвалебно улыбнулась Ольга и мгновенно свинтила по своим делам.       Только она отошла на достаточное расстояние, как к нам тут же подошла Лена. Взгляд её был предельно серьёзен. Ясно, готовимся получать по ушам. Раз уж даже Лену разозлили. И получать, причём, весьма заслуженно. Она ведь сама чуть было не подставилась.       – Максим, спасибо тебе, конечно, что заступился за Алису, но ты не должен был этого делать, – нравоучительным тоном сообщила Лена. – Я ей уже не один раз говорила, что эти её цыганочки с выпадом ей когда-нибудь дорого обойдутся. Она никого не слушает. И если уж даже я не могу на неё повлиять, то вряд ли вообще кто-нибудь сможет.       – Ну, всё ведь обошлось, – беззаботно ответил я.       – Я могла промолчать, и ничего бы не обошлось, – нахмурилась Лена. – И я собиралась, если бы ты не влез. Максим, Алиса должна понять, что у любых действий могут быть последствия.       – Лен, мы так-то тоже вчера в столовую наведывались, – вторил мне Дэнчик. – Макс все правильно сделал.       – Я с этим не спорю, – повторила мысль Лена. – Но если он хочет действительно помочь Алисе, то пусть влияет на неё извне, а не выгораживает её перед вожатой.       – Я нам с Дэном помогал, а не Двачевской, – устало сообщил я. – Смысл мне было иначе за неё впрягаться? Она мне кто – друг, брат или, может, сват?       Лена как-то странно посмотрела на меня. На секунду в её глазах будто промелькнула толика разочарования.       – Ладно, я поняла, – неожиданно широко улыбнулась она. – Простите за эти нравоучения. Удачи вам!       Фиолетоволосая развернулась и оставила нас с Дэном наедине. Слава тебе, Господи.       – Женщины, – пробурчал я. – Вчера Алиса нас с ней сводила, теперь эта невесть чего там себе уже о нас с Алисой, кажись, надумала.       – Да ладно тебе, – хмыкнул Дэнчик. – Нашёл из-за чего париться. Пару дней пройдёт, все поймут, что ты эмоционально непрошибаемый истукан и отстанут.       – Кто ещё истукан, – раздражённо бросил я. – Не мог вчера активистку нашу попросить не бежать к Ольге?       – Ну, извините, не подумал, – развёл руками Дэнчик. – Да мне и в голову даже не могло прийти, что она так сделает.       – Ага, до скрежета зубов правильная пионерка и правая рука старшей вожатой смены не будет докладывать о ЧП в лагере непосредственному начальству. Верим.       – Чего ты от меня услышать хочешь? Я с ней поговорю, как будет возможность. Мы, знаешь ли, ещё недостаточно близки для таких откровенных разговоров.       – Зато все остальные так не считают, как я уже имел честь убедиться. Так и норовят под кожу залезть, – я поправил очки и зашагал в сторону домика. Уборка ведь. А я, блин, пионер образцовый.       На подступах я столкнулся с Ульянкой, которая, видимо, успешно оправилась после морального насилия Панамки и бегала с сачком за бабочкой. Вроде как подалирий, если не ошибаюсь.       – Iphiclides podalirius? – спросил я как-то на автомате.       – Чё? – не отрываясь от занятия, переспросила Ульянка.       – Забудь, – махнул рукой я. Ну да, нашёл перед кем латинскими названиями бросаться.       – Ой, подожди, – девчушка внезапно тормознула и крайне хитро впилась в меня глазками. – Типа, я понимаю, что мы вас вчера водой окатили и всё такое. Хотя вы тоже молодцы, напугали ребёнка! Но это было круто, я оценила. Когда в себя только пришла, конечно же. Короче, хорошо, что вы не злитесь и, это, Макс, спасибо, что выручил. Ну, и тебе тоже спасибо, – подмигнула она Дэнчику. – Вы это, кажись, так-то клёвые, наши люди. Я Лиске ещё не рассказывала, но уверена, что она тоже будет…       – И думать забудь! – мгновенно отреагировал я. Нечего мне ещё, чтоб Алиса думала, будто я ей как-то помог. – Пусть это останется нашей маленькой тайной, лады?       – Как скажешь, гржниначаник, – отсалютовала приветствие Ульянка.       – К пустой голове руку не прикладывают, – поддел её Дэнчик.       – Ой, да ну тебя, зануда какой, – надула она губки. – Неудивительно, что у тебя с этой помощницей вожатой наладилось общение. Кстати, ты, если я вчера не ослышалась, футболист?       – Бывший, – отрезал Дэнчик.       – Не бывает бывших футболистов, в крайнем случае, они тренировать начинают, – не согласилась Ульянка. – За кого болеешь хоть?       – За «Спартак» конечно же, – возмутился мой товарищ. – За кого ещё болеть? Не за коней же, в конце-то концов.       – Ну, точно наши люди, – одобрительно кивнула Ульянка. – У меня вся семья за «Спартак» болеет. Папа даже прошлым летом возил меня в Москву на матч с «Нефтчи». Два-ноль тогда выиграли. Ох, сколько у меня эмоций было! Короче, Дэн, к двенадцати часам подходи на футбольное поле. Стенка на стенку играть будем. Жду тебя в своей команде.       – Он придёт, – пообещал я, не дав Дэнчику проронить ни слова. – Можешь не сомневаться.       – Супер! – просияла Ульянка. – Ладно, товарищи, увидимся! Мне ещё банку насекомых надо собрать успеть. А то предыдущая вся передохла.       Сообщив сию радостную новость, ребёнок, размахивая сачком, убежал куда-то в кусты. Я был доволен. Дэнчик – не очень.       – Ты обещал, – напомнил я ему, как только он открыл рот.       – Я тебя ненавижу, – фыркнул он.       – Что поделать, не ты один, – пожал плечами я.