Асфиксия

      Просто лежать вместе, ловить губами невесомые поцелуи, болтать о всяких глупостях… Армин уверен, что совсем скоро откроет глаза и очнётся в реальности, где его окружает четыре стены комнаты и пятая, воздвигнутая самолично от всех. Хорошо. Не от всех, а от одного человека. Но Энни улыбается и доверительно смотрит ему прямо в глаза. Улыбка у неё до неприличия нежная, волнующая, такая, что сердце делает кульбит, а внутренняя стена рушится.       — У тебя слишком довольное лицо, — смущается Энни, утыкаясь лицом ему в шею.       — Потому что ты рядом.       Армин убирает с лица девушки прядку волос, ласково заправляя её за ухо, и оставляет лёгкий поцелуй у виска. Ему всё ещё не верится, что он может свободно касаться и целовать Энни, не верится, что эта невероятная девушка теперь его. Он готов подарить ей всё время этого мира, лишь бы их хрупкое счастье никогда не заканчивалось.       — Если бы не ты, я бы с ума сошла в этом замке.       — Значит, я твой якорь?       — Значит, что ты слишком долго думал.       Энни приподнимается на локте и целует его, зарываясь пальчиками в волосы, оттягивает их и с восторгом приводит в полный беспорядок. Армин невольно стонет, крепче обхватывая девушку за талию и не сантиметром ниже. Приличия, молодой человек, приличия. К счастью, Энни успокаивается и ложится к нему на грудь, закидывая ногу на живот. В такой позе их разница в росте кажется ещё более очевидной, и если не знать госпожу Леонхарт, то можно лишь умилиться её хрупости, а после пересчитать выбитые зубы.       — Знаешь, мне ещё никто не писал письма, пожалуй, повешу его в рамочку.       — Сделаешь это, и я убью тебя, Арлерт.       Армин смеётся, прижимая девушку к себе крепче. Конечно, он не будет вставлять письмо в рамочку. Он спрячет его ото всех, как что-то сокровенное и самое дорогое, но перед этим выучит наизусть каждое слово, каждую запятую и неровно выведенную букву.       Армин посмотрел на часы.       — Мне надо к Ханджи, я зайду к тебе перед ужином.       — Хорошо, мне как раз надо… уладить одно дело.       Одно очень срочное дело. Энни вздохнула. Ей не хотелось вылезать из тёплых объятий, но чем быстрее она поговорит с Леви, тем проще станет всем, наверное. Проводив Армина, девушка ещё несколько минут тупо походила по комнате, собираясь с мыслями. Здесь не получится написать письмо и сделать вид, что ничего не было.       — Ты пришла, — сухо произнес Леви, заваривая чай.       Энни кивнула, чувствуя себя мышью перед голодным котом. Чёрт, она не виновата, что любит другого, что вся её душа тянется к мальчишке с открытым сердцем… тогда почему ей страшно?       — Сложно не заметить сияющее лицо Арлерта, ты решила дать ему шанс? — Леви остро на неё посмотрел, сжав губы.       — Я люблю его.       — Вот как.       Энни отвернулась, быстро моргая. Захотелось сбежать, исчезнуть, но ноги намертво прилипли к полу.       Леви подошёл совсем близко, подцепил пальцами подбородок, заставляя посмотреть на себя. Во взгляде его читалась мольба вперемешку с собачей преданностью. Он так и кричал: «не оставляй меня, прошу».       — Я не могу, — прошептала Энни в ответ и погладила по щеке, прощаясь.       Леви вздрогнул, прикрывая глаза, потянулся вперёд и оставил нежный поцелуй у виска.       — Если передумаешь, я буду ждать. А теперь уходи.       Девушка кивнула, последний раз взглянула в глаза цвета стали и быстро покинула комнату.

***

853 год.

      — С новым годом, — прошептал Армин на ухо Энни.       — С новым годом, — тихо ответила девушка, беря его за руку.       — Вы бы хоть постеснялись! — возмутилась Саша, запьяневшая после малиновой настойки.       В столовой собрался весь разведкорпус, чтобы отпраздновать новый год. Пахло жаренным мясом, запеченной картошкой, привезенными Азумабито мандаринами и горячей настойкой.       — Я думаю, что Армин слишком долго ждал, чтобы теперь стесняться, — произнесла Микаса, многозначительно посмотрев на Энни.       — А я думаю, что пора уходить, — и девушка потянула Армина за собой.       — Куда мы идём?       — К тебе.       В комнате Армина царило спокойствие: стояла приятная тишина и немного пахло морозом и еловыми ветками, поставленными в банку с водой.       — Значит, ты долго меня ждал? — улыбнулась Энни.       — Долго. Всю жизнь.       — Тогда… — девушка толкнула его на кровать, понимая, что начинает дрожать, — закрой глаза.       Армин послушался.       Энни разулась, сняла толстовку и брюки, подумав, развязала бинты на груди, оставаясь почти полностью обнажённой. По коже сразу побежали мурашки, а во рту пересохло, к счастью, алкоголь придавал немного смелости.       — Открывай…       Еще никогда Энни не смущалась так сильно. От теплого нежного взгляда Армина ее тело плавилось, покрываясь мурашками, он смотрел на нее без грязной похоти, смотрел так, словно перед ним стоит самое идеальное создание на свете. Девушка не дышала, завороженно наблюдая, как он нежно и аккуратно касается ее голого тела, как мягко гладит каждый сантиметр. Так скульптур касается своей лучшей работы, так художник оставляет последний штрих на своем шедевре. Армин прикоснулся губами к животу совсем невесомо, словно бабочка села на плечо.       — Ты очень красивая, — прошептал он.       Его взгляд искрился звездами и пьянил сильнее любого вина. Энни чувствовала, как сильно бьется сердце, словно хочет вырваться наружу и упасть в ладони этого мальчишки. Мальчишки? Нет. Теперь это мужчина, что смог растопить ее вечно холодное сердце.       — Ты говоришь глупости, — смущенно прошептала девушка в ответ, желая спрятаться и открыться одновременно.       — Я говорю правду.       Армин посадил ее на себя, перекинул волосы на одно плечо и припал горячими губами к шее. Он точно сведет ее с ума, давно свел. Его губы были везде — скулы, подбородок, ключицы. Тело горело как никогда прежде, оно тянулась навстречу медленным ласкам, тянулось навстречу волшебству. Энни не могла дышать, словно весь кислород выкачали из комнаты, она задрожала, когда Армин языком начал ласкать грудь, пульсация внизу живота лишь усиливалась, распаляя желание. Девушка сняла с него рубашку и небрежно кинула на пол, прижалась к твердому телу, ловя новый прилив удовольствия, и жадно поцеловала, выпуская наружу все чувства, что годами копились в ней. Так правильно, так необходимо, только так она может дышать.       Арлерт крепко прижимал ее к себе, обещая больше никому и никогда не отдавать, обещая бороться за свою любовь. Он чувствовал, как его сердце бьется в унисон вместе с сердцем Энни, слышал самую трогательную на свете мелодию: отчаяние, боль, принятие, смелость, необходимость, доверие — в ней было всё. Вся гамма чувств сплелась в единое целое. Армин целовал Энни и не мог остановиться даже на миг, он был готов потратить вечность ради этого момента. Момента, когда их души полностью открылись друг другу, переплетаясь тонкими красными нитями — самыми прочными на свете.       — У меня совсем не опыта, в таких… вещах.       — Всё в порядке, — заверила его девушка, улыбаясь.       Главное, что это — он. Энни легла на спину, влюбленными глазами наблюдая, как Армин нависает над ней, целует в лоб, затем в висок, жарко дышит возле самого уха. Его ладонь оглаживает бедро, тянется к краю белья и медленно стаскивает его. Взгляд у него меняется, становится тёмным, волнительным и чарующим. Энни приоткрывает губы и тихо выдыхает, когда Армин указательным пальцем находит клитор и начинает мягко его массировать круговыми движениями.       — Так? — тихо интересуется он.       — Так.       Энни поджимает пальцы на ногах, наслаждаясь жаром внизу живота. Он лавой растекается по всему телу, заставляя щеки и шею пылать, заставляя прикусывать губу и впиваться пальцами в мужские плечи. О, какие у Армина плечи — в меру широкие и мускулистые, горячие. Их так приятно касаться, оставляя розовые полосы от ногтей.       — Быстрее, — сбивчиво шепчет девушка, едва не закатывая глаза.       Пульсация внутри усиливается, нарастая, срывая с губ стоны удовольствия. Армин влажно целует её, подводя к яркому оргазму. Энни широко распахивает глаза и впивается пальцами в одеяло, пытаясь сжать ноги.       — Всё хорошо? — заботливо интересуется Арлерт, ложась рядом.       — А ты хорош во всём, — усмехается она, приводя дыхание в порядок.       Энни поворачивается набок и ловит довольную до неприличия улыбку. Всё же он её в могилу сведёт и глазом не моргнёт.       — Ты очень красивая, — Армин берёт её за руку и целует запястье, костяшки, кончики пальцев…       И как тут устоять? Ещё немного и сердце остановится, ведь невозможно так сильно стучать в груди, ведь невозможно так глубоко тонуть в подаренной нежности и любви. Энни тянется к его губам, целует мягко и совсем немного смущённо. Возбуждение накатывает новой волной — ещё более яркой и страстной. От переизбытка чувств кружится голова, все смешивается в одно единственное желание — стать одним целым. Армин вжимает её в кровать, тихо стонет, когда нежная ладонь обхватывает его член и ведёт по нему вверх-вниз.       — М-м, Эн-ни…       Армин ласково целует девушку в висок и аккуратно входит в неё, боясь сделать больно. Замирает, заглядывает в самые прекрасные глаза на свете и ловит в них одобрение. Пробует двигаться чуть быстрее, утыкаясь лицом в изгиб шеи. Слишком приятно, слишком хорошо, чтобы быть правдой, но это реальность. Реальность, в которой Энни стонет его имя, нетерпеливо прижимаясь к нему, двигая бедрами навстречу.       — А-армин…       — Я люблю тебя, Энни, — шепчет он в ответ несдержанно, — люблю.       — И я люблю тебя, Армин.