Новый Бард в Средиземье.

      Проснулась я от звуков скрипки за стеной: Нориэль проигрывала партию нашей новой песни, которую я вспомнила ещё год назад. Сначала я долго сидела над переводом, а после, оказалось, эльфийке очень сложно давалась эта мелодия. Когда я ее напела в первый раз, девушка не поняла, что я имею в виду, поэтому я начала проигрывать ее на гитаре, что тоже затянулось. Сама мелодия, что исходила от гитары, тоже хорошо ложилась на слух, но мне хотелось, чтобы люди Средиземья услышали ее такой, какой она задумывалась. Перевод даже получился слишком уж похожий на всю ситуацию, что происходила в вокруг — я поняла это только сейчас, лежа на кровати и слушая мелодию, что напоминала мне о прошлом. Да и каждая песня, что я вспоминала, уводила меня глубоко в воспоминания: как я читала различные истории, как смотрела сериалы, кинофильмы и так далее. Тогда, рядом со мной никого не было, но сейчас я обрела друзей и близких — хочу наполнить свою память уже новыми и счастливыми моментами, которые мы можем провести вместе. Но сама песня нам не удавалась — сначала были проблемы с передачей идеи эльфийке, сейчас же оставалось только отрепетировать всё.       Я встала с кровати, умылась, переоделась и, захватив свою тетрадку с песнями, вышла из комнаты. Все мои действия сопровождались мелодией, что доносилась из комнаты Нориэль: в некоторых местах она сбивалась и, бубня ругательства на эльфийском, снова бралась за игру. Слегка приоткрыв дверь в комнату подруги, я засмотрелась на нее: она стояла ко мне спиной посреди комнатки в синем халате нараспашку — она всегда надевала его, когда оставалась одна, это ее любимый предмет одежды, — и играла на скрипке. Её темные волосы были непривычно кудрявыми, что несколько озадачило меня, ведь у нее от природы были, как и у всех эльфов, прямые волосы. Стоя в лучах утреннего солнца, девушка снова и снова пыталась сыграть партию припева, но у нее никак не получалось. Её сегодняшний образ напомнил мне современную адаптацию Шерлока Холмса, что расследует преступления в Лондоне информационного века. Вот она встала ко мне в пол-оборота: даже ее серьёзное вытянутое лицо, острые скулы и сосредоточенный взгляд напоминал того героя, которого я видела на экране своего телефона. И играла она также виртуозно, как и он — только слегка пробивалась неопытность Нориэль.       Я с улыбкой пробралась в комнату, стараясь не прерывать игру эльфийки. Однако той не суждено было сыграть полностью эту мелодию без запинок. В очередной раз запнувшись на припеве, девушка психанула и громко ругнулась на эльфийском, чем очень меня рассмешила. Я сидела на ее расстеленной кровати и смеялась, прикрыв рот рукой, дабы вышло не так громко. Эльфийка подпрыгнула на месте от неожиданности и развернулась на меня, хмурясь от моего смеха. Даже несмотря на то, что произошло вчера, сегодня мне было легко — я не боялась сегодняшнего или последующих вечеров, я, наоборот, с трепетанием ждала их. Мне стало очень интересно во что всё это превратится.       — Ты что тут делаешь? — с шоком проговорила Нориэль, смотря, как я вытираю слёзы, что невольно заполонили мои глаза от сильного смеха.       — Давай вместе повторим… фух…— успокоившись, произнесла я и открыла свою тетрадь на странице с песней.       Я так не часто заходила к эльфийке — у нас быстро всё складывалось и, по большей части, мы впервые вместе пели именно на публике, не волнуясь о том, что что-то пойдёт не так — выкрутимся. Но сейчас я видела, как Нориэль усердно пыталась проиграть мелодию на все сто процентов, поэтому я и пришла к ней на выручку. Может вместе у нас получится.       На первой же попытке во время припева она запнулась и, опять психанув, резко провела смычком по струнам, чем вызвала скрипучий визг, который резанул по ушам. Передо мной стояла эльфийка, опустив руки в бессилии, чья грудь тяжело наполнялась воздухом — звуки ее дыхания наполнили воздух, а атмосфера стала накалённая. Может она опять хочет показать Торину, — если он сегодня придёт конечно же — на что она способна. Удавить гнома своей первоклассной игрой?       — Прости… — она отдышалась и снова приложила музыкальный инструмент к плечу, — Давай ещё раз…       — Погоди.— прервала я ее и, схватив ее за уже приготовившейся играть смычком руку, посмотрела ей в глаза, — Если не получается, то давай не будем играть. Не думаю, что мистер Балерман обрадуется, если ты кого-нибудь заколешь этим смычком… — Нориэль обреченным взглядом взглянула на меня. Её глаза наполнились горькими слезами, на что я невольно затревожилась: что случилось? — Ты чего? — я приобняла ее за плечи и, подойдя к кровати, сели на нее вместе.       — Я… — эльфийка шмыгнула носом, стараясь унять слёзы, что уже текли по ее щекам, — Я хочу, чтобы ты была счастлива услышать песню, что напоминает тебе о доме… Ты ведь так много про нее рассказывала: про детство с ней, про юность… А я просто не могу ее сыграть! — слезы с новой силой полились из ее глаз, а я сидела, тронутая словами подруги. Невольно на моих глазах тоже появилась пелена слёз: еще никто для меня такого не делал…       — Хей… — я села перед ней на колени, взяв рука эльфийки в свои, и заглянула той в глаза полые слез, — Та моя жизнь уже в прошлом. Я хочу прожить новую жизнь и уже вспоминать о моментах, проведённые с вами, а не в одиночестве… Играй, как хочешь, как чувствует твоё сердце — мне любой вариант понравится. Главное, чтобы ты была рядом и эту песню я исполнила с тобой…       Мы сидели в полной тишине, что нарушалась нашими слабыми всхлипами. Нам не нужны были слова, чтобы передать свои чувства — мы просто были друг у друга.       — Вы соби…— неожиданно наш душевный момент прервал Клинт, что ворвался в комнату, и, увидев нас в слезах, застопорился на пороге, — Вы чего, плаксы? — очень неуверенно протянул тот, на что я и Нориэль усмехнулись.       Всё утро и весь день мы репетировали. Поменяли концепцию мелодии: если раньше должна была играть только Нориэль на скрипке, то сейчас мелодия куплетов больше опирается на мою гитару, а скрипка будет подыгрывать. Таким образом и эльфийка будет брать хорошие партии на припевах, да и я смогу нормально распеться без занятых рук. Ближе к вечеру, когда народ только начал собираться, мы успешно отрепетировали в последний раз — почему данная идея пришла нам в голову только сегодня, не знаю.       Я сидела у себя в комнате и готовилась к очередному весёлому вечеру: наведя марафет, я быстро надела свою привычную одежду и принялась повторять тексты песен, что я сегодня планирую спеть. Сегодня был мой день — Нориэль по большей части отдыхает сегодня, а на смену охранника выходит Клинт. За дверью уже слышалось копошение персонала таверны и мотеля, а значит — пора выходить. Накинув на голову капюшон от накидки, Я вышла за дверь своей комнаты, закрыв ту на ключ. Хоть сюда и не пускают обычных посетителей, но осторожность не помешает. Наблюдая за набиравшимся народом, я настраивала струны на втором этаже — с балкона открывался прекрасный вид на всю таверну: вот, за баром стоит наряженная Нориэль и помогает нашему бармену Эрогу с напитками, рядом поместился мистер Балерман, что приветствует новых посетителей своей таверны, а вон Клинт стоит у двери, наблюдая за уже подвыпившим народом. Гнома пока не видно, что либо насторожило меня, либо успокоило — не знаю. Настроив гитару, я спустилась вниз к эльфийке. Пока есть время перед выступлением можно оставить инструмент в каморке, дабы не таскаться с ней весь вечер.       Но, только спустившись, даже не успев дойти до бара, меня остановил хозяин таверны.       — Тая, забыл тебе сказать! Весь день в работе, да и тебя не видел. — мужчина ухватил меня за плечи, совсем забывая о гостях, — Мой старый друг, Гэндальф, в Бри!       Для меня перестали существовать звуки выпивающих людей в таверне: пьяные крики и звяканье столовых приборов, да пивных и эльных кружек ушли на задний план. Радость и счастье накрыло меня с головой. Уже сегодня я с ним встречусь после долгой разлуки! Как же я соскучилась по его рассказам, по его загадкам в речи… От передоза эмоций я кинулась к мистеру Балерману в объятья, на которые он с радостью ответил — всё-таки Гэндальф его хороший друг тоже. Положив гитару в каморку, я вышла в бар, где уже носились Нориэль и Эрог, дабы уделить внимание всем посетителям. Сама эльфийка не получала официальной зарплаты за это, хотя Балерман и пытался нанять ее на пол ставки — сама эльфийка того не желала. Но сам Эрог парень очень хороший: отдавал ей часть своей зарплаты, но скрытно, через хозяина. Да и сам мистер Балерман добавлял несколько монет свыше девушке за такую хорошую работу в его заведении.       Я смотрела в сторону входа, ожидая увидеть уже привычный серый балахон и большую серую остроконечную шляпу. Простояв так пару минут, я заметила знаки Клинта, который стоял на смене охраны. Подойдя к выходу, я с интересом взглянула на друга: уж слишком он был… взволнован? Спросив, что с ним такое, я получила такой ответ:       — Мне нужно срочно отлить, постой тут пару минут… — он хотел было уже убежать, но спохватился и, развернувшись ко мне обратно, потрепал по голове (хорошо, что на мне был капюшон, а то кранты были бы моим волосам), — Спасибо! — я только закатила глаза и встала на его место, прислонившись спиной к стене.       Скучно оглядывая новоприбывших, я ожидала увидеть такого родного уже великана, по которому я уже успела соскучится. Надеясь, что он придет до того, как я начну выступать, я не заметила, как в таверну зашел знакомый гном. В миг на меня обрушилось осознание: Торин! Как я могла про него забыть?! Я проводила того ошарашенным взглядом до того самого места, где он сидел вчера: самый ближайший столик к камину. Никто туда почти не садился, так как при распивании алкогольных напитков сидеть там становится невозможно, слишком жарко, но видимо нашему гному даже в шубе нипочём там сидеть.       — Ох, спасибо тебе, Тая. Выручила просто! — неожиданно рядом появился Клинт и, подойдя ближе, встал около меня. Я только хмыкнула и с улыбкой, шуточно ударив того в плечо, ушла к бару.       А я даже и не заметила, как за данной картиной следил сам Торин Дубощит, сидя за своим столом, попросив служанку пока только одну кружку эля. Он хотел было пойти за мной, но передумал, так как в это время ему на стол поставили заказанную кружку.       Я прошла в каморку и, позвав за собой Нориэль, начала настраиваться на выступление. Сказав эльфийке про пришедшего гнома, я увидела весьма забавную реакцию: девушка хмыкнула и, пробурчав что-то на эльфийском (видимо маты), уверенно начала проверять скрипку. Немного распевшись, я вздохнула полной грудью и вышла из небольшого помещения. В таверне уже было достаточно народу, дабы начать наше представление. Подав знак мистеру Балерману, что мы готовы, я и Нориэль прошли к сцене, пока хозяин таверны приковывал к себе всеобщее внимание:       — Дамы и господа, люди и хоббиты! — я усмехнулась своим мыслям по поводу одного гнома, что сидел у камина: забыли бедного, — Прошу поприветствовать вам моих двух прелестных бардов: Нориэль и Тайна! — мужчина указал на нас рукой, после чего многие захлопали в приветствии.       Я сняла капюшон и с улыбкой взглянула в зал: многие сидели за столами, а пьяного народу было немного, поэтому многие будут просто хорошо проводить время под нашу музыку. Я кивнула эльфийке и покрепче взялась за гитару. Нориэль уверенно начала играть свою партию на скрипке, с первых нот затягивая слушателей в мир сказки, а я подбадривала всех хлопками. Жалко, что Гэндальф не услышит данную песню:

Давным-давно, была я юной, Я вроде как нашла любовь. Стать моим был он согласен, В прошлом, да, но вспомню вновь: Влюблена в сказку наяву, Что приносит боль. Не страшусь разум потерять, Проклят был мой путь.

      Начался проигрыш Нориэль, на что я, опустив гитару на одинокий стул, что стоял на сцене, я, поддавшись радостным эмоциям, принялась плясать с ближайшими посетителями таверны — молодые девушки яро кружились вместе со мной под ритмичную музыку. На миг я встретилась с теми голубыми глазами, но это было всего лишь на миг, а после я обратно встала на сцену и взяла в руки гитару:

Каждый день вступали в схватку, Ночью мы влюблялись вновь. Лишь он меня в тоску вгонял, Лишь от него бурлила моя кровь. Не знала я, что натворила, Как расстались — не знала я. Его найти теперь непросто, Но коль найду — мир новый шанс мне даст! Влюблена в сказку наяву, Что приносит боль. Не страшусь разум потерять, Проклят был мой путь.

      Нориэль опять начала играть проигрыш, с котором сейчас справлялась на ура. Я стояла и слушала знакомую мелодию, что так напоминала о доме, о том мире. Но сейчас, когда передо мной люди и хоббиты весело танцуют под нее, я была счастлива поделиться ею. Я совсем забылась и поэтому последний припев я пропела на английском, котором и привыкла слышать данную песню, чем ошарашила многих, но это даже завело всех и с новой силой пустило в пляс.

She's a fairytale, yeah… Even though it hurts 'Cause I don't care if I lose my mind I'm already cursed! *

      Нориэль смотрела на меня с искрой в глазах — конечно, мне нужно будет ей и ее брату объяснить, что это за язык, что даже эльфы не знают. После этого я с эльфийкой еще минуты две просто играли этот ритмичный проигрыш, что так зашел всем посетителям, а после закончили, поклонившись. Нориэль сразу ушла со сцены, подбегая к бару, у которого и так уже скопилось кучу народу. Я снова схватилась за гитару: следующая песня у меня всплыла сразу, как только я взглянула на Торина. К нему подходит только припев, но я начала играть спокойную музыку, отведя от гнома взгляд. Люди расселись по своим местам, услышав такую простую мелодию, а некоторые даже остались и танцевали медленный танец, что растрогало моё сердце.

Солнце покидает небо, не оставив ни минуты. И где бы, с кем бы не была, иду родным маршрутом. Далеко-далеко, оставив все предрассудки. Я собираюсь полюбить тебя еще на сутки. Ты видишь свое отражение в моей душе. И в этом людном городе мы не чужие уже. Я появляюсь рядом только, когда темно. И вроде вместе застаем рассвет, но…

      Именно в этот момент я взглянула в те голубые глаза, что сверлили меня с самого начала. Уже эти строчки я посветила ему, даже не отводя взгляда:

Ты не знаешь, кто я. А я знаю, кто ты. Ныряю с головою. В манящие болота. А я знаю, кто ты. Ты не знаешь, кто я. Добудь же нам свободу. Веди за собой в бой. **

       Я продолжила петь данную песню, но слова в припеве поменяла так, чтобы люди думали, что эта песня про любовь. Думаю, что многие заметили подмену слов, но тут нет звукозаписывающих устройств, поэтому надеюсь, что смысл моих слов дошел до того, кому они были адресованы.       Ещё где-то час я распевала различные песни, развлекая народ. За сей работой я даже не заметила, как в таверну зашел знакомый маг в сером одеянии. Он с улыбкой посмотрел на меня, что скакала с среди гостей с гитарой наперевес, но, приметив нужного гнома, его прежняя улыбка стала более серьёзной. Пройдя к Торину, Гэндальф уселся напротив него и принялся вести разговор.       Я заметила знакомую серую макушку слишком поздно. Я уже собиралась уходить со сцены, как мой взгляд наткнулся на большое серое пятно, что закрывало собой Короля в Изгнании. Минуту сверлила взглядом его спину в неверии — уже? Я посмотрела на гитару в своих руках и поняла: не факт, что я смогу это сказать героям рассказа Толкина боле, если только не сейчас. Подхватив поудобнее музыкальный инструмент, я опять встала перед толпой, что давно расселась на свои места, отдыхая от плясок со мной. Вздохнув, я посмотрела в сторону моего знакомого, который всё вёл разговор с Торином, и громко сказала:       — Простите, если следующая моя песня затронет ваше настроение на вечер. — на меня уставилось огромное количество заинтересованных глаз, включая моих друзей, Гэндальфа с Ториным и хозяина таверны, — Я, как Бард, должна же хоть немного петь про ситуацию в мире… — я кивнула магу, приветствуя того, на что он с улыбкой кивнул в ответ.       Я начала петь:

Вместо тепла зелень стекла, Вместо огня дым. Из сетки календаря выхвачен день. Красное солнце сгорает дотла, День догорает с ним. На пылающий город падает тень.

Мы не можем похвастаться мудростью глаз И умелыми жестами рук. Нам не нужно всё это, чтобы друг друга понять. Трубка в руках, чай на столе — Так замыкается круг. И вдруг нам становится страшно что-то менять…

Перемен требуют наши сердца! Перемен требуют наши глаза! В нашем смехе, и в наших слезах, и в пульсации вен, Перемен, мы ждём перемен! ***

***

      —Наша встреча не случайность, я прав, Гэндальф? — с недоверием хмуро протянул Торин после моей песни. Я уже ушла со сцены, а вот их разговор продолжился.       —Нет. Не случайность. Одинокая Гора беспокоит меня, Торин. Этот дракон засиделся там. Рано или поздно кто-нибудь пострашнее захочет владеть Эребором. Я столкнулся с подозрительными личностями пока ехал по зелёному тракту. Они приняли меня за попрошайку. — усмехнулся чародей, вспоминая ту ситуацию, но то, что произошло дальше, было далеко не смешным.       —Полагаю, они пожалели об этом. — скучающе протянул гном, отпивая эль из кружки. Он не понимал, зачем к нему подсел сам Гэндальф Серый и зачем начал весь этот разговор об его отце.       —У одного из них было письмо на чёрном наречии. Объявление награды…— серьёзно проговорил маг, серьёзно смотря Торину в глаза, на что тот дернул головой в вопросе.       —За что?       —Твою голову. Кто-то хочет убить тебя. — ответил серый маг, — Торин, ждать больше нельзя. Ты наследник рода Дурина. Объедини армию гномов, вместе у вас хватит сил и напора, чтобы отвоевать Эребор. Созови встречу семи гномьих родов, напомни им об их присяге! — Гэндальф видел в Торине возможность избавить север Средиземья от угрозы дракона, а также избавить одного темного врага от такой прекрасной возможности, как завладение данным драконом.       —Семь родов присягали тому, кто владел камнем государя — Аркенстоном. Один лишь он сможет объединить их, а ты, я вижу, позабыл, что камень украл Смауг! — возмутился было гном, но Гэндальф быстро того усмирил.       — А если я помогу тебе вернуть его?       —Как? — усмехнулся Торин и продолжил, —Аркенстон сейчас за полмира отсюда, погребённый под лапами огнедышащего дракона.       —Да, так и есть. И потому нам понадобится взломщик и ещё один человек… — хитро протянул маг, уже представляя у себя в голове план неожиданного путешествия.       — Что за человек? — хмуро спросил Торин. Если он понимал, зачем им нужен был взломщик, то человек на кой чёрт?       — Та, кто ещё несколько лет назад рассказала мне о компании гномов и драконе… — с хитрой ухмылкой произнёс Гэндальф, обернувшись в сторону пустующей сцены. «Как же хорошо всё сложилось!» — подумал тот и встал со своего места.       Торин Дубощит лишь наблюдал за действиями серого чародея. Его брови были сведены к переносице, что говорило о его недовольстве. Он не понимал, зачем его отряду нужен человек, да который еще и девушкой является. Руки он сложил на стол в замок и в задумчивости, смотрел на отдаляющуюся спину Гэндальфа. Он догадывался, о ком шла речь, но не хотел, чтобы это было правдой — слишком уж его смутила вся ситуация. Да и слова песен, когда она на него смотрела, уж слишком походили на прямую речь. «Откуда она может меня знать, если я ее не знаю…» — думал он, но, вспомнив слова, что она пела, хотел уже схватиться за волосы. Его раздражала вся ситуация: все что-то знали, кроме него самого. Отца он не нашел — нашел какой-то серый маг в сером балахоне. Какая-то девушка в трактире поёт песни, коих он никогда не слышал, но будто были написаны про него. Он не понимал ничего, что его раздражало еще больше.       Гэндальф Серый подошел к барной стойке, у которой скопилось кучу народу. Заметив знакомого, Нориэль быстро подлетела к нему, игнорируя других посетителей.       — Что-то срочное, мистер Гэндальф? — спросила девушка, протирая пинту, на что Гэндальф быстро ответил.       — Мне нужно поговорить с Таей.       Нориэль кивнула и быстро прошла в каморку за барной стойкой, где как раз сидела я. Эльфийка отвлекла меня от протирания гитары после выступления — всё-таки дорогая вещь. Она быстро пояснила мне ситуацию и подогнала меня к выходу, на пути накидывая мне на голову капюшон. С искрой в глазах я подошла к серому чародею и кинулась к нему в объятья. С улыбкой встретив меня, он отвел меня подальше от толпы, но с этой точки открывалась хорошая видимость на гнома, что сверлил меня и Гэндальфа хмурым взглядом. Мне показалось, или, заметив меня, он нахмурился еще больше…       — Таисия, у меня для тебя есть предложение. — начал старик, а я, прищурив глаза в непонимании, слушала, — Ты нужна мне для похода к Одинокой Горе. — быстро проговорил тот и принялся смотреть на мою реакцию, что последовала незамедлительно:       — Что?! — некоторые посетители таверны оглянулись на мой возглас, но, заметив косые взгляды, я поубавила свой пыл. — Зачем?       — Я не смогу быть с ними весь поход. Мне нужен человек, на которого я могу… — я уверена, что он хотел сказать «переложить ответственность», —… положиться. Я уверен, что в нужный момент ты сможешь им помочь, если меня не будет рядом. — проговорил старик, успокаивающе положив руки мне на плечи, которые я скинула.       — Гэндальф, но я не гном с топором наперевес! — я мельком взглянула на Торина, что смотрел на нас с толикой интереса, — Тем более прошло уже столько лет, я уже почти всё забыла! — возмутилась я, на что Гэндальф только усмехнулся.       — Тогда зачем тебе все эти воспоминания? — протянул маг, кивнув на небольшую тетрадь, что выглядывала из моей сумки, в которой я когда-то написала все детали сюжета истории Толкина, что смогла вспомнить. Я с удивлением посмотрела на хитро улыбающегося мага. Что это значит? — Ты думаешь, что я поверю в то, что ты пишешь тексты песен, расписывая абсолютно полностью все листы? — ответил он на мой немой вопрос, что выразился у меня на лице.       — В кого ты такой умный?! — психанула я, а маг только усмехнулся и победно взглянул на хмурого Торина, что сидел один за столом таверны.       Я протерла лицо руками, дабы собраться с мыслями: меня Гэндальф хочет отправить в путешествие с гномами?! Я взглянула на старика — он следил за мной, пытаясь рассмотреть в моих действиях что-то. И тут до меня дошло: ах он засранец! Он то сам не уверен в этом походе на Одинокую Гору, поэтому и хочет понять пройдёт ли он успешно по моему выбору.       — Ты понимаешь, что если я вмешаюсь, то не факт, что всё пройдет так, как должно было быть… — серьёзно спросила я, смотря магу в глаза. Сейчас пришло его время задуматься. Вокруг нас бушевала гамма звуков: пьяный ор клиентов, недовольные крики Нориэль, что пыталась успокоить посетителя таверны, грохот от танцующих людей, звяканье о посуду столовыми приборами — но это нам не мешало вести на столь серьёзный разговор. Всё-таки решалась судьба Средиземья…       — Почему-то именно в тебе я уверен…— задумчиво протянул чародей, поглаживая свою седую бороду, на что я тепло хмыкнула.       Мы двинулись к гному, что в одиночестве сидел за своим столом. Хоть и по росту он был ниже людей, но его тело было таким же могучим и крепким, как у самого трудолюбивого рабочего здесь, в Бри. Он уже давно на нас не смотрел, уставившись задумчивым взглядом на свои руки.       — Торин, вот Таисия — наша опора и надежда. Хорошо дерётся, владеет оружием. Своими песнями может поднимать командный дух. — произнес краткое моё описание Гэндальф, представляя меня гному. Я просто кивнула. — Тая, это Торин Дубощит. Сын Траина, внук Трора. Будет возглавлять отряд гномов, что нам предстоит довести до Одинокой Горы.— продолжил чародей. Сам гном недоверчиво на меня косился.       — Откуда ты меня знаешь? — прямо спросил тот.       — У каждого свои секреты, Ваше Высочество. — без замедления ответила я, чуть погодя добавив, — Вам пока не суждено узнать мой секрет. Но знайте — после того, как я подпишу контракт, вы должны будете верить каждому моему слову. Я вас не предам, можете быть уверены в этом. Гэндальф подтвердит. — я взглянула на мага, который кивнул в подтверждение моим словам.       — Почему я должен верить первой встречной? — Торин до сих пор пытался вывести меня на чистую воду, но я тоже не пальцем деланая.       — Считайте меня ясновидящей, которая всё видит: и будущее, и настоящее, и прошлое. Вы то в этом уже убедились…— я с усмешкой посмотрела на привлекательное лицо гнома, что скривилось от моей правды. — Таисия, к вашим услугам. — я с улыбкой протянула Королю руку для рукопожатия, на что тот с недоверием на нее покосился, но вскоре пожал.       — Торин, к вашим.