ноябрь 1944 года
— Где, черт возьми, ты был? — убийственно спокойный голос Реддла застал Розье врасплох, когда он вошел в заброшенный класс, который они использовали для собраний. Он нахмурил брови. — Что? Я шел... — он остановился, оглядев комнату, его взгляд остановился на Лестрейндже. — Как ты попал сюда раньше меня? — Приятель, ты опоздал, — пожал плечами Лестрейндж. — Что? Я ушел в то же время, что и всегда. Ты видел, как я уходил раньше тебя. — Хватит игр, Розье, — прорычал Реддл. — Я не люблю опоздания, и это последний раз, когда я спокойно спрашиваю. Где ты был? Глаза Розье пробежались по лицам друзей в поисках хоть намека на смех. К нему начал подкрадываться страх. Обычно Реддл был вспыльчивым, но когда он злился или думал, что ему лгут, он мог быть очень злым. — Вы все разыгрываете меня? — Легилименс, — Реддл не терял времени даром, вторгаясь в разум друга. Ему не нужно было произносить заклинание, чтобы попасть в его разум, но что-то в знании того, что произойдет за долю секунды до этого, имело значение. Это было жестоко и коварно, но Реддл не заботился обо всем этом, когда был зол. Если Розье не хочет рассказать ему, что произошло, он узнает это сам. Он был горько разочарован. Том посмотрел прямо в глаза Розье и не увидел ничего необычного в его памяти. Он видел, как Розье посмотрел на часы и ушел точно в назначенное время. Он видел, как он шел по коридорам, поворачивал за углы и пришел в эту самую комнату. Реддл вырвался из разума друга и достал палочку, Розье вздрогнул. Реддл только закатил глаза на его реакцию, прежде чем наложить на друга заклинание обнаружения проклятия. Единственная магия, которую он видел активной на его теле, была небольшим следом едва затянувшегося заклинания, имевшего отношение к его мозгу. Он изогнул брови, а друзья просто смотрели на него, пока он работал, не смея издать ни звука. — Пусто, — заключил он. Его гнев затуманился растерянностью. — Что? — сказали остальные в унисон. — Его память, она пуста. Розье поднял бровь на своего друга. — Дружище, я все прекрасно помню. Я знаю, кто вы все... — Нет, идиот, — яростно прервал он. — В твоей памяти пробел. Пустое место. — Что, как будто он был в забвении? — предположил Малфой, но Реддл покачал головой, задумчиво смотря на маленький столик. — Ложные видения заменяют воспоминания. Забвение маскирует их. Но это... как будто ничего и не было. Он совершенно пустой. — О чем ты говоришь? Я все помню. Я вышел из общей комнаты без двадцати одиннадцать, — Розье замялся, не понимая, что происходит. — Я не понимаю, почему это заняло так много времени. — Смотри. Venite videte visionem, — Реддл вздохнул, накладывая на своего друга проекционные чары. Все пятеро увидели Розье со стороны. Они видели, как Розье вышел из общей комнаты, часы показывали без двадцати одиннадцать, они видели, как он шел по коридорам, потом — яркая вспышка белого света на несколько секунд, а затем все вернулось к тому, как он споткнулся, а затем пошел дальше, но прошло почти десять минут. — Я не понимаю, — наконец заговорил Нотт. Никто, казалось, не обращал на него внимания, все были погружены в свои мысли, ища какое-то объяснение. — Неважно. Я разберусь с этим позже, — Реддл прочистил горло, его манера поведения вернулась к той, которой он твердо придерживался. — Ладно. Поговорим об этом потом. Приступим к делу... Следующие полчаса каждый из присутствующих не торопясь общались между собой, обсуждая самые разные темы: экспериментальные зелья, слухи о Министерстве, потенциально новых членов и семейные дела. Благодаря статусу мальчиков (четверо из них были чистокровными наследниками, а один — умным, очаровательным сиротой), было нетрудно заставить людей открыть свои самые грязные секреты молодым парням. Они вместе раздвигали границы магии и стремились создать мир, который не боялся экспериментировать. Последний год они провели, устанавливая связи, как зарубежные, так и внутренние, с людьми, которые могли бы пригодиться в ближайшем и отдаленном будущем. Это было амбициозно, и пополнение рядов рыцарей только добавило бы новых идей, но, к несчастью для рыцарей, в Хогвартсе не осталось никого, кто был бы достаточно умен и достаточно смел, чтобы пополнить их ряды. Самым важным делом для них было задание, нечто среднее между поиском сокровищ и самоубийственной миссией — вновь обнаружить некоторые печально известные тексты, оставленные умершим волшебником. Они должны были отправиться в Лондон на каникулах, чтобы закончить работу, а потом оценить и сделать все, что смогут, дистанционно. Это было их главным приоритетом. Пока не приехала она. Но она была не вариант. Она была невероятно талантлива, но она никогда бы не согласилась присоединиться к ним, а Реддл никогда бы не попросил. Она была слишком непредсказуема, а в рядах Реддла не было места для тех, кого он не умел контролировать. Вот почему ему нужно было понять ее. Чтобы иметь возможность управлять ею. — Ладно, последний вопрос, — Реддл расхаживал по комнате, его тон был неестественно ровным. Для мальчиков он звучал почти принужденно. — Эдвардс. Что у нас есть? Каждый из присутствующих, казалось, не хотел говорить. Информация о ней была минимальной, она была довольно уклончивой. Лестрейндж, казалось, набрался смелости и заговорил первым. — Ну, ее довольно трудно отследить. Она исчезает на очень долгое время. — Что? Она покидает школу? — Нет, нет, не так, — эта информация показалась Лестрейнджу слабой, но ему почти не на что было опереться. Она намеренно заметает следы? Или она просто замкнутый человек? — Я следовал за ней, потом она повернула за угол, я пошёл следом через несколько секунд — и она просто исчезла. — Дезиллюминационные чары, — пробормотал Реддл себе под нос. — Однажды она была в коридоре на пятом этаже, и я видел, как она снимала с себя чары. Что-нибудь еще? Нотт заговорил: — Несколько часов назад она была на еще одной встрече с Дамблдором. Она длилась не так долго, как другие, всего около 45 минут. После этого она пошла в совятню и отправила письмо кому-то по имени Алессандрия Голдберг. Также Сикария из Манхэттена, Нью-Йорка, — он опустил ту часть, где она его поймала. — Кто-нибудь из вас слышал имя Алессандрии Голдберг? — все покачали головами. — Прискорбно. — Эм, — начал Малфой. — Я получил копию справочника из Министерства и американского Министерства или как оно там называется. В общем, я нашел кое-что на того парня Кэмпбелла, с которым она говорила. Он работает на их директора по магической безопасности, так что он как бы наводит мосты между американскими аврорами, работающими здесь, и британскими, работающими в Америке. — Какое это имеет отношение к ней? Абраксас пожал плечами. — Похоже, они довольно хорошо знают друг друга, и ты говорил, что она говорила что-то о «предательстве» и «нарушении международных законов», и это заставило меня задуматься. Если он был здесь, значит ли это, что он сопровождал американского аврора? Глаза Розье вспыхнули. — Ее родители. Что, если они на самом деле не умерли? Нотт и Малфой, казалось, думали об этом, но Реддл и Лестрейндж выглядели менее убежденными. — Не хочу быть пессимистом, но я думаю, что это была одно из немногого, что она нам сказала правдиво. Ненависть казалась вполне искренней, не так ли? — закончил Лестрейндж, и все, казалось, согласились, но все еще держались за мысль, что что-то о ее родителях — не вся правда. — Может быть, Кэмпбелл знал их, когда они были живы. Дамблдор всегда работает над международными делами, может быть, он здесь из-за него. — Давайте не будем строить догадки, — выдавил Реддл сквозь стиснутые зубы. — Когда вы теоретизируете, вы ищете факты, подтверждающие эти теории. Нам нужны только факты, — напомнил он. Настала очередь Розье. — Я наблюдал за ней почти всю ночь на вечеринке. Она довольно быстро перебрала кучу парней, я сбился со счета. — Что? Ты называешь ее какой-то нимфоманкой? — обвинил Лестрейндж, внезапно почувствовав себя защитником девушки, которую они все обманывали. — Что? Нет! — защищаясь, сказал Розье. У него не было причин, чтобы кого-то стыдить. — Похоже, она недолго их развлекала, никто так и не подошел к ней настолько близко, чтобы даже прикоснуться. Реддл не был удовлетворен этой информацией. — Ты находился близко, чтобы услышать, что она с ними обсуждала? Он покачал головой. — Нет, я не смог бы, не насторожив ее. Но одна вещь была странной: она никого не искала, парни просто приходили к ней. Малфой фыркнул очень не по-джентльменски. — Это неудивительно. Знаешь, сколько раз люди спрашивали меня, не одинока ли она? Или как пригласить ее на свидание? Они все так чертовски очарованы ею. И я не могу понять, почему. — Ты что, слеп, приятель? — вмешался Розье. — Возможно она тебе не нравится, но эта девушка великолепна и явно одна из самых талантливых ведьм в этой школе. Не говоря уже о том, что она американка, что, видимо, сейчас является своего рода фетишем. Она пользуется большим спросом, — Нотт согласно кивнул. — Так почему же ты до сих пор ничего не предпринял? — в шутку спросил Лестрейндж. Розье поднял подбородок. — Мне можно иметь подруг, приятель, но она мне не нравится в этом смысле. К тому же я сомневаюсь, что она ответит взаимностью. Зачем разрушать и без того хрупкую дружбу, чтобы просить о бессмысленном сексе, на который она никогда не согласится? Малфой кашлянул в ладонь, что прозвучало подозрительно похоже на «шлюха». Розье прищурился и усмехнулся в ответ своему другу. Риддл скривил челюсть, слушая их сплетни, но не стал перебивать. В каком-то смысле рыцари гордились тем, что стали ее избранными спутниками. У нее было много вариантов, как романтических, так и дружеских, но она решила держаться рядом с ними. Возможно, это была мужская черта: чувствовать свое превосходство, чтобы заслужить присутствие женщины, которая была так востребована. Их дружба с ней, конечно, носила невинный характер, но это не отменяло того факта, что они чувствовали себя самодовольными от своего новообретенного превосходства. Об их близости с ней пока не было широко известно, но как только стало ясно, что она обедает с ними каждый день, они не сомневались, что завистливых взглядов будет предостаточно. — Скоро будет посещение Хогсмида. Сколько парней наберутся смелости, чтобы пригласить ее? — сказал Лестрейндж, драматически ухмыляясь. — Как ты думаешь, насколько жестоко она им всем откажет? — Для женщины она, конечно, чертовски старается избегать внимания, — сказал Нотт, отметив ее странное поведение, когда дело касалось ее популярности. — Может, нам взять ее с собой? В Хогсмид? — Разве она обязана ходить везде, где мы? А как же Дэвидсон? — драматично вздохнул Малфой, облокотившись на стол. Розье закатил глаза на заявление Малфоя, но скривился при упоминании Венеры Дэвидсон. — Она ненавидит Дэвидсон так же, как и все остальные. Не знаю, почему она отказывается от нее избавиться, — но они знали, почему. Сикария была не слишком доброй, чтобы делать что-то настолько мстительное без провокации; она могла быть злобной без всяких причин. Они просто предположили, что у нее есть какая-то причина держать Венеру рядом. — Хватит притворяться, что тебе не нравится её присутствие рядом, Малфой. Я вижу, как ты смотришь на нее... — Ты сумасшедший, — яростно покачал головой Малфой. — Сумасшедший. Никогда и ни за что на свете, — некоторые засмеялись над его реакцией. — Правильно, потому что ты все еще одержим этой гриффиндоркой... Терпение Реддла лопнуло. — Мы можем вернуться к теме? — прошипел он. Остальные четверо тут же выпрямились, сосредоточившись на обсуждении. Они знали, что не стоит испытывать терпение Реддла. Он посмотрел на них, а затем только один раз кивнул головой. — Хорошо. Я провел диагностику чар на её двери, они основаны на рунической магии и магии крови. Я смогу разрушить руны в течение пары недель. Он замолчал. Ничего не сказал о магии крови, и Лестрейндж воспринял это как знак, что он хочет, чтобы кто-то другой ввел его в курс дела. Магия крови была запрещенным предметом для преподавания. Единственные книги по ней находились в запретной секции библиотеки, но Реддл наверняка мог найти учителя, достаточно тупого, чтобы выписать ему пропуск. — Магия крови основана на ДНК. Это своего рода смесь маггловской мифологии и науки с магическими подписями ее палочки. Это что-то вроде контракта: кровь — это чернила для подписи, а палочка — перо. Если на ее дверь наложены чары крови, то единственный способ проникнуть внутрь — это использовать палочку заклинателя, чтобы добавить свою кровь к чарам, — Лестрейндж перечислял эти факты. Его семья очень трепетно относилась к чистоте крови, поэтому было вполне уместно, что они использовали на своих владениях кровные чары, что символизировало их превосходство. — То есть вы хотите сказать, что мне придется украсть ее палочку? — Реддл уставился на свою собственную палочку. — Да, — ответил Лестрейндж. — Наверное, лучше сделать это, когда ты прорвешься через все руны. Если с палочкой что-то пойдет не так, и она заметит, то, скорее всего, вернет все защиты обратно и даже больше, — Лестрейндж намеренно сказал когда, а не если. Он видел, на что способен Риддл, чтобы получить желаемое. Хотя Сикария была сильной, хорошо обученной ведьмой и Лестрейндж не сомневался, что Риддл в конце концов прорвется через руны. — Хорошо, — сказал Реддл и еще несколько секунд ходил в раздумьях. Он сделал паузу. — И это все? Все кивнули, не имея больше никакой информации о своей загадочной новой подруге. Они устали, поэтому почувствовали облегчение, когда Риддл наконец-то отпустил их отдохнуть.***
Половина следующего дня прошла для всей школы довольно буднично. Уроки были долгими и скучными и все, о чем Сикария могла думать, — это подготовка к слушаниям в ближайшие выходные. Она отчаянно хотела получить доступ к документам заранее, но знала, что просить что-либо у них бесполезно. Эти мысли не давали ей покоя на протяжении всего урока, пока ее всегдашнее презрение к МАКУСА всплывало на поверхность. Они стремились максимально усложнить ее работу, но при этом сильно полагались на ее способность добиться успеха. Нелепо. Во время обеда ситуация приняла интересный оборот. За дверью профессор Вилкост вывесила список участников дуэлей. Шестой и седьмой курсы (единственные студенты, допущенные к дуэли) были охвачены соперничеством, волнением и нервозностью. Неудивительно, что последняя дуэль в их классе была между Сикарией Эдвардс и Томом Реддлом. Ей следовало бы волноваться, но она чувствовала себя совершенно апатичной. От перепадов настроения у нее начинала болеть голова. Ее внешне бесстрастная маска не успокоила людей и когда она шла по коридорам к Большому залу, она встречала сочувственные взгляды и растерянные выражения лиц своих однокурсников. Реддл, очевидно, имел репутацию садиста и безжалостного дуэлянта, и хотя ее однокурсники были удивлены ее мастерством, они все равно считали, что ее шансы на победу невелики. Она изо всех сил пыталась закрывать глаза на зевак и их оскорбления, предпочитая вместо этого идти и не замечать их взгляды. Ее плохое настроение просачивалось сквозь неё и заставляло быть более резкой и грубой. Она вошла в Большой зал с небольшим опозданием, видя, что все уже там. Это было необычно, Реддл обычно приходил к своему столу последним. За последнюю неделю или около того, он всегда опаздывал на обед примерно минут на десять. Она заметила это, но не потрудилась спросить почему. Не то чтобы ее это волновало. Сикария села на свое место за столом. Должно быть, ее раздражение просочилось через действия или лицо, потому что все за столом смотрели на нее со смесью непонятных выражений на лицах. — Все в порядке, Эдвардс? — настороженно поприветствовал ее Розье. Венера отвернулась от него и посмотрела на Сикарию, подарив ей псевдоулыбку, которую она всегда изображала, когда приветствовала свою «подругу». Она была особенно выразительна в своей очевидной (ревности? злости?), когда говорила с Розье. Раздражение американцев на девушку росло в геометрической прогрессии. Черт, ведь это она познакомила Венеру с Адонисом, не так ли? — Отлично, — улыбнулась она, несмотря на свой внутренний монолог. — Почему бы и нет? Она обвела взглядом все лица за столом. Малфой решительно отвел взгляд от стола, как будто нервничал, глядя на нее. Лестрейндж уставился на свою еду. Нотт смотрел на нее со смесью жалости и сочувствия. Розье ободряюще посмотрел на нее, но Венера пристально смотрела на самого Адониса. Реддл смотрел прямо на нее, казалось, ища хоть намек на трепет или беспокойство. Их глаза встретились лишь на мгновение. И Сикария тут же отвела взгляд. Она с грохотом опустила вилку. — Ладно, может кто-нибудь скажет мне, почему вы все ведете себя так, будто произошло массовое убийство? — они рассмеялись, но это заставило ее очнуться. Убийство. Завтра ей предстоял поединок с человеком, который, как она подозревала, убил свою собственную семью. Не думай об этом. Не будь скептиком. Не делай поспешных выводов, не думай об этом. Она снова настроилась на их разговор. — О, не будь высокомерной, Сикария, — сказала Венера, — мы все переживаем из-за твоей завтрашней дуэли. Я надеюсь, что она быстро закончится, я бы не хотела, чтобы ты долго позорилась. Лестрейндж поперхнулся от ее слов, сдерживая смех. Это осталось незамеченным Венерой. — Как это тактично с твоей стороны, — сказала Сикария, не скрывая обиду в своем голосе. Венера нахмурилась, но ничего не ответила. — Она говорит за себя, — сказал Нотт, и Сикария почувствовала сильный прилив благодарности к нему. — Да, — сказал Лестрейндж, наконец успокоившись. — Мы все беспокоимся о наших индивидуальных дуэлях. Малфой ухмыльнулся, и она не упустила озорного блеска в его глазах, когда он посмотрел на своих друзей. — Неужели я единственный, кто не собирается ей врать? Все думают, что Реддл собирается выиграть тебя так жестоко, что ты перестанешь дружить с этими тремя, — он мотнул головой в сторону своих друзей. Она рассмеялась над его намеком. — Как сказал Нотт, — Розье пристально посмотрел на Малфоя, — Он говорит сам за себя. Сикария хлопнула ресницами: — Ваше недоверие ранит меня. Разве мы не друзья, Абраксас? — Не бойтесь, мисс Эдвардс, — Реддл повторил ухмылку Малфоя. — Ваше поражение будет быстрым и безболезненным. Она поборола желание усмехнуться над его замечанием. — Похоже, у тебя сложилось впечатление, что я тебя боюсь. Поверь, кто бы ни победил, я буду держаться так долго, как смогу. — О, перестань, Сикария, — проворчала Венера. — Ты не можешь настолько обманывать себя, веря, что у тебя есть шанс победить. Она больше не могла молчать. Она уставилась прямо на Венеру, ее лицо выражало бесстрастное презрение. — Дэвидсон, я не знаю, с кем, во имя всего святого, ты разговариваешь, но я... — Мисс Эдвардс? — раздался глубокий голос сзади нее. Она повернула голову, чтобы посмотреть на паренька из Японии, стоящего позади нее. — Привет, Сугияма, — сказала она, быстро меняя выражение лица на ухмылку. Бенсон Сугияма. Ее сосед по парте из Пуффендуя на Нумерологии. Умный, добрый мальчик, который не приставал к ней. Это было как глоток воздуха. Он вежливо кивнул в знак признания остальным сидящим за столом. Венера ослепительно улыбнулась ему, а Розье и Нотт кивнули в ответ. Реддл, Лестрейндж и Малфой никак не отреагировали. — Могу я поговорить с тобой? Наедине? — спросил он. Ей так хотелось сказать «нет», но нужно было сохранять приличие. Она кивнула и встала, не упуская из виду забавный, дразнящий взгляд Абраксаса. Она нахмурилась. Она последовала за Бенсоном в дальний угол зала, подальше от посторонних ушей, но многие, многие пары глаз следили за ними. — Э-э, как дела? — запнулся Бенсон, потирая запястья. На его лице была застенчивая улыбка. Сикария знала, что он заметил взгляды, устремленные на них, и подумал, не потому ли он решил заговорить с ней в Большом зале, а не снаружи, в коридоре. Может, он хотел, чтобы люди увидели это? Она не хотела вымещать свое раздражение на нем (обычно он был приятен в общении), но он тянул время, а это ей не нравилось. — Я в порядке. Как ты? — Я тоже в порядке, — сказал он и улыбнулся ей. Она услышала хихиканье со своего столика, но проигнорировала его. Не срывайся. Не срывайся. Не срывайся. — Ты хотел о чем-то поговорить? — вежливо спросила она, глядя на него. Его застенчивость не соответствовала внешности. Он резко обернулся. — Ну да, я давно хотел тебя спросить, — пожалуйста, не говори этого. — Задание, которое профессор Вилкост задала несколько дней назад, немного сложное, и я надеялся, что ты поможешь мне с ним? Она заставила себя не скривиться. Бенсон был таким милым, но она знала, что он лгал о своих проблемах с арифметикой. Он хотел побыть с ней наедине. И все же, она должна была быть вежливой. — Конечно, когда ты хочешь поработать над этим? — это было почти оскорбительно для ее интеллекта, когда он так откровенно лгал ей в лицо и ожидал, что она не поймет. Он выглядел удивленным, услышав, что она сказала «да». — О! Эм, может в пятницу? Ужасно. — Мне подходит. До встречи, Сугияма! Он кивнул и улыбнулся ей. Она отошла от него, и ее улыбка быстро сошла с ее лица. Четверо мальчиков смеялись так сильно, что у них чуть не выступали слезы на глазах; даже у Реддла было забавное выражение лица. — Дай угадаю, — пытался говорить Розье между приступами смеха. — Он признался тебе в любви? — Нет, нет, — вмешался Лестрейндж, прежде чем она успела ответить. — Он пригласил тебя в Хогсмид, не так ли? — Заткнись, — прошипела она. — Ты выставляешь его полным… — Подожди, — усмехнулся Малфой. — Он что, сказал что-то «ты мне тайно нравишься, но давай вместе делать домашнее задание, чтобы я мог притвориться, что это свидание»? — Ты знаком с этим, Малфой? — сказал Нотт, и они снова рассмеялись. Она ничего не ответила. — Ну? — подзадоривала Венера. Она что-то проворчала и обхватила голову руками. — Малфой прав. — Не смущайся, — похлопал ее по плечу Розье. — Говори громче, дорогая, — он издевался, но всем казалось, что его привязанность была искренней. — Малфой был прав. Они разразились хохотом, наслаждаясь ее смущением. Венера ворчала, что ее подруга привлекает внимание. — Давно пора кому-нибудь из них спросить тебя. Все парни спрашивают о тебе. Честно говоря, я не понимаю, почему. Не пойми меня неправильно, ты великолепна, но ты не такая уж необычная, — смех утих, как только она открыла рот. Сикария была сыта по горло. Она наклонилась вперед почти через весь стол, но Розье оттащил ее назад. — Достаточно, Дэвидсон, — строго сказал он. Сикария не могла понять, почему Венера затевает драку, ведь Сикария была связующим звеном между Венерой и Адонисом. В конце концов ее осенило. Венера думала, что Розье выберет ее, а не Сикарию. От этой мысли ей захотелось рассмеяться. — Твоя грубость неподобающая, ненужная и совсем не такая пассивная, как тебе кажется. Малфой прочистил горло после нескольких минут мертвой тишины. — Что ж, ужин окончен. Возвращаемся в гостиную, да? — он изо всех сил старался не выдать своего веселья. Прогулка от Большого зала до гостиной была довольно короткой. Боль в голове только усиливалась. Сикария отстала от группы и пришла в гостиную предпоследней. Как фальшивый джентльмен, Реддл взял ее за руку, чтобы помочь ей пройти через дверь, хотя она в этом не нуждалась. Он провел ее в дверь и последовал прямо за ней. Прежде чем она смогла освободиться от его хватки или уйти, он дернул ее за руку, и ее плечо столкнулось с его грудью. Он даже не пошевелился, а Сикария тихо зашипела. Внезапно она почувствовала лёгкое жжение на запястье. Она попыталась вырваться, но его хватка была крепкой. Он убрал ее волосы за ухо и прошептал. — Дэвидсон — идиотка. Перестань окружать себя людьми, которые ниже тебя. Она молилась, чтобы никто в гостиной не обращал внимания на них, но все, на чем она могла сосредоточиться — это его прикосновения, его запах и его слова. Он отпустил ее и подошел к Малфою, который устроился на диване. Она постояла там еще минуту, прежде чем поняла, что выглядит безумной и огляделась, чтобы успокоиться. Нотт сидел за столом один и возился с шахматными фигурами. Она подошла к нему. Через час она поставила ему шах, не оставив ни единого шанса на победу. Он был превосходным шахматистом. Сикария никогда не призналась бы в этом, но ей было невероятно приятно, что она обыграла его в этот раз, но, скорее всего, больше никогда не сможет. Она встала и приготовилась выйти из-за стола, и почти пустая гостиная засияла в предвкушении следующего дня. — Ты не собираешься забрать моего короля? Ты бы выиграла! — сказал Нотт, ничего не понимая. — Да, но мы все знаем, что должно произойти, верно? Я думаю, что в предвкушении еще больше мучений. — Еще говоришь, что не садистка, — сказал Лестрейндж. — Ладья на с8, — сказала она, пожимая плечами. — Шах и мат, — она смотрела, как ладья разбивает стеклянного короля на тысячи мелких осколков. По взмаху палочки все кусочки стекла волшебным образом собрались обратно в исходное положение. — Первый ученик, которому я проиграл, — в голосе Нотта слышалось недоверие. Она была уверена, что больше никогда его не победит. — Я намерена заставить многих проиграть в ближайшем будущем, — похвалила она себя за двусмысленность. Реддл уловил это. — Все еще думаешь, что сможешь победить меня? Не обманывай себя, — при его словах парни отвернулись, почти покорно. Только тогда она поняла, что они боятся высказать мнение. Ее глаза сверкнули. — Мальчики, — озорно улыбнулась она. — Как вы думаете, кто победит в нашей дуэли? — Завтра у меня дуэль с шлюхой из Пуффендуя... — начала Венера, но никто не слушал ее, пока она рассказывала о том, как сильно она ненавидит других девушек. На самом деле, никто, казалось, вообще не замечал, что она говорит. Все делали вид, что ее нет, надеясь, что она в конце концов поймет намек. Розье слегка кашлянул, но остальные бесцельно озирались по сторонам. Реддл вскинул голову от их молчания, как будто ожидая, что они немедленно встанут на его сторону. — Ну? Она ухмыльнулась его недовольству. И посмотрела прямо ему в глаза. — Ну, тогда я лучше пойду! — Ты не хочешь послушать, что они скажут? — спросила Венера. — И зачем спрашивала тогда… Она покачала головой и прервала болтовню Венеры. — Нет. Мне все равно, что они думают, просто хотела немного подзадорить. — Ты маленькая подстрекательница, — крикнул Лестрейндж ей вслед. — Я женщина с множеством талантов, — улыбнулась она. — Отдохни, Реддл, тебе это поможет, — как только она скрылась из виду, она сбросила свою дерзкую манеру поведения. Ей нужно было сохранять видимость, иначе возникнут подозрения. Она потерла висок, пытаясь унять головную боль, но лишь капли пота выступила на коже. Нет, это не было реакцией на стресс, но она надеялась, что бы это ни было, оно пройдет к завтрашней дуэли. Черт возьми, что со мной не так?***
— Он немного эгоист. А если он проиграет? Как ты думаешь, что он с ней сделает? — спросил Розье в гостиной, после того как Реддл ушел на обход. Нотт фыркнул от недосказанности. Лестрейндж пожал плечами. — Я бы не надеялся ни на что. Я больше верю, что он будет великодушно проигравшим, только тот факт, что он никогда раньше не проигрывал… Малфой кивнул, — Не стоит даже беспокоиться об этом. Каковы шансы, что она действительно победит его? Она хороша, но достаточно ли? Лестрейндж обдумал свой ответ. — Я думаю, что только по силе он ее может победить. Редлл умен, но она хитра и быстра. Я думаю, она могла бы победить его при достаточно хорошей стратегии, но я не знаю, есть ли стратегия, которую он не сможет разгадать. — Мне неприятно это говорить, но я надеюсь, что она проиграет. Я искренне боюсь за неё, если ей каким-то образом удастся одержать победу, — закончил Нотт, и все они согласились. Завтрашний день обещает быть насыщенным.