«Fear of loss»

Холодно. Слишком холодно даже для глубокой зимы. А она не может контролировать даже собственные эмоции. Она отчаянно пытается подавить дикое желание закричать, но с каждой секундой это становится все труднее. Вот, сейчас все закончится. Нет, она не может потерять ее так скоро. Только не сейчас, пожалуйста! А вокруг слышаться одни и те же окрики, с каждым разом все больнее ударяя в голову. Душегубица. Дьявол. Мучительница. Как только ее не называли при Екатерине. И все они были в чем-то правы, конечно же. Но есть одно, в чем они всегда ошибались. Она не способна любить. В такие моменты Кате хотелось смеяться в голос. Они совсем не знали ее Дашу. Она далеко не бессердечная мучительница, коей ее зовут. По крайней мере, Катерина не чувствует в ней этого. Но есть ли в этом хоть какой-то смысл сейчас? Сейчас, когда жизнь этой женщины в прямом смысле висит на волоске? Она — императрица. Она не может сорваться сейчас. Она должна выдержать эту пытку спокойно. Подобно той, чью голову положила на плаху. Нет, нет, нет! Это не Катя! Катя никогда бы не позволила этому произойти. Какой же бездушной тварью нужно быть, чтобы убить собственную жену? Что с ней происходит? В какой момент наступила точка невозврата, которой она так боялась? Голоса в голове все громче. Словно каждая клеточка тела сжалась в немой мольбе остановиться. Она знает, что это полнейшее безумие. Тогда почему не останавливает? Боится гнева народа? Согласитесь, любой боялся бы. Потеря власти для Катерины — падение, но потерять Дарью означало бы смерть. Она не может это остановить… Палач. И снова крики. Неужто они не могут помолчать хотя бы пару минут? Сейчас каждый звук равносилен удару. Она не смогла бы описать эту боль. Но смогла бы описать страх. Это липкое, мерзкое чувство страха остаться одной. Без нее. Мгновение. Она прикусывает губу, но это не помогает. Из груди вырывается истошный крик, заглушая все вокруг. Она не осознает. Нет, этого не может быть. Кровь алым ручьем стекает с топора, смешиваясь с белыми хлопьями. Все словно замерло. Воздух встал колом. Она позволила ей уйти.

***

Катерина резко приподнялась в постели, чувствуя, как дрожит всем телом. Сердце билось с такой скоростью, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Это снова повторилось. Ее Величество часто страдает от кошмаров, но на этот раз чувствует себя намного хуже обычного. Неудивительно. Глаза бегали из стороны в сторону, ища столь необходимую ей фигуру. Тяжелый ком подкатывал к горлу, перекрывая кислород. – Като? – Она оборачивается на стук каблука. Даша, по своему обыкновению, вышла на балкон, дабы хоть как-то отвлечься от дурных мыслей. Это стало обычным делом за последние несколько лет. Она устроилась на краю кровати, глядя на супругу. Конечно, ей было ясно, в чем тут дело. Екатерина прикусила губу, как бы извиняясь за очередной приступ. Что она может сделать? Именно, что ничего. Льнет ближе, обнимая ее за талию. Утыкается в волосы, чувствуя явный аромат табака вперемешку с дорогим вином. – Я ведь чуть не потеряла тебя тогда… – Шепчет императрица, все еще не до конца придя в себя. А Дарья смеется. Смеется открыто и весело, словно речь идет вовсе не о ее смерти. Она ведь заранее знала, что Катя не осмелится на этот шаг. – Но не потеряла ведь, Фике. – Все с той же ухмылкой отвечает помещица. Холодные руки спускаются ниже, заставляя Катерину сжаться на пару секунд. Она всегда была непредсказуемой. Салтыкова наклоняется вперед, касаясь губами бледной кожи государыни. Она ведь предупреждала, что закон ей не писан. Катя выгибается навстречу, даже не думая сопротивляться такой дерзости со стороны любовницы. Она уже давно свыклась с этой наглостью. Она полюбила эту наглость. И теперь, когда обеим абсолютно плевать на народ, не имеет значения, что было в прошлом. У них есть чертовски красивое настоящее. Им этого достаточно.