i cant get enough of you

он любит все то хрупкое, сладкое и нежное, что есть в чону. тот славный тон, что ким подбирает, чтобы промурчать чужое имя. нравится ему до жути милые повадки парня, как тот улыбается и искренне радуется любой мелочи. почти все юте нравится в этом парне, за исключением одной большой весьма крупной проблемы — чону встречается с марком. накамото считает, что канадец не умеет любить сладкого чону от слова совсем. минхен не умеет правильно целовать чону, не умеет правильно говорить комплименты, не умеет делать подарки и как следует ухаживать, юта уверен, что и секс у них тоже неправильный, абсолютно нет. по мнению японца марк слишком далек от того, что нужно для кима, поэтому он не может заставить чону сиять и цвести от любви, ведь если не настаивать, то ким не станет раскрываться, не начнет говорить, что ему хочется. все самые лучшие подарки, которые получал чону от своего парня, были выбраны при помощи юты: тот красивый свитер, который ким постоянно носит в холодное время, цепочка на запястье, что можно заметить чуть ли не на всех фотографиях, и самое главное — недавний купон на поход в тату салон, который истекает через две недели, потому что чону не может выбрать эскиз. кажется, что юта и в этот момент знает, что хочет ким, но молчит в тряпочку, потому что его мнения не спрашивали, а просто так говорить и подсказывать он не намерен. даже гуляя в компании, шестьдесят, нет, даже семьдесят пять процентов мыслей юты состоят из убеждения, что марк делает все совсем не так. "этот идиот даже в замок пальцы переплести не может, он разве не видит, как чону хочет этого?" — вздыхает у себя в голове юта и уходит чуть вперед, чтобы не видеть неприятную для себя картину. однажды юта вновь ушел вперед, затерявшись в своих мыслях, остановился он лишь тогда, когда взгляд уперся в большой постер, рекламирующий какой-то романтический фильм с двумя целующимися людьми. парень долго прожигал взглядом рекламный стенд и, честно, спалил бы все к чертям, если из раздумий его не вывел певучий, сладкий голос чону позади. ким радостно чуть ли не в припрыжку бежал к нему. — на что смотришь? — спрашивает парень, смахивая свои белые волосы с глаз, и накамото все бы отдал, чтобы у него была возможность беспрепятственно касаться этих прядей. — да так, задумался просто, — хмыкнув, юта оглядывается в поисках остальных друзей. — я убежал от них, прям как ты, они еще не скоро подойдут, — замечая, что старший мотает головой, произносит чону, переводя взгляд на тот самый постер. — почему? — мне было интересно узнать, что ты делаешь, когда нас нет рядом и захотелось почувствовать твои эмоции, — ким встречается с черной глубиной японских глаз, от которых внутри младшего взрываются маленькие искорки, то ли от восхищения, то ли от смущения. — я обычно просто думаю, — отвечает накамото, пробуя успокоить бешено стучащее сердце. он не помнит, когда в последний раз они были наедине, возможно, это было до начала отношений с марком, когда чону приходил к юте в любое время суток и накамото легко впускал его. тогда они были действительно близки, не так, как сейчас, когда от слов "лучшие друзья" осталось только звучание и приятное, возможно, с слабой горечью послевкусие. тогда, когда они по утрам после ночевок лежали и смотрели в потолок, разговаривая о чем-то бессмысленном, и когда для них было обыденностью сильная тактильность друг к другу. — о чем ты думал, накамото юта? — чону хитро щурится. подобное обращение вызывает шквал смешанных эмоций у японца, поэтому тот сильнее сжимает челюсть, от чего желваки на его щеках приходят в движение, но после парень расслабляется, разглядывая мягкие черты лица кима. — я думал о том, что на этом постере сразу понятно, кто чей, и кто кого любит. — интересно, — умозаключает младший, уводя лукавый взгляд обратно на постер, — а может, ты думал, что было бы классно, если на подобном постере или каком-нибудь билборде посреди оживленного шоссе были ты и, — и вновь темные глаза накамото манящие к себе, — я? — от подобного заявления юта не находит нужных слов сразу, поэтому чону поясняет, — возможно марк и остальные не видят, как ты смотришь на меня, но я вижу, что даже сейчас ты чудом держишься, чтобы не сломать не только нашу дружбу, но и отношения с другими, — чону словно видит все потаенные мысли японца, будто читает в глазах бегущую красную строку с ярко мигающей зацикленной надписью: "хочу любить тебя и всем об этом говорить". — если и так? то что? — накамото не пробует скрыть это, наоборот соглашается, не понимая когда их дружба стала такой зыбкой, обжигающей и утекающей из рук, как раскаленный песок под жаром июльского солнца. — тогда думай потише, а то марк услышит, — чону улыбается, мило морща нос и жмурясь, вновь вызывая в юте ту любовь, которую он испытывает к младшему, но только в пятикратном размере, ведь ким так сладок на вид и остр на язык, и это сводит с ума. пока чону с марком, никаких внезапных ночевок, никаких совместных походов гулять и уж тем более никаких, нежных прикосновений со стороны младшего, которые юта получал в самый неожиданный момент. когда к ним подоспели остальные марк и чону тут же слиплись, словно магниты с разными полюсами, что, конечно, не могло не раздражать накамото, поэтому японец лишь отвел взгляд на кино-кассы, а после на несчастный постер. юта уже заранее невзлюбил этот еще даже не вышедший фильм. *** чону внезапно позвонил ранним утром в дверь накамотовской квартиры. на пороге стоял японец в наспех натянутых серых спортивках и без какой-либо футболки или майки, которые могли прикрыть рельеф хорошо, но несильно накаченного пресса, две татуировки и пирсинг пупка с милой сережкой щенка. ким уже знал наизусть торс японца хотя бы по той причине, что они не раз ночевали вместе. — чону? — прохрипел юта, жмуря один глаз и потягиваясь в разные стороны, разминая ослабшие во время сна мышцы. — привет, — по интонации было слышно, что еще секунда и чону больше не сможет сохранять самообладание. голос чудом не дрожал, лишь немного колебался. — что-то случилось? — парень все еще щурится от непривычной яркости. — можно зайти? — конечно, можно. юта разрешит тебе сделать все, что угодно, потому что это юта, а ты — это ты. ким входит в чужую квартиру, поправляя мешковатую белую кофту, которую, кажется, он когда-то одолжил у накамото, но так и не вернул, у близких друзей так бывает. — ага, — ответ ради ответа, и японец закрывает за парнем дверь на два оборота. — ты иди, поспи или проснись, я пока на кухню схожу, уверен, что у тебя там нечего есть, — чону уже моет руки и вообще ведет себя так, словно они живут вместе уже давно. — что случилось? — уже понятно, что какая-то хуйня точно произошла, поэтому юта лениво плетется за кимом сначала в ванну, а потом хвостиком на кухню, пару раз повторяя вопрос. — что ты хочешь? рамен? могу пожарить сосиски с яйцом и рамен? хочешь? — чону осматривает содержимое холодильника, а потом и шкафчиков на стене и все это под пристальным взглядом старшего. — чону, — тон, который обычно прошибал людей до неприятных мурашек, сейчас не оказал никакого влияния на погруженного в процесс готовки или же в свои переживания парня. — так что ты будешь? — все, что приготовишь, — юта тяжело вздыхает, усаживаясь на стул, сверля взглядом чужую спину. только сейчас, более-менее проснувшись, японец замечает милые шорты в клеточку, которые с горем пополам достают до начала колен, а еще славные высокие белые носки с псом снупи, в стиле чону. больше юта не смотрит вниз, это его своеобразная ахиллесова пята. — знаешь, я недавно переписывался с сончаном, он сказал, что хочет поступать в тот же универ, что и мы, — ким улыбается и пытается заговорить зубы, убедив хозяина дома в том, что все в порядке, и он просто так пришел в пол девятого утра в гости, чтобы приготовить завтрак. — чону, ты странно себя ведешь, если пришел попросить помощи или тебе что-то от меня нужно, то скажи, иначе я не пойму, что ты хочешь, я пока не научился читать твои мысли, хотя иногда могу угадать, — юта подбирает под себя одну ногу, склоняет голову на бок и ждет, когда же младший ответит ему хоть слово, но все, что получается у накамото — заметить колебание в движениях и на секунду дрогнувшую ненастоящую улыбку. — футбол мне нравился больше тенниса, — внезапно говорит ким, — но с футболом у меня было плохо, потому что я недостаточно хорош для этого, а в теннис можно для удовольствия поиграть, — с каждым словом чону понижал тон, пока вновь не замолчал. — вы с марком поссорились? — стоило накамото упомянуть про парня, как чону тут же уронил лопатку, которой помешивал сосиски. японец тут же подскочил, начал помогать, но согнутые и напряженные ноги, сидящего на корточках чону, сильно отвлекли его внимание, поэтому юта мертвой хваткой стал удерживать столовый прибор. в голове сразу всплыли воспоминания о том, как юта прогуливал кружок по футболу, потому что туда записался чону. нет, накамото был не против, что киму нравился футбол, просто ему не нравилось то, что его отвлекал чону, что бегал по полю в шортах и радовался, как щенок, каждому забитому мячу. тогда старший стал избегать оголенные ноги кима, как только может. — юта-хен, отпусти, пожалуйста, лопатку, — ким смотрел куда-то вниз, а после свел колени вместе и приобнял их, словно это помогло бы спрятать переживания от внимательного накамото. — марк обидел тебя, чону? — как так вышло, что рука юты сама зарылась в чужие светлые волосы, аккуратно поправляя пряди. — лопатка..., — еще хоть одно упоминание этого имени, и чону будет готов упасть от бессилия. — ты же хочешь мне рассказать, так ведь? иначе бы не пришел так рано, — юта останавливает руку, когда та касается чужой щеки, а большой палец, слегка надавливая, гладит мягкую кожу. — ю... юта-кун, — внезапно парень перешел на японский, но и слова больше выдавить из себя не смог, накамото от неожиданности отпустил кухонный прибор, и ким смог встать. — если ты не скажешь, что произошло, то я не буду есть твою еду, — накамото поднимается, очередной раз потягиваясь и смотря на младшего, а после опирается локтем о столешницу в ожидании ответа. — еда лежала в твоем холодильнике, следовательно — это твоя еда, — как раньше чону больше не пытается натянуть улыбку, говорит почти шепотом, потому что на грани расплакаться, и юта, как лучший друг и влюбленный парень, чувствует это. — чону, черт возьми, скажи, что произошло, — накамото отставляет сковородку с едой на дальнюю конфорку, выключает плиту вовсе, а после напирает на младшего, который пятится назад и в конце концов упирается поясницей в раковину, старший расставляет руки по обе стороны от кима, с силой сжимая каменные края кухонной утвари. чону смотрит сверху вниз на накамото, сглатывая то ли ком от тяжести предстоящего разговора, то ли от того, как японец хорошо выглядит в данной ситуации. растрепанные волосы, грудная клетка, размеренно двигающаяся при каждом вдохе и выдохе, все, что ниже ким не рассматривает, старается не делать этого. — говорить не собираешься? — младший никак не реагирует, отрицать не хочет, но и раскрывать рот тоже, — я могу так долго стоять, — юта опускает голову вниз и выгибается в спине, вновь разминая мышцы. — он предложил мне секс втроем вместе с джонни, — шепчет чону, и старший в ужасе смотрит на кима, а сердце его от злости ускоряет темп. — только не говори, что ты..., — юта с сожалением смотрит на дрожащие губы чону, что подтверждают худшие опасения накамото. японец выпрямляется и пробует поймать чужой взгляд на себе, но младший смотрит вниз на свои белые носки. — я... ночь была не так плоха, как мне показалась. хотя, — чону делает глубокий вдох, — когда я вышел из душа, перед всем этим, то они уже во всю целовались, мне показалось, что так и должно быть. потом марк растягивал меня, в то время, как джонни терся о его бедра и целовал спину. я лежал на спине и видел это, поэтому долго не мог расслабиться. затем, — юта пробует остановить рассказ, но ничего не удается и ким продолжает, — я будто был лишний и пустой, хотя марк был во мне и гладил меня, но не то. мне захотелось поскорее закончить это, поэтому я намеренно довел себя руками и кончил раньше них, а после тихо ушел в душ. кажется, они даже не заметили этого. — чшш, чону, перестань говорить об этом, — накамото потирает чужие плечи, успокаивая, хотя сам не на шутку сильно закипает. — я уснул раньше них, а они, кажется, не спали вовсе, потому что утром я случайно проснулся от внезапного и знакомого стона. он доносился с кухни, и сначала я проверил постель, на которой никого не было, — внезапно юта почувствовал что-то холодное на своей ноге, а потом он заметил, как дергаются чужие ресницы. чону плакал. — не знаю, чем они занимались на кухне, но явно не готовили завтрак, — горькая усмешка, — нет, вру, я знаю точно, что джонни отсасывал ему, я слышал хлюпающие звук, пока долго искал вещи, которые марк не надевал, и в итоге нашел твою кофту, натянул шорты и, крикнув, что иду в магазин, как трус убежал, — ким попытался смахнуть с глаз влагу, но выходило наоборот, его все больше и больше пробивало на слезы. юта аккуратно обхватил обеими руками чужие щеки и стал заботливо вытирать слезинки большими пальцами. — как он мог так поступить с тобой, малыш, — между ними внезапно стало неприлично мало расстояния. — мне ведь еще вечером показалось, что я лишний, когда мы разговаривали, — парень стал часто моргать и понемногу хныкать. — я знал, что марк не умеет тебя любить, — голос японца бархатный и приятно ласкающий слух, — тебя надо любить громко, нежно, чтобы все знали, чей ты и кто твой, — юта приподнимает чужую голову, которую чону так хотел оставить опущенной, но стоило встретиться взглядами с той самой глубиной японских глаз, как сил на сопротивление не оказалось. — юта-хен, а как ты любишь меня? — парень шмыгает носом. — достаточно громко, чтобы слышал ты, но не слышали другие. — выходит, что и ты тоже неправильно любишь, — чону льнет к одной из чужих ладоней, притираясь. — ты сам сказал мне любить тебя тише, — и правда, с тех пор, как они последний раз ходили в кино юта стал немного другим, но чону не мог понять что изменилось. сейчас в размытом взоре младший мог четко видеть только лицо японца. — хочешь, буду любить тебя громко? — и чону хочется сказать "да, пожалуйста, очень хочу", но внутри еще есть крупицы глупой надежды, что выстроенные отношения с марком не были ошибочным решением. вопрошающий взгляд исподлобья со склоненной на бок головой очень убедительно уверяют в обратном. чону сдается. — я не знаю, — сам того не осознавая, чону подается вперед, первым целуя юту и укладывая руки тому на шею. накамото сначала опешил, но не стал терять шанса, поэтому отвечал на поцелуй так жадно, еще бы чуть-чуть и он укусил чужие губы, но ким замычал и, кажется, нехотя, отстранился. — ты действительно хочешь этого? — японец растирает остатки влаги по чужим щекам, наслаждаясь мягкостью чужой кожи. вместо ответа чону притягивает юту к себе за шею, делая глубокий вдох. конечно же, накамото вновь отвечает, углубляя поцелуй, потому что наконец-то он может делать то, что было под запретом, и вряд ли после такого японец сможет сдерживать себя, как прежде. рука старшего опускается ниже, на бедра кима, сжимая сильно, но не достаточно, чтобы остались синяки. в какой-то момент юте захотелось показать, как он любит, поэтому отстранился от чужих губ, напоследок смазано чмокнув в щеку, и стал размеренно прокладывать весьма мокрую дорожку от линии челюсти до ключицы, затем остановился с правой стороны шеи чуть ниже середины, придерживая левой рукой с противоположной стороны. с каждым новым засосом юта вытаскивал слабый стон из чону, что кусал губу и иногда томно вздыхал, рукой зарываясь в чужие рыжие волосы. когда с правой стороны осталось не так уж и много нетронутого места, накамото стал зализывать свои метки, словно это как-то поможет скрыть их, но скорее ему просто хотелось попробовать сладость кима, которую младший излучал. — юта-хен, почему именно я? — накамото не отрывается от чужой шеи, — я же не так хорош для тебя, — что бы там дальше не хотел сказать ким, японец точно заставил парня забыть это, несильно укусив за плечо. — эй, не говори так, — старший сладко чмокает чону в губы, — мы, конечно, можем поболтать об этом, но не думаю, что сейчас то самое состояние, для милых разговоров, — он кивает, взглядом указывая вниз. чону соглашается и утягивает юту в еще один жадный поцелуй. накамото бы с радостью мог раздеть чону прямо здесь, но потом никто не сказал бы спасибо за боль в теле и неудобный секс, поэтому старший укладывает обе руки на чужую талию и понемногу начинает вести в сторону спальни. юта все еще с трудом верит в происходящее, но сложнее всего успокоить чону, который по новой начал тихо плакать, лишь влага выдает его, но даже с солоноватостью слез чону продолжает быть для накамото самым сладким. — ты бы согласился, если марк предложил тебе секс со мной и ним? — ким говорит это будучи впечатанным в стену рядом со входом в спальную комнату. — нет, — тут же отвечает юта, — я бы не хотел делить тебя с кем-то еще, — чону смотрит на старшего с блеском в глазах от недавних слез, когда как этот самый старший, хмуро взглянув, целует кима в линию подбородка, — как и сейчас, я уже не смогу делить тебя с марком, если ты вдруг захочешь вернуться к нему, что будет весьма глупым поступком. — я не настолько глуп, чтобы возвращаться к тому, кто неправильно любил меня, — чону обхватывает по обе стороны накамотовской головы руками, — но глуп и эгоистичен, чтобы пойти к влюбленному в меня парню, который мне нравился еще на первом курсе, — юта ошарашенно смотрит на чону, пытаясь осознать услышанное, но все мысли перебивает мокрый от слез взгляд собеседника, поэтому старший, приподнимаясь, целует поочередно каждую скулу, и тут же ощущая солоноватость. — какой же ты все-таки глупый мальчик, — усмехается парень, — глупый но сладкий, — и юта обхватывает обеими руками щеки чону, притягивая к себе для очередного поцелуя, он вновь разглаживает чужую кожу большими пальцами, немного надавливая, из-за чего действие становилось похожим на размазывание или растирание, словно на подушечках есть крем. наконец ким смелеет, и ладони его настойчиво подбираются все ближе к чужим штанам, при этом делая петли и выводя пальцами узоры на чужой груди, задевая бусинки сосков и милый пирсинг. за это младший получал легкий укус в губы, а после японец вновь проникал языком в чужой рот. будучи все еще прижатым к стене, чону сам старается хоть как-то повести ситуацию, но одного слабого отталкивания от стены хватает на то, чтобы накамото все быстро сообразил аккуратно направил к еще не заправленной и не остывшей кровати. идя спиной, чону спотыкается обо что-то, но удачно приземляется на постель, и теперь юта видит все то искусства, что есть в его любимом чону: оленьи глаза, припухшие губы, растрепанные светлые волосы, те красно-багровые отметины от засосов и укусов, что накамото оставил на бледной молочной коже; острые ключицы, покатые плечи, мягкий живот без намека на пресс, он уверен, что ничего из этого не изменилось с их последней ночевки, совсем ничего, и тело чону осталось таким же нежным. японец наклоняется, упираясь коленями в основание кровати прямо между ног младшего, гладит рукой по линии чужой челюсти, поворачивая голову кима немного в бок, и чону готов завыть от такого обращения с собой, ему нравится, что кто-то любуется им, нравится, что он открыт, но чувствует безопасность, он в восторге от того, как вяжет внизу живота, и знает, что это не только у него так. чону поворачивает голову прямо, нервно облизывая губы, хочет что-то сказать, но юта опережает его: — ты до ужаса красив, и чем дольше я смотрю на тебя, тем больше мне хочется взять себе и никому не отдавать, — накамото опускает обе ладони на оголенные колени младшего, а после ведет выше к краю шорт, запуская пальцы под ткань. кожа кима тут же покрывается волнующими мурашками, а сам парень издает тихий стон, продолжая смотреть старшему в глаза. одна мысль о том, что сильные руки юты касаются его, те самые руки с венами, с длинными пальцами, красивым рельефом мышц двигаются телу и ласково проходятся по каждому сантиметру тела, заставляет чону чувствовать легкий экстаз от возбуждения, а когда это происходит в реальности, то ким еле держится, чтобы не кончить. — тогда в чем проблема? — чону поднимает полусогнутые руки над головой, нарочно оголяя край живота. — видишь? я лежу тут, под тобой, — ким знает, что юте нравится его меченая шея, поэтому нарочно немного поворачивает голову, напрягая так, чтобы было видно сухожилия, — бери, — ким упирается в основание кровати пятками, сгибая ноги и разводя колени, тем самым заманивая старшего и отдавая всего себя. одну руку юта использует для опоры, а другой изучает чужие бедра через ткань шорт. накамото так сильно одурманен чону, что ему просто банально не хватает воли перевести дух и не целовать парня так жадно, будто его сейчас отберут, не кусать чужую шею, ключицы и плечи до громких стонов, которые издает ким. юте так мало того сладкого и нежного чону. — юта, ты на мне живого места не оставишь, как я буду ходить на пары? — чону обеими руками уже зарылся в густые рыжие волосы накамото. — так и будешь ходить, или ты хочешь прогуливать со мной? — японец сначала языком касается чужой щеки, а после уже губами, целуя нежно. — хочу тебя здесь, — младший просовывает одну руку себе под кофту, оголяет, а после и поглаживает низ живота. юта быстро переключает свое внимание и спешит снять ненужную вещь с чужого тела. в комнате достаточно тепло, но чону чувствует лишь жар внутри и редкий холодок снаружи, там где накамото целует и облизывает. в штанах у обоих неимоверно тесно, но юта продолжает поглаживать и надавливать на возбужденный член кима, дразня, желая выбить еще больше скулежа из и так уже изерзавшегося парня на чужой кровати. внезапно японец приподнимается, кладет обе ладони на шею, а после медленно спускается ниже, задевая соски, добираясь до главного, поддевая край шорт и любуясь своей работой. ким резко поднимает голову и встречается с ожидающим его взгляда ютой, старший наклоняется, притираясь левой щекой рядом с пупком, целует где-то на границе паха и живота. ким боится, что и там юта захочет кусаться, но накамото, вопреки всем опасениям, нежно целует каждый миллиметр, даже засоса не оставляет. наконец старший сбрасывает мешающиеся вещи и оставляет чону в одних белых носках. юта пальцем дотрагивается до головки, на что член кима реагирует, дергаясь. стоит накамото провести языком вдволь ствола, как чону начинает выть и желать сжаться до атомных размеров. добавив одну руку, накамото заглатывает лишь треть члена, слушая как чону скулит имя юты. постепенно, после еще нескольких секунд дразнения в виде работы языком и мягких поцелуев от юты, младший начинает смущаться и пробует прикрыть лицо лежащей рядом накамотовской кофтой, в которой он пришел, но юта перехватывает одежду и на этот раз кидает подальше на пол. — с каких пор ты стесняешься, м? — японец нависает над младшим, расставив руки по обе стороны от головы на кровати. — с тех пор, как ты оставил меня без одежды и стал играться с моим членом, как будто это леденец, — слышится смешок старшего, и ким, желая сравнять условия, тянется к чужим штанам. — поверь, чону, ты — самая сладкая конфетка, — накамото целует парня в макушку и позволяет стянуть с себя одежду. — ты был в одних только спортивках? — ким удивленно вскидывает голову и смотрит на старшего, что откидывает спавшие штаны подальше и лукаво улыбаясь. — ты так настойчиво звонил в дверь, что я успел надеть только их, — пальцами юта аккуратно укладывает светлые волосы чону назад, с наслаждением рассматривая черты лица младшего. ким же в легком стеснение отводит взгляд влево, к изголовью кровати, что-то прикидывая у себя в голове, но после откидывает их и тянется к животу накамото, желая дать ответные ласки. — о чем ты подумал? — от юты сложно скрыть что-то, поэтому сейчас старший в обеих руках держит лицо чону, не давая приблизиться к себе. — ни о чем, — ресницы его дергаются, давая понять, что парень врет. — нет уж, говори, — накамото смотрит серьезно, облизываясь и подрываясь прямо сейчас поцеловать младшего еще сотню раз, но он держится. — что ты хочешь, котенок? — такое обращение сбивает чону с толку, он смотрит вверх, сглатывая и переживая. — я просто хотел..., — ким видит, как накамото кивает, желая выслушать, — просто хочу видеть тебя, пока..., — юта сладко целует парня, не давая договорить и постепенно залезает на кровать, утягивая младшего ближе к себе. японец садится чуть ближе к изголовью кровати, а потом за талию притягивает чону ближе, и тот, упираясь руками в матрас, на коленках подползает. чону начинает понемногу спускаться губами вниз, целуя совсем иначе, нежели юта. ким совсем нежен, а прикосновения его ощущаются невесомыми, зато он вполне чувственен, когда стонет от внезапно появившейся накамотовской руки на его члене. чону не хочется отставать, поэтому он двумя пальцами окольцовывает чужую головку, пару раз проводя вдоль и размазывая естественную смазку. ноги младшего немного подрагивают, и будь он сейчас на полу, то непременно бы упал. никогда прежде чону не был так взволнован и возбужден, как сейчас, разглядывая чужую эрекцию. — юта-хен, я хочу, чтобы ты делал так, как тебе нравится, — светлые волосы прикрывают большую часть лица, не давая рассмотреть чужие эмоции, поэтому, когда чону резко берет в рот член, юта немного пугается и в то же время сдавливает стон. японцу вновь приходится обхватить чонувское лицо и оттянуть парня. — малыш, — голос дрожит, юта чуть ли не силой отрывает кима от своего члена, попутно вытирая чонувский рот от слюны, — как бы я не хотел, чтобы ты мне отсосал, — парень убирает упавшие на лицо белые пряди, — я не хочу, чтобы ты делал это сейчас, — легкий чмок, и накамото продолжает, — сейчас никаких минетов, котенок, поэтому предлагаю тебе присесть сюда, — по комнате слышится пару слабых шлепков, которые юта издает похлопав себя по ляжке, — и сделать так, как хотел ты, — чону чувствует укол неловкости от своих действий, поэтому пробует возразить, но подняв взгляд на юту, понимает, что ему больше хочется оседлать чужие бедра, чем давиться членом. младший медленно поднимается на колени, перекидывает одну ногу через юту, но медлит. обе руки чону лежат на плечах накамото, а сам парень уже сверху-вниз смотрит в выразительные глаза, в которых виднеется собственное отражение. — ты очень красивый, когда вот так смотришь на меня, и даже когда не смотришь вовсе, ты все еще восхитителен, — юта приподнимает голову выше, касаясь своим носом чужого, и шепчет хриплым голосом, пока его руки сжимают кимовские ягодицы. теперь уже юта руководит процессом, он проверяет влажность собственного члена и, удостоверившись, что все в порядке, медленно насаживает чону, легонько губами мажа в линию челюсти. ноги младшего продолжают не слушаться, поэтому, съехав одним коленом в бок, чону резко садится до конца, громко простанывая, тут же выгибаясь и запрокидывая голову кверху. накамото спешит успокоить партнера, но жар, ощущаемый собственным членом, не дает ему привести хотя бы себя в чувства, поэтому юта прижимает кима к себе за талию и дышит младшему в ключицу. — юта.... хе... юта, я..., — чону, правда, пытается сформулировать мысли, но в голове лишь шум и пульсация сердца, он только и успевает, что дышать и это при том, что накамото не начал двигаться. юта носом притирается к чону, щекоча дыханием, но ким лишь скулит и сильнее сжимает чужие плечи. — котенок, все хорошо? — японец пробует посмотреть выражение чужого лица, но может видеть только на меченую собой же шею и колышащиеся белые волосы. — да... все, — парень пробует расслабиться, но член юты давит на простату, и ничего не выходит, — слишком хорошо, — ким опускает голову и немного мокрыми глазами фокусируется на юте. — славно, тогда я могу начать? — и во взгляде японца читается дикое желание и необузданная страсть, которая заставляет желваки двигаться. чону быстро кивает, глотая очередной полувсхлип полустон, а затем чувствует, как заполненность внутри пропадает и больше не давит, но вместо этого появляется новое ощущение того, как его собственный член, что успел истечься естественной смазкой гладко и приятно трется о чужой живот. не одно, так другое. юта крепко удерживает парня двумя сцепленными между собой руками за талию и постепенно входит в приятный ритм, пробуя по выражению лица чону угадать как будет лучше. ким же неотрывно смотрит накамото в глаза, кажется, уже до синяков сжимая чужие плечи. с каждым движением по комнате раздаются высокие, сладкие и весьма громкие стоны корейца, которые изредка заглушаются в поцелуе. все вокруг плывет, словно чону укачивает на лодке, но только тошнить совсем не тянет, наоборот, хочется, чтобы эти волны вскружили еще сильнее его голову и привели к совершенно до селе неизведанному исходу. — боже, юта, — толчки резкие, но боли не причиняют. прошедшая ночь весьма ощутимо сказывается на процессе. — почему ты так хорош? — чону скулит, выгибаясь еще сильнее и прижимаясь уже непонятно куда ближе к накамото, который усмехается и сразу же легонько кусает подставленную ему шею. — просто мы хорошо совместимы, — японец меняет темп на размеренный, готовясь к скорому концу, к этому времени чону стонет так громко чужое имя, что по ощущениям, даже соседи в соседнем подъезде могут услышать кто доставляет такое удовольствие. — хочу, чтобы ты был только моим, чтобы все знали это, что ты мой, — у младшего развязывается язык, и он начинает не только тараторить, но и быстро перебирать и зачесывать чужие волосы, — а я твой, — эти слова ким шепчет прямо в губы, и юта выходит из младшего почти до конца, но затем резко входит и от нахлынувших эмоций кусает чону за губу, который в свою очередь стонет громче прежнего и сам изливается, спермой пачкая животы обоих. чону обмякает, рвано дышит куда-то в изгиб шеи накамото, что продолжает обнимать младшего за талию. в глазах кима виднеется много маленьких звездочек, а взгляд не может сфокусироваться даже на изголовье кровати, что у него в нескольких сантиметрах перед лицом. — чону, — в ответ юта получает вопросительное мычание, — что значит нравился на первом курсе? — накамото пару раз целует ключицу. — то и значит, — бубнит младший. — хочешь сказать, что мы могли еще на первом курсе начать встречаться? — а я тебе нравился? — с надеждой в голосе произносит ким, все еще неровно дыша. — до сих пор. — получается, мы просто дураки, раз не замечали этого, — чону не хочет слезать с чужого члена, потому что после этого придется сразу идти в душ, а ему нравится вот так сейчас обниматься с ютой и чувствовать запах чужого тела. — выходит, что так, — накамото бурчит, потому что ким начинает весьма странно и недвусмысленно ерзать, что положительно сказывается на члене японца. — чону, если ты не слезешь прямо сейчас, то у меня опять встанет и начнется второй раунд, — ким мычит и трется еще оживленние, чем секундой ранее. — чону! — второй заход неизбежен, ведь этого хочет чону, поэтому юта, глубоко вздыхая, с быстро набирающим темп сердцем, начинает метить другую сторону шеи кима, слушая скулеж у самого уха. — одного раза мало, если твой партнетр слишком великолепен, — пусть и все вокруг в тумане, и плывет хуже, чем от алкоголя, единственное, кого чону легко может различить в этом непостоянном мире, — накамото юта. теперь ким хочет погрузиться полностью в бурю различных ощущений с японцем. *** на звонки и сообщения марка ни чону, ни юта не отвечают вплоть до учебных дней, которые внезапно у двоих начались в среду, а не в понедельник, как у всех. на пары они пришли с перерывом в пару минут. чону был в той белой кофте, что когда-то забрал у юты, в явно не своих шортах, которые были чуть ниже колена, в белых носках со снупи и с пленкой на руке чуть выше локтя. — эй, чону, что с рукой-то? — интересуется хек, когда ким садится рядом с ним. — я татуировку сделал, — парень легко улыбается. — надеюсь, что вот эти красные следы — это не татуировки, — ли показывает на область шеи и ключицы, что сильно выделяются. чону лишь смеется, а когда марк позади него, набравшись смелости, собирается что-то спросить, в кабинет заходит сияющий юта, а проходя мимо чону, треплет того по волосам, пока ким начинает звонко смеяться. кажется, в этой ситуации не удивляется только доен, который, развернувшись вполоборота, с чупа-чупсом во рту, подперев голову кулаком, смотрел на задние парты, улыбаясь каким-то своим мыслям. — чону, а ты не хочешь... — не хочу, — парень даже не смотрит в сторону марка, который к нему обращается, и ли чувствует себя максимально глупо и паршиво, потому что все знают с кем встречается или же уже встречался минхен. — если хочешь поболтать, то говори со мной, — юта поправляет созданный им же беспорядок на чужой голове. — мы можем выйти? — марк встает, по прежнему обращаясь к чону, не хочется решать проблемы прямо перед всеми. — о чем хочешь поговорить? о том, как тебе отсосали на кухне, пока я спал? — на лице чону по-прежнему только улыбка. — или хочешь узнать, когда я заберу свои вещи? — парень наконец поворачивается к марку, но от этого легче не становится. пусть и ким смотрит по-своему мягко, рядом все еще стоит юта, который даже непричастных доводит до состояния неприятного холодка по спине. — чону, я... — не переживай, я приеду на неделе и заберу вещи, — ким склоняет голову на бок. снаружи он выглядит совсем спокойным, словно говорит о чем-то простом, но только юта знает, как тяжело чону дается сдерживать себя и быть совершенно спокойным, даже милым по отношению к марку. такой весьма занимательный разговор не мог не получить быструю огласку по всему университету. подобный эффект был схож с тем рекламным постером. теперь все знают, кто принадлежит чону, и кому принадлежит он. это стал их своеобразный билборд на оживленном шоссе.