Двойственность

Дайнслейф любил цветы. Наверное, всю свою сознательную жизнь. Проходя по улицам и замечая клумбы, за которыми бережно ухаживала какая-то старушка, он бывало останавливался и смотрел на прекрасную жизнь, выращенную чужими руками. Размеренные беседы с пожилыми леди помогли узнать ему многие тонкости типичных домашних растений. Фиалки, которые он чаще всего встречает в личных садах, к примеру, стоит выращивать в холодных погодных условиях. В жару они слишком быстро увядают. Фиалки особенно хорошо растут на почве с высоким содержанием цинка. Это их свойство известно довольно давно, и благодаря ему было открыто одно из крупнейших цинковых месторождений в Европе. В самих этих цветках содержание этого металла достигает 0,05% массы. Ещё стоит поливать их не под самый корень, а распределять воду по кругу прямо в землю, иначе корневая система этих цветов испортится. Комнатные фиалки вообще надо поливать в подол, на котором стоит горшок. Ему нравится запах лилий: тонкий и нежный. Но некоторые сорта, как оказалось, имеют более тяжёлый аромат, что уже не вызывало у Дайна такую симпатию. Он поступил в военное училище, когда закончил старшие классы частной школы, которую оплатили ему родители. Ему захотелось идти на ботанический факультет, но отец и мать назвали это неперспективным. Китай — это не Голландия, чтоб ему цветами заниматься. Если он хочет идти на биологический факультет, тогда пусть это будет связано с генной модификацией, ведь это так актуально в их научный век. Юноша не любил подобные направления науки, поэтому решил не идти по этой дороге. Дайнслейф был тогда не то чтобы расстроен, но некая печаль в его душе осталась. — Цветы — это хобби, ты можешь заниматься этим в свободное время от работы. Да и в любом случае, какие цветы? Это женская работа и увлечение. Юноша молча соглашался с матерью, она ведь его родитель, которого он чрезмерно уважает. Но сам Дайн понимал, что с армией он вряд ли часто будет бывать дома, из-за чего ни один цветок не дождётся его. Эти мысли проделали в нём какую-то дыру, что долгое время казалась незаметной и заметной одновременно, словно воздух, который мы не видим, но вдыхаем каждый день. Дайнслейф неосознанно начал сравнивать всё с цветами. Внешность (образ цветка), характер (особенность ухода за ним) и запах (аромат бутона), исходящий от человека. Эта призма, сквозь которую он смотрел на мир, быстро сформировалась в его голове. В училище было хорошо. Он повстречал многих прекрасных людей, с которыми смог подружиться. И многие из них знали о его страсти к цветам. К последнему курсу он не стеснялся этого, как раньше. Открыто читал на уроках литературу, связанную с самыми разными цветами, спрашивал у некоторых леди преподавателей о цветах, просто болтал с ними на эту тему. И как оказалось, действительно можно совместить приятное с полезным. Несмотря на его хобби, которого было, кажется, в его жизни больше, чем учёбы, он был лучшим на курсе. А потом он закончил учёбу. И его отправили на фронт. Он был слишком молод. Новобранцев не отправляют в самое пекло сразу после окончания академии. Их послали для того, чтобы они погибли. Видимо ситуация была слишком сложной, раз отправляли даже новичков. Кровавая бойня заставила его слишком трезво смотреть на мир: не замечал он теперь мелочей, что волновали его раньше. Душу теперь заполнили страшные агонии и воспоминания, что заставляли кричать и обрывисто дышать в одни из немногих свободных ночей. Он обрёл новых товарищей и потерял старых. Между ними разорвались тонкие нити, которые ранее казались более крепкими, чем вольфрам. Мир за пределами фронта теперь напоминал ему ликорис. Люди, живущие вдали от фронта, заставляли других гибнуть ради своего же блага. После многих смертей они, как и ликорис, лишившийся хозяина, начинали расцветать, будто питаясь жизненной энергией других людей. Лепестки, похожие на кровавую паутину, замыкали его в определённых мыслях и событиях, от которых он не мог сбежать. Дайнслейф стал капитаном целой гвардии в 22 года. Это был самый молодой человек, что добился таких успехов за столь короткий срок. Он становился сильнее, сражался ради товарищей, что стали невероятно близки для него. И так продолжалось долгое время. Он ни разу не был в своей съёмной квартире за эти многие года. Родители перестали присылать ему письма. И он не знал почему. В груди что-то скребло, когда он думал о том, что перестал быть нужным людям, которых уважал больше всего в этом мире. Но эти мысли быстро уходили, ведь вокруг были новые, дорогие для него люди. Мир вокруг не менялся, как и его личная призма. Но в один момент ликорис настиг и его. Взрыв, крики, шум, дикий звон в ушах, жар и боль. Каждое из этих слов было знакомо ему, но не в общей комбинации. Дайнслейф тогда впервые потерял сознание, даже не успев попрощаться с этой жизнью. Его глаза помнят лишь взрыв и небо, заполненное чёрными тучами дыма, а также руины и запах крови, смешанный с порохом вокруг. А в голове был медленный бит ломавшегося органа, что, кажется, был расстроен долгие годы, это был звук приближающейся смерти, что готова забрать его в царство мёртвых душ. Его пробуждение и последствия были слишком сумбурными, он не чувствовал ничего, только противный запах. И неизвестно: был ли это запах больничной палаты или что-то похожее на нефть. Повсюду был шум: люди постоянно что-то говорили ему и просили ответ. Ампутация. Теперь у него не было правой руки и ноги. Ему установили сверхновый протез последней модели, но ему было всё равно. Оказалось, что его мать и отец погибли пару лет назад. А отдельная часть гвардии, которая была под его прямым управлением, погибла. Ему присудили кучу бесполезных званий, отправили досрочно на пенсию и выдали огромное количество денег с его собственной квартирой. Дайн ничего не чувствовал из-за подобных наград. Ему понадобилась долгая реабилитация в больнице. Мужчина слишком сильно винил себя. Улыбки, похожие на недавно появившиеся колокольчики в лесу, мелькали перед ним каждый день. Он не кричал, его просто мучали кошмары, в которых он задыхался. И когда подошёл его день выписки, он непроизвольно подумал вдруг о том, что стал белой лилией, олицетворяющей свободу. У него не было никого. Никто не говорил ему что нужно делать и как будет лучше. Теперь Дайнслейф считал, что он принадлежит только себе. Воспоминания были с ним, он не мог забыть и отпустить прошлое, но всё это не казалось ему обременяющим. В 28 лет, переступив порог своей новой, абсолютно неуютной квартиры, он решил заняться тем, что так сильно любил. Цветами. И он открыл свой цветочной магазин, сделав его таким, каким сам захотел. Купил множество цветов, включил спокойную расслабляющую музыку, которая часто играет в кафе, что спрятаны в самых уютных уголках улиц, и начал выращивать свои собственные у себя дома. Со временем его квартира, что располагалась на втором и третьем этаже его магазина, стала похожа на оранжерею. В целом, как и помещение магазина. Пошли первые клиенты, первые ошибки и успехи. И всё это действительно заставляло чувствовать его живым: лёгкие разговоры, беседы с постоянными покупателями, составление собственных композиций, аромат, окружающий его. Дайнслейф был один. Без друзей и без родителей. Но это не имело для него значения. Он быстро привык к этому спокойствию и однообразности. Мужчина понял, что это именно то, что он хотел всю свою жизнь. И однажды, в один самый обычный день, ранним утром в магазин забежала девушка. Ему казалось, что она олицетворяла лёгкость. Белое платье чуть ниже колен, босоножки того же цвета и совсем миниатюрная сумка. Её волосы были цвета белого золота в свете солнца, холодного и притягивающего одновременно; это выглядело так освежающе и тонко, что Дайнслейф сравнил её с лилией. Глаза сияли же чистейшим золотом, чем-то напоминая яркую сердцевину ромашки. Она была красивой, но обычно на этом всё и заканчивалось в личной характеристике незнакомцев у Дайнслейфа. Поэтому мужчина не ждал ничего нового или удивительного. — Доброе утро, мне нужно купить букет цветов мужчине, — проговаривает она мягким голосом. Дайнслейф отмечает, что он очень приятный, — можете что-то посоветовать? — Здравствуйте, конечно, кем для вас является мужчина? Родственник, друг, возлюбленный или коллега? — поднимается он со своего кресла чуть поодаль от кассы и подходит ближе к девушке. Мужчина заглядывает в эти золотые глаза, и его сердце вдруг пропускает один удар. Дайнслейф не помнил того дня, когда видел бы такие чувственные и глубокие глаза. Её спина была прямой, а взгляд пронзительный и холодный, будто смотрел прямо в душу. — Коллега, — отвечает коротко она. И он почему-то думает, что не стоит расспрашивать её о том, какие отношения связывают их и с какой целью она дарит букет. Её холодность может запросто оттолкнуть, Дайнслейф думает, что она любит краткость и прямоту. Но мужчина идёт против своих мыслей, неосознанно задавая вопрос: — С какой целью дарите букет? Быть может, у вас какое-то особое отношение к нему? Девушка некоторое время молчит, а позже немного хмыкает. Дайн от удивления и страха немного раскрывает глаза, сжимая плечи. Всё же не стоило это говорить. — У него день рождения. Как можно охарактеризовать отношения, когда человек готов тебя на руках носить, а он тебя достал? — говорит она, немного улыбаясь и приподнимая брови. Дайн удивлённо смотрит на её саркастичную улыбку. И сам не замечает того, как смеётся. Мужчина не предполагал, что эта лилия может говорить так. — Кажется, я уловил суть ваших отношений, — с этими словами он выходит из-за стойки с кассой и подходит к прозрачным дверкам, за которыми стоит огромное количество цветов. — Они все в идеальном состоянии. Вы невероятно хорошо ухаживаете за ними, это удивительно, — подмечает девушка рассудительным тоном. Дайнслейф приятно удивляется такой разговорчивости. У девушки очень приятный голос. И её замечание даже немного засмущало Дайна, кажется, его сердце опять пропустило удар. Он не знает, почему это происходит, потому что были и другие, кто хвалил его аккуратность. — На самом деле ничего сложного… Просто нужно вовремя ухаживать за ними. Если правильно следить за цветами, то они могут и две недели простоять, не находясь в почве, — он улыбается. Мужчине нравится говорить о цветах. — Как вам букет из фиолетовых и белых хризантем? — Хризантемы… — задумчиво растягивает она название, — а разве они не означают романтическую любовь? Дайнслейф удивляется, девушка не видит этого, потому что он стоит спиной к ней. — Вы разбираетесь в языке цветов? — Ох, нет, я просто немного слышала о некоторых цветах и не более, — спешно говорит она, и Дайнслейф слышит растерянность в её голосе. Первое его впечатление об отчужденности девушки было ошибочным. — Вы частично правы. Но любовь означают лишь красные хризантемы. В целом эти цветы означают искренние чувства в роде дружбы, присутсвие некого веселья и открытости в отношениях. Если думать более узко, то белые хризантемы делают акцент на правдивости чувств, а фиолетовые являются олицетворением типичных пожеланий. Что-то вроде долголетия, счастья, здоровья и так далее, — рассказывает Дайн, погрузившись в свои мысли. На самом деле ему радостно создавать композициии из подобных цветов. — Хорошо, тогда давайте хризантемы. Количество цветов на ваш личный вкус, — говорит девушка, полностью доверяя выбор мужчине. Дайнслейф начинает аккуратно брать стебли, — на самом деле никогда не думала, что флористика такая обширная наука. Лишь один вид цветов, а уже так много тонкостей. — Наука, по моему мнению, это что-то заумное, а для меня цветы для понимания невероятно легки, — откровенно говорит Дайнслейф, почему-то не стесняясь личных чувств. Девушка наблюдает за тем, как его тонкие длинные пальцы в чёрных перчатках собирают все цветы вместе. Мужчина поднимает ещё неготовый букет и несёт к рабочему столу, поднимаясь по паре ступенек, что отделяют его от рабочей зоны. — Значит я люблю науку так же, как и вы цветы, — мягко улыбается она сама себе. — Вы занимаетесь наукой? — с интересом спрашивает Дайн, точно выхватывая нужную ему упаковку для букета. Он аккуратно разворачивает её и надрезает ножницами в нужном месте. Позже мужчина берёт цветы в руки и отрезает небольшую часть стебля у каждого растения, ровняя их под один размер. Когда с этим покончено, он аккуратно, со всей возможной мягкостью, заворачивает цветы в плёнку. — Да, астрофизикой. Очень сильно люблю звёзды, — говорит она, смущаясь. Дайнслейф похож с ней в этом. Говоря о любимом деле в душе сразу становится теплее, а когда обсуждаешь это с кем-то — наполняешься смущением. И мужчине кажется, что эта неизвестная ему лилия понимает его любовь, как никто другой. Просто потому что любит так же. — Астрофизика… Эта наука кажется действительно увлекательной и таинственной, — прямо как девушка позади него. Дайнслейф никогда не дружил с физикой, поэтому мысленно восхитился незнакомкой. Он достаёт белую ленту и перевязывает букет в упаковке в самом низу. Поправляет его и возвращается к своей клиентке. Девушка оценивающе осматривает готовую работу. Дайнслейф ждёт вердикт, отчего-то переживая. — Это прекрасно! У вас золотые руки, — радостно говорит она, и мужчина видит, как её глаза загораются, будто звёзды на так любимом ею небе. Дайнслейф мягко улыбается ей, а в груди разливается тепло. Мужчина называет цену букета, и девушка быстро оплачивает всё. Они перекидываются парой фраз во время этого. Во время передачи букета Дайнслейф случайно касается пальцев девушки, от чего он застывает, а по телу проходят мурашки. На лице вскакивает едва заметный румянец, о чём он сам не подозревает. Девушка быстро опускает это прикосновение, в отличие от него. Он и сам не понял, почему так остро отреагировал на это. — Спасибо вам большое, хорошего рабочего дня, — на лицо возвращается привычная холодность, но Дайн видит едва заметную улыбку в её глазах. — Да. Спасибо, — говорит задумчиво он, пялясь на уже закрытые двери, куда вышла девушка. Её уход был похож на оторвавшиеся лепестки лилии, что теперь кружили в воздухе.