***
За два дня до Самайна
Минхо
Первым делом, когда они с Ханом вернулись во дворец, он приказал привести в кабинет друида. Если кто-то и мог дать хоть какое-то объяснение их снам, то это точно был мудрый старец. Однако служанка, пришедшая четверть часа спустя, доложила, что Агнам покинул дворец для очередного сбора трав, которые ему понадобятся для Самайна. Ли разочарованно вздохнул, понимая, что важный разговор отодвигается на неизвестное время. — Что будем делать? Может стоит поговорить с кем-то ещё? — в голосе Джисона отчётливо слышалось беспокойство. Фейри подошёл к камину, рядом с которым стоял юноша и вертел в руках статуэтку дракона. Осторожно высвободив фигурку из плена длинных пальцев, король поставил ее обратно на полку и сразу же взял руки Хана в свои. — Боюсь, большинство примет нас за двух сумасшедших, если мы расскажем об этих снах. И дело даже не в том, ЧТО нам снится, а в том, как мы на это реагируем. Я знаю, что ты был напуган этим утром, да и меня, честно признаться, на недолгое время охватил ужас. Но ведь если подумать, все можно объяснить вполне логически. Мы столько всего уже пережили, столько услышали историй и предположений, что это все могло вылиться в такие вот сновидения. — Ты прав. Скорее всего все так и есть. Сейчас, когда эмоции после сна улеглись, мне самому кажется, что я зря испугался. На самом деле, мне снились сны и похуже. Просто раньше они не были так похожи на воспоминания. Если не считать тех видений, которые послала мне искра. Парень широко улыбнулся, и у Минхо мгновенно отлегло от сердца. Он чувствовал, что его слова успокоили юношу, и тот сможет ни о чем не беспокоясь дожидаться Самайна. Вот только сам фейри не собирался просто так забывать об этих сновидениях. Он кожей ощущал, что здесь не все так просто и вполне могло быть, что сны о чем-то их предупреждали, пусть и таким странным образом. Ему определенно стоит переговорить с друидом, как только тот объявится во дворце. Размышления Ли прервал настойчивый стук в дверь. Видимо решив, что все приличия соблюдены, в кабинет ввалился довольный Вэрэльд, а буквально несколькими секундами позже и остальные члены Совета. В небольшом помещении мгновенно начались суета и гомон, потому что всем хотелось высказаться одновременно. Относительно спокойным был лишь Астерий, который глыбой возвышался позади галдящих Вэра, Ликса и Гэссы. Чанбин хотя и стоял чуть поодаль от остальных, подпирая плечом стену, но тоже не молчал, громко жалуясь на то, что на их с Феликсом плечи была буквально скинута вся забота о королевстве. Дипломат после короткого приветствия сразу же начал просить Минхо пригласить на Самайн Хенджина и естественно Эмилию. Видимо, девушка до сих пор дулась на незадачливого ухажёра и блондину требовалась помощь в возвращении ее расположения. Гэсса, бросившаяся обнимать Джисона, очень растрогалась, и ее крылья от волнения так сильно стали трепетать, что поднявшийся от них ветер чуть ли не затушил огонь в камине. Но стоило только Ли сделать ей замечание, как она второй рукой тут же обняла и его, проворковав на ухо, что он хоть и хмурый бука, но по нему она тоже скучала. Феликсу, который тоже хотел обнять брата и Хана, пришлось оттаскивать вредную фею, но та, решив, что шанс безнаказанно обнимать короля предоставился в первый и, возможно, в последний раз, не хотела просто так сдавать позиции. В итоге Ликс, ворча и пихаясь, сгреб в охапку их троих. Увидев, что происходит что-то интересное, Вэр прервал душещипательный рассказ о своих страданиях по принцессе и тут же оказался рядом, протягивая руки, чтобы вклиниться к остальным, но получил ощутимый шлепок по плечу, от чего споткнулся и чуть не упал. Возмущённо обернувшись, он увидел невозмутимое лицо Чанбина. — Место с Ликсом вообще — то мое, так что держи свои ручонки подальше, иначе тебе не поздоровится. И улыбнувшись так, что Вэрэльд вздрогнул, керуб спокойно шагнул к принцу и обняв того за талию, другую руку положил на плечо Минхо. Дипломат не сразу заметил, что Чанбин еле сдерживает рвущийся наружу весёлый смех, и только потом понял, что его просто облапошили, заняв более удобное место. Хмыкнув, он протиснулся к своему королю и присоединился к общим объятиям. Внезапно в кабинете раздался громкий топот и вот уже внушительная фигура Астерия оказалась рядом с кучей малой. — Ведёте себя как дети! — с притворным осуждением проворчал минотавр и, широко раскинув руки, сграбастал смеющихся друзей. Минхо не привык к таким проявлениям чувств со стороны своих близких, но если признаться, ему было очень приятно и тепло на душе. Ему даже не верилось, что все это сейчас происходит с ним. Счастливые лица его брата, Джисона и подданных, которые стали ему семьёй, были самым ценным сокровищем в его жизни.***
Целый день Ли провел с Ханом и Советом. Друид так и не появился, но фейри за него не беспокоился, зная, что к Самайну Агнам обязательно вернётся, чтобы не пропустить важное событие. За обедом все опять шумно болтали, иногда не успевая прожевать еду, стремясь наверстать все пять дней, которые король и Джисон провели вне дворца. То и дело кто-то отпускал глупые шуточки, за которыми следовали взрывы хохота, а потом снова начинались разговоры. Раньше у Минхо разболелась бы голова уже через несколько минут после таких бурных обсуждений, ведь он всегда ценил тишину и спокойствие во время трапезы. Однако к своему удивлению, он обнаружил, что ему доставляет истинное удовольствие слушать как оживлённо звучат голоса собравшихся, как задорно смеётся Хан, как пытается всех перекричать Гэсса, как пререкаются Вэрэльд и Чанбин, ведь последний постоянно подразнивал дипломата из-за его неудач с принцессой Эмилией. В жизни короля многое кардинально поменялось с появлением юноши. Именно благодаря своей любви к нему, фейри открыл для себя и другие вещи, на которые никогда раньше не обращал внимания. И сейчас он прекрасно понимал, что к прошлой жизни он точно возвращаться не хочет. Ему нравились перемены, которые привнес Хан в его серые будни, и он надеялся, что дальше будет только лучше. Время до ужина они провели в Нефритовом зале, где Феликс и Чанбин уже официально докладывали королю о том, что происходило в его отсутствие. Как и ожидалось, брат прекрасно справился с обязанностями и все пять дней прошли гладко. Новостей о Цикуте не было, она все так же пребывала в магическом сне, так что стража находилась рядом с ней и днём и ночью. Пользуясь моментом, быстро было принято решение устроить торжество по случаю Самайна в Королевском зале, но на Холм Феникса, где Джисону надо будет вернуть искру, не пускать никого, кроме членов Совета. Смеясь и толкаясь, они гурьбой хлынули из зала на ужин, который, как и обед, прошел в приятной веселой атмосфере. Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, когда Минхо потащил Джисона в свои покои. Увлеченный разговорами, парень сам не заметил, как начал широко зевать, совершенно позабыв, что без отвара друида, с наступлением полной темноты он сможет буквально заснуть на месте. Зато фейри постоянно следил за его состоянием, отмечая признаки приближающегося сна. Стоило им оказаться в постели, как глаза юноши стали закрываться сами собой. Было видно, что он отчаянно борется со сном, стараясь оттянуть момент засыпания как можно дальше. Ли взял ладонь Хана и начал выводить на ней большим пальцем круги. — Я так быстрее усну, — парень попытался выдернуть руку. — Я этого и добиваюсь. Не стоит сопротивляться, тебе нужен отдых. Завтра ночью ты отдашь Фейрилэнду искру, а как мне кажется, это весьма энергозатратное действие. Так что тебе надо хорошенько выспаться. Юноша неожиданно прижался всем телом к фейри, крепко-крепко обнимая и быстро, почти скороговоркой, произнес: — Я знаю, что бояться особо нечего, но мне все равно немного страшно. Вдруг у меня не получится вернуть искру? Да и сон этот. Я не хочу спать ещё и потому, что я снова увижу, как ты умираешь. Это вытягивает все силы. Надеюсь, если этот кошмар снова мне приснится, то на утро я сразу же его забуду. Прежде чем ответить, Ли покрыл короткими поцелуями все лицо Хана, отчего тот заулыбался. — Ты заснешь рядом со мной, держа меня за руку и никакой кошмар тебя не потревожит. А завтра ночью, во время Самайна, ты пройдешь Тропой тысячи свечей и спасёшь наш мир. И знаешь, что это значит? У меня будет достаточно силы, чтобы поддерживать твою молодость, позволяя жить очень-очень долго. Джисон округлил глаза в непритворном удивлении, заставив Минхо рассмеяться. — Ты должен был догадаться, что я сделаю все, чтобы ты был со мной вечно, — прошептал фейри, поглаживая щеку парня, но вдруг внезапно нахмурил брови, — Или ты собирался вернуться к себе домой? Ответом ему послужила тишина. Юноша молчал, покусывая губу, словно серьезно размышляя над вопросом. — Ты ещё думаешь как поступить? — грозно прорычал Ли, — Сейчас ты у меня получишь! И он набросился на парня со щекоткой. Джисон смеялся и пытался увернуться от быстрых пальцев короля, но от них не было спасения. Тогда он сменил тактику и стал щекотать Минхо в ответ. Они хохотали до слез, пока Хан не взмолился о пощаде. А потом фейри снова прижал к себе юношу и по традиции поцеловал его в нос, приговаривая, что им обоим надо отдохнуть перед завтрашним днём. Ли наблюдал, как тяжелеют веки Джисона, как расслабляется его лицо, пока парень постепенно погружался в сон. Но стоило королю подумать, что юноша окончательно заснул, как раздался его еле слышный, немного хриплый голос: — Мой дом там, где ты, Минхо.***
Солнце уже давно зашло, комната погрузилась в ночной мрак, Хан мирно спал, а Ли все смотрел на его лицо, перебирая в голове последние события. Несмотря на то, что он успокаивал юношу, уговаривая не переживать за их сны, на самом деле, они не на шутку его тревожили. Он всем нутром чувствовал, что сновидения связаны с ними обоими и, скорее всего, предупреждали о какой-то опасности. В конце концов, Минхо, стараясь не шуметь, вылез из кровати и, накинув любимый шелковый халат, вышел из покоев. Ему не спалось, мозг активно работал, пытаясь решить задачку, заданную снами. Проблуждав по коридорам дворца добрый час, в итоге он оказался в саду. Фейри поднял голову к небу, в задумчивости разглядывал редкие звёзды, которые сегодня прятались за темными облаками. Половинка луны загадочно подмигивала ему, иногда появляясь на небе, чтобы через мгновение исчезнуть за тучами. Здесь было спокойно и тихо, и умиротворённый ночным садом король уже собирался вернуться обратно в постель, когда чуть поодаль услышал отчётливый шорох. В мгновение ока он оказался рядом с фигурой в темном балахоне, скрывающейся среди кустов самшита и можжевельника. — Ваше Величество! — подняв предупреждающе руки, испуганно вскрикнул друид. — Агнам? Ты меня напугал. Что ты здесь делаешь посреди ночи? Когда ты успел вернуться? — Прошу простить меня, Ваше Величество. Я не хотел вас пугать. Я как раз возвращался во дворец после утомительного похода. Я не думал, что встречу кого-то в такое позднее время. — В последние месяцы тебя сложно застать во дворце, старец. Такое ощущение, что ты сменил род деятельности и подался в бродячие барды. — Вы как всегда шутите, Ваше Величество, — коротко улыбнувшись ответил друид, — С появлением человека, мне постоянно требуется пополнять мой запас трав. К сожалению, большинство из них растет слишком далеко от дворца. — Что ж, я бы хотел поговорить с тобой об одной беспокоящей меня вещи. Если ты не слишком устал, то предлагаю пройти в мой кабинет. — Как скажете, Ваше Величество. Они уже почти покинули сад, когда Минхо неожиданно почувствовал пугающий аромат дыма и горечи. Как обычно и бывало, запах коснулся его ноздрей всего на несколько мгновений, а потом исчез так же внезапно как и появился. Однако, этого хватило, чтобы им сразу же овладело нехорошее предчувствие. Надвигалось что-то плохое, а он даже не знал чего стоило ожидать.***
Два часа спустя король задумчиво барабанил пальцами по натертой до блеска крышке стола. Возлагаемые на друида надежды никак не оправдались. Все, что он сказал — говорил Хану и сам Ли, пытаясь успокоить, но до конца не веря своим же словам. По заверениям Агнама подсознание Минхо и Джисона сыграло с ними злую шутку, объединив в снах все подряд: и их самих, и важные для всех праздники и запавшую в душу историю о двух влюбленных. Все это трансформировалось в странные сновидения, которые не давали им покоя. Из этого вытекало то, что волноваться из-за такой чепухи не было никакого смысла. В словах старца было зерно логики, ведь фейри не раз видел сны ещё более непонятные, но никогда они не были так реальны. Впрочем, кое в чем король с друидом согласился. На данный момент самым важным было благополучное проведение Самайна и возвращение искры, так что разгадка снов могла подождать как минимум ещё пару дней. Все же полностью игнорировать тревогу, разливавшуюся у него внутри, Минхо не мог. Только после того, как он отдал нужные приказы, решив усилить стражу, велев завтра не спускать глаз с Джисона, он относительно успокоился и уже под самое утро вернулся в постель. Ведь даже Неблагому королю требовался отдых.***
За несколько часов до Самайна
Джисон
По ощущениям Хана во дворец съехался весь Фейрилэнд. И хотя отчасти он понимал интерес к Самайну местных обитателей, ведь не каждый год решается судьба целого мира, но тем не менее, не мог перестать нервничать, глядя на все больше и больше растущую толпу. Парень то и дело бросал долгие взгляды на короля и восхищался его невозмутимостью. Казалось, его совершенно не заботит сегодняшний праздник и то, что последует за ним. Он вел себя как обычно, но Джисон понимал, что фейри снова прячет за маской свои истинные чувства. Чувства, которые Минхо по каким-то причинам тщательно скрывал даже от него. Хан знал, что разговор с друидом не пролил свет на загадочные сновидения, но если честно, после того как эту ночь он проспал как младенец, не потревоженный ни кошмарами, ни сладкими грёзами, его беспокойство немного улеглось. Тем более на данный момент существовали вещи более пугающие, чем непонятные сны. Юноша в который раз нервно одернул полы снежно-белого камзола, сшитого специально для Самайна. Как и на многих праздничных нарядах на этом сверкал серебром дракон, расправивший могучие крылья. Стоило признаться, что когда сегодня днем Джисон оделся во всё белое, то почувствовал себя чужеземным принцем, настолько подходил ему этот цвет и ладно скроенный костюм. Особенно его порадовала реакция фейри, который уже не единожды успел сказать, как чудесно смотрится Хан в белом. Но чем ближе становилась ночь Самайна, тем больше нервничал парень. Прежде всего он боялся не оправдать возложенные на него надежды. Да, юноша давно убедился, что действительно обладает искрой, но вдруг ему не удастся ее передать? Вдруг у него не получится спасти этот мир? Это будет полнейшим крахом. Словно почувствовав его переживания, Минхо обернулся к нему и внимательно посмотрел прямо в глаза. Хана уже не впервые удивляло, что фейри чутко воспринимает малейшие изменения в его настроении. Вот и сейчас, король извинился перед собеседниками, не церемонясь, взял парня за руку и повел за собой к выходу из зала. Толпа почтительно перед ними расступалась, не забывая бросать любопытные взгляды на юношу, отчего ему хотелось стать невидимым. Минхо остановился только когда они оказались в осеннем саду. Солнце неумолимо закатывалось за горизонт, и оранжево-красные мазки заката служили предвестниками приближающейся ночи. Однако, на этот раз парень не чувствовал усталость, ставшую его постоянным вечерним спутником. Наоборот, его тело начинала заполнять энергия, которая отдавалась покалыванием просыпающейся искры. — Тебе лучше? Погруженный в собственные ощущения, Хан не сразу понял, что вопрос адресован ему. Спохватившись, он улыбнулся королю и быстро ответил: — Намного. Как ты догадался, что мне нужно? — Я просто чувствовал твою нарастающую тревогу и не мог позволить тебе оставаться в таком состоянии. Джисон с благодарностью сжал пальцы Ли, все ещё держащие его руку. Рядом с юношей Минхо сбросил свою маску, и его лицо не покидало озабоченное выражение. Теперь уже Хану захотелось успокоить фейри. — Осталось совсем немного и больше не о чем будет переживать. Главное, что ты рядом со мной. Это придает мне уверенности. — Я всегда буду рядом, Джисон. Мне кажется, я всю жизнь ждал именно тебя, поэтому и оставался равнодушным ко всем. Только с тобой мое сердце сбросило ледяную корку и отогрелось в лучах твоей любви. Так что теперь, даже если ты захочешь, я тебя уже никуда не отпущу, — улыбаясь во весь рот, проговорил Минхо. Парень потянулся к Ли, чтобы обнять его, не в силах выразить словами свои чувства. Фейри тут же обвил его руками в ответ, осыпая нежными поцелуями лицо Хана, пока не добрался до приоткрытых губ. Джисон мгновенно позабыл о том, что должно произойти ночью, поглощённый только сладкими ощущениями, разливающимися по телу. — Кхм, вы же не сбежали от гостей только ради того, чтобы целоваться посреди сада? Внезапно раздавшийся голос Хенджина заставил Хана оторваться от фейри и разомкнуть объятия, смущённо краснея из-за того, что их застукали. Зато король ни капельки не сожалел о своих действиях и, недовольно зыркнув в сторону Хвана, только покрепче прижал к себе юношу. — Ты что-то хотел, Хван Хенджин? — в голосе Ли было слышно недовольство. — Вообще- то да. Хотел узнать, готовы ли вы, а в частности Джисон, к возвращению искры? — Конечно же готовы, что за вопросы? Благой король подошёл к парочке ближе, оценивающе разглядывая смертного, будто что-то прикидывая в уме. — Не нравится мне твой взгляд, Хван. Что ты задумал? — Минхо, ты слишком подозрителен. Просто мне не дают покоя некоторые вещи. Собственно об этом я и хотел переговорить с вами двумя. Ли мгновенно насторожился и, переглянувшись с Ханом, выпустил того из своей хватки, чтобы сделать шаг в сторону Хенджина. — Ты узнал что-то ещё? — Можно сказать и так. Я часами рылся в древних фолиантах, испещренных записями о легендах и преданиях старины. Большинство из них нам прекрасно известны, но есть некоторые, с которыми я столкнулся впервые. К тому же, я пообщался с Чонином и узнал кое-что о балладе, которую он исполнял на празднике Литы. Весьма любопытная история. Теперь уже Джисон схватил Минхо за руку, чтобы чувствовать хоть какую-то опору, страшась услышать что-то пугающее. — И что же ты узнал? — в вопросе Хана сквозило любопытство вперемешку со страхом. Хенджин какое-то время молчал, подбирая слова, не зная с чего начать. Наконец, он серьезно посмотрел на фейри и человека и начал свой рассказ: — Прежде всего, исполненная баллада привиделась барду во сне. Поэтому-то о ней никто никогда не слышал. Чонин сказал, что сам сон он помнит очень плохо, единственное что отпечаталось в его памяти, кроме истории двух влюбленных — берег какой-то реки. — Реки? Но… — начал было Джисон, но его перебил Минхо. — Подожди, пусть расскажет до конца. — Спасибо, — поблагодарил Хван, — Так вот. Из того, что я прочитал в книгах и, добавив сюда же балладу, я могу сделать только один вывод. Все то, о чем пел бард, происходило на самом деле. Давным-давно жил смертный юноша, которого полюбил некий молодой бог, а человек ответил ему взаимностью. Их любовь была чиста, и сами небожители готовы были поддержать этот неожиданный союз. Но как и рассказывалось в балладе, человека убил завистник молодого бога. Однако, судьбы влюбленных были связаны, а это значило, что им было предначертано быть вместе, несмотря ни на что. Вот только нигде не говорилось, когда это произойдет, поэтому юный бог ждал несколько сотен лет новой встречи со своим возлюбленным, бесконечно страдая и не переставая оплакивать свою потерю. В конце концов, он решил покинуть этот мир, не в силах вынести жизни без своего любимого. О его судьбе больше ничего не известно, но в одном свитке я нашел упоминание о том, что бог просто рассыпался на сотни золотых искр, которые в свою очередь были ничем иным, как осколками его божественной души. Я нигде не нашел никаких имён, знаю только то, что почему-то именно в Самайн бог ждал встречи со своим возлюбленным, а быть может с его духом, ведь по преданию в этот праздник стирались границы между мирами и души умерших могли навестить живых. Вы понимаете, что все это может значить? Сердце Джисона колотилось как бешеное от одного лишь предположения, что он и Минхо могли быть напрямую связаны с этими событиями. А вот сам фейри выглядел абсолютно спокойным, когда обратился к Хенджину. — Я знаю к чему ты ведёшь. И если твои предположения верны, то я и Хан — перерожденные души тех двух влюбленных. Именно поэтому нам снится эта история, именно поэтому нас так быстро потянуло друг к другу, именно поэтому искра оказалась у Джисона. — Что вам снится? — недоуменно спросил Благой король. — Подробности той баллады, — отмахнулся от деталей фейри, — Ты не нашел нигде никаких имён, но, кажется, я могу назвать их и так. Юного бога из баллады звали Бельтайн, а его смертного возлюбленного — Самайн. Если все это правда, то наши главные праздники носят их имена. На самом деле, меня мало волнует вся эта история. Предначертано или нет, но я люблю Джисона всем сердцем и меня не заботит, что там было в наших прошлых жизнях. Меня интересует только одно — если все это правда, то опасность, угрожавшая Хану и предсказанная в его видении, никуда не делась. Почему-то я очень сильно сомневаюсь, что во всем виновата Цикута. Что если, тот бог, который убил юношу из баллады, тоже переродился или просто жив до сих пор и хочет нам навредить? И все те плохие события, которые происходили после появления Хана в Фейрилэнде — результат его подлых действий. — Почему ты не рассматриваешь вариант, что именно Цикута и есть перерождение этого злодея? — справедливо заметил Хван. — Я это чувствую. Моя бывшая невеста, безусловно, тоже натворила дел, но наш враг не она. — Если ты прав, то нам не стоит спускать с Хана глаз. И с моей сестры. Она может оказаться под угрозой, ведь получается, что отправителем тех записок была не Цикута. Юноша не мог поверить своим ушам. Эти двое так спокойно обо всем говорили. И так быстро приняли на веру достаточно фантастические предположения. Джисон даже не пытался скрыть свое удивление, когда спросил: — Постойте, вы что же, серьезно думаете, что все это правда? Но ответить ему никто не успел. Тишину сада разорвал громкий звук горна, подающий тревожный сигнал. Фейри и человек переглянулись и поспешили обратно в зал, чтобы поскорее узнать что случилось. Небо почти полностью почернело, отдавая себя во власть ночи, но ещё храня красноватые отблески заката. Постепенно на землю опускалась непроглядная тьма, в которой то тут, то там раздавались звуки пробуждающихся ночных жителей. В саду, на ветке старого клена сидел ворон и немигающим взглядом провожал уходящих во дворец Минхо, Джисона и Хенджина. И только когда они скрылись из виду, птица злобно сощурила глаз и, взмахнув черными крыльями, взлетела в воздух, чтобы затем раствориться в ночи. Колесо Судьбы готовилось сделать ещё один оборот.***
Минхо
На самом деле фейри был рад, что Хенджин рассказал о своих исследованиях. И несмотря на то, что они не были ни в чем окончательно уверены, Ли овладело долгожданное спокойствие. Постепенно все вставало на свои места, а значит он был прав в том, что их с Джисоном сны были посланы им не просто так. Странным было то, что мудрый друид даже не задумался о том, что эти сновидения могли значить что-то важное, и король уже решил про себя, что обязательно переговорит с Агнамом ещё раз. Когда они вошли в зал, то звук горна сменился на гул встревоженных голосов, обсуждающих что-то, что ещё было скрыто от глаз фейри. Но вот гости расступились, и Минхо увидел Цикуту, опирающуюся на руку регента. Их взгляды встретились одновременно, и девушка сразу же густо покраснела, но глаз не отвела. Убедившись, что Джисон рядом, Ли сосредоточил свое внимание на бывшей невесте и Кристофере. — Что все это значит? — Король Ли, прошу прощения за опоздание, — проговорил регент, — я как раз собирался присоединиться к празднику, когда мне доложили, что Цикута очнулась. Если вы с Ханом не против, то я хотел бы с вами поговорить в каком-нибудь подходящем для этого месте. — Мы можем пройти в мой кабинет. — Я с вами, — вмешался Хван. Минхо кивнул ему и, не дожидаясь остальных, двинулся к выходу из зала, не забыв взять Джисона за руку. События разворачивались не самым лучшим образом, поэтому ему требовалось не только видеть, но и чувствовать, что юноша рядом. Как только они оказались в кабинете и закрыли за собой дверь, Цикута подошла к фейри и встала перед ним на колени. Ли удивленно на нее уставился, определено к такому не готовый. — Простите меня, Ваше Величество. Простите и поверьте мне. Я не хотела никому зла, тем более никогда не желала кому-то смерти. Я… Девушка запнулась, а из ее глаз потекли слезы. Возле нее внезапно оказался регент и потянул ее за руку, вынуждая встать. — Цикута, успокойся и расскажи Минхо все, что поведала мне. Извиниться ты всегда успеешь. Ведьмочка кивнула и снова перевела взгляд на короля. Когда она начала говорить, голос ее дрожал от еле сдерживаемых слез. — Ваше Величество, я должна сообщить кое-что важное. Пусть вам будет тяжело в это поверить, но это не я угрожала Хенджину и планировала убить Джисона. Я сама стала жертвой, совершенно этого не осознавая. Во всем виноват Морван. — Морван? — фейри переваривал услышанное. — Да, Ваше Величество. Я постараюсь рассказать все кратко. Не буду скрывать, что я действительно хотела выйти за вас замуж и стать королевой. И, конечно, не отказалась бы стать Верховной. Поэтому после гибели ваших родителей, узнав, что вы передумали жениться, я решила обратиться за помощью к Морвану. Про колдуна давно поговаривали, что за высокую плату он готов был помочь в самых щепетильных делах. Я же хотела, чтобы вы снова захотели взять меня в жены. Сначала Морван мне отказал, но все изменилось после того, как Кости Судьбы предсказали появление искры. Колдун присутствовал той ночью на празднике и впервые увидел вас лично. На следующий день он сам нашел меня и сказал, что согласен мне помочь. Мы заключили с ним соглашение, скреплённое моей кровью. Он помогает мне с моей просьбой, а я буду следовать его указаниям. Как же я была глупа! Опьяненная мечтами, я не раздумывая согласилась с его условиями. Какого же было мое изумление, когда он поделился планом о разрушении вашей дружбы с Хенджином! Естественно, я отказалась в этом участвовать, но было уже поздно. Моя кровь послужила гарантом выполнения сделки, и колдун получил надо мной неслыханную власть. Он мог спокойно принуждать меня к любым отвратительным действиям, а я никак не могла воспротивиться. Я превратилась в его игрушку, в его тайного сообщника. Он магическим внушением убеждал меня в правильности происходящего, поэтому я с радостью доставляла его записки Хенджину, устроила покушение, из-за которого чуть не погиб Феликс, а потом организовала похищение Джисона. В тот момент, когда в саду вы обвинили меня во всех злодействах, я неожиданно каким-то образом на время вырвалась из-под чар Морвана, но не успела вам ничего рассказать, как меня отправили в магический сон. Сегодня его заклятие прекратило свое действие. Не знаю по какой причине, но я очнулась и вспомнила обо всем, что натворила под его руководством. Я признательна регенту Бану за то, что дал мне объясниться и поверил моим словам. Поэтому я здесь. Я хочу предупредить вас с Джисоном. Морван жаждет смерти человека, но боится, что тот не успеет вернуть искру. Ведь как бы не был могущественен колдун, если магия насовсем исчезнет из нашего мира, то он погибнет как и остальные обитатели. Сейчас Морван лишился своего главного орудия в лице Хенджина, а значит скорее всего уже придумал другой план. Над Ханом нависла серьезная опасность, Ваше Величество. Простите, что так поздно обо всем рассказываю. Из-за моей глупости и детских мечтаний мы все оказались под угрозой. Минхо чувствовал как подрагивают пальцы Джисона в его руке. Он понимал, что юноше страшно, ему самому было не по себе от того, какой оборот все принимало. Сейчас следовало обеспечить Хану полную безопасность и никуда одного не отпускать. — Где сейчас Морван? — вклинился в разговор Хенджин. — Стража обыскала его дом сверху донизу, но колдуна и след простыл. Зато в одной из комнат была обнаружена истертая веревка, привязанная к спинке кровати, а на столе стояла миска с остатками еды. Судя по всему, негодяй держал кого-то в плену. Хотя мы можем и ошибаться, — с сожалением покачал головой регент. — То есть, Морван может быть где угодно, в том числе и в Неблагом дворце? — с тихой злостью прошипел Ли. — К сожалению, да. — Надо предупредить стражу, — Минхо повернулся к Джисону, — Не отходи от меня ни на шаг, ладно? Парень судорожно кивнул и покрепче сжал пальцами руку фейри. Тот успокаивающе погладил его по щеке и ободряюще улыбнулся. — Все будет хорошо. А потом они вышли из кабинета.***
Джисон
Хану не требовалось выглядывать в окно, чтобы понять, что наступила ночь. Энергия закипала в нем все сильнее и сильнее. Ему было страшно после рассказа Цикуты, к тому же он даже не знал, как выглядит этот проклятый колдун, но в то же время он был готов прямо сейчас кинуться к Холму Феникса, куда его тянуло с непреодолимой силой. Искра заворочалась где-то внутри, жаждущая оказаться на поверхности и осветить ночную тьму своим блеском. Пальцы подрагивали, а дыхание начинало сбиваться, будто он уже бежал по Тропе, поднимаясь на Холм. Минхо держал его руку крепко, не собираясь отпускать ни на секунду, готовый стать его тенью на время Самайна. Они возвращались в зал, чтобы пробыть там ещё некоторое время, а ближе к полуночи двинуться в сторону Холма. Цикута шла с ними, скромно потупив глаза, и совсем не напоминала ту самоуверенную особу, какой он запомнил ее с праздника Литы. На самом деле он был рад, что девушка оказалась практически ни при чем и не хотела ему никакого вреда. Зато теперь угрозу представлял какой-то таинственный Морван. В зале играла музыка, и многие гости увлеченно кружились в танце. Джисон искренне завидовал их беззаботности. Ему бы тоже хотелось позабыть обо всем и просто наслаждаться праздником. Как обычно, фейри понял, что у него на уме и потянул его за собой, в центр зала. Музыканты заиграли красивую переливчатую мелодию, и Ли закружил Хана в танце. Он прижимал юношу к себе даже ближе, чем того требовали приличия, но сейчас им обоим это было не важно. В эти минуты можно было отбросить все тревоги, погрузиться в медленные скользящие движения, отдаться на волю прекрасной музыке и просто смотреть в глаза друг друга, не думая ни о чем. Они танцевали танец за танцем, пока к ним не подошёл Хенджин. — Скоро полночь. Всего два слова заставили Хана покрыться мурашками. Искра снова потянула его к Холму, заставляя сгорать от нетерпения. Он уже собирался рассказать Минхо о своих ощущениях, как рядом с ними оказался Агнам. Друид выглядел очень встревоженным и без всяких предисловий сразу же обратился к королю: — Ваше Величество, происходит что-то странное. Вам лучше взглянуть самому. Идёмте. Ли непонимающе посмотрел на друида, но всё-таки не выпуская руки Джисона уже сделал шаг к старцу, когда тот вскинул руку, останавливая их. — Послушайте, мне кажется, юноше лучше остаться здесь, среди толпы гостей. К тому же Благой король за ним присмотрит. Я не хочу подвергать Хана опасности, уверен, и вы тоже, Ваше Величество. Парень чувствовал, как Минхо сомневается. Решив, что в словах друида есть логика, хотя Джисон даже представить не мог, что же тот хотел показать фейри, он осторожно высвободил свою руку и кивнул Ли. — Агнам прав. Мне лучше остаться здесь, а ты иди и ни о чем не волнуйся. Просто возвращайся побыстрее. Казалось, прошел не один час прежде, чем Минхо медленно кивнул. — Никуда без меня не уходи. Я скоро вернусь, — сказал он Хану, а потом повернулся к старцу, — Веди. Джисон не отрываясь смотрел вслед уходящему королю, а тот несколько раз оглядывался назад, ловя взгляд юноши и улыбаясь. — Я рад, что мой друг обрёл любовь, — неожиданно раздался рядом голос Хенджина. Парень изумленно округлил глаза, настолько внезапным было это заявление. — Не надо так удивляться. Минхо сильно поменялся после встречи с тобой. Раньше, даже когда он смеялся и шутил, то все равно выглядел каким-то отчужденным. А сейчас он совершенно другой. Словно в пустую оболочку наконец-то вдохнули жизнь. Это не может не радовать. — Кажется, ты всё-таки хороший парень, Хван Хенджин. — Эй, как ты разговариваешь с королем, человечишка? — притворно возмутился фейри, хотя было видно, что ему приятно это слышать. Они с упоением начали пререкаться, позабыв что за ними наблюдают сотни глаз. За этим делом их и застал вернувшийся Минхо, прервав их шутливую перепалку своим вопросом: — Что вы устроили? Хенджин звонко рассмеялся, похлопав друга по плечу. — Ничего такого о чем следовало переживать. Что хотел показать тебе друид? — Лучше тебе взглянуть самому. Друид остался в моем кабинете. Если поторопишься, то ещё успеешь его застать. — Почему бы тебе не рассказать самому? — Потому что… — Ли бегло посмотрел на Хана, а потом снова повернулся к Благому королю, — лучше самому это увидеть. — Ладно. Я быстро. Заодно прихвачу на обратной дороге остальных. До полуночи осталось совсем немного. — Хорошо. Мы будем ждать вас у Холма. — Договорились. Не дожидаясь, пока Хенджин выйдет из зала, Минхо схватил Джисона за руку и повел за собой. Фейри явно спешил, словно что-то его подгоняло, но вскоре юноша перестал обращать на это внимание. Стоило им оказаться за пределами дворца, как искра с новой силой потянула его к Холму. Это было странное чувство, словно его кто-то звал, настойчиво и непреклонно, не придавая значения протестам. В полнейшем молчании они пересекли Аллею королей, а затем оставили позади и ворота со стражниками. Ещё немного и перед ними оказалось подножие холма. — Почему не горят свечи? Джисон точно помнил, что Тропа тысячи свечей должна была загореться именно в Самайн. Вот только сейчас весь холм и лес на нем были погружены в ночной мрак. Чернильное небо было усыпано звёздами, но их света едва ли хватало чтобы разглядеть перед собой вытянутую руку. — Какая разница? — отмахнулся от его вопроса Минхо, — Ты готов к тому, чтобы вернуть искру? Хан нахмурился. В словах фейри не было ничего такого, но его тон отличался резкостью. Последний раз Ли разговаривал с ним так в первые пару недель их знакомства. Что же поменялось сейчас? — Подожди, ты не расскажешь, что хотел от тебя друид? — вдруг вспомнил парень. — Ничего важного. Тебе это знать необязательно. А теперь повернись к Тропе. Этим дурацким свечам давно пора зажечься. Джисон опешил настолько, что машинально выполнил просьбу Минхо. Голос короля звучал непривычно, с какой-то злостью и раздражением. Гадая, что же могло произойти такого, что настроение фейри так сильно поменялось, юноша не переставал вглядываться в темноту впереди. Волосы Хана зашевелил взявшийся из ниоткуда ветер. Раскидал по сторонам отросшие прядки; забрался за ворот камзола, заставляя поежиться от холода; принес с собой отчётливый запах дыма и горечи. Парня словно ударило током. — Минхо, ты чувствуешь этот за… И тут зажглись свечи. Они вспыхнули одновременно, освещая ровным пламенем тропу, извивающуюся среди деревьев. Заворожённый Джисон замер на полуслове, позабыв что собирался сказать. Картина перед ним была действительно волшебной. Лес словно оживал. На голых ветках снова зазеленели листья, вдоль тропы вырастали и распускались бутоны цветов, а где-то вдали Хан рассмотрел яркую бабочку. — Ты же тоже это видишь, да? — с благоговением прошептал юноша. Ответа не последовало, но в ночной тиши раздался смутно знакомый звук, от которого парень вздрогнул всем телом. Звук, несущий за собой что-то плохое. — Минхо, что ты… Джисон повернулся к фейри, но договорить не успел. Пламя свечей отражалось на искаженном в злобной гримасе лице короля, когда тот сделал резкое движение рукой. Сначала Хан ничего не понял, и лишь когда недоуменно опустил взгляд вниз, то увидел что из его тела торчит рукоятка кинжала. — Неожиданно, правда? — наклонившись прямо к уху юноши, проговорил король. Боль пришла не сразу. Только когда Ли таким же резким движением вырвал клинок обратно, парня накрыло ее волной. Он покачнулся, зажимая рану рукой, но красное пятно неумолимо расползалось по белоснежному камзолу, пачкая его первозданную чистоту. — Мин… Минхо? — Джисон пытался задать вопрос, но язык его почти не слушался. Ночь прорезал громкий злобный хохот. Запах дыма окутал Хана, став невыносимым. — Мин-Минхо, — противным голосом передразнил юношу фейри. — Ты до сих пор ничего не понял, глупец? Сквозь пелену боли парень увидел, как лицо короля пошло рябью и вот перед ним стоял незнакомец. Такой же черноволосый как и Ли, только с волосами покороче, он больше ничем не походил на его фейри. Острые черты лица были откуда-то Джисону знакомы. Осознание загорелось в нем совершенно внезапно. — Ты Эзус! — выдохнул Хан. Он не спрашивал, он утверждал. Юноша вспомнил, где уже видел это лицо. Это был тот злобный бог, который убил во сне Самайна, приняв обличье его возлюбленного. А сейчас история повторялась. Как же это возможно? — Ну наконец-то до тебя дошло. Не правда ли иронично: когда-то я убил смертного, которого ты полюбил, притворившись тобой, а теперь я убью тебя, притворившись им. Как же мне это нравится! Смех Эзуса снова резанул по ушам. Джисону хотелось, чтобы все это оказалось обычным сном. Он просто проснулся бы рядом с Минхо и отмахнулся бы от этого кошмара. Вот только боль от раны не давала забыться, а искра, рвущаяся наружу, влекла Хана все ближе к Тропе. — Ну что же ты стоишь, скорее поднимайся на холм. Иначе ты умрёшь, так и не успев вернуть искру. Ты же не допустишь, чтобы все твои новые друзья и естественно твой дорогой и любимый Минхо в итоге умерли по твоей вине? Я знаю, как тебе больно и страшно, но ты всё равно выполнишь свой долг. А знаешь, что самое интересное? Сил тебе хватит ровно на то, чтобы подняться на вершину и отдать искру. А потом ты умрёшь. Зато благодаря тебе все остальные в этом мире смогут жить дальше. Особенно я. А вот твой ненаглядный фейри вряд ли переживет эту ночь. Ох, сначала он помучается, увидев твое хладное тело, а потом так уж и быть, я оборву его страдания этим же кинжалом. Как тебе моя задумка? Джисон зарычал в приступе гнева и, невзирая на боль, бросился на черноволосого бога, желая задушить его голыми руками. Вот только он был обычным смертным, а Эзус обладал нечеловеческой силой, которая позволила ему схватить Хана за горло прежде, чем тот успел до него добраться. Сжав шею парня и держа его на расстоянии вытянутой руки, злодей с удовольствием наблюдал, как человек начинает задыхаться. Перед глазами юноши заплясали жёлтые круги, а потом он был небрежно отброшен в сторону, словно груда старого тряпья. Он лежал прямо перед Тропой и не мог найти в себе силы, чтобы подняться. — Вставай уже. Если хочешь всех спасти, тебе надо успеть вернуть искру. Не забывай об этом. И Джисон встал. Он больше не смотрел на вновь смеющегося бога. Всего два шага — и он ступил на Тропу. Свечи встретили его появление взметнувшимся вверх пламенем, словно только этого и ждали. В другое время Хан обязательно бы остановился, чтобы полюбоваться окружающей красотой, но сейчас ему было не до этого. Жар от множества свечей только затруднял его передвижение. Не останавливаясь, на ходу он стянул красивый, но испорченный кровью камзол и бросил его на землю. Стало чуть легче. Лес шумел и дышал жизнью, в то время как жизнь Джисона постепенно его покидала. Он упорно шагал по тропе, движимый желанием успеть вовремя. Ему было плохо. Плохо, больно и страшно. Слезы прочертили две мокрые дорожки на его щеках, но он их даже не почувствовал. Пальцы, зажимающие рану, стали скользкими от крови. С каждой ее каплей, падающей на Тропу, из него вытекали силы. Искра ворочалась внутри, нетерпеливо ждущая момента, когда можно будет вырваться. Хан чувствовал ее все лучше. Она жила в его груди золотистым комочком, посылающим сигналы к пальцам, щекоча кожу. Он ощущал ее мощь, запертую в простом смертном теле. Парень убеждал себя и искру потерпеть ещё немного. Ещё чуть-чуть и он дойдет до вершины и тогда освободит из заточения кусочек божественной души, который волей случая или судьбы оказался у него. С каждым шагом переставлять ноги становилось все труднее. Он шел сгорбившись, словно древний старик. Тропа расплывалась перед его глазами, и больше всего ему хотелось лечь здесь же, уткнуться лицом в зеленую траву и наконец-то заснуть, не чувствуя боли. До ушей юноши стали доноситься чьи-то тихие незнакомые голоса. Они нашептывали ему о возвращении домой. «Остановись, не иди вперёд!», «Не поднимайся на вершину и мы вернём тебя в твой мир, к людям. Там твое место» «Не иди. Ты устал. Тебе надо отдохнуть». Хан покрепче сжимал зубы и все равно продвигался вперёд. Он с удовольствием бы поддался соблазну остановиться на отдых, вот только боялся, что больше не сможет сделать и шагу. А от его действий зависело благополучие целого мира. Впереди мелькнула тень, а потом она оказалась справа от Джисона. Парень медленно повернул голову и увидел, что рядом с ним идёт Минхо. Фейри вскинул бровь вверх, словно спрашивая, почему юноша так удивлённо на него смотрит. — Минхо, это ты? — неверяще прохрипел Хан. — Ну, конечно. Ты тяжело ранен. Тебе надо остановиться, иначе ты потеряешь много крови. Давай помогу тебе перевязать рану? — Но я не могу останавливаться. Мне надо побыстрее дойти до вершины. — Глупости. Сейчас намного важнее твоя жизнь. — Лучше не рисковать. Обработать рану можно будет и после. Главное, вернуть искру. — Не дури, Джисон. Ты можешь умереть. — Или умрёте все вы, — Хан покачал головой и упрямо сделал ещё один шаг, а когда снова повернулся к Ли, того рядом уже не было. «Кажется у меня начались галлюцинации» успел подумать юноша, и тут впереди показался сад азалий. Шатаясь и спотыкаясь, Джисон оставил Тропу тысячи свечей позади себя, из последних сил подходя к Лунной купели. На покрытом испариной лице появилась чуть заметная улыбка. Он дошел! Он смог это сделать! Оставалось дело за малым. Упав на колени перед отражающейся в воде луной, Хан запустил сначала одну, а потом и вторую руку в купель. Как и в прошлый раз, в ночь проверки, пальцы немилосердно обожгло холодом, но почти сразу он отступил перед ярким светом появившейся искры. Парень вынул дрожащие руки из воды, сквозь боль любуясь золотым сиянием. Неожиданно он вспомнил, как Минхо просил его пробудить искру, чтобы излечить себя. Возможно, если сейчас у него это получилось бы, то он смог бы пережить эту ночь. Но сколько бы юноша не пытался, ничего не менялось. Кровь из раны продолжала сочиться, боль не проходила, а он только терял драгоценные крупицы своей силы. Тяжело вздохнув, приняв решение больше не цепляться за свою жизнь, он опустил руки на землю. Искра словно этого и ждала. Она уже превратилась в ослепительно-яркое сияние, расходящееся от его пальцев кругами, которые через несколько мгновений растворялись в земле. По лицу катились слезы, падая на траву. Джисону было горько от осознания, что он больше никогда не сможет увидеть Минхо, услышать его голос, почувствовать его нежное прикосновение. Жизнь была ужасно несправедливой штукой, если вот так вот отбирала у них обоих возможность быть счастливыми. Но даже сейчас он был благодарен судьбе за то, что подарила ему настоящую любовь, пусть и короткую. Возможно, когда-нибудь в следующей жизни, они встретятся снова и обязательно проживут долго и счастливо. А сейчас он сделает все, чтобы вернуть в Фейрилэнд баланс, чтобы магия снова восполнилась, а Ли стал могущественен как и прежде. Тогда фейри точно хватит сил справиться с Эзусом, к тому же ему обязательно помогут друзья. Сияние становилось все ярче, а круги по земле расходились все шире, достигая самого леса. В ушах шумела кровь, а перед глазами все плыло. Мысли стали путаться и наскакивать друг на друга, но в какой-то момент Джисону показалось, что кто-то выкрикивает его имя, хотя это могло быть просто очередной галлюцинацией. С трудом оторвав взгляд от земли, юноша вгляделся вперёд. Борясь с порывами сильного ветра, к нему пыталась пробиться черная фигура, и каким-то чудом сквозь туман в глазах он смог разглядеть, что это его фейри. Он что-то кричал, но Хан уже не мог расслышать его слова. Последний золотой круг впитался в землю, и юноша стал заваливаться на бок, но вовремя подбежавший король успел подхватить его на руки. Лицо Минхо расплывалось перед глазами, но крепкие объятия приносили долгожданное спокойствие и умиротворение. Минхо продолжал что-то говорить, гладя юношу по лицу, покачивая в своих руках, и Джисон попытался ему улыбнуться. В какой-то момент его зрение внезапно прояснилось. Он четко увидел перед собой искаженное страданием лицо фейри, из глаз которого текли слезы. И хоть в ушах юноши по-прежнему шумело, он смог прочитать по дрожащим губам свое имя, которое король повторял без остановки. Приложив последнее усилие, Хан поднял трясущуюся руку и прижал ее к щеке Ли. Он с сожалением увидел, что окровавленные пальцы оставили красный след на идеальной коже, но уже было поздно что-то менять. Ему хотелось сказать Минхо: «Прости, что оставляю тебя. Прости, что не смогу быть рядом. Я люблю тебя больше жизни.» Вот только сил хватило прошептать еле слышно одно лишь «прости», а потом свет померк, и Джисона поглотила тьма.***
Минхо
Фейри так и не понял, зачем друид позвал его. На пол пути к кабинету, старец вдруг вспомнил, что кое-что забыл. — Прошу, подождите меня в кабинете, Ваше Величество. И одновременно с непонимающим кивком короля старец резво двинулся обратно по коридору. В кабинете Минхо прождал друида добрых четверть часа, но в конце концов его терпение лопнуло. Злясь на Агнама за бесполезную трату своего времени, он гневно дёрнул дверь и неожиданно столкнулся с Хенджином. — А ты что здесь делаешь? — Как ты здесь оказался? Оба короля уставились друг на друга в полнейшем недоумении. Хван пытался рассмотреть за спиной Ли, что происходит в кабинете, когда тот оттолкнул его в сторону и выбежал в коридор, оглядываясь по сторонам. — Хенджин, где Джисон? — Он же пошел с тобой, — Благой король нахмурил брови, ничего не понимая. — Что это значит? Я же оставлял его в зале рядом с тобой! Где он? — Минхо, я не понимаю. Ты же сам подошёл к нам и сказал, что мне надо что-то посмотреть в кабинете. Ты собирался пойти с Джисоном к… Хван осекся, глядя на Ли во все глаза. Осознание пришло к ним одновременно. — Морван! — выкрикнул Неблагой король и тут же начал создавать портал, бросив в сторону друга. — Позови всех, встретимся на Холме Феникса. Он успел увидеть, как Хенджин бросился по коридору, выполняя его просьбу, а через пару мгновений Минхо уже выходил из портала к самому подножию холма. Ночь была непривычно тиха. Из освещённого пламенем свечей леса не доносилось ни звука. Фейри крутил головой из стороны в сторону, в надежде увидеть родное лицо, но здесь он был один. Ему хотелось думать, что благодаря порталу он появился в этом месте раньше, тогда была бы возможность помешать Морвану в его злодейских планах. Где-то сбоку раздалось громкое хлопанье крыльев. Ли обернулся на звук и увидел, как к нему летит большой черный ворон. В памяти мгновенно всплыл рассказ Джисона об этой птице, а ещё перо, которое сам Ли нашел в коридоре после похищения парня. Король не раздумывая ни секунды, вытащил из ножен меч. Ворон увидев, что его ждёт, сразу же сменил направление полета и, оказавшись в стороне от фейри, в последний раз взмахнул крыльями, чтобы обратиться в седовласого старика с длинной бородой. — Агнам? — недоверчиво произнес король. Раздался хохот, больше похожий на скрежет металла, а затем друид провел перед лицом рукой и обличье спало, показав истинную сущность. Перед Минхо стоял высокий черноволосый мужчина. — Как же вас всех легко обмануть! Давно не виделись, Самайн. Хочу сказать, что без острых ушей ты мне нравился намного больше. Ли дернулся, как от удара. Значит он был прав! Это все были козни злого бога. Фейри постарался успокоиться, покрепче сжав в руках клинок. — Где Джисон, Эзус? — Ах, как мило, что ты знаешь мое имя, — он достал из ножен кинжал и повернул так, чтобы в отблесках свечей на лезвие была хорошо заметна кровь, — Твой возлюбленный вполне возможно уже умирает под каким-нибудь кустом. Чудесно, не правда ли? Вы оба такие забавные. Интересно, боги снова дадут вам переродиться и встретиться в следующей жизни? Я бы с удовольствием ещё раз с вами позабавился. От слов Эзуса к горлу Минхо подкатил комок желчи. Хан уже ступил на Тропу, а значит его видение начинало сбываться. Ли должен был его догнать, но в то же время не мог оставить колдуна просто так. В отчаянии он несколько мгновений всматривался в лес, но неожиданно услышал знакомый голос: — Брат, найди Джисона! Король быстро оглянулся. Рядом с искрящимся звёздами порталом, из которого выходили члены Совета и Хенджин, стоял Феликс, с обнаженным мечом в руке. Благодарность затопила сердце Минхо, он выдавил из себя мимолетную улыбку и помчался к Тропе, подгоняемый злыми словами, которые полетели ему вслед: — Ну конечно же он его найдет. Вот только успеет ли вовремя? И снова раздался ужасный хохот, от которого в жилах стыла кровь. Однако, Ли уже несся по лесу, цепляясь за надежду увидеть впереди Хана. Фейри был настолько сосредоточен, что совсем не обратил внимания на то, что голый осенний лес сейчас блестел в пламени свечей зеленью листьев и благоухал цветами. Королю было совсем не до этого. Им владела единственная мысль — спасти Джисона. Минхо оступился, когда увидел что на тропинке что-то белело. Он сразу же узнал камзол с серебряным драконом, в котором так бесподобно выглядел сегодня юноша. Вот только совершенную белизну ткани нарушало отвратительное краснеющее пятно крови. Пальцы Ли дрожали, когда он провел ими по камзолу. Пятно было совсем свежим, значит Хан не мог уйти далеко. Фейри бросился бежать с удвоенной силой. Лес зашумел незнакомыми голосами, которые призывали его остановиться. «Не торопись, Неблагой король, ты не должен мешать возвращению искры», «Жизнь целого мира стоит на кону», «Ступай обратно к брату». Минхо только отмахнулся от неизвестно откуда взявшихся советчиков, едва ли обратив на них внимание. Однако, стоило ему посмотреть направо, как он тут же сбился с бега. Рядом с ним был Хан, улыбающийся и весёлый. Ли встал как вкопанный, не веря своим глазам. — Минхо, все хорошо. Ты должен спуститься с холма. — Но… — Тебе не надо подниматься на вершину. Я все сделаю сам. Искра будет возвращена и твой мир спасён. — А ты? — А что я? Я никогда не был частью Фейрилэнда. Мой дом — совершенно другое место. Фейри вздрогнул, а затем покачал головой, отгоняя наваждение. Его Джисон ещё совсем недавно говорил совершенно другие слова. «Мой дом там, где ты, Минхо». — Ты — не он, — почему-то тихо прошептал король и снова бросился бежать. Уже почти у самой вершины он почувствовал как что-то изменилось. Магия внутри него стала расти, стремясь заполнить собой каждый уголок его тела. Ещё совсем медленно, но неумолимо. Ли все понял. Юноша уже был у Лунной купели и отдавал свою искру. Через минуту фейри был на вершине. Он сразу же увидел Джисона, стоявшего на коленях, возложившего руки на землю, и от его пальцев расходились широкие золотые круги. Минхо хотел броситься к парню, но его останавливали сильные порывы ветра, которые каждый раз отбрасывали его назад, стоило только сделать шаг. Он отчаянно выкрикивал имя юноши, но ветер уносил звуки, срывающиеся с его губ, в сторону. А потом все резко закончилось. Ветер утих, и последний сияющий круг исчез в земле. Король наконец-то свободно сдвинулся с места и подбежал к Хану как раз в момент, когда тот начал падать. Подхватив его на руки, Ли опустился с ним на землю, бережно, но крепко прижимая юношу к себе. Лицо парня было мертвенно-бледным, а глаза потеряли свой яркий живой блеск, словно он отдал всего себя вместе с искрой. Больше всего Минхо пугало большое пятно крови, красным цветком распустившееся на белой рубашке. Хан был серьезно ранен, но несмотря на это всё-таки решил довести дело до конца. Глупый, глупый человек! Король не замечал, как из глаз хлынули слезы, горячим потоком заструившиеся по щекам. Он исступленно гладил любимое лицо, отчаянно призывая свою магию на помощь. Словно заклинание, он повторял имя Джисона, слетавшее с губ порхающей бабочкой, растворяющейся в ночной тиши. Сквозь пелену слез он не сразу заметил, как Хан едва заметно улыбнулся, а потом прижал дрожащие пальцы к щеке фейри. Карие глаза смотрели с бесконечной любовью смешанной с грустью. — Прости… Единственное произнесённое слово осыпалось серым пеплом в сердце Минхо. Рука парня безвольно упала в траву, а глаза медленно закрылись. На мгновение Ли замер, не понимая что же произошло. — Джисон? Джисон, пожалуйста, очнись! Джисон, я прошу тебя! Король то гладил юношу по лицу, то прижимал к себе, то выкрикивал проклятия, адресованные богам, а потом сразу же возносил в чёрное небо молитву. — Я прошу вас, если вы меня слышите, верните Джисона! Заберите мою жизнь, но только пусть живёт он! Я прошу вас! Прошу! Безутешный фейри не заметил, что поблизости открылся портал, и в сад азалий одна за другой вышли несколько фигур. Его взгляд был устремлен только на бледное лицо Хана. Ли больше не произносил ни слова, истратив все силы на мольбы и проклятия. Словно откуда-то издалека до него донеслись чьи-то слова, а на плечо легла почти невесомая рука. — Минхо, мне очень жаль, но ты должен отпустить его. Король помотал головой, ещё ближе прижав к себе тело Джисона. Жизнь словно потеряла свой единственный смысл. Страдание выжигало внутренности адским огнем, но Ли безропотно его терпел. Его мучила вина, ведь он не смог спасти свою единственную любовь, уберечь Хана от злодейских козней. Над садом азалий пронесся ветер. Он летал между пышных цветов, вбирая в себя пряный аромат, а потом ринулся вниз по Тропе тысячи свечей, чтобы вновь вернуться на вершину Холма, очищенный пламенем. Единым порывом он метнулся к застывшему от горя фейри, закрутился воронкой рядом с ним и через мгновение превратился в прекрасного мужчину с добрыми темными глазами. — Здравствуй, Неблагой король, — раздался низкий глубокий голос неожиданного гостя. Минхо разглядывал черную корону на голове незнакомца; алую мантию, развевающуюся у него за спиной; открытую улыбку, обнажающую десны, и постепенно на него снизошло понимание. Перед ним стоял никто иной как король Ён. Фейри недоверчиво уставился на мужчину, а потом оглянулся назад на Хенджина, желая убедиться, что не один видит неожиданного гостя. Но блондин в полнейшем изумлении таращился на легендарного правителя, забыв закрыть рот. Только сейчас Ли увидел, что рядом с ним стояли и члены Совета, а Вэрэльд обнимал откуда-то взявшуюся Эмилию. Все они пораженно смотрели на Ёна. Король опустился на колени рядом с Минхо и, протянув руку к Джисону, обратился к фейри: — Позволишь? Не совсем понимая, что происходит, Ли тем не менее кивнул. Длинные пальца Ёна прикоснулись ко лбу юноши, рисуя на бледной коже непонятные знаки. — Сегодня вы постарались на славу, — промолвил король, — В Фейрилэнде наконец-то снова царит полная гармония. — Но цена слишком высока, — горько ответил Минхо. — Вовсе нет. Под пальцами Ёна появилось слабое золотистое свечение, и Ли не отрываясь смотрел, как оно становится все больше, обволакивая тело Хана. — Что происходит? Правитель поднялся с колен и по-доброму улыбнулся Минхо, а потом и всем присутствующим на поляне. — Мы возвращаем Джисона к жизни. И в подтверждении его слов юноша вспыхнул золотым светом, как факел горящий в ночи, а потом сияние пропало так же внезапно, как и появилось. Фейри смотрел на парня во все глаза, не позволяя надежде слишком сильно захватить его сердце, чтобы потом горько не разочаровываться. Вот только увидев, как затрепетали ресницы Хана, Ли не удержался и чуть слышно прошептал его имя. Юноша открыл глаза, посмотрел на него, а потом снова закрыл их, ворочаясь в кольце рук короля, чтобы устроиться поудобнее. — Минхо, ночь на дворе, дай нормально поспать, — недовольно пробурчал парень. Фейри настолько опешил, что не смог вымолвить и слова в ответ. Позади него раздался тихий смешок, потом ещё один и ещё, пока вершина холма не утонула в облегчённом хохоте нескольких голосов. Хан снова открыл глаза, совершенно не понимая, что происходит, и только после того, как огляделся вокруг, резко сел, чуть не повалив Ли на землю. — Разве я не…? — парень судорожно сглотнул, не в силах выговорить последние слова. Зато Минхо радостно вскрикнул и сгреб юношу в объятия. — Ты живой, Джисон! Ты и правда живой! Через минуту возле Лунной купели образовалась куча мала, потому что радостные члены Совета и семья Хван присоединились к счастливым объятиям. Все по традиции говорили одновременно, делясь переживаниями и поздравляя Хана с возвращением к жизни. — Может быть вы хотите услышать историю целиком? — раздался низкий голос Ёна. Все тут же повернули головы в его сторону, приходя в себя. Минхо помог подняться юноше, который не совсем твердо держался на ногах, и обвив его талию рукой, крепко прижал к себе. Хан благодарно ему улыбнулся, а потом перевел взгляд на темноволосого мужчину. — Вы король Ён, верно? — Да. Но сейчас речь не обо мне. Я хотел бы поведать вам одну интересную историю. Присаживайтесь, рассказ будет долгим. Он взмахнул рукой и на полянке появились две длинные скамейки с резными спинками. Дождавшись, пока его слушатели рассядутся на свои места, он заложил руки за спину и приступил к повествованию: — Я рад, что вы оказались такими смышлеными и сами догадались о многом. Но я хотел бы прояснить некоторые моменты. Как вы уже знаете, очень много лет назад жил юный бог Бельтайн. Он был братом могущественного Белена и, несмотря на свою молодость, успел снискать уважение и любовь остальных небожителей. Часто спускаясь на землю, чтобы полюбоваться красотой природы, в одну из своих прогулок он познакомился с человеком по имени Самайн. Основную часть этой истории вы знаете из баллады. Они полюбили друг друга, несмотря на то, что принадлежали совершенно разным мирам. Вот только был у двух братьев завистник — бог войны Эзус. Он не только ненавидел Белена и Бельтайна за то, что их любили, а люди возносили им многочисленные молитвы и делали подношения, но и испытывал полное отвращение к смертным. Так в его голове созрел план. Приняв облик Бельтайна он убил Самайна, вот только почему-то не учел, что за это деяние его может настигнуть кара богов. А небожители были разозлены не на шутку. Белен пообещал брату, что лично накажет Эзуса, но того и след простыл. Шли годы, Бельтайн, живший надеждой снова встретиться с Самайном, постепенно отчаивался. Без своего любимого бог совсем зачах и растерял большую часть силы. Тогда он принял решение полностью раствориться в этом мире, расколов остатки своей божественной сущности на сотни сияющих осколков. Он верил, что однажды вновь переродится, готовый к встрече со своим возлюбленным, а искра поможет им воссоединиться. Пролетали столетия, мир менялся, вытесняя людей в другое место. Постепенно в Фейрилэнде остались только волшебные существа, позабыв, что когда-то это место населяли смертные. Забылся и когда-то почитаемый бог Бельтайн, а если его имя где-то мелькало в древних рукописях, считалось, что это всего лишь одно из многих названий Белена. Что же до Эзуса, то он с помощью магии смог спрятать себя от ищущего взора небожителей. Он вынужден был скрываться на земле, но сложное заклинание постепенно высасывало его силы. Без постоянной подпитки своего магического резерва, бог войны мог превратиться в обычного смертного, а это для него было хуже смерти. Однако, злодей смог извернуться и здесь. Он просто убивал могущественных колдунов или правителей, которые всегда наделялись великой силой и забирал их магию себе. Именно он убил Верховного короля Рэйвена и ваших родителей, — Ён окинул сочувствующим взглядом две семьи фейри, — однако из-за этого баланс в Фейрилэнде, хрупкий и так, окончательно был разрушен. Проклятие богов было озвучено друидами, гадавшими на Костях Судьбы. Все было бы совсем плачевно, если бы не предсказание, связанное с искрой. В ту же ночь Эзус, он же Морван, впервые увидел Неблагого короля. Вы представить не можете его удивление, когда он понял, что Минхо — переродившийся Самайн. А значит вполне возможно, что где-то был и Бельтайн. Обманом завладев Цикутой, колдун начал использовать ее в своих целях, разрушая жизнь Ли. Так длилось до тех пор, пока в Фейрилэнде не появился Джисон. Стоило Эзусу один лишь раз на него взглянуть, как он понял, что обещанная богами встреча состоялась. Если бы не искра, которая по предсказанию должна была спасти мир, он с удовольствием убил бы вас обоих, не томясь ожиданием, ведь по прошествии времени, Морван ещё больше возненавидел вас, потому что считал виновными в его лишениях. Вот только никто не знал, что небожители давно вмешались в судьбы этого мира. Предсказание, которое получили друиды в ночь Самайна, было изменено. Оригинальный текст гласил следующее: «В Самайнову ночь чистый сердцем пройдет по Тропе тысячи свечей, чтобы пожертвовать собой, ради спасения целого мира и своей любви. Лишь так в Фейрилэнде наступит желанный покой, а двое влюбленных смогут обрести счастье. Искра бога приведет его навстречу своей судьбе. Она будет концом, она будет началом.» Проклятие могла разрушить только сила вашей любви и ваша жертвенность. Если бы Джисон поддался на уговоры, когда шел по Тропе, если бы захотел вернуться в свой мир и бросить вас на произвол судьбы, естественно ни о каком балансе в Фейрилэнде не могло быть и речи. Если бы Минхо не бросился спасать юношу, если бы посчитал, что для спасения мира жертва парня вполне логична, если бы не готов был в обмен на жизнь Хана отдать свою, то опять-таки Фейрилэнду пришел бы конец. На одной чаше весов лежали многочисленные преступления Эзуса и пороки обитателей этого мира, а на другой находилась ваша чистая любовь друг к другу, а ещё преданная дружба. Только это изменило ход событий. Вы прекрасно справились, хотя даже не знали, что проходите испытание. Благодаря вам Фейрилэнд снова полон магии и здесь воцарит добро и любовь. — Подождите, подождите, — подал голос взволнованный Вэрэльд, пока все остальные приходили в себя от истории, рассказанной Ёном, — Это что же получается? Сначала боги пообещали Бельтайну и Самайну повторную встречу, а потом мало того, что не исполнили свое обещание наказать Эзуса, так ещё и устроили двум влюбленным испытание, вместо того, чтобы просто подарить им спокойное счастье? Ничего себе щедрость! Надеюсь, никто из этих небесных господ не ожидает, что им будут премного благодарны?! — Вэрэльд, пожалуйста, успокойся, — Эмилия дернула разошедшегося дипломата за рукав. — А я спокоен! — вскрикнул фейри и вскочил со скамейки, — Я только совсем немножко возмущен этим отвратительным отношением! И где, на минуточку, сами эти боги? Почему они послали вместо себя нашего же короля, пускай и жившего тысячу лет тому назад? Уверен, что им просто стыдно показываться нам на глаза! И опять-таки, что стало с Эзусом? Опять прошляпили его поимку? Когда Минхо убежал в лес, то колдун практически сразу обернулся вороном и улетел в неизвестном направлении. Мы даже сделать ничего не могли. И что теперь прикажете делать? Сидеть в постоянном напряжении и ждать, что этот подлец снова объявится с очередным коварным планом? Хенджин качая головой, тихо спросил у Неблагого короля: — Ты уверен что не ошибся с выбором дипломата? Мне кажется, сейчас он готов развязать настоящую войну. Да и не с кем-нибудь, а с самими богами. — В его словах существенная доля правды, Хван, — серьезно ответил Ли. — Да уж, пожили мы спокойно. Теперь придется воевать с небожителями, — печально вздохнул Хенджин. — Никто не собирается воевать, — раздался незнакомый уверенный голос. Все присутствующие повернулись к появившемуся рядом с Ёном высокому синеглазому мужчине, чем-то отдаленно напоминавшего Джисона. — А ты ещё кто такой? — не сбавляя оборотов, Вэрэльд задал интересующий всех вопрос. — Я один из тех небесных господ, которые прошляпили поимку Эзуса. Меня зовут Белен. Дипломат сложил руки на груди, гневно сверкая глазами, и ждал, что же будет дальше. — Прошу прощения, что со стороны все выглядит довольно жестоко, но такова была судьба. Даже боги не всегда могут пойти против нее. Что же касается Эзуса, известного здесь как Морван, то сейчас он находится под стражей. Мы поймали его почти сразу же, как он улетел от вас в виде ворона. Видимо, бывший бог слишком увлекся своей местью и растратил силы, поддерживающие его заклинание, которое скрывало его от наших глаз. Великий Дагда уже вынес ему наказание. Сегодня на рассвете Эзус лишится всей магической силы, станет обычным смертным и будет отправлен в мир людей в самую отдаленную тюрьму на пожизненный срок. — Ну хоть какие-то хорошие новости, — пробурчал Вэрэльд. Светловолосый бог не обратил на его слова никакого внимания. Он подошёл к Джисону, тут же вставшему ему навстречу, и молча его разглядывал. Однако, стоило ему протянуть руку к юноше, как его заслонил собой Минхо. — Что тебе от него нужно? — грозно осведомился король. Белен удивлённо посмотрел на него в ответ. Синие глаза сердито сверкнули, когда он опустил свою руку. — Бельтайн был моим братом. — Верно, был. Когда-то очень давно. Вот только Джисон не Бельтайн. И лучше бы всей вашей божественной компании держаться от нас подальше. От вас только одни проблемы. Минхо кипел злобой. Во всем изначально были виноваты боги. Один был завистливым и мстительным негодяем, другие — разнеженными лентяями, которые за тысячи лет не смогли найти преступника и уберечь Джисона от его злодеяний. — Не забывай с кем разговариваешь, Неблагой король! — в голосе Белена звучал металл. — Да уж лучше бы забыл, — гордо вскинув голову заявил Ли. — Мой король прав, — послышался голос дипломата, который тут же встал рядом с Минхо. — Я тоже так считаю, — прозвучал голос Феликса. — И я, — а это уже высказался Чанбин, — Давайте побыстрее закончим и вернёмся в зал, там наверное уже подают десерт. — Чанбин! — тыкнул керуба в бок Ликс. — Так а что? Я ещё даже не ужинал! — Прошу простить нас за несдержанность, — звонким колокольчиком раздался голос принцессы Эмилии, которая вышла вперёд, — Мы слишком многое пережили за эту ночь, поэтому не ведаем, что говорим. На самом деле, все очень ценят то, что сами боги встали на нашу сторону и к тому же поделились подробностями этой истории. Принцесса присела в реверансе перед Беленом и Ёном, почтительно склонив голову. Светловолосый бог подошел к ней и приподнял лицо девушки за подбородок. — Благодарю за вежливые слова, милая. Я рад, что кто-то не растерял хладнокровности в столь непростой ситуации. Особенно лестно, что этим кем-то оказалось столь прелестное создание. Твои глаза сияют ярче всех драгоценных камней мира, а красота лица достойна быть увековеченной на картинах самых лучших художников. Щеки девушки залил яркий румянец от неожиданной похвалы. Она собиралась что-то ответить, но неожиданно рядом с ней оказались Хенджин и Вэрэльд, затолкавшие ее за свои спины. Если бога и удивило их поведение, то виду он не подал. Оглядев разношерстную группу ещё раз, он кивнул своим мыслям и повернулся к Ёну. — Нам пора. — Да, мы и так слишком задержались. — Нравится вам или нет, но боги снова обратили свой взгляд на Фейрилэнд. А значит нам придется уживаться вместе. Мы собираемся частенько появляться в этом мире, дабы напомнить всем о своем существовании. Джисон, — обратился к юноше Белен, — если ты не против, я хотел бы иногда навещать тебя. Как бы там ни было, в тебе теплится частичка моего брата. Я был бы рад с тобой подружиться. Хан хоть и неуверенно, но все же кивнул на предложение бога. Увидев, что парень согласился, Белен хлопнул в ладоши и растворился в воздухе. Ён подошёл поближе к Минхо и Джисону. Серьезно посмотрев на них по очереди, он возложил ладони им на плечи и серьезно сказал: — Я вижу, что мое любимое королевство в надёжных руках. Не прекращайте заботиться о нем и о его жителях, и ваши добрые дела обязательно будут вознаграждены. Ах, да! Благодаря искре, Джисон сможет спокойно жить в этом мире, не старея, как и фейри. Король Ён взял их за руки, и внимательно их осмотрев, продолжил: — Вы связаны красной нитью судьбы, взгляните сами. Ли четко увидел нить, обвязанную вокруг его мизинца, которая другим концом соединялась с мизинцем Хана. — Колесо Судьбы снова совершило оборот, но в этот раз ваша любовь спасла не только вас самих, но и целый мир. Ваши чувства — самое ценное, что может быть во всем белом свете. Берегите друг друга. И после этих слов Ён превратился в проказливый ветер, взъерошивший всем волосы и умчавшийся куда-то ввысь. Над садом азалий повисло недолгое молчание, которое нарушил возмущенный голос Вэрэльда. — Нет, ну вы посмотрите какой ловелас! Да, Хенджин? Ты слышал эти слова? «Твои глаза сияют ярче всех драгоценных камней…» Что за подхалим?! — Он хоть и бог, но слишком уж маслеными глазами смотрел на мою сестру. Пусть только попробует ещё раз рядом с ней появиться! — А может вы позволите мне самой решать, что мне надо? — негодованию принцессы не было предела, — Я не малое дитя, чтобы прятаться за вашими спинами! И прекрасно могу разобраться со всем сама! Без труда создав золотой портал, девушка уже заходила в него, когда ее остановил одновременно заданный двумя фейри вопрос: — Ты куда? — Возвращаюсь на праздник. Мне срочно нужен бокал вина. Через мгновение золотой портал исчез вместе с Эмилией, которая даже не посмотрела напоследок в сторону брата и Вэрэльда. — Предлагаю всем отправиться в Королевский зал, — радостно прощебетала Гэсса, — теперь у нас точно появился повод хорошенько повеселиться. Все без всяких возражений поддержали фею и, переговариваясь, стали заходить в созданный Феликсом портал. Блондин посмотрел на Минхо. — Вы идете? — Мы присоединимся к вам попозже. Азалиевый сад погрузился в тишину. Фейри какое-то время просто стоял и смотрел на то место, где осыпались последние звёзды от портала брата. Наконец, он повернулся к Джисону. Только сейчас он увидел, что после того как Хан вернулся к жизни, с его рубашки пропало красное пятно. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он юношу. — Замечательно. Я даже готов вернуться в Королевский зал. — Я рад, что ты в порядке. Руки фейри сами потянулись к парню, привлекая его к себе. Им больше не нужны были слова, все было понятно и так. Их губы встретились в нежном поцелуе, который залечивал душевные раны, нанесенные этой ночью. Так они и стояли, опьяненные друг другом, освещенные пламенем Тропы тысячи свечей и светом далёких звёзд. Их сильные молодые сердца бились в унисон, создавая мелодию любви. Любви, которая была способна победить любое зло во всех существующих мирах.