Die Schweigereltern

      — О, дорогой, ты уже пришёл…       Ацуши вежливо склоняется перед Коё-сан, сидящей за своим низким широким столом. Она разбирает тонкие перешитые книги для каллиграфии, наполовину заполненные чьим-то тяжёлым косым почерком. Выхватив глазами знакомое имя, Ацуши осторожно присаживается напротив на диванчик и подбирает под себя босые ноги с тёплого пола.       В доме утех всё пропахло духами, но в личных комнатах хозяйки пахнет только розовым маслом и табаком. Коё-сан выдыхает в сторону облачко дыма и тонким ножом для писем срезает из книги несколько неудачных страниц…       — Это вы писали, тётя? — спрашивает Ацуши, уложив подбородок на колени. Его послали помогать с бумагами на целый вечер, но непохоже, чтобы женщине нужна была помощь.       — Мгм, — женщина обхватывает алыми губами тонкую палочку мундштука. — Когда была ребёнком. Это не было моим любимым занятием. Я часами переписывала главы из классических произведений и стихов вместо упражнений. Утомительно скучно.       — И зачем вы их храните? — удивлённо переспрашивает Ацуши. — Если вам это так не нравилось.       Коё-сан оглаживает тонкими пальцами корешок одной из книг и улыбается дымной улыбкой.       — Это память, — говорит она.       — О ком?       — Мы очень обязаны семье Ринтаро, — покрутив загубник языком, Коё-сан опускает мундштук на стол, коротко постукивая деревом по дереву. Ацуши смотрит жёлтыми глазами. — Они очень давно помогли мне. А после — Чуе и Кёке. Безопасностью девочки я обязана целиком и полностью Осаму и Юкичи. А когда-то была обязана собственной… Ещё одной женщине.       — Госпоже Мори? — догадывается Ацуши, округлив глаза. Коё переводит на него взгляд. Приподнимает ровные брови:       — Что ты знаешь о ней?       Ацуши вспоминает всё, что говорила ему Гин и медленно, задумавшись, отвечает:       — Только то, что она была очень умна и много лет почти управляла Мафией. И что была добра к членам своей семьи. Мне так её описывали.       Коё-сан снова зажимает зубами мундштук и пропускает несколько выдохов.       — Она, — говорит, наконец, — была не просто умна. Она была гением своего времени. Даже её сумасшедший брат, бывший босс Мафии, боялся её ума. За всю жизнь я не знала женщины красивее и опаснее. Когда была мала, всегда мечтала стать хоть немного на неё похожей.       — Мне кажется, у вас получилось, — осторожно вставляет Ацуши. Коё-сан чуть улыбается ему одними уголками губ.       — Когда-то она управляла этим местом, — в воздухе она описывает круг поднятым указательным пальцем. Ацуши машинально оглядывается. — А меня продали сюда родители, — Ацуши даже приподнимается, подобравшись. Он не мог ожидать этого, хотя должен был. У людей вроде Коё-сан не может быть простой истории. — Я не помню этого, но мне всегда говорили, что они были должны Мафии огромную сумму. И решили обменять свободу на крошечного эспера. Госпожа Мори забрала меня к себе, как я несколько лет назад забрала Кёку. Тогда у неё уже был Поль, мой старший брат. Она собирала талантливых детей-эсперов. В Мафии всегда практиковали это. Легче вырастить верного, чем найти, сам понимаешь… Что же, это работает с большим успехом. Но с Юкичи у неё получилось. Не знаю, как она приманила его к себе. Она говорила мне только то, что один старый друг своим предупреждением уберёг её от роковой ошибки… Признаться, никогда до конца не понимала, что она имеет в виду. Но Юкичи ей всегда нравился.       — А Чуя-сан? — спрашивает неожиданно для себя Ацуши. И правда. Она ведь была бабушкой Осаму-сана, её мнение наверняка учитывалось. Почему-то никто не говорил, что она участвовала в той ссоре между ним и родителями из-за жениха…       По лицу Коё-сан становится понятно, что однозначно сказать ей довольно сложно.       — Она не была против их свадьбы, — уклончиво отвечает она. — Госпожа очень часто вставала на сторону Осаму в семейных ссорах. И была в восторге, когда узнала, что Чуя в положении. Но она хорошо к нему относилась. Мафия наблюдала за ним с тех пор как ему исполнилось тринадцать.       — А отец Ринтаро-сана? — Ацуши укладывает голову щекой на локоть.       — Отец? — Коё-сан приподнимает брови. — Никто не знает, кем он был, даже сам Ринтаро… О нём никто никогда не говорил. У меня есть подозрение, — Коё-сан выпускает маленькое облачко белого дыма, — что и сама госпожа Мори не была уверена, от кого у неё сын. В лучшем случае… Но это, разумеется, только мои домыслы. Не хмурься, тебе не идёт.

~

      — Идём, девочка. Нас зовут кое с кем познакомиться, — спокойно позвала вынырнувшая из тьмы коридора госпожа Мори. Коё, поднявшись, торопливо отряхнула полы кимоно и последовала за ней. — Моим полоумным сыновьям мало одного ребёнка, — бормотала женщина, пока они поднимались по лестнице. Коё, раскрыв веер, предусмотрительно спрятала за ним улыбку. — Хотели дочку? Так родили бы себе свою. Нет, они нашли какого-то заморыша… Ещё одного. Мало мне Эдогавы? Несносный мальчишка… Ещё и твой братец пропадает неизвестно где…       В крыло госпиталя они входили уже в тишине. У неприметной двери кабинета Ринтаро их встретил Юкичи, и Коё показалось, что он выглядел напряжённым, хотя его лицо как всегда было бесстрастным.       Заморыш и правда был… Заморышем. Коё в жизни не видела таких худых и грязных детей. Не приспособленный к одиночеству Эдогава, несколько месяцев проживший на улице, выглядел лучше. Да даже она сама выглядела лучше, когда смотрелась в зеркала борделя впервые!       Опасливо косясь зверёнышем по сторонам, девчушка лет пяти хлебала из огромной по сравнению с её руками чашки горячий зелёный чай.       — Мама, — Ринтаро поднялся им навстречу. Коё осмотрела его, а после ещё раз пытливо оглядела ребёнка. Элис, сидящая на кушетке рядом с ним, нервно постукивала пальцами по колену.       Одним взглядом согнав сына с дороги, госпожа неторопливо прошлась через кабинет и, обернув вокруг ладони край верхнего рукава, стёрла с щеки опешившей девочки чёрный развод. Укорила Юкичи:       — Вы могли хотя бы умыть её.       Подпрыгивающий рядом от распирающего энтузиазма Эдогава дёрнул женщину за другой рукав — он никак не мог избавиться от этой привычки, хотя Юкичи всеми силами старался отучить его тянуть людей за одежду — и громким шёпотом сообщил:       — Она не хочет умываться, потому что ей страшно!       Девчонка фыркнула и шумно отставила на стол чашку.       — Ну и что? — сварливо переспросила госпожа Мори. — Так теперь и ходить грязной до конца жизни? А ну пойдём, несчастье.       — Я не несчастье, — заморыш смело поднял яркие чернющие глаза.       — И кто же ты? — хмыкнула госпожа Мори. Ребёнок, к удивлению Коё, кое-как выдержал её тяжёлый взгляд и только больше приосанился.       — Я Йосано, — повыше задрав подбородок, смело заявил он. Наставница, поддёрнув испачканный рукав и спрятав его в отворот, взяла её за руку и потянула к стоящей в кабинете сына раковине.       — Пошли, Йосано. Твоего лица не видно за грязью, один нос торчит.       Коё переглянулась с Ринтаро, покосилась на спокойного Осаму. Тот, поймав её взгляд, чуть улыбнулся. И скорчил Эдогаве рожу.

***

      — То есть, я ни слова вам не сказала, когда вы тащили в мой дом каких-то непонятных детей, — Коё увидела, как Акико вздёрнула чёрные брови, а Эдогава неприлично закатил глаза, явно подражая опекуну, но госпожа Мори даже не обратила на это внимание, — а когда ваш сын делает почти то же самое, вы удивляетесь?       — Мама! — зашипел на неё Ринтаро. Коё, слушавшая весь скандал до этого, с трудом сдерживала смех, приобнимая недовольную Элис за плечи.       — А что? — женщина скрестила руки на груди. — Я тоже родила тебя в шестнадцать. Все взрослеют в разное время, и эти дети давно уже не дети. Ты отлично это знаешь.       — Но мама… — с нажимом начал Юкичи. Госпожа Мори перевела на него взгляд отливающих алым глаз.       — Ничего не говорите. Вы оба. Мы всё равно уже ничего не можем изменить. Или что вы предлагаете? Прикончить мальчишку? Будто Осаму вам это позволит. И про Арахабаки не забывайте. Ринтаро, мысли здраво. Из всей этой ситуации можно извлечь колоссальную выгоду…       — А она права, — подал голос вездесущий Эдогава.       — Я всегда права, мальчик, — отмахнулась госпожа Мори. И опустилась в кресло, за спинкой которого стояли Коё и Элис. — Итак, поделитесь со мной своими мыслями по этому поводу. Ваши эмоции я уже наблюдала, теперь, пожалуйста, продемонстрируйте здравые рассуждения.