Тропою тысячи свечей

      Ночь Самайна изменила многое. В первую очередь, когда Минхо и Джисон вернулись в Королевский зал, им навстречу вышел Агнам. Друид имел весьма потрёпанный вид, но улыбался искренне и радостно.       Как оказалось, Морван держал старца у себя в плену, пока несколько месяцев занимал его место в Неблагом дворе. Но как раз перед Самайном Агнам сумел сбежать, сразу же поспешив во дворец. И пусть предупредить никого он не успел, но был рад, что все закончилось хорошо.       Друид рассказал, как Эзус был зол, когда оказалось, что его магия не может повлиять на Джисона. Бог не знал, что надёжной защитой юноше служил подаренный Минхо трискель. Старец похвалил короля за благоразумие, отметив, что Ли всегда отличался сообразительностью.       Фейри, услышав это, вдруг покраснел от смущения до кончиков ушей, мгновенно став объектом для шуточек Вэрэльда.       Помимо всего прочего удалось узнать, что отвары трав, которые Морван давал Хану, оказались вполне безобидными снадобьями и были нацелены лишь на то, чтобы юноша не видел снов. Колдун переживал, что Джисон обо всем догадается, если продолжит видеть загадочные сновидения. А так как человек и фейри были связаны между собой, если один переставал видеть сны, значит их прекращал видеть и второй.       В целом, как ни странно, Эзус обращался со старцем вполне сносно, то ли не видя в нем угрозы, то ли будучи сосредоточенным на мести, не растрачивал свое внимание на друида. Держал он его у себя только лишь за тем, чтобы за разговорами внимательно следить за его движениями и мимикой, полностью их копируя, дабы не вызвать в Неблагом дворце подозрений.       Следующим изменением был отказ Минхо от трона Верховного. Фейри искренне не хотел покидать свое королевство, которое было для него домом. И хотя титул был весьма почетным, но он предпочел остаться королем Неблагого двора.       К всеобщему удивлению, от Верховного трона отказался и следующий претендент — Хван Хенджин. Блондин просто заявил, что быть Верховным королем невообразимая скука, а он не собирался провести всю жизнь, умирая от тоски.       После обсуждения на Главном совете было принято решение передать титул нынешнему регенту. Ведь на самом деле, самым достойным приемником бывшего Верховного короля был никто иной, как Бан Кристофер Чан.       Регент уже строивший планы возвращения в свое островное королевство, сначала был весьма шокирован подобным предложениям, но после долгих уговоров всё-таки согласился принять титул. Однако, он поставил Совету жёсткое условие — его любимый бард Ян Чонин будет править вместе с ним, ибо никого другого рядом с собой Кристофер не видел. Совету ничего не оставалось, как согласиться с этой неслыханной дерзостью, ведь иначе Фейрилэнд мог лишиться Верховного короля. А это место и так долгое время оставалось без полноправного правителя.        Вот так вот просто и сразу на весь мир Бан заявил о своей любви к синеволосому юноше.       Благой король и его сестра снова обосновались у себя во дворце, лишь изредка заезжая в Охотничий домик, где Хван долгое время скрывал Эмилию от опасностей. Никто даже не удивился, что самым частым гостем Благого дворца стал советник Верховного, Ким Сынмин. Оба фейри сильно сблизились, проводя долгие часы за разговорами обо всем на свете. Даже сам Кристофер иногда шутил, что ещё немного и потеряет своего советника, который стал проводить больше времени в королевстве Хенджина, чем во дворце Верховного.       Спокойная жизнь Хвана совсем не коснулась Эмилию. Девушка злилась на Вэрэльда и брата за их поведение во время Самайна. Естественно, ей льстила похвала бога, но сердце ее давно было занято дипломатом. Вот только она не собиралась прятаться в тени мужчин, позволяя решать все за нее. Принцесса была весьма своенравна, поэтому ещё какое-то время игнорировала попытки Вэрэльда помириться, пока не увидела как на одном из приемов Неблагого дворца, которые она часто посещала вместе с братом, ее драгоценный дипломат любезничал с бывшей невестой Минхо. Цикута после снятия чар Морвана стала тихой и спокойной, чем ещё больше покорила своих воздыхателей. И глядя как ведьмочка смеётся над шутками Вэрэльда и как улыбается фейри ей в ответ, Эмилия почувствовала, что ее охватывает ревность. Гневно сжав кулаки, она практически протопала из зала в сад, чтобы остудить свою злость под холодным воздухом приближающейся зимы.       Девушка сердито пинала камушки на садовой дорожке, проклиная про себя и несносного дипломата, и свое сердце, которое замирало при звуках его бархатного голоса. Ей быстро стало холодно, но в зал возвращаться она не собиралась, поэтому покрепче обхватила себя руками и стояла, дрожа и чуть ли не плача.       Внезапно на ее плечи опустилась теплая меховая накидка.       — Ты же замёрзнешь, глупая. Кто же выходит в такой холод в одном тонком платье? Что мне делать с тобой, если ты заболеешь?       Эмилия медленно обернулась. Перед ней стоял Вэрэльд и смотрел с бесконечной заботой. Непроизвольно по щекам принцессы потекли слезы, которые она даже не пыталась скрыть. Фейри тут же забеспокоился и, смахнув слезинки с милого лица, прижал несопротивляющуюся девушку к себе.       — Может расскажешь, что с тобой происходит?       Эмилия обхватила шею дипломата руками и, согретая теплом накидки и жаром тела Вэрэльда, расслабилась в его объятиях.       — Эми?       — Знаешь, ты самый несносный, беспардонный, вредный и невыносимый фейри в этом мире.       Вэрэльд немного отстранился, чтобы взглянуть в зелёные глаза.       — Звучит как признание, дорогая.       — Это оно и есть, умник.       — В таком случае, я тебя тоже люблю.       — И я тебя.       Мир в этой паре наконец-то был восстановлен и скреплен обжигающим поцелуем.       Что же касается Феликса и Чанбина, то эти двое после благополучного завершения Самайна внезапно пропали из дворца на две недели. Обнаружив их отсутствие Минхо не на шутку испугался, но все на свои места расставила короткая записка от керуба. Быстрым размашистым почерком Чанбин оставил несколько слов: «Нам нужно от вас отдохнуть. Не скучайте». Когда же счастливая парочка вернулась во дворец, то оба получили нагоняй от короля, который плавно перетек в спокойный семейный ужин, на котором присутствовали все члены Совета шести. На лице Феликса прибавилось веснушек, а глаза ещё больше лучились счастьем, отражавшемся как в зеркале в темных глазах керуба.       Время текло неспешно, позволяя всем залечить нанесенные прошлым раны. Морозную зиму сменила солнечная весна. Природа оживала от спячки, радуя сочной зеленью, ароматами первых цветов и весёлыми трелями птиц. В Фейрилэнде царил мир, который не смели нарушить даже обычно воинственно настроенные горные тролли.       Зато в Неблагом дворце творился полный хаос. Уже неделю шла подготовка к коронации Джисона. Минхо дал четко понять, что собирается разделить бремя власти с Ханом. Юноша сначала отнекивался, аргументируя тем, что он совсем ничего не смыслит в политике, тем более в управлении королевством. На что фейри спокойно ответил, что времени у них теперь предостаточно, так что парень мог осваивать что-то новое, никуда не торопясь.       Ли, раньше не сильно любивший масштабные приемы, решил, что коронация должна пройти по всем правилам, поэтому само собой пригласил кучу гостей, включая Верховного короля и семью Хван. Слуги сбивались с ног, чтобы успеть подготовить дворец к церемонии, которая должна была состояться в один день с праздником начала лета, Бельтайном.       Больше всего обитателей волновали важные гости, которые должны были присутствовать на коронации. Новость, что на церемонию прибудут самые что ни на есть настоящие боги повергла всех в шок. Подданные испытывали смешанные чувства благоговейного страха и жгучего любопытства и ждали появление небожителей даже больше самой коронации.       Белен как и обещал наведывался в Неблагой дворец, чтобы пообщаться с Джисоном и в конце концов между ними установились вполне дружеские отношения. Тем не менее, каждое его посещение сопровождалось подозрительными взглядами, которые на него бросал Минхо. Фейри так окончательно и не переборол свое недоверие к Белену, который не смог в свое время поймать Эзуса. Надо было отдать должное небожителю, ведь он совсем не обижался на фейри и не требовал от него радушных встреч.       А вот беднягу Вэрэльда Белен поддразнивал от души. Стоило только ему завидеть дипломата, как он во весь голос начинал интересоваться, как дела у прекрасной зеленоглазой девушки. Божеству доставляло невиданное удовольствие наблюдать, как Вэрэльд пыхтит от злости. В итоге фейри стал просто уезжать из дворца как только узнавал, что здесь должен объявиться Белен.       Ён, который, как оказалось, за свои добрые дела был вознесен на небеса и причислен к божественной компании, тоже стал частым гостем Неблагого двора. В отличие от Белена, которого с трудом переваривал Минхо, с Ёном они нашли общий язык. Бог с радостью обсуждал с Ли политику, делился своими мыслями, давал советы. В конце концов два правителя сблизились настолько, что вполне могли называть себя друзьями, хотя фейри долгое время чувствовал себя не в своей тарелке рядом с божеством. Однако, добрый Ён вел себя с Минхо на равных, ничем не напоминая, что является намного выше по статусу.       В день коронации ярко светило солнце, освещая золотыми лучами сад, в котором должна была состояться церемония. Дорожка, по обеим сторонам которой росли пышные цветы, упиралась в наскоро собранный помост с навесом из красного шифона. На нем уже были установлены два черных трона, со спинками в виде крыльев дракона. Оставалось только возложить корону на голову Джисона, чтобы он стал полноправным правителем наравне с Ли.       Гости разместились на специально отведенных местах, высматривая двух божеств, которые должны были вот-вот появиться. Наконец, заиграла торжественная музыка и в начале дорожки показался Минхо, а через мгновение рядом с ним из вихря воздуха вышел Ён. Оба короля были в черном, вот только за спиной бога развевалась алая мантия, в то время как у Ли мантия как и обычно была соткана из ночной тьмы и звёзд. Под восхищённые перешептывания они оба двинулись к помосту.       Стоило им дойти до конца дорожки, как их место в ее начале занял Джисон, рядом с которым встал Белен. Все присутствующие замерли в благоговейном молчании. Без труда можно было заметить сходство между человеком и богом. Похожие черты лица, изгибы губ, даже рост был почти одинаковым.       Белоснежный костюм Хана прекрасно сочетался с нежно-голубым одеянием Белена, чьи длинные полы развевались при каждом шаге.       Вскоре все четверо стояли у помоста, чего-то ожидая. Минхо начинал нервничать. В конце концов, он сердито бросил Белену:       — Разве корона не должна уже быть здесь?       — Имей терпение, фейри. Мы приготовили кое-что интересное. Не порть Джисону праздник.       Ли отвернулся в сторону, пробурчав что-то о том, как надоели ему боги, вечно сующие свой нос в его дела.       Белен, обладавший прекрасным слухом, уже собирался сказать что-то язвительное, но где-то высоко в небе раздался громкий клекот, чем-то похожий на орлиный. Все тут же задрали головы вверх, выискивая причину неожиданного звука.       В небесах виднелось красноватое пятно, которое с каждым мгновением увеличивалось все больше, пока не приблизилось к земле настолько, что все могли без труда разглядеть удивительную птицу с богатым золотисто-красным оперением.       — Это же… — восхищённо начал Минхо.       — Феникс! — воскликнул Белен и переглянувшись с Ёном сделал несколько шагов вперёд.       Боги вытянули руки вверх, и легендарная птица аккуратно опустила в их ладони две золотые короны, которые крепко держала в своих когтях. Феникс завис в воздухе, взмахивая крыльями, глядя прямо на Ли и Хана. Затем существо снова издало пронзительный клекот и взмыло ввысь, чтобы улететь в сторону холма с азалиями.       В саду повисла оглушительная тишина, мгновением спустя взорвавшаяся криками удивления и радости. Боги довольно переглянулись, а затем Ён поднял ладонь, призывая всех к молчанию. Все тут же замолкли, не смея ослушаться небожителя и стали ждать, что же будет дальше.       Тем временем боги встали друг напротив друга и вытянули руки так, чтобы короны в их руках почти соприкасались. Стоящие фигуры тут же накрыла огромная крылатая тень. Все присутствующие пооткрывали рты от удивления, ведь буквально из ниоткуда появился самый настоящий дракон. Его кожистые крылья были просто необъятными, а длинный хвост весь был усыпан острыми шипами. Но самым необычным был окрас — черный с белым.       Джисон не мог поверить своим глазам, он совсем недавно увидел мифическую птицу, а теперь смотрит на не менее мифическое существо! Сегодняшний день он точно запомнит надолго.       Дракон завис над двумя богами, а потом неожиданно выдохнул из пасти целый столп пламени. Все ахнули и повскакивали со своих мест, переживая, что небожители просто-напросто изжарятся заживо. Однако, стоило рептилии перестать изрыгать огонь, как гости увидели целых и невредимых божеств, которые к тому же лукаво улыбались. Пламя повлияло только на короны в их руках, переплавив их форму и сменив золотой цвет на черный.       — Мы благодарим тебя, Иян! — промолвил Белен, обращаясь к крылатому существу.       Дракон кивнул и, подняв сильный ветер своими громадными крыльями, полетел к горам, напоследок задержав взгляд мудрых жёлтых глаз на Минхо и Джисоне.       Белен и Ён подошли к помосту. Церемонию коронации можно было считать открытой.       — Подождите, ещё не всё, — проговорил король из прошлого, — Вот и последние гости.       И подтверждая его слова, на садовой дорожке появилось два огромных паука. Они не торопясь перебирали длинными лапами, направляясь прямо к помосту. Хан покрылся мурашками — видеть насекомых такого размера было тем ещё испытанием.       Ён сделал шаг навстречу громадинам, приветствуя их лёгким поклоном. А затем в его руки перекочевал свёрток, который пауки принесли с собой.       — Спасибо, друзья. Я бесконечно рад вашему возвращению.       Как бы странно это не выглядело, пауки хоть и немного неуклюже, но поклонились богу в ответ, а затем также не торопясь ушли из сада.       Ён подошёл к Джисону и развязал свёрток. В нем оказалась серебристая мантия, тонкая и лёгкая, но невообразимо прочная, сплетенная из ценной паутины. Она стала подарком Хану на коронацию от пауков-ткачей.       Остаток церемонии прошел спокойно, без шокирующих появлений. Уже ближе к ночи, когда на чернильном небе начали зажигаться звёзды юноша вышел из Королевского зала, где пировали гости. Он миновал душистый сад, в почтительном молчании прошел через Аллею королей и остановился только у подножия Холма Феникса.       Лес был тёмен и тих. После Самайна Хан ещё ни разу не приходил сюда, не желая напоминать себе о событиях той ночи. Вот только сегодня он понял, что избегать сам холм и Тропу было глупо. Это место являлось частью его истории, и он должен был принять ее. Ведь в конце концов все закончилось хорошо.       — Ты всё-таки решился сюда прийти.       Юноша повернулся на голос Белена. Бог смотрел на него серьезно, как будто видел в первый раз.       — Ты станешь мудрым правителем, Джисон. Тебя ждёт великая судьба.       — Главное, чтобы в нее не сильно вмешивались боги.       Минхо подошёл и встал рядом с Ханом, взяв его за руку.       — Король Ли, пора бы уже проявить благоразумие. Джисону никто не желает зла, тем более Белен.       Ён появился из темноты так же неожиданно, как и остальные до него.       Фейри фыркнул, но всё-таки кивнул.       — А я вам говорил, что они здесь! — раздался запыхавшийся голос Вэрэльда, — Нет, ну вы посмотрите на них! Только эти двое могли сбежать с собственного же праздника!       — Мальчик мой, тебе стоило поучиться такту, прежде чем открывать рот в присутствии королей и богов, — поучающе произнес друид, а потом покачал головой и недовольно продолжил, — Хотя на самом деле, я вынужден с тобой согласиться. Покидать торжество, не предупредив нас, верх бесцеремонности!       — А можно как-то отказаться от этих королей? Давайте выберем новых? Мне кажется, мы с Ликсом смотрелись бы на троне намного лучше! — еле сдерживая смех, выдал Чанбин, — Уж мы-то точно не сбежали бы под покровом ночи, бросив всех на произвол судьбы.       — Да-да, и ваше внезапное исчезновение на две недели прошлой осенью тому доказательство, верно? — скептически хмыкнула Гэсса.       — Представляешь, Хенджин. Никто даже не предупредил нас, что оказывается праздник продолжается у Холма Феникса. Может стоит разорвать мирные отношения с этим невозможным Неблагим двором? — с деланной обидой в голосе произнесла Эмилия.       — Я подумаю над твоим предложением, сестрёнка.       — Вас всех нужно учить дисциплине. Совершенно отбились от рук! — грозно проворчал Астерий.       Ночную тишину нарушил задорный смех. Хохотали все: искренне, беззаботно, радостно. Даже боги непринужденно смеялись.       Минхо повернулся к Джисону, улыбаясь, с любовью глядя на счастливого юношу. Из его каштановых прядей будто вырастала остроконечная корона, точно такая же, как и у Ли.       Ветер подхватил полы их мантий — черной и белой - и переплел между собой, как символ связанных судеб, жизней, миров.       Фейри обхватил тёплыми ладонями милые щеки и притянул лицо Хана к себе.       — Люблю тебя, — прошептал король и легко коснулся губ парня.       Тропа словно этого и ждала. Вспыхнув пламенем тысячи свечей, она осветила лес и подножие холма. Одновременно где-то рядом раздался клекот феникса, а в небесах крылатые тени драконов закрыли собой звёзды.       Любовь, восстановившая гармонию в Фейрилэнде, вернула назад существ, которые когда-то давно здесь обитали. Ведь в мире не было и никогда не будет силы, превосходящей силу чистой и искренней любви.       Фейри и человек завороженно смотрели на Тропу тысячи свечей. Окружённые своей семьёй, они переживали один из многих прекрасных моментов, которые ещё готовило им будущее.       История двух судеб, начатая тысячи лет назад, наконец-то была написана со счастливым финалом.