***
Той ночью, было решено, что Сонхва и Хонджун вернутся на несколько дней в город.Отдых сорвался, но парни дали обещание самим себе, что как только разберутся со всеми насущными проблемами, свалят из Сеула как минимум на месяц. Сонхва постоянно висел на телефоне, строя планы или обсуждая какие-то вещи, значения которых Хонджун не понимал. Магический мир всё ещё оставался большой загадкой для него, но Сонхва помогал потихоньку разбираться, когда выдавалась свободная минутка. Им предстоял разговор с Ким Джунки, к которому, Хонджун готовился, кажется, как к войне. Сонхва порывался с ним идти, даже хотел уже начать угрожать, но Хонджун припечатал его к месту одним лишь «пожалуйста», произнесённым в полголоса. И все аргументы Пака тут же исчезли из головы. — Только пожалуйста, звони, если что. Сразу же. Я понял, где этот дом, я смогу переместится и забрать тебя оттуда сразу же, — просит Сонхва, смотря в глаза Хонджуну. Он волнуется не меньше мужа. — Всё будет хорошо, Хва-я, — улыбается Хонжджун, целуя Сонхва. — Я просто скажу ему отвалить от нас, чтобы не лез. Не поймёт словами, ну врежу пару раз. Зря что ли он учил меня в детстве обращаться с оружием. — Не геройствуй, Джун-и, — тянет Сонхва, крепко хватаясь за плечи Хонджуна. — Я помню каков Джунки в деле. Он не убил меня лишь потому, что решил понасмехаться надо мной, и пропустил удар. Мы не знаем, что у него в голове. — Он мой отец, Хва, и я сомневаюсь, что он решится в итоге поднять на меня руку. А даже если так, то… — Хонджун неопределённо пожал плечами, — Такова судьба. Ехать почти в пригород, в сектор частных домов, Хонджуну казалось невыносимым. Не из-за душной погоды, не из-за так бесящих пробок или расстояния. Из-за одной лишь мысли, что спустя большое количество времени, ему придётся возвращаться в дом, в котором провёл детство. Сбежавший в семнадцать лет, два года живший у друга, Хонджун даже не думал о том, чтобы пересекаться с отцом и тем более — возвращаться в его дом. Лучше умереть. А теперь что? Сам же едет туда, нервно тарабаня пальцами по рулю. В голове всё ещё вертятся слова Сонхва. Джунки охотник на магов, а Хонджун замужем за магом, которого его отец не смог убить шесть лет назад. Какая интересная, однако, история получается. Хонджун останавливается рядом с нужным зданием, и ещё некоторое время сидит в машине, осматривая окрестности. Внутри зарождается странное чувство, пережимающее горло и не дающее вздохнуть. Киму действительно страшно. Страшно за Сонхва, за себя, и за их будущее. То, что ждёт их впереди, действительно беспокоит Кима. Воспоминания из детства прочно въелись в его мозг, и он слишком хорошо помнит, каким может быть Джунки. Ему всё равно на методы, он готов пойти на всё ради достижения цели. И Хонджун боится, что узнав в Сонхва недобитого когда-то мага, его отец постарается закончится начатое. Парень собирается с духом и наконец покидает авто, захлопывая дверь, пожалуй, сильнее, чем нужно. Машину оставит за пределами участка, чтобы наверняка. Ему крайне не хочется чувствовать себя как в ловушке, но липкое ощущение страха подбирается к сердцу. И это пугает Хонджуна. Он нажимает на кнопку звонка и удивляется, когда буквально спустя несколько секунд, калитка открывается и человек в костюме приглашает жестом его войти. Закрывает за ним калитку и ведёт сквозь участок к дому. Хонджун осматривает всё, на что падает взгляд, пока идёт. Вроде прилично всё, культурно, дорожки камнем вымощены. Но Хонджуну неуютно. Совсем. Его провожают до двери в дом, где уже другой человек пропускает его внутрь, бросив сухое: — Господин ждёт вас, я провожу. Его действительно проводят, хотя строение дома ничуть не изменилось с тех пор, как Хонджун последний раз здесь бывал. Огромная гостиная, кажется, размером с его с Сонхва квартиру, давит на плечи стенами. Хонджуну не хватает воздуха, ему кажется, что стены сжимаются, грозясь прихлопнуть его. В большом кресле с явно дорогой обивкой восседает Ким Джунки с бокалом чего-то явно алкогольного в руках. Он видит сына, небрежно машет рукой человеку, что привёл Джуна и тот удаляется. А Джунки отставляет бокал на столик рядом, жестом приглашая Хонджуна присесть. Молчание, в котором это всё происходит, кажется Хонджуну настолько тяжёлым, что его можно топором рубить. — А ты изменился, — произносит Джунки. — Ночью я тебя не рассмотрел, а последний раз ты здесь был очень давно. — И лучше бы никогда не появлялся, — огрызается в ответ Хонджун, сжимая в руке подлокотник кресла. — Я не горю желанием здесь находится дольше необходимого. Говори, что хотел, и покончим с этим. Джунки хмыкает, и даёт какой-то знак своим людям, что стоят у арки в стене, служащей проходом между помещениями. Один из них уходит, но вскоре возвращается с чем-то в руках. Он протягивает вещицу Хонджуну, но тот странно косится, и Джунки показательно вздыхает. — Этот амулет принадлежал твоей матери. Хонджун бросает неверящий взгляд на отца, но тонкую цепочку в руки берёт. На вид серебро, подвеска в виде маленького кинжала с ярким янтарным камнем в центре. — Этот твой, как его… — Джунки щёлкает пальцами, словно пытается вспомнить имя человека, — муженёк, что б его, точно позабавится с этой вещицей. Я слышал, маги нынче сильны в оборонных заклятиях. Хонджун резко вскидывает голову, смотря на ухмыляющегося отца, чуть резковато хватает кулон, что ему всё ещё протягивали, сжимая вещицу в ладони, что острые грани впивались в кожу. — Расскажи мне всё, чёрт тебя дери, — рычит Хонджун. — Кем была моя мать? Почему я никогда её не видел? Причём тут, блять, мой муж? — Хонджун ждал ответов на свои вопросы. И он надеялся, что это последние тайны в его жизни. Хватит с него. Надоело. Постоянные тайны, новости. Устал. — Мать твоя была магом, — Джунки говорит так спокойно, словно они обсуждали погоду за окном. — Красивая, чтоб её. А когда залетела, выяснилось, что не просто человек она. Я, охотник на магов, не мог позволить себе чтобы это всплыло. Собственно, поэтому до последнего скрывал её в своём доме. А когда родился ты… — старший Ким искривляет губы в ухмылке, — Её организм не выдержал. Так ты остался со мной. Эта побрякушка единственное, что от неё осталось. Но она так помогла мне в моих делах, ты не представляешь. Столько магов я убил, да вот только с этим твоим Сонхва осечка вышла. Слишком сильным оказался. Хонджуну хотелось встать и врезать отцу, да посильнее. Слова больно ранили сердце, ведь мать ему всегда казалась кем-то особенным, даже несмотря на то, что он о ней, по сути, ничего не знал. А теперь, его отец, так легко говорит о смертях магов, что погибли от его рук. Джунки растил из Хонджуна охотника, но тот не стал им. И теперь, благодарит все высшие силы, что он такой, какой есть. Что он не убийца. Что на его руках нет тех отпечатков несмываемой крови, в которой заляпался Джунки. Хонджун никогда не хотел быть похожим на отца. И никогда не захочет. Он резко поднимается, всё ещё сжимая в руках последнее напоминание о матери, хочет было подойти к отцу, но его окружают. Слуги отца направляют на него оружие, и кажется, тому ничуть не жалко сына. Джунки смотрит холодно, поднимается с места сам, однако к Хонджуну не приближается. — Я не стал тебя трогать, когда ты сбежал, хотя в любой момент мог выследить тебя. Не стал вмешиваться, когда нашёл тебя в том парке и ты сказал, что выходишь замуж. Но мне повезло — твой муж так удачно тогда выскользнул из моих рук. Да и кто знал, что именно это отродье окажется магом. Великолепный экземпляр. Остальные охотники выложат круглую сумму, лишь бы нанести такому хотя бы один порез. Джунки всё же подходит ближе, смотрит на сына с насмешкой, и кивает головой куда-то вперёд, указывая на Хонджуна. — Доставай телефон. Эта птичка сама прилетит ко мне в ловушку, — мужчина выжидающе смотрит на Хона, а тот становится белее мела. Нельзя. Нельзя, что бы Сонхва столкнулся с Джунки. Нельзя. Но Джунки торопит. — Быстрее давай. У меня то времени много, но вот у тебя… — слышатся щелчки. — Готов выстрелить в собственного сына? — хмыкает Хонджун, чуть трясущейся рукой доставая гаджет. — А ты ещё хуже, чем я думал. — Ты всего лишь результат случайной связи, и мой самый большой провал. Охотник, не убивающий магов, не может считаться таковым. — Больно надо, — фыркает Хонджун. Откуда в нём смелость на дерзости он не знает, но его торопят, и Хонджун сдаётся. Быстро перебирает пальцами по экрану, печатая слова, и отправляет сообщение, показывая телефон Джунки. — Отлично. Отлично! — тот вскидывает руки, возвращаясь в своё кресло. — Такой экземпляр, и сам ко мне в руки… Уверен, в поселении, что он защищал раньше, полно прекрасных магов. — Хонджун лишь хмурится, садясь обратно под прицелом всё ещё направленных на него пистолетов. Когда Хонджун уехал, Сонхва честно старался не переживать. Выходило из рук вон плохо. Даже позвонивший Феликс тут же просёк, что старший если не в панике, то очень близок к ней. Ли постарался успокоить Сонхва, заверяя, что Хонджун сам сможет о себе позаботиться, и, если что, обязательно предупредит Сонхва, но кажется, Паку это не сильно помогло. Он обещает Феликсу меньше переживать. Про то, что не очень верится, Феликс решает умолчать, когда прощается с Сонхва. Пак изводит себя в нескольких часах ожидания, и подрывается с поразительной скоростью, когда слышит, как на телефон приходит уведомление. Хочет было выдохнуть спокойно, но цепляется за одну деталь в тексте, и его брови сводятся к переносице. Он пытается дозвонится до мужа, но тот, ожидаемо для Сонхва, не отвечает. Глаз меняет цвет на янтарный, и Сонхва исчезает в чёрном огне. — Теневой удар! Это было внезапно. И это было первым, что услышали в воцарившейся тишине люди в гостиной дома Джунки. Хонджун смотрит, как тени людей, стоявших вокруг него, словно оживают. Они нападают на собственных владельцев, отбрасывая тех в разные стороны. А Сонхва тут как тут, подскакивает к Хонджуну, возводя вокруг них защитный купол полупрозрачного чёрного цвета. Хонджун едва улыбается Сонхва, переплетая их пальцы. — Ты знал, что здесь ловушка? — Догадался, — бросает Сонхва, наблюдая за состоянием защиты. — Если тебе есть, что сказать, то говори, Джунки. Я жду. — маг смотрит охотнику в глаза. — Вспомнил-таки. Как шрам, не беспокоит? — охотник поднимается. — Ты угрожал мне и Сонхва, моему единственному сокровищу. И уж не обессудь, но я сделаю всё, чтобы в этом противостоянии, маги вышли победителями, — Хонджун выпрямляется, с вызовом смотря в глаза отцу. — Примкнёшь к ним, и я забуду, что ты мой сын. Умрёшь вместе с этим отродьем дьявола. — Не смей приближаться к нему, Джунки, — Сонхва чуть вздрагивает от стали в голосе мужа. — И тогда не пострадает никто. — Ты… Сукин ты сын… — Будь добр, милый. Вспышка, и они оказываются у себя в квартире. Сонхва отпускает руку Хонджуна, и вновь исчезает, появляясь через несколько минут. — Машина на парковке, никто ничего не видел, — быстро тараторит Сонхва, но Хонджун прерывает его, впиваясь поцелуем в губы, и Сонхва сдаётся. Однако продолжает свою речь, когда его губы отпускают. — Боюсь, что с этого момента, у нас назревает война с Джунки. Ты уверен, что твоя ссора с отцом стоит таких, как я? — Он мне не отец, — Хонджун садится на кровать, ведь очутились они в спальне. — У меня нет больше отца. Если только мать, что была магом, и семья в виде прекрасного мужа с такими чарующими способностями и красивыми янтарными глазами. — Сонхва трясёт головой, отгоняя непрошенное смущение и возвращая обычный цвет глаз, а Хонджун доволен произведённым на мужа эффектом. — Как ты догадался о ловушке? — Всё просто, — пожимает Сонхва плечами. — Ты никогда не зовёшь меня «Сонхва-хён». Что бы такое произошло, должно произойти что-то ну очень нехорошее. — Кстати о хорошем и не очень, — Хонджун протягивает Сонхва амулет, что отдал Джунки. — Знаешь такой? — Подвеска. Прикольная. Камень похож на зачарованный, — Сонхва едва касается пальцем камня в подвеске. — А нет, просто камушек. Это просто подвеска, Джун-и. Ничего магического я в ней не вижу и не чувствую. — Ну и хорошо, — выдыхает Хонджун, а после, на вопросительный взгляд Сонхва, спешит объяснить. — Хватит с меня открытий. — И то верно, — соглашается Пак. — Так… Что будем делать? — Как ты не знаю, а планирую свалить отсюда на пару недель, — выдыхает Хонджун. — К тому же у нас все вещи в деревне остались, всё равно возвращаться придётся. Да и в поход с остальными мы так и не сходили. — Поражаюсь твоему оптимизму, — Сонхва поворачивает голову, следя за Хонджуном взглядом. — Но в каком-то случае, в деревне будет проще. Мы будем под защитой барьера. Он слишком сложен даже для Джунки. — Ну вот и славно. Только попетлять конечно придётся. На всякий случай. Но думаю, это ничего страшного, — Хонджун смотрит на мужа, на что тот качает головой. — Поехали тогда сейчас. Чем раньше выедем, тем лучше. — Минут через двадцать, я закончу тут, что начал, — Сонхва чуть улыбается, и Хонджун кивает. Ким садится в гостиной, иногда поднимая взгляд и наблюдая, как Сонхва ходит по квартире с какими-то вещами в руках, тряпкой и моющим средством. Это было одной странной привычкой Сонхва. Он убирался постоянно. И везде. Хонджун несдержанно хихикает, а Сонхва заглядывает в гостиную в попытке понять, что же такого смешного там произошло. — Просто вспомнил, как ты к нам в группу только перевёлся. Когда в первый же день, войдя в аудиторию, начал наводить там порядок, — Хонджун ярко улыбнулся Сонхва, и тот не смог не повторить. — Ну потому что у вас там был настоящий свинарник! — кричит он уже из другой комнаты. — Так считал только ты, милый! — Хонджун откидывает голова на спинку дивана, прикрывая глаза. Он слышит, как Сонхва тихонько бубнит себе под нос, и в душе разливается приятное тепло. Пока они вместе, они точно справятся со всеми неприятностями. Хонджун верил в это.***
Возвращение в деревню было долгожданным и для Хонджуна, и для Сонхва. Это означало хоть какое-то спокойствие, что они смогут хотя бы чуть-чуть расслабиться. Сонхва объяснил по дороге, что тот купол, что они возвели ещё в самую первую ночь, скрывает деревню от чужаков, и те попросту не видят её. А жители внутри могут не боятся быть убитыми охотниками. Хонджун первым делом отнёс амулет, что отдал ему Джунки, к Феликсу. Тот упорно рассматривал его, в руках вертел, а после, на его пальцах заиграли световые лучи. Ли направил их на амулет, словно просвечивая его. — Самый обычный, без примеси чего-бы то ни было. Раньше мог быть зачарован, но это раньше. Сейчас это просто обычная побрякушка, — вынес вердикт Феликс. — Спасибо, — Хонджун убрал вещицу в карман, на что Феликс удивлённо посмотрел на него. — Я думал ты его носить будешь. Сонхва писал, что это от твоей матери. — Знаешь, я не хочу иметь ничего общего с той семьёй. Рука не поднимется от него избавиться, но и носить его я не хочу, — Хонджун перевёл взгляд в окно домика. — Слишком много плохого мне принесла эта семейка. — Вот ты где, — в открытое окно заглядывает Сонхва, — Привет, Ликс-и. Джун-и, как закончишь, тебя там Минги всё искал. — Иду, — Хонджун ещё раз благодарит Феликса перед тем, как покинуть домик пары, а после, урвав свой законный поцелуй от Сонхва, направляется уже к домику Минги и Юнхо. Они живут в поселении около полутора недель, и Хонджун чувствует себя как дома. Действительно, как дома. Люди вокруг не кажутся странными, не прячут своих сил. Ким усмехается в мыслях, когда вспоминает, как по первой на любое проявление магии кем-то из деревни открывал в изумлении рот. Сегодня ночью, ему обещали показать некоторые очень красивые магические причуды. Было решено, что ещё одна попытка сходить на ночь в лес никому не навредит. Только теперь по-настоящему, так, как это должно было быть ещё в первый раз. И Хонджун с нетерпением ждал этого момента. — Готов? — спрашивает Сонхва, когда Хонджун спускается к нему на первый этаж. — В этот раз я не просплю всё, — Сонхва бурчит про несправедливость и что он хотел как лучше, но Хонджун оставляет быстрый поцелуй на щеке парня. — Расслабься, я не злюсь. Но в этот раз не надо усыплять меня, если что-то пойдёт не так. — А ты каркай больше, — Сонхва берёт сумку с палаткой, и первым выходит из дома, дожидаясь, пока Хонджун погасит свет и присоединится к нему на улице. Раздаётся небольшой шум где-то в небе, и Хонджун задирает голову, успевая заметить исчезающие волны магии, очерчивающие контур барьера над ним. — Кто-то просто наткнулся на барьер. Животное или человек, не несущие никакой опасности, — Юнхо остановился рядом с другом. — Стандартная вещь, ведь мы окружены лесами. — А как вы различаете, что это безобидное существо? — Если бы кто-то пытался целенаправленно проделать брешь, то во-первых: мы бы это увидели, а во-вторых: мы бы это почувствовали. Этот купол создан всеми нами, и со всеми нами связан. Этакая система сигнализации, — а это был уже Уён. — Привет, Хва-хён. — Виделись уже, — кивает Сонхва. — А вы чего одни? — Ёсан и Минхо присоединяться позже, уже на полянке. Убежали куда-то за каким-то растением, которое, цитирую: «Эта падла зацвела наконец-то, пошли быстрее, ещё десяток лет ждать не хочу», — Чонхо развёл руки, словно говоря «не спрашивай, сам не понял». — Лекари они и в Африке лекари, — выдохнул Хёнджин. — Но именно к ним тебе ходить за магическим лечением, так что молись, что бы они этого не слышали, — замечает Чан. — Если конечно жить хочешь. Под короткие смешки остальных, парни направляются по дорожкам к тропинке в лес, которую Хонджун не помнил. Как ему объяснили, они пойдут в другое место, чуть подальше от деревни, но не менее красивое. А Ким и не сомневался, что ему понравится. Держать за руку любимого человека, слышать его голос и наблюдать, как Феликс создаёт несколько световых сфер, что парили над ними, освещая дорогу мягким светом. — Я маг света, — Феликс оборачивается к Хонджуну, — Я могу как ослепить врага, так и осветить дорогу. Могу творить что хочу с солнечными лучами, с лунными лучиками тоже, — Ли быстро оглядывается, но не находит искомого объекта. — На полянке, куда мы идём, всегда много лучей луны. Если хочешь — покажу. — и парень мило улыбается. — Было бы интересно. Мне вообще интересно послушать, и увидеть, наверно, чуть больше о ваших способностях, — Ким неловко улыбается. — Если можно. Хва конечно рассказывал, но в общих чертах. — Можно конечно! — отзывается идущий впереди всех Уён, и видимо, слышащий далеко вокруг себя. Хонджун слышит, как Сонхва низко смеётся, и сам улыбается. Он действительно походит на ребёнка, которому всё интересно. Но это не считается зазорным здесь. Эти люди невероятны. И готовы поделиться знаниями о собственных силах. Это привлекает Хонджуна, и он то и дело делает какие-то пометки в телефоне. — Что пишешь? — Сонхва заглядывает в телефон, но ничего не понимает в обрывках фраз и каких-то сокращённых словах. — Записываю идею. Я не просто так взял с собой ноутбук, — Хонджун видит недовольное лицо Сонхва и обезоруживающе улыбается. — Да, я взял его с собой. Но не зря. У меня такая идея для нового трека, тебе должно понравиться. — Сонхва лишь качает снисходительно головой. — Головы бережём, — раздаётся внезапно от Юнхо, и глаза парня сверкают своим магическим цветом во тьме. Несколько крупных веток поднимаются над их головой, пропуская магов, оборотней и человека, а после, смыкаются за их спинами вновь. Хонджуну интересно всё. Он смотрит то на одного, то на другого, когда маги начинают разбивать лагерь. Вещи летают, палатки ставятся, Сан маленькой искрой с пальцев разжигает костёр, к которому тут же пристраивается Хон. И почему-то оборотни, не участвующие в общей работе. — Они нас не пускают, — буркает Минги. — Да, потому что вы начинаете ставить палатки, у вас ничего не получается, вы беситесь, и всё ломаете в итоге, — отзывается Юнхо. — Кроме Чонхо, он молодец. — Да почему! — на фоне дружного воя Минги и Чана, слышится смех магов, Чонхо, и ещё два, из леса. Вернулись Ёсан и Минхо, присоединившиеся к сидящим рядом с костром. Благодаря магии, палатки были установлены намного быстрее, чем в прошлый раз. И Хонджун, предвкушая интересные истории, сел по-турецки, привалившись к Сонхва, не давая тому толком заняться приготовлением еды. Из-за этого, пища стала обязанностью Минхо, который довольно оперативно с ней разобрался и поставил на огонь, положив на камни, что поставил сюда сам же. — Хонджун попросил нас рассказать немного о наших силах, — объяснил Сан отсутствующим ранее лекарям, когда те столкнулись с заинтересованностью Хонджуна. Ёсан и Минхо понимающе улыбнулись. — Я начну наверно, и пойдём по порядку, пока готовится еда. — Чхве немного поёрзал на месте, — Я маг огня. Это одна из самых буйных и непокорных стихий. Хуже разве что только тьма в первозданном её виде, коей у нас владеет Сонхва, — Сонхва на брошенный многозначительный взгляд никак не отреагировал. — Огонь может не только сжигать всё вокруг, но может подарить свет и тепло нуждающимся. И может сотворить красоту, если правильно его направить. — глаза Сана вспыхивают, подобно огню перед ним, и несколько всполохов над костром принимают очертания неизвестных Хонджуну цветов и птицы, расправившей крылья. — Ну и из-за того, что в моей крови намешано чёрти что, я могу через огонь видеть прошлое и будущее, предсказывать какие-то события. Уён передаёт эстафету далее сидящему Чонхо, говоря, что пока что хочет просто послушать других. Остальные же на это просто вздыхают, видя такие знакомые огоньки азарта в глазах Чона. — Я оборотень. Не в обычном его представлении людьми, так как обращаюсь в ворона, но и не просто оборотень. Со стороны матери был маг тьмы, и несколько заклинаний у меня получаются, — Чонхо раскрывает ладонь, над которой возникает чёрная сфера, однако быстро исчезнувшая. — Мне всё-таки привычней пользоваться способностями оборотня: я могу как просто вести наблюдение за чем-то или кем-то, так как ну мало ли ворон в городах или на природе. Могу с помощью Сонхва или Уёна, тёмных магов, показывать напрямую то, что вижу я в облике птицы. И так же, как и Минги, Чан и Хёнджин лучше чувствую своего меченного, коим является Ёсан. — А вот это было необязательно, — буркает Кан, но Хонджун замечает, как они держатся за руки, и считает это милым. — Я целитель, а также маг природы. Именно в обширном её понимании. Растения, земля, деревья, камни… Всё, что связано с флорой нашей планеты. Многие считают, что это слабая магия, но кто сказал, что природа не может быть опасна? Вот и я не знаю. — Ёсан хитро улыбается, когда смотрит на Хонджуна. Тот смутно припоминает список ядовитых растений и обещает себе смотреть внимательней в еду, если вдруг ему что-то будет давать Кан. А того, кажется, забавляет реакция на собственные слова. — Не бойся, Хонджун. Я не нападаю на друзей. Как и все тут сидящие. — Мне всё ещё иногда трудно поверить, что я действительно общаюсь с самыми настоящими магами и оборотнями. Да что общаюсь, я замужем за таким. Это удивительно, — признаётся Хонджун. — Поверь, это ещё не все чудеса магической части нашего мира, — улыбается Сонхва, кладя голову Хонджуну на плечо и чувствуя, как тот гладит его по спине. После Ёсана сидят Юнхо и Минги, и Хонджун, уже знавший про способности обоих, всё равно внимательно смотрит на мага, пока оборотень тихо смеётся. — Магия воды и воздуха… Я уже показал часть способностей тогда, в студии. Это вода, и в основном это манипуляция её состоянием. А вот воздух — невидимая, но важная часть жизни в мире. И манипуляции с ним должны быть аккуратными. Иначе маг рискует нечаянно задействовать тот воздух, которым дышит сам. Вихри всякие, ветер, смерчи, ураганы, просто снести кого-то с ног и направить потоки так, чтобы было не жарко. Спектр применения почти любой магии огромен, от совершенно безобидных заклинаний до уничтожения одним взмахом руки. Особенно это относится к тёмным магам. — Вот поэтому я рад, что родился оборотнем, — хмыкает Минги. — Обострённое зрение и слух, как и у всех оборотней, чуть лучше обоняние. Чувство меченного, ну и способность обращения в волка. — Оборотни — одни из тех существ, о которых люди в своих сказках писали почти всю правду, — хмыкает Хёнджин. — Разве что теперь мы спокойно можем гулять под луной. — Раньше, — продолжает Чан, — стоило только нам нос сунуть под лунный свет — всё. Обращались в безмозглую тварь, готовую убивать всё что движется в его сторону. В одном случае. В другом же нами можно было управлять через этот свет, если знать нужное заклинание. Потом как-то от этого избавились, но не полностью. — Так что иногда, во время особого периода, мы можем стать несколько нервными, скалится, рычать даже будучи человеком и лезть драться по любому поводу, — заканчивает Минги. — Минхо, прошу. — Спасибо, — смеётся тот. — Так вот, я тоже целитель, и я маг земли. Почва, камни всякие там. Всё что у нас под ногами и не только. Возвести скалы, разрушить их. Многое можно сделать, управляя просто тем, по чему каждый из нас ходит каждый день. — А вот кстати, — Хонджун встрепенулся. — Вот у вас в поселении два целителя. Вы в город вообще в больницы, к примеру, не ездите? — Ездим, — Минхо качает головой. — Просто если вдруг повреждение или заболевание связано с магией, то мы помогаем своими силами. И не всё можно вылечить с помощью магии. Мы не профессиональные целители, как в древних поселениях магов, самоучки скорее. Так что не всё способны вылечить, и помощь квалифицированных врачей нам точно так же необходима, как и обычным людям. После Минхо сидели Чан и Хёнджин с Феликсом, но так как первые два являлись оборотнями, а Ли уже по дороге немного рассказал о магии света, коей пользовался, право голоса перешло к Сонхва и Уёну. — В детстве, — говорит вдруг Хонджун, — мы считали, что магия — это чудеса и красивая картинка с фокусами. Но вы говорите не только о красоте, но и ещё и смертоносности ваших сил. Как две стороны медали. — У всего есть чёрная и белая сторона, — выдыхает Сонхва. — У чего-то больше одного, у чего-то другого. — На самом деле, какими бы буйными не были наши стихии, опаснее всех нас вместе взятых — Уён и Сонхва, — произносит Юнхо. — Точно, — поддерживают остальные, — Самые непредсказуемые в использовании и по своей природе — хаос и тьма, — поясняет Ёсан. — Всегда знал, что ты у меня невероятный, — Хонджун никогда не устанет говорить комплименты Сонхва, заставляя того смущаться и прятать глаза. Но для Хона, Сонхва — самый красивый человек на свете. Или маг. Какая разница. — Магия хаоса подобна своему названию, она непостоянна, вечно изменяющаяся, никогда не находящаяся в порядке. И в этой непостоянности я и нахожу её красоту. Она сбивает с пути мысли, человека, магию, да что угодно, погружает в такую неразбериху, что лучше умереть, чем выбраться. Долгие годы детей, что показывали предрасположенность к магии хаоса, просто-напросто убивали, — хмыкает Уён, раскрывая ладонь. Чёрный маленький магический вихрь принял форму цветка, пламени, гордой птицы и даже дракона, кажется, изменяясь каждую секунду, пока Уён не схлопнул его в руке. — Мне повезло. Мои родители верили, что даже такой силой можно управлять. Жаль только, что они не увидели, кем я смог стать. — Уён замолкает, чувствуя руку Сана на плече, и лицо его яснеет, являя собравшимся лёгкую улыбку. И от былой серьёзности почти не остаётся следа. — Хва-хён, твой черёд. — Хм… основные мои силы — это тьма, энергия, пространство. Последнее в основном чисто в перемещениях, и развито достаточно слабо. Как и энергия. Этими магиями я почти не пользуюсь, и неверно, уже глупо говорить, что ими владею, — неловко потирает затылок Сонхва. — Старший маг поселения немного ослабел, и основной моей силой осталась тьма. Для каждого она принимает свою форму, являя страхи, спрятанные в самых глубинах души человеческой и не только, — продолжает Хва, нежась в объятиях Хонджуна. — Но в тьме есть и свои плюсы. В ней можно спрятаться от всего мира. Только ты и твои силы. Удобно, знаешь ли. Я планировал так сделать, если бы ты не принял меня. Хонджун молчит, смотрит на Сонхва и прижимается губами к его виску, оставляя лёгкое касание на коже. Пак прикрывает глаза, ластясь котом. — Ну вас, — отмахивает Минхо, а сам ближе к Чану, кажется, наклоняется. Отношения этих двоих всегда были загадкой для остального поселения. Хонджун усмехается. Они живут здесь достаточно, чтобы Ким понял некоторые основные привычки каждого из жителей. К примеру, отношения Минхо и Чана. В один момент, первый ругается и ворчит, а в другой сам же лезет целоваться. Это было нормально. То, что Уён мог быть серьёзным, когда было нужно Хонджун тоже понял. Чон действительно был смышлёным и очень сильным, и его весёлый и громкий нрав совсем не означал что парень улыбается семь дней в неделю двадцать четыре часа в сутки. Нет. Просто у него было такое отношение к жизни — он смотрел на неё открыто, относясь ко всему чуть более просто. Задумчивый Сан, часто смотрящий не в наше время, дополнял его своим спокойным характером. Хонджуну нравилось иногда наблюдать за их взаимодействиями. Юнхо и Минги, Ёсан и Чонхо — эти две пары были, пожалуй, самыми спокойными в поселении, не считая, конечно, самих Хонджуна и Сонхва. Два мага и два оборотня частенько собирались своей маленькой компанией, были неким голосом разума и спокойствия всея деревни. После Сонхва, как подумалось Джуну. Хёнджина и Феликса было сложно как-то охарактеризовать. Сначала Феликс шутит над Хёнджином, потом лезет обниматься, чтобы после вновь подколоть. Киму показалось что их отношения очень странные, и непонятные. Но увидел, с какой любовью в глазах смотрят они друг на друга, как трепетно относятся к партнёру, и все сомнения пропали. У них просто своя любовь. Вот и сейчас, Феликс, возмущённо подскочивший из-за какого-то слова Хёнджина, накинулся на него, забираясь пальцами под футболку и принимаясь щекотать. А Хёнджин времени даром не терял. Когда надоело, просто скрестил ноги за спиной Феликса, прижал его к себе и перекатился, с лёгкой белой вспышкой обращаясь в волка. Массивное тело оборотня возвышалось над магом света, из-за чего тот, извиваясь червяком, пытался выбраться. — Ну Джин-и, — протянул Феликс, высоко поднимая голову, чтобы заглянуть оборотню в глаза. — Отпусти-и, — вместо ответа, Феликс получает мокрый язык, прошедшийся по лицу. — А он его не придавит случайно? — спрашивает Хонджун. Оборотни не такие большие, около двух-двух с половиной метров, по крайней мере Хёнджин. Но по сравнению с ним Феликс выглядел действительно крошечным. — Хёнджин полностью себя контролирует, и ни за что не причинит боль своему меченному, — заверил Кима Бан Чан. Волк перекатывается на спину, вновь обращаясь человеком, и уже довольный Хёнджин сидит напротив Феликса, улыбаясь чеширским котом. — Типичные Хёнликсы, — смеётся Сан, и остальные подхватывают. Ёсан внезапно дёрнулся, посмотрел на Минхо, и кивнул ему. Минхо нахмурился, и его глаза стали тёмно-зелёными. Ёсан бросил ярко-изумрудный взгляд на Сонхва, а после, вместе с Минхо начал оглядываться. — Ваши глаза, — Хонджун, кажется, не заметил напряжённости целителей, увлечённый разглядыванием Сана, что покзывал чудеса управления огнём. — Почему они так кардинально меняют цвет? Даже у Минхо вон тёмно-зелёные, но при этом такие яркие, что на обычные не тянут. — Особенность анатомии, — пожимает плечами Сонхва. — На самом деле, даже я не знаю толком. Просто вот такой эффект — пользуешься магией и выдаёшь себя глазами всему миру. — Это как преподнести себя на блюдечке охотникам с фразой: «Я маг, убивайте меня», — Уён поджимает губы. — Не самая полезная вещь. — Зато, они очень красивые, — Сан прижимает парня к себе. И Хонджун закивал, в подтверждении его словам. — Сонхва, мы чувствуем вокруг что-то неладное, — Ёсан нервно оглядывается и смотрит на Минхо. Тот разделял его нервозность. — Что именно? — Я не понимаю, — Ёсан качает головой. — Но природа неспокойна. Что-то надвигается, — Минхо поднялся, подходя к дереву рядом с ним и кладя руку на его кору. Ладонь охватило тёмно-зелёное мерцание, и парень сосредоточился. Но по разочарованному вздоху стало ясно, что найти или определить источник внезапно опасности он не смог. — Может вы просто параноите? — спрашивает Хёнджин. — Нет, просто так не может быть, — Минхо вернулся на своё место. — Что-то здесь есть. Мы с Ёсаном чувствуем это. — Ну тогда, давайте успокоим вашу чуйку, — Сонхва вытянул руку, и на возникшую белую сферу Хонджун смотрел как на чудо света, хотя небольшие проявления магии он уже видел не раз. Всё равно каждый раз как первый. Он наблюдал, как глаза всех сидящих меняют свой цвет, и как разноцветные заклинания объединяются в одно над рукой его мужа. Смотрит, как Сонхва направляет его наверх лёгким взмахом, и как над полянкой раскрывается купол, исчезающий на глазах и становящийся невидимым. — Вот так и создаются сильные барьеры, — хмыкает Юнхо. — Сами по себе мы тоже можем создавать защитные купола, но вот такие объединённые защищают лучше всего. Именно такой и защищает наше поселение. Ну и сейчас, видимо будет успокаивать наших лекарей. — Да не параноики мы! — возмутился Ёсан, взмахивая руками и случайно попадая по плечу Чонхо. Тот достаточно быстро остужает пыл возлюбленного, обнимая его. Но Кан продолжает возмущаться, — Когда Сан со своими предсказаниями наводит шума, никто блин не возмущается, а как мы сказали, что чувствуем неладное, так сразу параноики. Где справедливость? — Мои предсказания не всегда точные, — пожимает плечами Сан. — И все вроде как не несут угрозы жизням. За исключением нескольких, наверно. И кстати одно из них сейчас меня напрягает больше всего. — Какое именно? — Сын мага и охотника, что не должен был являться на свет, унёс за собой жизнь матери, но явил собой её силу и волю. Воспитанный в строгости отца, обученный делу охотников, но не ставший им, примкнёт к магам. Ещё тогда, в первое появление Хонджуна здесь, я видел наши посиделки у костра, и как позже нас окружали какие-то люди. И Хонджун узнал их тогда. — Ну, сын мага и охотника у нас есть, — Минги смотрит на Хонджуна. — Посиделки у костра тоже. Беспокойство Ёсана и Минхо приплюсовать к новостям об охотниках в соседних деревнях и получается комбо. — Давайте не будем паниковать раньше времени, — Сонхва смотрит одновременно на всех и ни на кого. — Закроем пока что тему опасности и предчувствий. Просто если что, быстро уйдём отсюда в поселение. — Если успеете! Магические волны растекаются по барьеру от врезавшегося в него метательного ножа. И предназначался он явно сидящему спиной к этому месту Хёнджину. Хван вскакивает, оборачиваясь. Из его рта вырывается тихое рычание, а звериные глаза мечутся от дерева к дереву. — Я их вижу. Много, за деревьями. Это охотники, — Хёнджин подходит к барьеру ближе. — Покажитесь, трусливые псы! — Псы? Кто ещё из нас пёс, — Хёнджин инстинктивно прикрывает голову руками, когда несколько пуль врезаются в барьер перед ним. — Чёрт, откуда, — Сонхва подскакивает, а после, резко оборачивается на Хонджуна, поднявшегося следом. — Даже не думай, — серьёзно заявляет Ким. — Только попробуй отослать меня опять в поселение. — Но Джун-и… — Нет, Хва. Я буду с вами. Пора мне вспомнить всё, чему учил Джунки, и направить это против него, — серьёзно говорит Хонджун. — К тому же… Он вытаскивает из кармана нечто, что со слабой светлой вспышкой превращается в оружие в его руках. Сонхва бросает взгляд на Феликса, но тот увлечён вглядыванием во тьму и не замечает этого. — Феликс помог мне его создать, а я смогу защитить вас. Я хочу помочь, Хва-я, — Хонджун звучит мягче, чем планировал. Но кажется, Сонхва сдаётся. — Пожалуйста, позволь мне защитить дорогое мне. Хонджун дёргается, когда в барьер рядом прилетает ещё один метательный нож, а глаз Сонхва вспыхивает янтарным. Пак дёргает Хонджуна на себя, а сам пытается найти атакующих в тени деревьев. Но не может. Хонджун же всматривается в нож, что лежит теперь на земле, и его глаза расширяются. — Это Джунки! Жители деревни собираются рядом с Сонхва. Они не смогут вечно прятаться под барьером, а если исчезнуть сейчас — велика вероятность, что Джунки найдёт поселение. Они не могут отступать сейчас. Но могут дать бой. Их глаза горят магией, от оборотней слышно рычание и то и дело слышится слабое стрекотание молний — они сдерживают обращение. Сонхва окидывает взглядом каждого. — Давайте не дадим этим уродам попасть в наш дом. Вот и всё. С громким хлопком взрывается купол, до этого защищающий их. Палатки летят куда-то в стороны, слышится человеческий крик и волчий вой. Огонь, тихо горевший до этого в подготовленном для него месте, тухнет, но тут вспыхивает в руках Сана. И из-за деревьев показываются охотники. Хонджуну кажется, что он слышит, как будто звон стекла, разбитого вдребезги одним точным ударом. Но мимо него проносится Чан, кидаясь с другими волками в чащу. Выстрелы, и на поляну вылетает несколько охотников с прокушенными конечностями. — Зря ты связался с нами, Джунки, — цедит Сонхва, и его ладони окутывает магия, смотря на подходящего к нему, но слишком спокойного главаря банды. — Уводи своих охотников, и все останутся живы. — Помнится в прошлый раз ты мне говорил тоже самое, — тянет охотник. — Тогда ты знатно потрепал мои ряды. И я оставил тебе этот шрам… — мужчина тянется к небольшому кинжалу, висящему на поясе, и Сонхва напрягается. Знает, что раны, оставленные этим оружием, заживают крайне плохо. — В этот раз, я закончу начатое! Хонджун едва успевает уклонится от собственного противника, когда замечает, как атакуют его мужа. Клинок в руке лежит как влитой, благодаря Феликсу, а навыки боя, вбитые в голову ребёнку отцом-охотником, всплывают по мере действия. Ким не хочет убивать, не хочет воевать с кем-то, но ему приходится. Он должен защитить себя. — Да что б вас! Земля дрожит, и толстые корни прорываются сквозь почву. Они затрудняют продвижение охотников, связывают их, отбрасывают. Ёсан зарывается пальцами в землю, поддерживая их, пока Чонхо прикрывает его спину. Природа сильна, Кан может справиться, но почему-то не выходит. Раздражение приводит к тому, что он лишь больше сил использует, стараясь свести передвижения охотников на минимум, но те с завидным упорством перерубают его корни. И в итоге, парень сдаётся. Его ладони перестают мерцать, он тяжело дышит, не в силах восстановить дыхание. Чонхо подхватывает его, поднимает одной рукой, другой сдерживая натиск охотника перед ним. — Что-то изменилось, — хрипит Ёсан, — Я не понимаю. Почему мы бьёмся, а магия не имеет никакого эффекта на них. Посмотри, им словно плевать. — Может это мы отвыкли? — Феликса отбрасывает, и проехавшись по земле, парень хватается рукой за почву, тормозя не только ногами. — Что-то как-то я не то чувствую. — Мы же ничего не упускаем? Да? — Уён вертит головой, находя нужного человека. — Поток хаоса! Мощная волна магии разлетелась по поляне, но что-то почувствовавший Уён бежит к Сонхва, отправляя в полёт какого-то охотника. Тот оказывается не предрасположенный к путешествиям по воздуху, и почему-то слишком быстро вернулся. — Издеваешься что ли?! — Поток пламени! Уён слышит голос Сана, пригибается и откатывается в сторону, оборачиваясь. Чхве смотрит широкими глазами, и его руки тяжело опускаются, когда он осознаёт, что Уён в порядке. Чон подхватывает его под руку, они сталкиваются спинами, прикрывая друг друга. Это была самая лучшая тактика — чувствуя друг друга, на душе спокойней. Не отвлекаешься на дорогого человека. Чего не скажешь о Сонхва. Хонджун изначально бросился в самую гущу, пытаясь пробиться к отцу. Он хотел помочь Сонхва, которого теснил старший Ким, не давая отвлекаться и хотя бы попытаться помочь остальным. Подчинённые отца не давали прохода, набрасываясь по несколько человек за раз. — Ликс! — Давай! — Солнечные вспышки! Сферы светлой магии, охваченные огнём, от совместного заклинания Сана и Феликса, поражали охотников, исчезая с хлопками при контакте с телом врага. Хонджун отшатывается, когда одна такая сфера взрывается рядом с ним. Смотрит на поверженного охотника, и блеск одной интересной вещицы отпечатывается в мозгу. Воспоминания просачиваются из глубин сознания, Хонджун быстро соображает, пытаясь понять, что же он видел. Пока охотник не поднялся на ноги, парень кидается на него, наваливаясь сверху. Низковатый для охотника, он был слабее их, и пытаясь удержать мужчину на земле, приставляет оружие к его горлу. Тот же даром времени не теряет, отшвыривает от себя Хонджуна как какого-то щенка. Но тому хватило этих нескольких секунд. В руке болтается какая-то цепочка, что Хонджуну удалось сорвать с охотника. Тот видит вещь у противника и бросается в новую атаку, но Хон уклоняется. Ближайшим магом оказался Юнхо, и Хонджун, ударом в грудь, отталкивает от друга охотника. — Я не понимаю, что с ними, — Юнхо тяжело дышит. — Магия словно не действует на них. — Попробуй вот на этом, — противник Хонджуна догоняет их, но оказывается вновь повален на землю. — В сторону! — Хонджун откатывается по траве, а Юнхо потоком бледно-голубой магии замораживает охотника, сжимает кулаки и направляет ещё одну сферу. Магический лёд разлетается на кусочки, исчезая вместе с телом внутри него. — Дело в этих штуках, — Хонджун кидает другу подвеску, что добыл ранее. — Её надо показать Феликсу. Теперь, перед Юнхо стояла задача пробраться к Феликсу. Он покрывает землю перед собой льдом, скользит по нему, словно на коньках, сбивая охотников на пути мелкими заклинаниями, но падает, когда у одного из них получается сбить его с ног. — Я не знаю, что с ними делать. Они не восприимчивы к магии! — Юнхо замечает на Феликсе несколько глубоких царапин. Первые травмы, которых бы так хотелось избежать. Он не знает, что с остальными, не знает, насколько они целые. Вспышки магии и крики слышны тут и там, заклинания летят во все стороны, но не имеют никакого толка. Это пугает парня. — Посмотри на это! Юнхо кидает Феликсу подвеску, вскакивая на ноги и отражая несколько ударов. Рядом с ним откуда-то выпрыгивает волк, а за ним и второй. Шерсть вокруг пастей окрасилась кровью. Они точно смогли ранить кого-то. Или же расправится с каким-то охотником. — Это защитные амулеты! — кричит Феликс. — Вот почему они не восприимчивы к магии! Хотите победить — срывайте их! — Понял! Вновь дрожь земли, и камни под ногами словно оживают. Схватывают нескольких охотников перед Минхо, сдавливая тисками, пока тот срывает один за другим все три подвески. — Исчезни, падла! Это был уже Уён. Несколько всполохов фиолетового огня, ужасные крики, и охотники исчезают. У магов словно второе дыхание открывается. Они кидаются с новыми силами, но и охотники прекрасно понимают, что теперь их секрет раскрыт, и набрасываются с двойной яростью, не давая подобраться к оберегающим их подвескам. Не дают магам очнуться, и всё ещё не воспринимают их заклинания должным образом. Сонхва пытается отбиться от атак Джунки, но если раньше тот был один, то сейчас к нему присоединились ещё несколько человек, помогающих лидеру. И теснящих Сонхва, что посылает заклинания одно за другим. Пак зажигает в руках магию, готовясь к новому заклинанию, но по лесу разносится крик Уёна. Следующий гневный выкрик Сана, и глаза Сонхва в панике бегают вокруг, пытаясь отыскать парней. И пропускает удар, падая на спину, из-за чего сила в руках погасает. Краем взгляда Хва замечает мелькнувшие светлые вспышки, и огонь перепрыгивает по веткам, разбегаясь вокруг. — На твоём месте, я бы не отвлекался, — к груди Сонхва приставляется клинок.Джунки опускается ниже, наклоняясь к магу. — Побеспокоился бы о своей жизни. Как думаешь, сколько я получу за тебя, а? Сколько охотников будут выстраиваться в очереди, лишь бы нанести тебе малейшую царапину своим клинком. Ты будешь прекрасным украшением моего дома. — Думаешь, я так просто сдамся? — хмыкает Сонхва, приподнимаясь, из-за чего лезвие плотнее прижимается к его коже, надавливая остриём. — Моя ребята сейчас раскидают твоих людей и мой муж против тебя, будучи твоим сыном. Правда думаешь, что какой-то жалкий ножичек заставит меня сдаться? Вспышка магии, но заклинание Сонхва лишь чуть-чуть отодвинуло охотников, не сработав на них должным образом. И поднявшийся маг всё-таки задевает клинком, оставляя длинную кривую полосу, от ключицы до плеча. Пак шипит — рана никчёмная, просто царапина чуть глубже среднего, но оружие особое. И оставляет раны, что заживают дольше и хуже. — Сонхва! Хонджуну не дают пробраться к мужу, но парень не сдаётся. Прорывается, набрасывается зверем на противников, но оборачивается на Уёна и Сана. И видит, как Чон опускается на землю, зажимая руку. И как к нему бежит Ёсан, со следующим за меченным Чонхо. Никто из них не знал, сколько времени прошло, по ощущениям, вечность. И они не знают, сколько ещё понадобится. Жители поселения упорно продолжали вставать на ноги, добираясь до подвесок охотников. Но слишком медленно. К тому же много времени ушло на выяснение способа избавления от охотников, и драгоценные минуты были утеряны. Да и сами охотники, что оберегают свою защиту, свои подвески, не давали к ним доступа. — Если не разберёмся, как от них избавится, не сможем помочь Сонхва, — Уён чувствует тянущую сильную боль, но поджав губы, терпит. Ёсан лишь чуть-чуть залечивает его, буквально с десяток секунд держит ладони на травмированной руке. Он уже подлатал так оборотней, помог Феликсу, и вот теперь, Уёну. Задача целителей продержать полную боеспособность. Потом, когда всё закончится, они уже смогут оказать нужную помощь. — Хонджун почти у него. Нам бы друг друга сберечь, — отвечает Кан. — Вставай, надо продолжать. — Знаю. Давайте сметём их, ребят! — и Уён, хоть и чувствуя боль, всё равно кидается вперёд. Подныривает под какого-то охотника, валит того на землю, и пока тот не дотянулся до выроненного оружия, срывает цепочку, тут же спрыгивая. Тело окутывает фиолетовое пламя, поглощая охотника, и тот исчезает, оставляя после себя лишь выжженную траву. Юнхо сталкивается с Саном, когда тому приходится отпрыгивать с пути Минги, кидающегося на охотника и смыкающего челюсти где-то в районе шеи. Им не жалко этих людей. Они спасают себя, и хотят спасти свой дом. Охотники сами выбрали свой путь, и за этот выбор придётся платить. — Зачем пожар-то устраивать, Ёсан ворчать будет, — хмыкает Юнхо. Как он заметил огонь на деревьях, начал его тушить, не давая распространиться. — Обычно ты более точен. — Они ранили Уёна, — бросает Сан. И этим всё сказано. — Слушай… Ледяное пламя? — А давай, — усмехается Юнхо. Их заклинания объединяются, рассыпая ярко-голубой огонь, что замораживает цели при контакте. Это притормозило охотников, дав секундную передышку на собраться с силами и вновь ринуться в бой. Воздушные потоки направляются вперёд, не давая противникам выбраться из ледяных ловушек, пока несколькими заклинаниями подвески сразу с семерых не оказываются сорваны. Ещё минус охотники. Однако у Сонхва дела обстояли хуже. Заклинание друзей не достигает его, их с Джунки сражение происходит в стороне. Старший Ким оттесняет мага в лес, уводя прочь от остальных. Сонхва получает рану за раной, пока вновь не падает на колени, уже не в силах подняться. — Так и будешь сопротивляться? Сдайся, уродовать такой экземпляр ещё больше не хочется, — Сонхва поднимает разгневанный янтарный взор на Джунки. — Если тебе так хочется почувствовать боль от этого оружия… — мужчина вертит лезвие, опасно блеснувшее сталью в лунном свете. — Может, лишим тебя второго глаза? Что думаешь? — Чёртов урод… — Хва! Мощным ударом с разбега, Хонджун сбивает отца с ног, тут же отскакивая в сторону. С пугающей ловкостью он орудует уже двумя клинками. Второй, видимо, в битве добыл. Быстрым движением вспарывает горло одному охотнику, кидается к другому, но тот ставит блок. Отвлекается на исчезнувшего в чёрной магии товарища, из-за чего Хонджун получает секундное преимущество, которого хватает с лихвой. Присесть, ударить по ногам, несколько ударов по телу, и сорвать подвеску. А дальше дело за магией. Примерно так же ситуация повторяется и с третьим охотником, оставляя Джунки одного. Сонхва тяжело поднимается, вновь зажигая магию в руках. Он тяжело дышит, как и Хонджун, но встаёт с ним рядом. — Остальные в порядке, — быстро бросает Хонджун, принимая боевую стойку. — Помогают друг другу. — Два чёртовых выродка, — шипит Джунки, вытирая тыльной стороной ладони кровь с разбитой губы. Хонджун не жалел силы. — Уничтожу обоих. — Да ну? — хмыкает Хонджун, перехватывая один из клинков. — А может это ты всё-таки уберёшься отсюда? — Ты — моя главная ошибка, — клинок Джунки вновь оказывается у него в руке. Он один на один с магом и молодым полу-охотником, но выглядит так, словно уверен в своей победе. — Твоя главная ошибка — напасть на нас! Заклинания, звон металла, хрипы и громкие выдохи. Отец оказался намного проворнее, чем думал Хонджун, и намного сильнее. С лёгкостью отбивал атаки как магии, так и клинка, не давая приблизиться к победе в этой схватке. А Хонджун выдыхался — множественные раны для неподготовленного парня были причиной постоянно утекающих сил, из-за чего удары становились слабее. И Сонхва тоже это понимал, старался увести внимание Джунки на себя и дать Хонджуну секунды на собраться с силами. Не выходило. А когда упавший из-за сильного удара в грудную клетку Хон оказался на коленях, с приставленным к горлу оружием, Сонхва и вовсе замер. — Хва, пожалуйста, держи себя в руках, — быстро проговаривает Хонджун и морщится, когда его грубо хватают за волосы, оттягивая голову и обнажая ещё больше шею. — Ещё шаг, маг, и этому конец, — хмыкает Джунки. — Возможно, я бы мог его отпустить, но… — Что ты хочешь? — Сдайся. Ты, и остальные маги. Вы станете моими игрушками, — Джунки гадко усмехается, сильнее надавливая на горло собственного сына. Сонхва видит кровь, попавшую на лезвие, и сжимает руки в кулаки, что охватывает чёрный огонь. — Хва… — тянет Хонджун, тяжело сглатывая. Ему тоже страшно. Страшно не увидеть больше Сонхва. Но он держится. Знает, что может произойти, и кажется, боится этого даже больше смерти. И слова, услышанные несколько дней назад, врезаются в мозг. Уён тихонько берёт Хонджуна за локоть, пока Сонхва с Саном что-то увлечённо обсуждают с Ёсаном и Юнхо. Кажется, они что-то говорили о магии. — Ты чего? — спрашивает Хон, когда они отходят на несколько метров, а Уён постоянно кидает напряжённые взгляды на магов. — Я долго думал над твоей историей с отцом, — Уён поднимает глаза на Хонджуна. — Я не знаю, что будет потом, в будущем. И даже Сан ничего не видит. Но думаю, что обязан тебе рассказать. Твой отец охотник, что уже однажды нанёс Сонхва серьёзный урон. И не думаю, что, встретившись с ним вновь, он не захочет закончить начатое. А теперь, зная, что именно Сонхва твой муж, может произойти всё что угодно. Маг, чей любимый человек будет на грани, способен на многое. Понимаешь, о чём я говорю? — Не очень, если честно. — Однажды мы с Саном наткнулись на охотников, и один их них сумел насадить меня на клинок просто как мясо на шампур, — выдыхает Уён. — Тогда, Сан, в порыве гнева, сжёг несколько окрестных лесов и почти испарил целое озеро. — Маг может потерять контроль? — Да. Если его возлюбленному будет угрожать смертельная опасность. Сонхва очень сильный тёмный маг, и потеряв контроль, может потерять себя во тьме. Пожалуйста, если вдруг что, не дай бог, случится — не допусти этого. Иначе, мы можем не вернуть уже нашего хёна… Хонджун не может пошевелиться, сил нет, да и клинок у горла мешает. Он чувствует саднящую боль на шее, понимает, что тонкую кожу уже прорезали, но его взгляд и мысли направлены только на Сонхва. Мага трясёт всего, он рычит не хуже зверя, с громкими хрипами, а магия неконтролируемо пляшет на его руках. Глаз Сонхва загорается ещё ярче, когда он поднимает взор на Джунки. — Не смей. Трогать. Моего. Мужа! Этот крик разносится по всей округе. Вместе с той огромной магической энергией, что Сонхва выпускает. Тьма застилает всё вокруг, непроглядной пеленой окутывает каждого, заслоняет собой небо и землю. Словно очутился вне пространства, где вокруг лишь чёрный цвет и ты не можешь никак ориентироваться. — Твою мать… — тянет Уён. Тьму прорезает ярко-фиолетовый взор. Тут и там вспыхивают ещё несколько глаз, и огненные озираются вокруг. Сан узнаёт по глазам Уёна, которого к тому же держит за руку, узнаёт двух лекарей и Юнхо. Видит, как зажигаются три из четырёх пар звериных глаз, и как наконец промаргивается Феликс. — Сонхва? — спрашивает Чонхо, завершая количество магов и оборотней, что насчитал Сан. — Сонхва, — выдыхает Хёнджин. — И как их искать? Сила Феликса бесполезна во тьме Хва-хёна. — Объединить наши с ним силы? — раздался голос Сана. — Я вас обожаю, — почему-то выдыхает Минхо, и в его голосе чуть ли не льётся обречённость и сарказм вместе. — А я тебя не вижу, — слышится смешок от Феликса. Хонджун их не слышит, и ничего не видит. Лишь пользуется ситуацией, попадая куда-то по Джунки, отбивая того от себя. Не видит его, не слышит почти ничего, но отползает вперёд, дальше от отца. Натыкается на камни и ветки, сдирает кожу с ладоней, добавляя раны на тело, но старается встать, пока не врезается во что-то или в кого-то. И узнаёт руки Сонхва, прижимающие его ближе к телу, поднимает голову, встречаясь с янтарным взором. — Стой здесь, — бросает Сонхва. Тепло рук исчезает, Хонджун вновь теряется в пространстве. Но тьма начинает расступаться, и парень замечает мощное свечение магии откуда-то со стороны. Объединённое заклинание магов поселения, ударившее мощным лучом куда-то в небо, разорвало чёрный покров, позволяя начинать различать мир вокруг. — Хонджун! Хон добирается до друзей, тяжело дыша и облокачиваясь о Минги. Он указывает в сторону, откуда прибежал, и произнёс только имя мужа. — Что у вас произошло? — подскакивает Ёсан. — Джунки взял меня в заложники и угрожал убить. Хва словно обезумел, в результате чего был… как это назвать то, даже не знаю, — Хонджун посмотрел на Уёна. — Это был выброс магии. Ослеплённый злостью, у него просто отключились мозги и включились инстинкты — защитить своё, — быстро проговаривает парень. — Он же так убьёт себя! Осознание читается на лицах каждого. Они переглядываются, медлят ещё доли секунды, и срываются в сторону леса. Туда, откуда прибежал Хонджун. Ким не понимает, хватает за руку Ёсана, молящим взглядом прося ему всё объяснить. — Если хёна не остановить, магия внутри него обезумеет настолько, что вырвется за пределы тела и захватит власть над ним. И тогда, спасти его от самого себя будет просто невозможно, — тараторит Ёсан и кидается догонять остальных. И Хонджун следует за ними, пугаясь собственных мыслей. Боясь, что сказанное Каном уже сбылось, что Сонхва потеряет себя, и что Хонджун уже не сможет прижать его к себе, сказать, что всё обошлось и что вновь всё вернётся на круги своя. Что они вновь смогут зажить счастливо и спокойно, и это всё забудется, как страшный сон. Хотя… Как подобное можно забыть? Сонхва успел переместиться дальше в лес, отгоняя в сторону и Джунки. Яростный маг, нападая раз за разом, не давал охотнику и шанса на ответный удар. Заклинание за заклинанием, удар за ударом, парень лишь яростней рычал, вкладывая слишком много сил в магию, направленную на простого человека. Даже, пусть и охотника на магов. Разъярённый маг, потерявший контроль над силой, тем более, такой могущественной, как сила тьмы. Джунки угрожал жизни Хонджуна, и теперь, заплатит высокую цену. Старший Ким падает на землю, опрокинутый в который раз заклинанием, и уже даже не пытается встать, а Сонхва останавливается, возвышаясь над ним. Магия плещется вокруг него, плещется в янтарном взоре, вырывается наружу, срываясь искрами с рук, а из горла вырывается звериное рычание, ничуть не хуже, чем у оборотней. — Ты посягнул на то, что принадлежит мне, — голос не Сонхва. Он ему не принадлежит. Смешан с чем-то тёмным, чем-то… не из этого мира. Гораздо ниже и с хрипами и рычаниями. — И ты ответишь за это! Сонхва замахивается, но застывает, словно статуя. Заклинание пылает в его руке, но не срывается с пальцев. Пак слышит голос Хонджуна, слышит, как тот несколько раз зовёт его. И как к нему приближаются множество голосов. Он не понимает, кто они, не знает, что они хотят сделать. Но слышит отчаяние в голосе Хонджуна, и мозг лихорадочно выдаёт лишь одну мысль: ему вновь угрожают. Его любимый в опасности. Его надо спасать. Заклинание летит в Джунки, Сонхва даже не смотрит, попал он, и сработала ли магия как должна. Внутри набатом стучит «Спасти. Спасти Хонджуна!». И Сонхва подчиняется внутреннему зову. Бросается в сторону друзей, коих не узнаёт, мечется от одного к другому, рычит зверем, коим не является. — Осторожно! Сан кричит, отпрыгивая сам. Уворачивается от ударов Сонхва, и пытается придумать, как ему помочь. Как вернуть друга, как же. Ну ведь должен быть способ. — Хонджун, — подсказывает почему-то Уён, стоявший рядом. Как он понял, о чём думает Сан, никого уже не волновало. — Только у него есть шансы. Возможно. Я не знаю. Хонджун поджимает губы, понимает, о чём они. Но Сонхва, кажется, совсем никого не слышит. У него только одна цель, к которой он движется, несмотря ни на что. Хон делает несколько шагов к мужу, но его хватают за руку. И Ким впервые видит всех настолько напуганными. — Не иди к нему, дай нам попробовать, — Уён сильнее стискивает запястья Хонджуна, кажется, вовсе не отдавая себе отчёта в этом. — Дай попробовать мне… И Уён сдаётся. Хонджун чуть улыбается ему, разворачивается к Сонхва и вновь несколько раз зовёт его по имени. Ласково, нежно, так, как зовёт только он, и никто более. Так, как привык Сонхва. — Хва-я, ну чего ты, — тихонько тянет Хонджун, подходя совсем близко. — Всё хорошо. Я в безопасности, с тобой. Мне ничего не угрожает, пока ты рядом. Ты спас меня, Хва-я. Хонджун касается кончиками пальцев лица мужа, ведёт выше по линии челюсти к виску, а после, спускается к щеке, поглаживая её большим пальцем. Повторяет тоже самое второй рукой, проделывает тот же путь, мягко зарываясь в грязные волосы на затылке. Чувствует, как магия Сонхва обжигает его, оставляя ожоги на коже и принося боль. Тянется выше, накрывает губы Сонхва своими, оставляя совсем невесомый, детский поцелуй, прижимается щекой к щеке, и Сонхва слышит всхлип. Он прорывается сквозь окутавшую ярость и гнев, злость на мир и самого себя, спасительным маяком сияет во тьме. И Сонхва тянется к нему, бежит на голос, прорываясь вперёд. Всхлип. Ещё один, и ещё, и ещё. Хонджун плачет лишь сильнее, когда не чувствует ответа от Сонхва, его накрывает от осознания, что возможно, уже слишком поздно. Что его муж его не слышит. Но чувствует руки на талии, как его мягко отстраняют, и Сонхва смотрит ему в глаза. Его злость не утихла, ещё нет, но во взоре янтарного и карего глаза больше осмысленности, больше осознания ситуации. Сонхва борется сам с собой, со своей магией, старается вернуться, слыша, как возлюбленный плачет. — Прости меня… Едва различимый шёпот, а Хонджуну хватает. Он захлёбывается рыданиями, его крупно трясёт, слёзы попадают на царапины на лице и приносят больший дискомфорт. Но это всё меркнет на фоне того, что у него получилось. Сонхва вернулся к нему. Остальные стоят тихо, смотрят, и наконец, выдыхают. Кто-то опускается на землю, кто-то просто обнимает своего любимого, тихо благодаря, что они живы. Чувство облегчения захлёстывает с головой, заставляя в полной мере почувствовать всю боль от полученных ран и затраченных сил. Они все почти выжаты в магическом плане, понадобиться некоторое время, чтобы полностью восстановится, но это не так важно сейчас. — Кстати, а что будем делать с этими? — лениво спрашивает Хёнджин. Головы разом разворачиваются в сторону, где лежит тело Джунки и нескольких охотников, что изначально были с ним. — Он живой? — Ёсан вытягивает шею. — А какая разница, всё равно подонок, — бросает Чан. — Так-то оно так, но это отец Хонджуна, что бы он ни говорил, — Уён несколько секунд собирает остатки сил, чтобы исчезли все тела в фиолетовом огне. Все, кроме Джунки. Который, на удивление, был жив. Но, как сказали Ёсан и согласившийся с ним Минхо: — Этот овощ если руку поднять сможет сам уже прогресс будет. Как охотник, это тело больше не опасно. Череда тяжёлых вздохов проносится среди магов и оборотней, когда к ним, держась за руки, подходят Сонхва и Хонджун. Всем приходится встать, работа ещё не закончена, отдыхать рано. И смотря друг на друга, смотря на израненных, но счастливых, что всё закончилось, на душе легчает. Они справились. — Смотрите, рассвет уже, — внезапно произносит Феликс. Все взгляды обращаются на горизонт. Светлое небо и окрашивающее в нежные цвета облака солнце, что только-только, совсем чуть-чуть показалось меж землёй и небом. Сонхва улыбается, смотрит на Хонджуна, и прижимается к нему, чувствуя руки, прижимающие крепче. Этот рассвет они встретят наконец-то со спокойными сердцами.***
— Уверен, что тебе не нужна помощь? Хонджун сидит на кровати Феликса, смотря как Ли пытается в который раз завязать какой-то особый браслет на своём запястье. Тот упорно отмалчивается, отнекивается, уверяет, что ему не нужна никакая помощь, но после, всё-таки сдаётся. Тянет руку к Хонджуну, который ловко переплетает между собой несколько цветных завязочек. Феликс тихо благодарит его, вновь смотрит в зеркало, окидывает себя взглядом, и выдыхает. Переживает он сейчас сильнее, чем когда-либо. — А если я ему не понравлюсь такой? А если он передумает? — резко спрашивает Ли, вновь смотря на старшего позади себя через зеркало. — Сам-то веришь, что говоришь? — Хонджун чуть улыбается, закидывая ногу на ногу и облокачиваясь на них руками. — Ликси, ты очень красивый жених. Правда. Хёнджин и Феликс захотели устроить свадьбу спустя около недели после битвы. Решили, что больше тянуть не хотят. Точнее Хёнджин наконец решился, и сделал возлюбленному предложение. Назначили на сегодня, хотя и мысли Хонджуна иногда улетали далеко от поселения. После битвы, Джунки был телепортирован в город, но одной поездки хватило, чтобы выяснить. Его люди, оставшиеся в Сеуле, ревностно принялись выхаживать лидера. И Хонджун окончательно вычеркнул этот эпизод из своей памяти. Отец теперь не побеспокоит ни его, ни Сонхва, ни их друзей. Никого. Хотя возможно, навестить его надо бы? Традиционной, в понятии Хонджуна, свадьбы, тут не проводили. Хотя какие-то её отголоски были. Маги заключали брак по-другому. И пока в другом доме, а именно в доме Сонхва и Хонджуна, Чан как мог поддерживал паникующего Хёнджина, Ким сидел рядом со вторым женихом. Сонхва должен был проводить эту церемонию, и он готовился на месте проведения. И признаться честно, Хон дико соскучился по мужу за эти несколько часов. Церемония была не такой пышной, как мог бы себе представить любой житель города. Залитый солнцем луг, находящийся за лесами, что окружал деревню. Как Хонджуну сказал Юнхо, луг — это место, где соединяются две силы женихов. Солнце, как сила Феликса, и бескрайние просторы, как свобода оборотня Хёнджина. Среди зелёной травы возвышалась плетёная из растений, ветвей и цветов стараниями Ёсана и Минхо арка, под которой, и стояли два парня. Сонхва стоял по центру, облачённый в бело-янтарный наряд, отдалённо напоминающий ханбок. По крайней мере, какие-то его отголоски в нём прослеживались. Как и у любого здесь, и даже у Хонджуна. Сонхва смотрит сначала на Феликса, после на Хёнджина, и чуть улыбается обоим. Берёт в руки крупный драгоценный камень глубокого тёмного цвета, и подносит раскрытые ладони к женихам. — Приложите руки к камню, если ваше желание соединить свои жизни, судьбы и душу искренне, если ваши чувства сильнее всего и, если вы уверены в них, — низкий голос супруга, сосредоточенного на процессе, заставляет Хонджуна невольно заслушаться. Хёнджин уверен, а Феликс волнуется, и дрожащей рукой касается камня. Внутри кристалла вспыхивает два огонька, один ярко-белый, другой же тёмно-оранжевый. Хонджун узнаёт в них цвета магических глаз парней. Два огонька разгораются ярче, переплетаясь между собой и вновь разъединяясь, меняясь местами, словно играя, пока наконец не вырвались за пределы камня, что тут же был спрятан Сонхва в маленькой янтарной вспышке магии. Две силы, света и оборотня, вновь поменялись местами. Они мягко опустились на те самые браслеты, что Хонджун помогал завязать Феликсу, а после, заметил и на Хёнджине. Плетения засветились и исчезли вместе с огоньками магии, являя миру два кольца. — Ваши чувства прекрасны, ваша любовь сильна. Будьте верны друг другу, защищайте и оберегайте друг друга, разделяйте все счастья и невзгоды. Будьте крепкой опорой друг другу, и ваша жизнь будет ярка, подобно магии Феликса, и крепка, подобно воле Хёнджина, — Сонхва сделал маленький шаг назад, позволяя женихам аккуратно взять кольца, до этого парившие в воздухе. — Я люблю тебя, — произносит Хёнджин, надевая кольцо на Феликса. — Я люблю тебя, — вторит Ли, задерживая пальцы на руке Хёнджина чуть дольше, чем нужно. Хотя… Разве есть понятие времени, когда перед глазами тот, кого можешь назвать уже мужем? Хёнджин первый подаётся вперёд, накрывая тёплые губы Феликса. Сонхва довольно кивает, улыбается и подходит к Хонджуну. Он накрывает его ладонь своей, и Хонджун замечает, что так делают все пары вокруг. — Подумай о том, чего желаешь им, — шепчет Сонхва. Между их ладонями возникает янтарная сфера. Она становится чуть больше, когда Хонджун действительно думает о пожеланиях новоиспечённым супругам. Сферы магии взлетают в воздух, запущенные одновременно, подлетают к молодожёнам, кружатся вокруг них буквально несколько секунд, и а после, с тихим хлопком исчезают, осыпая магией Феликса и Хёнджина. Хонджун чувствует, как Сонхва вновь прижимается к нему и с удовольствием обнимает, оставляя поцелуй на виске. Мир магии для него остаётся большой загадкой, таинственным центром завораживающей красоты и опасности. Но самое главное, что рядом с ним Сонхва, готовый показать ему всё в этом мире. Сильный маг, лучший друг, любимый муж Пак Сонхва. А остальное не так уж и важно. Разве не так?