Двойственность

Дайнслейф проснулся в слишком знакомой и чужой обстановке одновременно. На нём лёгкое одеяло, хотя вернее сказать — пододеяльник. Вокруг тягучий и сухой запах лекарств, а сверху белый потолок. Это было похоже на день его пробуждения после взрыва на фронте. Только в этот раз вокруг тишина, нет раздражающего пищания его сердцебиения на экране монитора. Нет врачей, что следят за ним подежурно. Он не мог вспомнить первое время как оказался здесь. К нему вернулись утерянные истории его души, а перед этим и после этого — драка… Голова болит, как и места других ранений. Ещё жутко хочется уснуть обратно, видимо из-за слабости в теле. Наверное, это из-за эмоциональной перегрузки. Интереснее всего то, как он здесь оказался. Дайнслейф поднимается с кровати, чувствуя лёгкую головную боль, поэтому берётся за свой лоб и чуть хмурится. В комнате темно, и лишь луна освещает часть его ног накрытых пододеяльником. Он замечает справа кого-то и замирает. На краю кровати лежит голова Люмин, что уткнулась в руки. Теперь он слышит совсем тихое дыхание в темноте комнаты. Видимо девушка спит крепким сном. Дайнслейф невольно улыбается и тянет руку к её волосам, что в свете луны переливаются белым золотом. Но замирает, он вспоминает о том взгляде Люмин и том, что произошло. Она ведь тоже помнит. Наверное, она и сделала так, чтобы он оказался здесь, в больнице. Интересно, почему?.. Наверное, она думала… У Дайнслейфа нет сил размышлять. Мужчина просто считает, что вряд ли это был жест большой любви, которая была между ними до этого переломного момента. Возможно, ему стоит сейчас насладиться этим кратким мгновеньем их последнего совместного уюта, ведь когда Люмин проснётся и посмотрит ему в глаза, вероятно, многое изменится. Вероятно, она предложит забыть эту «ошибку» между ними. Вряд ли мир Дайна вернётся к прежней размытости, ведь теперь у него в порядке с чувством полноценности. Но она точно не будет нормальной и маловероятно, что счастливой без Люмин. Внешний мир теперь не интересует его так сильно, как в «прошлой жизни»… У него нет врагов, нет цели, нет желания наблюдать за другими людьми, как он сильно любил это делать раньше. Стоит признать, что у Дайна вообще нет сил что-либо делать. И желания тоже. Может быть, несбыточная мечта о совместной жизни с Люмин так подкосила его… Простая смертная жизнь, где они вместе взрослеют, стареют и умирают как обычные люди естественной смертью. Никакого бессмертия. Никаких внешних сил. Только они. Второй шанс… У него был второй шанс, но он был окончательно стёрт. Дайнслейф отвернулся в сторону окна, где плохо было видно звёзды, лишь полная луна, которая так любезно освещала его палату. Итер… Какой мир он построил? Он мало чем похож на Тейват. Наверное этот мир собран из остаточных воспоминаний о других мирах, а может быть просто скопирован с чужого… А ведь его отряд… Это же были Кхаенри’аховцы, которых он знал. Видимо, их учесть погибнуть в любой из вариаций этого мира. Сейчас, когда он вспомнил жизнь в Тейвате, их утрата не режет так больно по сердцу. Дайнслейф не знает, есть ли вина Итера в этом. Бог этого мира… Разве он может уследить за всеми?.. Действительно ли Бог в лице Итера так могуществен, как он думает? Возможно, этот бывший путешественник просто не способен сделать то, что хотел бы. Смотря в небо, он прокручивает в голове их путешествие с Люмин. Мог ли он тогда подумать, что они дойдут до такого? И сейчас, находясь в этой больничной палате, ему сложно осознать, что ранее он был бессмертным существом в паранормальном мире с магией, при этом был капитаном королевской стражи. Эти две жизни вообще сложно сложить… Теперь он не чувствует мучительных болей в груди, а его правая часть тела, пусть и в протезах, но не болит и не разъедается жутким проклятьем, как раньше. История на то и история, что идёт своим ходом, а людям остаётся лишь принять её исход. Это не судьба. Это просто череда последствий вызванных людьми. Дайнслейф вновь возвращается к одному из своих любимых занятий: смотреть на Люмин. Его рука незаметно для него же тянется в её сторону, но он быстро прерывает себя, отвернувшись в сторону и опустив голову, нахмурив брови. Никакого самоконтроля, он его совсем растерял после реинкарнации. — Кажется, мы договаривались о том, что ты можешь делать подобное без моего разрешения, — вдруг звучит женский голос, сравнимый с мелодией луны. Дайнслейф сначала удивляется, а потом направляет свой взор на девушку, что приподнялась со своего места для сна и теперь смотрит на него в ответ. Мужчина очарован этими золотыми глазами, которые сверкают в свете луны. Дыхание замирает, как и сердце. В этих глазах сокрыто столько прекрасного и невообразимого, что Дайн не сразу может подобрать слов, чтобы достойно их описать. — Люмин. Ты всё помнишь, — как утверждение говорит Дайнслейф. — Твоей проницательности можно позавидовать, Дайн, — по-доброму усмехается Люмин. Дайнслейф молчит после этой фразы. Между ними наступает тишина. Мужчина просто не знает, что сказать ей. Их последний вменяемый разговор был в бездне около нескольких сотен лет назад. И теперь… Теперь они оба здесь. Два призрака стёртого прошлого. Мужчина не успел представить их разговор за время своего пробуждения. Он думал, что они перекинутся парой фраз и расстанутся на этой ноте навсегда. У Люмин слишком несгибаемые принципы и отрицательная характеристика о нём. У них были сложные отношения. Это был не замысловатый логический план ордена Бездны, это было кое-что сложнее. Дайнслейф не будет скрывать того, что его заставило обрадоваться то, что Люмин не отвергла его в первую же секунду и её фраза, которая была сказана в самом начале про договорённость… Кажется, Дайнслейф думает лишнего. — Так и будем молчать, Дайн? — Извини. Люмин смотрит на него невероятно знакомым взглядом из глубин его воспоминаний. Изучающий и видищий тебя насквозь. Но в нём не было привычной ненависти перекрытой толстым слоем льда. И не было безразличия, которым она одаривала весь бренный мир около её ног. Они опять молчат. Дайн чувствует себя странно. На него давят воспоминания, давит надобность этого разговора, который нельзя просто опустить. В его голове крутятся мысли, но он без понятия какие. Либо он перестал понимать сам себя, либо их слишком много и они слишком быстры. Что могут сказать друг другу люди, которые враждовали пять сотен лет после их близости и совместных воспоминаний? Говорят ли вообще подобные люди в такой обстановке?.. — Это тот мир, который ты хотела увидеть? — вдруг задаёт Дайн в наполненную мыслями тишину. Вопрос был единственной ясной мыслью в его голове. Действительно ли стоила её жертва того? — Да, — без промедлений, видимо даже не поразмыслив, сказала Люмин. — Хотя бы потому, что теперь на тебе нет проклятья разлагающего душу, — добавляет она. Дайнслейф удивляется, немного расширив глаза и прояснив свой взгляд. Ему остаётся смотреть на девушку, что произнесла эту фразу. Беспокоилась ли Люмин о нём на самом деле? Мужчина не может до конца осознать этого. — Я не знаю тонкостей этого мира, — начинает вновь она, не ожидая ответа от мужчины, — но он лучше чем прошлый. Здесь люди предоставлены сами себе, у них есть собственная воля. Это не идеальный мир, что выстроен Богами. Здесь люди… — …Есть люди. Со своей сутью и сущностью… — опуская взгляд вниз на свои руки продолжает за Люмин Дайн. — Этот мир неоднозначен. Но в этом и его шарм, — мужчина улавливает волну разговора и выдаёт свои мысли, которые начали упорядовачиваться словно струны скрипки. — У меня никогда не было цели построить идеальный мир, — признаётся Люмин, — моим желанием было восстановить справедливость и быть с дорогими мне людьми. Просто жить. Девушка печальным взглядом смотрит в окно. Дайнслейф понимает её. Всегда понимал. Мужчина хорошо читал Люмин, как и она его в свою очередь. У них было взаимопонимание на невероятно высоком уровне, будто у родственных душ. — Знаешь… — девушка немного улыбается. Она точно вспомнила о своей ненависти к Дайну за этот разговор, но явно игнорировала это чувство, ведь его перекрыло что-то иное, — перед тем, как я в последний раз вдохнула этот воздух, что скопил страдания и кровь этого мира… Мне было плохо. Все эти тысячи лет были действительно мучением для меня… Для моего брата… Время в Тейвате было одним из самых сложных. Мне было больно неприятно долго и мучительно, но цель была достигнута, Дайнслейф. Люмин вероятно чувствует, как из её ярких глаз, всегда таких сильных и непоколебимых, текут слёзы, которые в свете луны похожи на россыпь бриллиантов. Она с улыбкой на лице плачет, пытаясь чуть позже укрыть своё лицо в ладонях, чтобы Дайн не видел её слабость, пока он сам в это время смотрел на Люмин с такой же бесконечной печалью, скопившейся за эти долгие годы. Мужчина чувствует боль в районе груди от увиденной картины, а позже и мокроту на своих щеках. Он тянет свои забинтованные ладони к бледному лицу Люмин, которое пытается укрыться в собственных руках. Он касается своими кончиками пальцев чужих запястей. — Люмин, не пытайся скрыть свою слабость передо мной, — шепчет он, мягко отодвигая её руки от лица, не встречая сопротивления. — Дайн, — он слышит всхлипывания и дрожащий, словно струна, голос, — мне было так страшно умирать… — она поджимает губы и её грудь тяжело вздымается, а нос тяжело внимает в себя воздух. Видимо девушка проворачивает ту роковую звёздную ночь. — Я… Я так боялась… Дайнслейф целует внутреннюю часть её ладони, молча слушая монолог. Его ресницы чуть щекотят руку девушки. Он переходит на вторую руку, целует нежно и мягко, покрывая её медленными успокаивающими поцелуями. Мужчина не знал, что ему лучше сказать. Он не мог обесценить её жертву, но и поощрить тоже не мог. Люмин была сильной, но фраза о её силе сейчас не то, что ей надо услышать. Сейчас она хотела быть слабой, высвободив свои эмоции наружу. — Люмин, больше никогда не иди на собственную жертву, — говорит Дайн, с грустью опустив свой взгляд. Он просто не мог увидеть, как сейчас выглядит, — чтобы никогда вновь не почувствовать этот страх. Она смотрит в его чистые голубые глаза и утыкается лбом в грудь. Дайн вспоминает день, когда мир перевернулся. Когда Люмин точно также уткнулась ему в грудь, только также поставив кулаки на неё же и плача. Вокруг них были руины, окрашенное кровью небо, а вдали были всё ещё слышны крики угасающих жизней, которые даже не представляли через какое мучение им надо пройти, чтобы окончательно умереть. Сейчас обстановка была совершенно иной, но они оба вспомнили тот день. Дайнслейф берёт Люмин за плечи и обнимает, близко-близко прижимая к себе. — Кошмар позади, Люмин. Теперь ты можешь отдохнуть, — шепчет Дайнслейф закрыв глаза. Девушка с раскрытыми глазами смотрит в его грудь, мысленно слушая как эхом отдаётся его фраза в голове. Она в ответ обхватывает его руками за тонкую талию, что перевязана бинтами, и закрывает глаза. У Дайнслейфа были действительно хорошо развитые мышцы, но для мужчины он был очень стройным. — Твоей душе тоже пора отдохнуть, Дайнслейф. Мужчина распахивает глаза, внутри него что-то щёлкает. Он сильнее, но всё ещё с той же присущей ему бережностью, сжимает Люмин в своих объятиях, Дайнслейф поджимает губы и чувствует, как плачет. Сильный всплеск эмоций с ног до головы накрыл его тело, все накопившиеся эмоции вырвались в один момент. В его голове как вчерашний день проскальзывают воспоминания. Их первая встреча в Кхаенри’ах, тот короткий взгляд в коридорах королевского замка, когда он отдавал поручения страже. Тогда весьма самоуверенный и улыбчивый Дайн опешил, пропустив удар своего сердца. Теперь он думает о том, что он влюбился с первого взгляда… Если подумать, в этом мире произошло точно так же. Он помнит первый цветок для Люмин. Её любимые интейваты, которые будто являлись её воплощением. Это растелающееся поле, как же она его любила… Дайнслейф почему-то вспомнил, как в одну ветреную ночь он бродил по долинам Монда в поисках его цели. Сильный порыв ветра застал его врасплох, поэтому он отвернул свою голову от его потока и наткнулся на одинокую фигуру на склоне, что взирала на него сверху вниз. Мужчина тогда был готов поклясться, что их взгляды пересеклись и это точно была Люмин, но повторный поток ветра сбил его взгляд, поэтому он утерял её. В очередной раз. В его голове промелькнула их зимняя встреча, где Дайнслейф подарил первый букет цветов Люмин. Тогда по пути он встретил многих монстров, поэтому Люмин увидела в одной из его рук меч, а в другой букет, что немного рассмешило её по непонятной ему причине. Когда он старался сделать ещё более серьёзное лицо (в то время он был весьма эмоциональным. Эрозия испортила его восприятие, а следовательно и личность, что повлекло за собой его безразличие), Люмин выжидающе спрятала руки в замок за своей спиной, сдерживая улыбку и тоже придавая себе более серьёзное выражение лица, чтобы принять подарок. — Дайн, я надеюсь, ты там себе ничего лишнего не надумал? — резко разрезает тишину голос Люмин. Дайнслейф на мгновение останавливает свои душевные переживания, переключаясь на слова Люмин. Он удивляется вопросу, и его сердце пропускает удар, а по телу проходит холод. Его главный страх, видимо, воплощается в жизнь… — Как я и думала, — говорит устало Люмин, — да, за это время ты никак не изменился, Дайн… Мужчина был напряжён и эти секунды длились для него очень долго. — Ну вот, ты прямо сейчас думаешь, — она осторожно приподнимает голову, чтобы встретиться с его взглядом, который видимо повторно увидел её смерть. — Дайн, я очень сильно люблю тебя, — она берёт его ладонь, прикладывая к своему лицу, смотря на то, как начинают сверкать его глаза. — Я никогда не ненавидела тебя. Я ненавидела лишь себя за то, что не смогла уничтожить все тёплые чувства к тебе. Моя любовь никак не могла исчезнуть, я не смогла уничтожить её. Поэтому, Дайн, я любила тебя, люблю и буду любить, видимо, до самого своего конца, — она усмехается опустив брови и чуть сжав губы. — Люмин, — на выдохе говорит Дайнслейф, — Люмин… Люмин… — повторяет он, пальцами ладони, что лезут на её щеке, зарываясь в волосы, — мне так не хватало тебя. Мне так не хватало твоего голоса, твоих глаз, заставляющих моё мёртвое сердце трепетать, твоих почти всегда холодных рук, мне всегда так сильно хотелось поцеловать и обнять тебя, — его голос всё тише и тише, он делится сокровенными мыслями о ней, ровно как и она. — Тогда поцелуй меня. И он целует. Точно также, как и всегда. Медленно и нежно, у них никогда не было страстных поцелуев с Люмин. И обоих это устраивало. Девушка ответила ему на поцелуй, пока всё его тело трепетало от осознания происходящего. Потом Дайн поцеловал её в одну из щёк, поправил её челку, заправив за уши и остановился на глазах. — Люмин, давай поженимся. Это то, что он хотел сделать ещё 500 лет назад, поэтому фразы про резкие порывы не подойдут. Это желание теплилось в его душе, несмотря на всю окружающую его тьму. В чём смысл брака? Дайнслейф размышлял над этим очень давно. Брак, безусловно, очень хорошее тактическое решение во многих вопросах. Во времена Кхаенри’ах фиктивные браки были популярны среди аристократии, так как приносили огромное количество выгоды. Даже если брак по любви, пара имеет различные бонусы касательно жилья или же оформления чего-либо. Брак это также гарантия. После разрыва отношений накопленное будет справедливо (не всегда) поделено, а также будет решён вопрос с алиментами. Но Дайна все эти пункты выше не привлекали ни в какой момент его жизни. Ему просто нравилось… Нравилось что? Нравилось то, как это звучит. Люмин не его девушка, коих у обычных людей за всю жизнь больше одной, а жена. Его единственная любовь, которой он предан больше чем себе. Он больше никого не любил так, только её. Люмин его жена. Официально… А Дайнслейф её муж. Он так долго прокручивал в своей голове это и сейчас делает то же самое. Люмин улыбается и чуть смущается, что Дайн находит очень красивым даже в темноте. — Я согласна, Дайн. Мужчина ярко и облегчённо улыбается. Его желание было воплощено в жизнь. Кажется, этот мир идеальный. Он берёт ладонь Люмин и целует её тыльную сторону, думая о том, какое кольцо ему надо выбрать для своей будущей жены.