Перед огнем.

Девчонка сидит на подоконнике и под ласковыми солнечными лучами чуть щурит карие глаза, поглаживая серую кошатину, что бесстыдно мурчит и впивается когтями в тело, прося, нет, приказывая: "ещё, вот тут, за ушком. Ласковее, человек!", на что та цокает языком и пальцами щелкает по наглому влажному носику, отчего длинные кошачьи усы возмущённо распушиваются, впрочем, как и вся шерсть. — Не наглей, Лио, я ссажу тебя с колен, если не прекратишь меня царапать. Синие глаза кошки показали всю скорбь и обиду, из-за чего девушка заливисто рассмеялась, прижимая пушистый комок к своей груди. — Да ладно тебе. Мне нравится, когда ты такой беспомощный комочек власти и ласки, ничего не можешь мне сказать, — темные глаза искрились от смеха, пока кошка снова впивалась коготками в плечи, пушистым животом прижимаясь к телу человеческому. Лапы, словно назло начали мять мягкости, будто планируя поудобнее устроиться на подушке, и тихое мурлыканье вырвалось, но серая сделала вид, что ничего не было. В виде кошки сделать это было очень сложно, если честно, но кто говорил, что будет легко? До вечера остаётся не так много времени, счёт идёт на минуты, и когда лучи солнечные становятся сначала оранжевыми, а потом и красными, кошка оборачивается человеком, смешно фыркая и кривя нос. Девушки смотрят друг на друга, пока только что обернувшаяся пытается убрать шатенистые кудряшки с лица. Они мелкие и волосы короткие, превратить их во что-то достойное совсем не выходит, так что вторая просто тянется за заколкой на своих прямых волосах и забавно закалывает мешающую прядь на этом вороньем гнезде, склонив голову набок, глядя оценивающе. — Вот так неплохо. Ты только в зеркало не смотри, тебе совсем не понравится. Это шутка, но, впрочем, совсем не обидная. В груди разливается тепло. Ласка, ощущение доверия, будто тут, в этот момент они нашли то, что искали. Эту нежность. — Ты дурочка, — мурлыкнула ведьмочка, поластившись щекой и мягкое тело в своих руках. Солнце горело, словно пламя в далёких веках.