Асфиксия

Вместо сердца холодное море. Не влюбляйся, ты точно утонешь.

      Вернувшись в замок, Леви облегченно вздохнул. В родных стенах мысли сами собой разложились по полочкам, пришло привычное спокойствие и рассудительность. Наступил дождливый октябрь, превратив дни в серое мессиво. Солнце почти не выглядывало из облаков, а небо всё чаще хмурилось, проливая холодные слезы. Вместе с дождями пришла и бессоница. В одну из таких ночей Леви долго ворочался в постели, пытаясь заснуть, пока не понял, что бесполезно. Зевнув, он выбрался из теплого одеяла, оделся и вышел из комнаты, рассудив, что его помощь в дежурстве будет не лишней. Все лучше, чем бессмысленно плевать в потолок.       Мужчина медленно обходил этаж за этажом, пока не наткнулся на Леонхарт — главную любительницу погулять после отбоя. Их ночные встречи уже входят в привычку. Он откашлялся и громко произнес:       — Леонхарт, опять ты?       Девушка обернулась.       — Могу сказать тоже самое.       Леви подошел ближе, почти вплотную, радуясь и проклиная внезапную встречу, посмотрел на ее губы, сглотнул.       — Отбой давно был, — уже тише сказал он, пряча руки в карманы.       — Здесь холодно, — Энни обняла себя за плечи, — я хочу чай, присоединитесь?       — Чай здесь дерьмовый, — Леви перешел на шепот, поддался вперед, касаясь костяшками пальцев холодной щеки, наклонился ближе, — я заварю тебе вкусный.       Армин в очередной раз засиделся в кабинете Ханджи до поздна, помогая разбирать отчеты. Ему хотелось поскорее лечь в кровать и отрубиться, но перед этим стоило заглянуть на кухню и выпить воды — горло совсем пересохло. Коридоры встречали его уютной тишиной и мягким свечением факелов, пока за поворотом не послышались голоса, они показались смутно знакомыми. Арлерт осторожно выглянул, не желая беспокоить своим присутствием, вдруг он помешает важному разговору?       Леви склонялся к Энни с явным намерением поцеловать. Его губы легко мазнули по щеке девушки, скользнули выше к виску… Армин почувствовал тошноту, зажмурился и отвернулся, прижимаясь к стене, еле устоял на ватных ногах. Он догадывался, нутром чувствовал, что между Энни и капитаном что-то происходит, но одно дело строить теории, а другое… другое видеть собственными глазами. Сердце отказывалось верить глазам, кричало, что это страшный сон, что нужно всего лишь проснуться, пока разум голосом Бертольда ехидно парировал:       — Ты ведь знал, что так будет. Забудь про неё.       Горло сжала невидимая рука, перекрывая доступ к кислороду. Нужно уходить, бежать. Бежать от себя и своих чувств, бежать, пока легкие не разорвутся, пока боль не утихнет. Первая любовь обернулась провальной трагикомедией в местном дешевом театре с криво подобранными актерами.       Все мечты рухнули, завалив обломками мнимого счастья.       Энни вдруг почувствовала, обжигающий взгляд, сделала шаг назад и обернулась — никого. Леви тоже заметил чужое присутствие и тихие удаляющиеся шаги. Их могли увидеть, но ему было плевать, он уверенно взял девушку за руку.       — Пойдем.       Они неторопливо поднялись на этаж выше, вошли в его кабинет.       — Садись, — мужчина кивнул на свое кресло.       Энни замялась. Происходило что-то странное, даже невозможное, к счастью, девушка не считала себя глупой — она нравилась угрюмому капитану вопреки здравому смыслу. Все же бывшие враги не пьют чай среди ночи и не держатся за руки, как влюбленная парочка.       — Боишься? — Леви приподнял бровь, насыпая заварку в маленький фарфоровый чайник.       — Вы же знаете, что я не уступаю вам по силе.       Мужчина едва заметно улыбнулся.       — Тогда что тебя волнует?       — Вы.       Энни пристально на него посмотрела, получила в ответ темный глубокий взгляд и учащенный пульс в придачу.       — Что вы хотите? — спросила она охрипшим голосом.       — Тебя, — Леви подошел к ней, подцепил двумя пальцами подбородок, приподнимая, — твои мысли, твои чувства. Чай готов.       Вдох-выдох. Капитан вернулся к чайнику, разлил по чашкам кипяток и поставил их на свой рабочий стол. Энни знала, что катится на огромной скорости в пропасть, сейчас бы сбежать, сухо извинившись, сказать, что это ошибка, но язык намертво прилип к небу. Если говорить откровенно и честно самой себе — симпатия Леви оказалась приятной, волнительной и запретной.       Чай оказался вкусным, а капитанское кресло мягким и удобным.       Утро встретило Армина головной болью и разбитым сердцем. Сначала он даже забыл, что видел ночью, но спустя пару секунд воспоминание четко и ярко всплыло перед глазами, отдавшись режущей болью где-то под ребрами. Солнца не было видно, за маленьким окном накрапывал дождь, а значит тренировки не будет. Юноша накрылся одеялом с головой, не желая никого видеть. Можно притвориться больным и провести целый день в постели, чтобы до косточек обгладать свои чувства и спрятать остатки глубоко-глубоко в себе. Последний раз ему было так паршиво, когда он открыл глаза и понял, что остался жив, унаследовав форму Колосса.       Да, Армин, молодец. Сравнил смерть и разбитое сердце. От самого себя стало тошно, поэтому саморазрушение было принято отложить на потом.       День проходил, как в тумане: пропустил завтрак, направившись сразу к Ханджи, зарылся с головой в отчеты и смету, отвлекся на болтовню Зоэ, но не понял ни слова, лишь глупо кивнул и вернулся к работе. К вечеру желудок стягивало от голода, по понятным причинам идти на ужин не было никакого желания, однако, в перерывах между бумажками, Армин решил, что вечно бегать от проблем не получится. Ему необходимо стать смелее и увереннее в себе, ему необходимо убить старого себя и прожить оставшиеся дни так, чтобы перед смертью ни о чем не жалеть.