Необратимость

      Тихие голоса звучали глухо и отчужденно, тело изнывало от жары. Сакуру будто засунули внутрь огромной пуховой подушки. Куноичи приоткрыла глаза и тут же зажмурилась — от проявившейся было картинки ужасно разболелась голова.       — Она очнулась, данна.       — Что-то не похоже.       — Открыла глаза, я только что видел, да.       Сакура застонала и попыталась закрыть уши руками. Ее вялая попытка была пресечена довольно грубо, кто-то железной хваткой вцепился в ее запястье и с силой потянул вверх. Сакура вскрикнула и открыла глаза. Картина, представшая перед ней, в одно мгновенье вернула девушку из мира ее лихорадочных грез в суровую реальность. Она по-прежнему находилась в убежище Акацки с двумя нукенинами, одного из которых сама же, кажется, и спасла помимо своей воли. Солнце, по всей видимости, недавно скрылось за громадами скал — сумерки, накрывшие ущелье, были окрашены розовым и золотым. Светловолосый подрывник сидел на большом плоском камне чуть поодаль и откровенно пялился на Сакуру, не скрывая любопытства. Мастер марионеток стоял рядом с ней и по-прежнему сжимал руку куноичи, удерживая ее над головой. Когда Сакура окончательно пришла в себя, он отпустил ее запястье и отошел на шаг.       — Встань, — скомандовал он.       Сакура не шелохнулась.       — Я уже могу стоять, значит, и ты можешь. Давай.       Сакура глубоко вздохнула и попыталась сконцентрироваться. Каждое движение давалось ей с трудом. Будто ребенок, едва научившийся ходить, куноичи переползла сначала на колени, затем уперлась ладонями в остывшую землю и медленно поднялась. Устоять на ногах было немного легче — когда расщелина перестала кружиться перед глазами, девушка даже смогла осмотреться. Припорошенные пылью куклы матери и отца по-прежнему лежали на земле. Между ними — маленькое и беззащитное — покоилось тело Чие. Рядом со входом в пещеру топталась огромная серая птица. Сакура невольно отшатнулась.       — Можем отправляться, — равнодушно констатировал кукловод, окинув взглядом куноичи. — Дейдара, твоя чакра восстановилась?       — Пока хватит, данна. Мне бы руку приделать, да.       — Потом, — отмахнулся кукольник. — Девчонка залечит.       Сакура вскинула голову.       — Я не буду, — резко ответила она. — И никуда с вами не пойду.       Сасори посмотрел на нее почти снисходительно. Дейдара хмыкнул.       — Глупая девчонка.       Сакура вдруг помимо воли вдруг шагнула вперед и склонила голову. Она заметила, как шевельнулись пальцы кукловода и блеснули в закатном солнце голубоватые нити чакры. Резкое движение повлекло за собой весьма неприятные последствия, куноичи качнулась вперед и едва не рухнула на колени. Только чакра Сасори удерживала ее на ногах.       — Как ты… — пробормотала Сакура. — Как тебе удалось так быстро восстановиться?       Сасори не удостоил ее ответом. Все его силы уходили на то, чтобы только оплести девчонку нитями. Будь у нее хоть немного свободной чакры, она легко бы разорвала связь. Но признаваться в этом кукловод не собирался.       Дейдара, тем временем, увлеченно разминал глину уцелевшей рукой. Открытая рана его, кажется, ничуть не смущала. Правый рукав был завязан почти у самого плеча и поблескивал красными всполохами от пропитавшей его крови. Легкий хлопок — и рядом с подрывником возникла птица. Она была меньше орла, стоявшего у входа, но все еще достаточно крупной, чтобы на ее спине могли уместиться трое. Дейдара легко взобрался по опустившемуся крылу своего творения и сверху вниз посмотрел на напарника.       — Идемте, данна. Мы тут торчим уже пару часов.       Сасори подтолкнул Сакуру, и она, пошатываясь, зашагала к птице. Взобраться на спину орла оказалось не такой уж простой задачей. Она вцепилась в мягкую глину и постаралась подтянуться на руках, но тело все еще плохо слушалось свою хозяйку. Сакура едва не рухнула вниз, но подрывник подхватил ее и легко втянул на спину птицы.       — От тебя одни проблемы, да.       Сакура не ответила. Она привалилась к шее глиняного орла и принялась разглядывать расщелину. Что-то явно было не так, но сконцентрироваться и найти причину беспокойства не получалось. Наконец, на нее будто нашло озарение.       — Вторая птица, — выдохнула куноичи. — Зачем она?       Сасори, уже взобравшийся к ним без посторонней помощи, равнодушно глянул на нее сверху вниз.       — Мы ее взорвем.       — Взорвете? — хрипло пробормотала Сакура. — Но зачем?       — Чтобы замести следы.       — Но ты не можешь! Там же тело Чие-баасама! Там куклы твоих родителей!       Сасори не ответил. Он, будто вспомнив что-то, на секунду замер, стянул с большого пальца кольцо с иероглифом и сбросил его в расщелину. Подрывник утвердительно кивнул, казалось, самому себе, и последовал примеру кукловода.       — Давай. Пора уходить.       Дважды просить Дейдару не пришлось. Его лицо озарилось широкой улыбкой. Птица взмахнула серыми крыльями и поднялась над расщелиной, вынырнув через единственное круглое отверстие в каменных сводах.       Более крупный орел, оставшийся внизу, неторопливо подошел к центру.       — Это будет большо-ой бум, — радостно отозвался подрывник, складывая печать. — Кац!       Взрывная волна прокатилась над расщелиной, эхом отзываясь в каждом изгибе горного хребта. Их птица взмыла в потоке горячего воздуха и закружилась. Сакура зажмурилась и закрыла уши руками, почти умоляя свое тело оставаться в сознании. Куноичи почувствовала, как мягкая глина спружинила совсем рядом с ней.       — Похоже, сумасшедшая старуха сделала мне более щедрый подарок, — раздался насмешливый голос над самым ее ухом. — Ты едва держишься, а я чувствую твою чакру внутри себя. Вот чего стоят ваши нелепые речи о дружбе и взаимопомощи.       Сакура сжала зубы. Она бы ударила по этому безжизненному лицу, где только глаза способны были выдать тень эмоций, даже если бы это был последний удар в ее жизни. Но сил не хватало даже на это.       — Ты просто глупец, — сдавленно пробормотала она. — Глупец и мерзавец.       Сасори хмыкнул.       — Впрочем, я могу допустить, что она была во власти бесполезных эмоций, — продолжил он, не обращая внимания на волны ярости, исходившие от куноичи. — Очень глупо.       Он замолчал. Сакура решила было, что больше он не заговорит, но через пару минут кукловод продолжил.       — А где же твои друзья? Копирующий ниндзя и джинчуурики. Они, пожалуй, могли бы спасти тебя, если бы потрудились вернуться.       Это был удар по самому больному. Сакура и сама до последнего надеялась, что вот-вот услышит звонкий голос Наруто, но приходилось признать, что шиноби родной деревни оставили ее одну. Если только сами остались живы. Сакура моментально одернула себя. Конечно, если б напарники могли, они бы обязательно вернулись. И не стоило так легко поддаваться на убеждения кукловода. Куноичи знала — друзья бы никогда не бросили ее без веской причины.       — Дейдара, направь птицу на Суну.       — На Суну? Я думал, мы хотим убраться от Суны как можно дальше.       — Мне нужно кое-что забрать из дома.       Подрывник хотел еще что-то возразить, но быстро передумал. Птица, по мановению его руки, опустила крыло и сильно накренилась влево. Сакура едва не свалилась, но вовремя успела обхватить руками шею орла. Она разглядывала пустынные пески, раскинувшиеся под ними бесконечным рыжим покрывалом, и думала о Гааре. Остался ли он жив? Вряд ли. Чие рассказывала, что джинчуурики погибает, когда из него извлекают Биджу. Не отдай она чакру своему внуку, быть может, у песчаного принца остался бы шанс на спасение. Сакура перевела взгляд на кукольника, по-прежнему сидевшего рядом с ней. Почему он до сих пор не убил ее? Куда они направляются? Найти ответы на эти вопросы девушка не могла, как ни старалась.       Около часа глиняная птица еще парила над горячей пустыней, но, когда на горизонте стали проявляться причудливые очертания домов Суны, опустилась почти к самому песку. Нукенины за все время их пути не произнесли ни слова. Дейдара несколько раз открывал было рот, но замолкал под тяжелым взглядом напарника. Сакуре это было даже на руку. Она бы не нашла в себе сил вслушиваться в разговор и, тем более, вести диалог. К тому моменту, когда орел, глухо хлопнув крыльями, приземлился за высоким барханом, куноичи снова находилась на грани беспамятства. Сквозь темноту до нее доносились неясные шорохи и звуки, кто-то стащил ее с птицы и уложил на песок, пропитанный вечерней прохладой. Иногда она улавливала обрывки голосов, но смысл сказанного неизбежно ускользал.       — Ксо, данна! Больно же.       — Терпи.       — Обязательно пришивать ее именно сейчас?       — Потом уже не приживется.       — Но я ведь глину не смогу ей жевать?       — Не сможешь.       — А иглами она стрелять умеет?       — Нет.       — А огнем?       — Нет. Помолчи.       Дейдара стиснул зубы и уставился на лежащую без сознания куноичи, чтобы хоть как-то отвлечься от боли.       — Зачем она нам? Лишний балласт.       — Лишний балласт — это твоя пустая голова. Я кажется, велел тебе помолчать.       Сасори водил ладонью с зеленоватым свечением чакры над местом стыка плеча Дейдары и руки одной из его марионеток. Он все равно давно собирался ее заменить, а медлить с оторванной конечностью напарника больше было нельзя. Когда дело было сделано, кукольник поднялся и, прищурившись, окинул взглядом огни ночной Суны. Их привал длился уже два часа, а конохская девчонка все не просыпалась. Оставаться на месте дольше было слишком рискованно. Сасори не хотел задерживаться в своей родной деревне позже, чем до утра. Он стянул с себя плащ и вывернул его наизнанку, коротким кивком призывая Дейдару последовать его примеру. Подрывнику понадобилось немного больше времени, чтобы разобраться с одеждой — искусственная рука все еще плохо слушалась хозяина.       — А с ней что будем делать? — спросил Дейдара, указывая на куноичи, когда с мерами предосторожности было покончено.       — Придется нести. Идти сама она не сможет. Давай, бери ее, нам пора.       Подрывник возмущенно фыркнул.       — Ну конечно, самая пыльная работа всегда остается Дейдаре, да, — проворчал он и взвалил спавшую девушку на здоровое плечо.       Сасори не ответил. Он слишком много сил потратил на то, чтобы прирастить искусственную руку к телу напарника. Да и пешая прогулка до Суны по расползающемуся под ногами песку обещала быть долгой и утомительной.