Асфиксия

Всё одно, я тосковал Пусть любовь твою несет девятый вал

      Энни с наслаждением вдохнула свежий морской воздух. Чувство свободы радостно плясало в груди, пока игривый ветер трепал распущенные волосы. Девушка спустилась с коня и осмотрелась: от некогда неизведанного и даже дикого места мало что осталось. На самом берегу расположился порт: вход в него охраняли стражники, каменный пирс обнимали волны, кругом было шумно и многолюдно. Если подойти ближе, то можно рассмотреть просторную беседку с длинным столом и каменную печь.       — А нас будут кормить? — над ухом раздался радостный голос Саши. — Нет, еду будем добывать сами, — усмехнулась Энни, сощурясь от яркого солнца.       Первый день прошёл в суматохе: сначала было знакомство с местным командованием и хизуровскими инженерами, потом экскурсия с красочными рассказами о том, что уже построили и что собираются построить. Из-за жары было решено разбить палаточный лагерь и спать прямо в спальных мешках. К вечеру Энни не чувствует ног, а потому наспех принимает летний душ, ужинает консервами и одной из первых уходит спать. Она засыпает быстро, ей снятся глубокие тёмные воды, таящие в себе неизвестное нечто, что пугает, заставляя задыхаться и захлебываться.       Открыв глаза, девушка не сразу понимает, где находится: сердце часто и громко колотится в груди, а спину ломит с непривычки. Энни трет глаза и выбирается из палатки, чтобы глотнуть свежего воздуха и привести чувства в порядок. У затухаюшего костра сидит Армин с железной кружкой в руках, и ноги сами приводят к нему. Взгляд его задумчив и устремлен в никуда.       — Не спится? — голос у Энни хриплый не то от подкатившего к горлу волнения, не то ото сна.       — Как видишь, — Армин улыбается, едва приподнимая уголки губ, и двигается, приглашая присесть рядом.       Дважды уговаривать не приходится.       Бревно достаточно длинное, чтобы на нем уместилось человек пять, но Энни садится совсем близко и вытягивает ноги, задрав голову к черному небу. Звёзды в этом месте особенно яркие и большие, напоминающие драгоценные камни.       — Хочешь? — Армин кивает на кружку.       — Не откажусь.       Обычный ромашковый чай, такой часто наливают в столовой, конечно, до изысканных сортов Леви далеко, но этой ночью он кажется необычайным вкусным, а железная кружка приятно греет руки.       — Ты подстригся, — зачем-то говорит Энни, наверное, чтобы не сидеть в неловкой тишине.       — А это… — Армин машинально проводит по волосам, — с длинными стало неудобно.       — Тебе… идет.       — Спасибо.       И надо бы сказать что-то ещё, лишь бы и дальше слушать мягкий бархатный голос, с плавными переходами на полушепот, но вдруг вот так сидеть рядом, пить поочерёдно из одной кружки и молчать оказывается… приятно. Энни тайком поглядывает на Армина, подмечая даже малейшие изменения в нём. С каждым днём этот нескладный мальчишка всё больше превращается в настоящего мужчину: его плечи становятся шире, руки крепче, ломается голос и заостряются черты лица.       Рассвет наступает слишком быстро. Как только огненно-красное солнце приветливо выглядывает из-под кромки воды, Армин неспешно встаёт и потягивается.       — Думаю, нам стоит немного поспать.       Энни кивает, хотя в груди печёт сожаление. Она бы с огромным удовольствием просидела бы вот так ещё несколько часов. Оставалось лишь надеяться, что подобная ночь ещё далеко не последняя.       Вечером Энни специально не идёт спать до последнего, глупо надеясь составить Армину компанию и этой ночью, но бревно рядом пустует, а костёр медленно потухает. Наверное, стоило подойти к нему и предложить провести время вдвоём, как в старые-добрые времена, однако, несвойственная для девушки нерешительность наступала на пятки.       Этой ночью ей снова снились кошмары.       — А пойдёмте купаться! — предложила Саша на следующий день во время обеда.       Идея показалась заманчивой, особенно, когда кожа едва не плавилась из-за жары.       Морские волны мягко переливались в лучах золотистого солнца, хотелось упасть в них, провалиться, широко раскинув руки и ноги. Энни помнила, как в детстве часто сбегала из дома к набережной, где за острыми скалами пряталось ее укромное местечко, про которое никто больше не знал. Конечно, добираться до него приходилось долго, но оно того стоило. Тогда у нее ещё не было способностей к регенерации и тело ее покрывали мелкие царапины, ушибы, мозоли. От солёной воды кожа пощипывала и краснела.       Сейчас же Энни не чувствовала ничего, кроме тёплой воды.       Она подвернула брюки до колен, закатала рукава рубашки и подвязала её концы чуть выше пупка. Хорошо.       — А ты чего не ныряешь? — удивилась Саша, уже несколько раз прыгнувшая с пирса в воду.       Энни уже открыла рот, чтобы ответить, как боковым зрением заметила Армина… без рубашки. Щеки моментально покрылись жгучими алыми пятнами. Взгляд изучающе прикипел к светлой коже, к аккуратному рельефу мышц, к брюкам, сидящим совсем низко — что видно тазовые косточки. Кажется, Саша что-то говорила, но девушка не слышала ничего, кроме шума волн. Пришлось резко нырнуть под воду, чтобы остудиться и забыть увиденное, пока внутренний пожар не превратил в пепел её ледяное сердце.       К слову, Армин прекрасно понимал ее чувства. Ему пришлось крепко зажмуриться и с разбега прыгнуть в воду, чтобы вынырнуть всего в паре сантиметров от Энни и застыть, словно статуя. Ёще стоя на пирсе, он подумал, что девушка выглядит слишком привлекательно в мокрой одежде, облепившей стройное тело. А теперь они неотрывно смотрели друг другу в глаза, не замечая ничего и никого вокруг.       В следующую секунду Эрен случайно налетел на Армина, толкая его вперёд с хитро мелькнувшей на губах улыбкой.       — Прости, друг!       Но Армин его не слышал, крепко обнимая Энни. Кожа её оказалась горячее огня и нежнее шелка. Он неосознанно провел рукой по спине, едва не запустив пальцы в мокрые волосы, и прикусил щеку изнутри, понимая, что стоит ее отпустить, иначе скорой смерти неизбежать. Казалось, что чувства почти угасли, что ещё немного и можно будет вздохнуть свободной грудью, навсегда излечившись от болезни по имени Энни Леонхарт, какая глупость.       От любви нет лекарства.       Армин виновато улыбается и отходит на несколько шагов назад, ловит печально-горький взгляд и тихо шепчет:       — Прости. Это вышло случайно.       Так правильно. Она любит другого.       — Не бери в голову, Арлерт, — голос ее звучит сухо, а взгляд направлен в сторону.       Этой ночью Энни уходит спать первой.