***
— И где вас носило? Ацуши вздрагивает. Голос из темноты вводит его в ступор. Он настолько теряет бдительность, когда переступает порог этой квартиры, что даже банальных вещей вокруг себя не замечает? Осаму-сан, придерживающий его за плечо, щёлкает выключателем. Накахара сидит у окна, забросив ногу на ногу, и, судя по всему, до их прихода любовался ночной Йокогамой в кромешной темноте. В компании бутылочки вина, надо заметить. — Строили планы по захвату ми-ира-а-а! — тянет Осаму-сан. Слегка подталкивает Ацуши к мужу, и юноша первое время не знает куда деть себя от пристального взгляда. — Скажи-ка мне, Чуя-чи, — альфа упирается ладонями в подлокотники, но Чуя-сан не ведёт и бровью, — что ты знаешь о Достоевском? — Он мёртв, — спокойно пожимает плечами мужчина. Толкает Осаму-сана носком ноги под колено. — Откуда ты притащил ребёнка и почему он бледнее трупа, придурок? — То есть, ты хочешь сказать, что вы с папой у нас за спиной совершенно без шума устранили эспера, с которым три организации не могли сладить почти полгода? — задаёт Осаму-сан встречный вопрос. Старший омега только закатывает глаза и отставляет наполовину полный бокал на подоконник. Осаму-сан, посверлив его немного пристальным взглядом, расплывается в совершенно счастливой улыбке и, беспардонно опустившись на пол у чужих ног, интересуется: — А может, выйдешь за меня ещё раз? — Мне одного за глаза, — фыркает Чуя, почёсывая его против роста волос, как большого пса. Поднимает взгляд на Ацуши и спрашивает уже его: — Чем тебя так напугали? На тебе лица нет, малыш. — Он умница, — отмахивается Осаму-сан. — Скоро привыкнет. Позже тебе расскажу. Чуя-сан кривится. Ацуши, осторожно присев на широкий подоконник, как делал Поль, подбирает под себя ноги и смотрит на умиротворённого наставника, который полчаса назад целился в Мичизу, а ещё несколькими месяцами раньше вручал Ацуши в магазине пакеты, рассказывая о своей семье. — Иди-ка спать, — советует Чуя-сан. — Рю хорошо если к утру вернётся, а тебе явно нужно отдохнуть. А ты, бинтованное недоразумение, сейчас же объяснишь мне, что у вас там произошло. И каким местом в этом всём Ацуши. И Ацуши уходит. Потому что у него нет ни сил, ни желания сопротивляться чужой воле. Вот только уснуть не удаётся. Чую в комнату привлекает, не иначе, включенный свет. Появляется он довольно бесцеремонно, и Ацуши вздрагивает от неожиданности, услышав чужое присутствие только после короткого стука костяшек по косяку. — Входите, — разрешает, потирая глаза, хотя мужчина символический порог уже перешагнул. — Ты как? — интересуется спокойно. Не выглядит хоть немного озабоченным. У Ацуши мелькает было сомнение, рассказал ли Осаму-сан мужу всё, но он поспешно его от себя отгоняет. — Вы правда убили Достоевского? — спрашивает юноша, притянув к себе ноги под одеялом. Чуя-сан останавливается над кроватью, присаживается рядом на корточки. Ацуши чувствует от него аромат вина и тяжёлый след запаха наставника. — Оно того определённо стоило. Можно сказать, я получил от этого эстетическое удовольствие, — фыркает мужчина. Ацуши вздыхает. — Не бойся. Избавимся от Фукучи-самы, и через какое-то время всё утрясётся. — Кто он вам? — Ацуши подкладывает руку под щёку. Чуя-сан тонкими пальцами убирает волосы с его лица и приглаживает у уха. Отвечает медленно: — Друг детства Юкичи-сана. Он нечасто бывает в Йокогаме, они с Юкичи-саном последние годы почти не виделись. Госпожа Мори в своё время страшно его не любила. Поразительная тётка, конечно. Чутьё у неё было просто звериное. — Он плохой человек? — спрашивает Ацуши. Чуя-сан признаёт: — Не самый хороший. Сам понимаешь, нельзя заработать такие деньги и не измазаться с ног до головы в грязи. Это ответ, который лежит на поверхности, малыш. Но если подозрения Ринтаро-сана верны… Мёртвый друг значительно лучше живого врага. Нам всем лучше действовать на опережение. Мы рискуем слишком многим, — Ацуши смотрит вопросительно, и Чуя-сан только усмехается. — Спи. Всё это совсем не твоя головная боль. Оставь проблемы взрослым.***
Вся Япония стоит на ушах, и на каждом углу только одна новость: Фукучи-сама скончался. Даже детективы обсуждают это, ненадолго отвлекаясь от работы, но все разговоры неизменно пресекает появление то директора, то Рампо. Ацуши не посвящали в детали всего плана, но он может сложить картинку воедино по обрывкам разговоров и весьма обтекаемым объяснениям, после чего пересказывает свои умозаключения Рюноске. Как Тачихара не смог бы защитить себя от пули, о существовании которой не знал, так и Фукучи-сан не в состоянии избежать опасности, о которой он не подозревает. Вероятнее всего, он даже не понял, что умирает. Ацуши не хочет думать, как Эдгару и Эдогаве-сану удалось раздобыть яд, который наученный Тачихара подсыпал в еду своего шефа, но тот определённо был достаточно впечатляющим. Тихо и мирно скончавшийся после неплотного ужина Фукучи-сан уже никому не сможет причинить вреда. Ацуши не знает, почему, но эта новость вызывает огромное облегчение. Он всегда боялся за себя. Самый-самый первый страх, всегда приходивший в его сердце, — страх боли, с недавних пор стал туманить страх за чью-то жизнь. Страх смерти, но не своей. Страх так или иначе снова оказаться в одиночестве. И смерть Фукучи-сана означает, что на одну причину для таких страхов у Ацуши стало меньше. Разумеется, выход из игры главы «Смерти Небожителей» не проходит бесследно. В Йокогаму стекаются эсперы со всего света, и Порт оказывается загружен работой как никогда. Ищейки, нашедшие в апартаментах своего обожаемого шефа живую голову Стокера, оказываются шокированы и не способны к каким-либо действиям настолько, что даже не сопротивляются допросам Министерства. Но всё это касается Ацуши лишь косвенно. Ни он, ни Гин, ни Кёка так и не узнают всех подробностей. Ацуши не уверен насчёт Рюноске, но вряд ли старшие сделали для него исключение. Тачихара остаётся в Мафии. И вот он как раз снова попадает в самую гущу событий, потому что все, кто не имеет отношения к правящей верхушке, носятся по городу, отлавливая всех, кто просочился из Порта. Просочившиеся, разумеется, часто бывают недовольны гостеприимством Мафии. Это то немногое, что затрагивает их всех без исключения — им приходится оказывать посильную помощь в контроле над вспенившимся городом, где с ума сходят не только приезжие, но и местные. По такому случае на работу даже возвращается Катай-сан. На одной из многочисленных неловких стычек совершенно незнакомый парень-эспер просто запускает в теснящих его Ящериц куском стены, выплавленным из здания. Детективы, наблюдающие за стычкой мафиози с незнакомцем со стороны, бросаются вдогонку за рванувшим по улице к парку парнем. Ацуши остаётся, чтобы разглядеть в пыли от обломков Гин, но Джуничиро успевает раньше него. Когда Ацуши приближается, он уже помогает оглушённой девушке выбраться из-под осколков битого кирпича. Отвечает на шумные возмущения Тачихары тихим: — Какая разница? У нас ведь перемирие. Сейчас мы должны помогать друг другу хотя бы в этом, иначе начнётся хаос. Тачихара затыкается. Вечером того же дня Ацуши, сидя в кабинете Юкичи-сана, рассказывает ему об этом, пока он убирает со стола бумаги. Когда в истории появляется Джуничиро, Ацуши кажется, что Юкичи-сан на секунду одобрительно хмыкает. Но это, конечно, игра света от ночника. Да? Да, точно. Сложив руки на коленях, Ацуши дожидается, когда их взгляды пересекутся. Собирается с духом, спрашивает медленно: — Юкичи-сан. Вы кому-нибудь говорили о тех моих словах? Мужчина, кажется, совершенно не удивлён его вопросу. Смотрит прямо, так, что Ацуши делается совсем неловко. Кончики ушей наливаются теплом. — Нет. — Не говорите, — вздыхает и поясняет на вопросительный взгляд: — Это… Это уже не правда. Я верю вам. Я больше не хочу сомневаться.