Узники стокгольмского синдрома

POV Фред Как оказалось, мне с моим любителем орального секса еще повезло. Ну просто ооочень сильно повезло. А вот Джордж попал. Вернувшись в камеру и увидев сжавшегося на матрасе брата, я сначала не понял, что случилось, - настолько был переполнен собственными эмоциями. Понимание пришло спустя пару секунд – сопоставив одетого лишь в одну рубашку Джо, повернувшегося ко мне спиной и молчащего и бело-розовые потеки на его бедрах, я закатил натуральную истерику. Впрочем, на мои вопли никто не среагировал, и я успокоился, переключившись на попытки привести брата во вменяемое состояние. Джордж меня пугал. Я не чувствовал его эмоций, его настроения, хотя до Азкабана мы могли разговаривать без слов, а зачастую и заканчивали мысль друг друга. Это очень страшно – не чувствовать близнеца, как будто вырвали кусок души. Это страшило до первобытного неконтролируемого ужаса. Я изо всех сил тормошил брата, пытаясь вывести его из апатии, злил, подначивал, умолял откликнуться. Джо молчал, на все вопросы отвечая односложно. Мне удалось кое-как его разговорить, но рассказывать о своем изнасиловании он до сих пор отказывался. Удивительно, но нам удалось даже помыться. В тюремной душевой я еле уговорил брата принять мою помощь – сам бы он точно не справился. После долгих уговоров он все-таки решился доверить мне свою задницу, но без лечебных зелий и мазей я ничего не мог. Даже стихийной магией не воспользоваться – Азкабан, как огромный дементор, вытягивал все силы. Однако оставлять в покое нас никто не собирался – ровно через неделю рыжие извращенцы затребовали нас в свое распоряжение. На сей раз ради разнообразия – обоих. Идти на заклание было страшно, чего от них ждать на этот раз? Изнасилование для меня? Продолжение кошмара для Джо? - Привет, сладенькие! Они вольготно развалились в мягких креслах, попивая вино. Рабастан дымил трубкой, Рудольфус, манерно отставив мизинец, держал в руках изящный (бабский!!!) мундштук. Снисходительные взгляды болотно-зеленых глаз побуждали украсить лица фонарями, но я опасался возможных последствий. Фантазией братья Лестрейнджи не обделены - по крайней мере, старший. - Ну что, милые мои, готовы к приключениям? Ну-ну, не надо меня прожигать пылкими взглядами, я могу их истолковать в свою пользу, - и лыбится, скотина такая! – Ладно, время – деньги, верно, Раба? – переглядывается с нахмурившимся братом. – А посему… Империо! Раздевайтесь, мальчики, покажите-ка свои прелести! Активнее, активнее шевелим булочками! Кидаю взгляд на Джо и начинаю раздеваться. А куда деваться? Не выполним сейчас – придумают поизощреннее. Помедлив, братишка последовал моему примеру, настороженно косясь на Рабастана, провожающего внимательным взглядом каждую снятую Джорджем шмотку. Пока мы раздевались, Рудольфус трансфигурировал посреди комнаты подобие кровати. Глядя на этого спального монстра без спинок, размером этак навскидку king-size, я непроизвольно сглотнул. Это для каких же целей нам такой траходром?.. - Фредди… ты же Фредди, да?.. Ложись на спинку, котик, - скомандовал «мой» Лестрейндж. Я послушно растянулся на шелковом (вот выпендрежники, а!) белье. – А ты, Джорджи, доставь-ка братику удовольствие. Нет-нет, не так, - он останавливает Джо, устроившегося было между моих раскинутых ног, ставит его на четвереньки надо мной, так, что член младшего оказывается у моих губ, а мой – у его. Так близко, что я головкой чувствую его частое горячее дыхание. - Вооот, - удовлетворенно вздыхает Лестрейндж, - а теперь работаем, мальчики. POV Rabastan Такое странное чувство, что наебывают тут не только Уизли. Подозреваю, что имеют тут еще и меня. Такого подозрительного блеска в глазах брата я давно не видывал. А как меняется его лицо, стоит только его мальцу вздрогнуть от прикосновения холодных пальцев Рудольфуса… Моя персональная подстилка захотела домашнюю зверушку? Что ж, вполне объяснимо – не вечно же ему ложиться «под», хочется и «на». Почему же мне кажется, что тут что-то не так? Казалось бы, потрахается с малолетним, пооблизывает молодую шкурку и вернется в наше уютное братское гнездо. А если нет? Из мыслей выводит тихий заглушенный стон прямо под носом. Когда Руди только успел пристроиться и начать слюнявить парню анус? Фреду или Джорджу – для меня имя не имеет значения, эти дети – просто две весьма дорогостоящие шлюхи. Неожиданно в голове пронеслась шальная мысль – неужели мой «первый» римминг в исполнении Руди со стороны тоже смотрелся так омерзительно? Или это просто моя ревность? Брат оторвался от… эм... пусть это будет Фред… и пристально уставился на меня, одной рукой гладя Джорджа по голове, второй продолжая растягивать первого. - Мы тебе что, бесплатное шоу устраиваем? Шевелись, братец, у нас всего сорок минут. И потрудись подготовить своего. Если ты его прикончишь, вряд ли Фредди сможет продолжать дальше без братика? Правда, мой рыжик? – честно говоря, я мечтал ему сейчас врезать. До бессознанки избить за его тошнотворно сладкий голос и приторную, ласковую улыбку (обращенные не ко мне!!!). Однако я молча подчинился и стал медленно вводить палец в уже не такое узкое как в первый раз мышечное кольцо мальца. Тот дернулся, но было видно – постарался расслабиться. Умный мальчик. Не люблю утруждать себя растяжкой партнера, но если Руди молча вытерпит (впрочем, как он всегда и делает), то этот и вправду отключиться может. А на некрофилию мы не подписывались. Фред опять приглушенно стонет (особо-то не накричишься с членом во рту). Я не медлю и вхожу до упора. Только бы опять не сорвало крышу… Слышу шепот брата… - Потерпи, потерпи, прелесть моя. Вот все закончится, и я вам лично попки залечу. Вооот тааак, - последнее он протягивает, делая первый толчок. Выражение полнейшего блаженства на его лице почему-то напоминает мне гримасу. Признаю – это самая настоящая ревность. Но с этим мне ничего не сделать – удержать при себе Рудольфуса не получится, а бегать за ним слишком проблематично и себе же хуже. Отыграюсь на этих двоих. Сейчас, на глазах брата не получится, а вот в следующий раз кому-нибудь задницу обязательно порву. Мы одновременно задаем близнецам одинаковый размеренный темп. Краем глаза я замечаю, что Дольф вцепился когтями в ягодицы своего «цуцика», расцарапав их до крови. По телу пробежал холодок – у меня такие же ссадины он оставляет на плечах и спине. Причем настолько болезненные, что я потом неделю сплю только на животе. По комнате раздаются стоны брата и приглушенное мычание этих двоих. Рудольфус никогда не умел держать в себе эмоции, в отличие от меня. POV Джордж (soundtrack: Placebo – My Sweet Prince) Я сошел с ума. Абсолютно. Иначе почему я не кричу и вырываюсь, а задыхаюсь от удовольствия, подмахивая рыжему ублюдку, долбящего мою задницу? Все не так, как в прошлый раз. Тогда я чуть ли не терял сознание от разрывающей боли, сейчас же – боюсь вылететь в нирвану от сумасшедшего, всепоглощающего кайфа. Меня уже не смущает, что это происходит на глазах у моего близнеца, что сам я с наслаждением сосу его член, а нас тем временем грубо трахают два извращенца-нимфомана. Мне плевать. Здесь и сейчас – только удовольствие, прокатывающееся по позвоночнику всякий раз, когда толстый длинный член таранит мою задницу, а другой – изящный и тонкий, достает до горла, заставляя меня судорожно хватать воздух ртом в тщетных попытках дышать. На удивление, я могу понять их. Логика, конечно, странная, но… Мы же действительно просрали время оплаты налога. Закономерно попали в тюрягу. Так почему бы не отработать наказание собственным телом? Внешность у нас в принципе очень даже симпатичная. А Лестрейнджам явно не хватает секса. Как я понял, они вместе, но почему-то перестали удовлетворять друг друга. Может, Рабастану и хватает брата, но Рудольфус не удовлетворен приевшимся партнером, их секс перестал быть для него жарким, превратился в обыденность. Старший Лестрейндж по натуре экспериментатор, и идея устроить групповуху, я уверен, принадлежит ему. Бордель – этап пройденный и уже неинтересный. Остаются заключенные, при нынешнем правительстве чаще отбывающие наказание в постелях любителей экзотики, нежели на нарах в Азкабане. Мы наивно предполагали, что нас сие минует. Ага, щас, разбежались. Мы просто попались им под руку. Как говорится, ничего личного. Судьба, блин. Особо сильный толчок заставляет меня вскрикнуть, но из-за члена во рту получается невнятный взмявк. В заднице захлюпало, на языке я почувствовал остро-соленый привкус спермы кончающего брата, и не выдержал сам, разряжаясь Фреду в рот. Ощущения были настолько сильные, что минета я почти и не чувствовал, он только скрашивал боль в заполняемом анусе, помогал расслабиться. Мышцы задрожали от перенапряжения, движение в заду сошло на нет, затем член из меня и вовсе вытащили, оставив «на память» обильно стекающую по бедрам сперму, и я, не выдержав, осторожно плюхаюсь рядом с Фредом, поудобнее пристраивая на его животе голову и из такого положения наблюдая за выражением его лица. Для брата это был первый опыт анального секса, насколько я знаю, и, судя по выражению его мордахи, не сказать, чтоб ему не понравилось. Такое обалдение от пережитых эмоций я видел у него только раз, когда вместо ожидаемого простого зелья-анестетика мы умудрились сварить огроменный котел любриканта с анестезирующим эффектом, и это на весь класс в своей излюбленной манере прокомментировал Снейп. Нас потом однокурсники еще месяц подъебывали. Кстати, именно после этого инцидента нам в головы пришла идея с магазином. Вжикнула молния застегиваемой ширинки, и я, наконец, обратил внимание на наших «партнеров». Рудольфус умиленно разглядывал нас с братиком, Рабастан из кресла наблюдал за ним, цедя недопитое вино. Чуть шевельнулся, оценивая повреждения. Зад саднил, но терпимо, видимо, уже привык к подобным «упражнениям», во рту пряной солью отдавали остатки спермы, склеивая губы, которые я тут же рефлекторно облизал, приковав к себе взгляды всех присутствующих. Рабастан насмешливо оскалился, Рудольфус хмыкнул и улыбнулся с видом обожравшегося сметаны кота, Фред завороженно проводил взглядом мой язык... Э? Не понял?.. Шевеление где-то рядом с моим ухом, которым я вжимался в брата, и резко напрягшиеся мышцы живота Фреда. Радостно-звонкий довольный смех Руди, глухой стук отставленного стол бокала, примявшаяся под тяжестью чужого тела перина за моей спиной, расширенные зрачки близнеца, его сбивающееся дыхание. Еб нашу мать, братик… Ты что, возбудился?..