— Хён, пожалуйста, скажи, что я ошибаюсь в этот раз, — молит Сан.
— Он ушёл, Сан-и, — Сонхва всхлипывает вновь, и рыдания становятся громче и безудержней. — Он просто ушёл…— Мы с Уёном сейчас будем. Хён, пожалуйста, только ничего не делай. Пожалуйста!
Сонхва сбрасывает звонок, а после и вовсе отключает телефон. Ничего не хочется. Есть желание только наконец проснуться и обнаружить Хонджуна рядом. Не сталкиваться больше с этим взглядом, пронзающим не хуже самого острого ножа охотников на магов. Лишь бы ничего этого не было. Пожалуйста? Пак никак не реагирует, когда внезапно открывается входная дверь и слышатся два голоса и торопливые шаги. Не реагирует, когда два парня, кажется, зовут его, и пытаются как-то растормошить. Не реагирует на огонь, возникший на пальцах одного из них. От Пак Сонхва осталась одна лишь оболочка. Душа же заперла себя глубоко внутри за семью замками, тихо воя в потаённом уголке. — Сонхва-хён, — Уён присаживается рядом с Сонхва и осторожно касается чужого плеча. Старший никак не реагирует на это, и Чон, переглянувшись с Саном, предпринимает ещё одну попытку. — Хва-хён? — Мне кажется, что пока это бесполезно, — выдыхает Сан. Парень тянет Сонхва на себя, укладывая того на кровать и накрывая одеялом. Дикий стресс и шоковое состояние, смешанные с молчаливой истерикой, делают своё дело, и Сонхва тут же проваливается в беспокойный сон. — Сан-и, магия разума? — тихо вопрошает Уён. Но Сан поджимает губы, хмурясь. — Ему нужно отдохнуть как следует. Мы ведь даже не знаем толком, что здесь произошло. Сан ещё некоторое время смотрит на Сонхва, и сдаётся. Прикладывает ладонь к голове Пака, и его глаза на секунду становятся огненно-рыжими, как пламя. Несколько таких искр оседает в волосах Сонхва, но быстро исчезают, растворившись в воздухе. Старший сворачивается калачиком, обнимая подушку Хонджуна, и его дыхание постепенно выравнивается, а мышцы расслабляются. Сан и Уён покидают спальню, но решают остаться на ночь в квартире, устроившись в гостиной. Сан тянется за телефоном, и набирая чей-то номер, прикладывает аппарат к уху, наблюдая как Уён тихонечко двигается, стараясь бесшумно разложить диван. Знает, что после заклинания проснуться сложно сразу, даже от резких звуков. Но Сонхва старший маг, и возможно, эффект будет меньшим. — Минги? Прости, что так поздно, но это срочно, — говорит Сан, когда слышит недовольное бухтение из трубки. — Это касается Сонхва и Хонджуна. Сонхва, кажется, рассказал правду.— Тааак. И что в итоге? — спрашивает Минги.
— Хонджуна нет в квартире, Сонхва спит под заклинанием, у него шок и была истерика. Мы пришли, а он плачет без устали, ни на что не реагирует и выглядит в целом… Плохо, — Сан прикрывает глаза. — Мы с Уёном останемся сегодня здесь. Но нужно найти Хонджуна.— Он наверняка пошёл в студию. У него там диван стоит, раскладывающийся, и даже постельное бельё есть. До замужества часто там пропадал, потом не перестал конечно, но сам говорил, что с Сонхва намного лучше спится, чем в одиночку на диване, — Минги хмыкает, но быстро возвращает былую серьёзность. — Если Хонджун не дурак, то он будет в студии. Но лучше сейчас не трогать его. Как только он захочет поговорить, сам придёт или напишет мне, скорее всего. Ребят, пожалуйста, следите за Сонхва. Тот ранимый и это всё может на нём сказаться.
— Мы по этому тут и заночуем. Или поселимся, пока Хонджун не вернётся. Ещё не думали, но по ходу дела разберёмся, я надеюсь.— Если что, поднимайте нас с Юнхо. Мы сегодня в Сеуле.
— Договорились. Уён наблюдает за Саном, а после резко прижимается к магу, утыкаясь носом тому в шею и крепко-крепко обнимая. Чхве теряется по началу, хотя давно привык к внезапности возлюбленного, но наконец обнимает в ответ. — Я не представляю, какого ему, — бубнит Уён, щекоча дыханием шею Сана. — Я бы не смог жить, если бы ты меня отвергнул. — Хонджуну нужно время, он далеко не глупый и далеко не дебил, чтобы вот так просто отказаться от Сонхва. От их чувств… — Сану хочется верить, что это так, хочется надеяться, что Хонджун утром остынет и придёт сам. Но такое бесследно не проходит. — Боже. Я должен был это предвидеть. — Ты не можешь видеть всё, Сан-и, — Уён смотрит тому в глаза. — Мы маги, но мы не всемогущи. Телефон Сана вибрирует, он отвлекается на звонок, и выдыхая, ставит на громкую, но тут же убавляя звук, что бы собеседника было слышно только им с Уёном.— Как прошло? — спрашивает обеспокоенный Ёсан. На фоне, нечётко и приглушённо, слышно голос Феликса, и, кажется, Минхо.
— Не очень, Хонджун ушёл, а Сонхва пришлось усыпить. Он совершенно никакой, — объясняет Сан. — Мы надеемся на лучшее, но завтра будет точнее видно, когда Хва проснётся.— Нам звонил Минги. Есть новости: Хонджун просил встречи прямо сейчас, так что возможно, всё решится быстрее. Но это не точно, — произносит Ёсан. — Держите нас в курсе, ребят.
— Конечно, — отзывается Уён. — В деревне всё спокойно?— Как сказать, — тянет Ёсан. — Из соседней пришла весть: видели охотников, сильная, опытная группа. Шли в нашем направлении. Чонхо, Чан и Хёнджин носятся по округе, осматривая леса. Барьер в норме, мы проверили, но всё равно боязно. Мы с Феликсом и Минхо сидим у меня и просто ждём новостей. Ненавижу сидеть в неизвестности.
— У нас выбора нет, — выдыхает Сан. — По хорошему, Сонхва бы вернуться в деревню, но он не сможет сейчас ничего делать. Юнхо и Минги вернутся завтра вечером, но мы с Уёном останемся с Сонхва на некоторое время. Ему это нужно.— Хорошо, — отзывается Ёсан. — Отдохните там. Нам всем это необходимо.
Кан отключается, и Чхве откладывает гаджет на столик рядом с диваном. Всё складывается не в их пользу, наваливаясь одно на другое. Они должны быть все вместе, должны быть просто счастливы, но эти тайны и неприятности следуют одна за другой, мешая спокойной жизни. Сан не боится признаться себе или Уёну, что ему страшно за Сонхва. И наверняка, Чон чувствует тоже самое. Но всё, что они могут — это просто быть рядом, молчаливой поддержкой для старшего. Было решено всё-таки ложится спать, и погасив свет в квартире, они затихли, устроившись на диване. Вот только Сан за эту ночь так толком и не смог поспать. Постоянно прислушивался к звукам из спальни, постоянно думал над тем, что же делать дальше. И утром, последствия в виде отсутствия бодрости показали себя во всей красе. Уён этим не страдал, и сладко посапывал рядом с Чхве, на что улыбка сама собой появлялась на губах. Сан укрыл любимого одеялом, что они нашли вчера в шкафу вместе с запасным комплектом постельного белья, и вышел из гостиной. Ледяная вода чуть-чуть придала Сану хотя бы вид нормального человека, но парень решил, что без кофе тут не обойтись ну никак. Правда в квартире у старших Сану бывать ещё не приходилось, и не очень хорошо ориентирующийся парень достаточно долго просто стоял по середине кухни, пытаясь сообразить, что и где ему взять. — Садись, я сейчас нам что-то приготовлю. Сан аж подпрыгнул. Сонхва выглядел плохо, даже несмотря на то, что спал достаточно долго — помятый, с припухшими от вчерашних слёз глазами. Сан вглядывался в глаза друга, стараясь найти там ответы на свои вопросы, но видел лишь боль. Поглощающую Сонхва изнутри, сжирающую всего его без остатка, оставляя после себя только открытую рану. Но Сонхва мотнул головой в сторону стола, а после, на его лице проступил шрам, и глаз побелел. Пак перестал скрывать свою особенность во внешности, находясь с другом. Но в тоже время, чувствуя себя самым одиноким человеком на земле. — Уён-и спит ещё? — спрашивает Сонхва, подходя к шкафчикам и вытаскивая нужную ему посуду. — Ага, — кивает заторможено Сан. — Хён, как ты? — Как я? Никак, — честно признаётся Сонхва. — Но я справлюсь, не переживай. — Хён, я верю, что ты сильный, никто в этом не сомневается, но всё же… — тянет Сан, и Сонхва со стуком опускает руки на столешницу, закрывая глаза. — Мне больно, Сан. Любимый человек просто развернулся и ушёл, не поверив моим словам. Я не знаю, что с ним, где он, не знаю вернётся ли он. Я не могу вот так, — выдыхает Сонхва. Слёзы вновь собираются в уголках глаз, но тот быстро их вытирает, не давая сорваться с ресниц. — Уён-и, я тебя слышу. Уён действительно заходит на кухню, садясь рядом с Саном и смотря на Сонхва. А тому становится чуть-чуть радостней, глядя на друзей на кухне. Те, как нахохлившиеся птенцы, сидят толком не проснувшиеся, привалившись друг к другу. И Сонхва, как ответственная мама-птица, начинает колдовать на кухне. Тему Хонджуна больше не поднимают. Но и без этого есть что обсудить. Усаны рассказывают то, что поведали ребята из деревни, и Сонхва хмурится. В голове прикидывает, как можно помочь, но понимает, что пока что сделать он толком ничего не может. — Надо будет им позвонить, узнать как дела, — делает себе пометку старший, ставя тарелки на стол, и хочет было сесть, но отвлекается на телефон. — Дурацкая рассылка. — Сонхва всё-таки опускается на стул. Раздаются пожелания приятного аппетита, но вот сам Сонхва лишь обнимает пальцами кружку с чаем, глядя как младшие уплетают за обе щеки его стряпню. И в груди разливается тепло. Слабый огонёк, дарящий чуть-чуть радости и умиротворения. Он хотя бы кому-то нужен. Такой, какой он есть. Со всеми его способностями. Но в голову лезут непрошенные мысли. Перед глазами встаёт образ Хонджуна, когда они вот так лениво, утром, вместе сидят на кухне, что-то обсуждают или просто сидят в комфортной для обоих тишине. Сан поднимает голову и под столом пихает Уёна ногой. Тот недоволен, его оторвали от вкуснейшей домашней еды, но проследив за взглядом Сана, Чон проглатывает всё своё недовольство. — Хва-хён? — зовёт он. Сонхва вздрагивает и поднимает взгляд, виновато улыбаясь друзьям. Те молчат, вопросов не задают, и он благодарен им за это. Но они далеко не глупые, видят же всё. И переживают ещё больше. — Может всё-таки с нами? Сан смотрит на Сонхва с надеждой, уже стоя около двери. Они провели полдня в квартире старшего, но им с Уёном нужно выдвигаться на выход. И им совсем не хочется оставлять старшего одного. Не сейчас. Но тот мягко качает головой, улыбаясь этой своей чёртовой, виноватой улыбкой. — Не нужно, Сан-и, я в порядке, — уверяет Сонхва. — Разреши усомниться, — бурчит Уён. Он переживает, и очень сильно. И пытается скрыть рвущуюся наружу тревогу за напускным недовольством. Сонхва низко смеётся, обнимая младших, и желает удачной дороги. И те сдаются, покидая квартиру, просят звонить в любое время, если Паку будет плохо. И тот клятвенно заверяет, что обязательно позвонит, и с лёгкой улыбкой закрывает дверь за Саном и Уёном. Пока Сан следит за дорогой, Уён набирает Минги и предупреждает, что они сейчас приедут. А тот их уже ждёт. Дорога занимает около получаса, и когда четверо человек рассаживаются в небольшой уютной гостиной, напряжение пары можно ощутить кожей. — Он уверил нас, что с ним всё в порядке. Но мне слабо верится, — начинает вдруг Сан, прерывая образовавшуюся тишину. — Хонджун не лучше, — выдыхает Минги. — Он вчера позвонил видимо сразу, как вышел из квартиры, попросил нас приехать… Паркуя машину около здания, где находилась студия Хонджуна, Минги и Юнхо переглядываются, в который раз кивая друг другу, мол: «Всё, пойдём. Пора». Пора то пора, но кто сказал, что они не переживают? Знают, о чём пойдёт разговор. Но не знают, как правильно реагировать. О чём говорить, как преподнести всё Хонджуну так, чтобы не сделать ещё хуже? Пароль от замка студии Минги знает, но всё равно мнётся некоторое время, не решаясь зайти к другу. Юнхо сжимает его руку, смотрит в глаза, и кивает. Надо. Они стучат для верности, прежде чем ввести цифры, но не уверены, что Хонджун отреагирует в принципе. Щелчок закрытой за ними двери, и взгляд вошедших падает на фигуру, сидящую за столом. Спина сгорблена, Хонджун нервно теребит кольца на пальцах, совершенно, кажется, не отдавая себе отчёта в действиях. Кусает губу, и смотрит перед собой, но взгляд пустой совершенно. Кажется, что он застыл статуей, если бы не шевеление украшений. Он сидит так с того момента, как приехал сюда? — Хонджун? — Привет… — голос хриплый, тихий. Совсем не похож на обычного Хонджуна. Минги и Юнхо вновь переглядываются, а после, опускаются на диванчик, стоящий у стены. Хонджун поворачивается к ним, крутанувшись на стуле, и его взгляд вроде как приобрёл осмысленность. Или же это просто отчаяние? — Так… А о чём ты хотел поговорить? — спрашивает осторожно Минги. Хонджун молчит некоторое время. Прикидывает в голове, поверят ему ребята или нет. Насколько вообще он верит сам себе сейчас? Насколько верит Сонхва? Ему обидно, неприятно, но больше — ему страшно. Страшно, что любимый человек оказался другим. Не таким как он. Особенным. Сонхва для Хонджуна всегда был особенным, его сокровищем, его смыслом. Но теперь, Хонджун боится. Что не сможет подобать такому, как Сонхва. Столкнулся с тем, что никак не может объяснить. Впервые обида и злость перемешиваются настолько сильно, что разъедают сознание, отравленными корнями закрепляясь в мозгах. — Вы верите в магию? Вопрос неожиданный, тихий, но резкий, как раскат грома среди ясного неба. Хонджун смотрит поочерёдно то на Минги, то на Юнхо. И ждёт. Ждёт, что же они скажут. Что он сбредил? Что он псих, сумасшедший? Сочтут ребёнком, до сих пор не снявшим розовые очки и смотрящим на мир яркими, честными глазами? Хонджун не такой. Далеко не такой. Но вопрос, что он задал, самого Кима заставляет сомневаться в себе. А точно ли он адекватный? — Мы… — тянет Юнхо, а после смотрит на Минги, ища поддержки. Тот берёт Юнхо за руку, переплетая пальцы. — А с чего ты спрашиваешь? — Хва сказал, что он маг, — тихо произносит Хонджун. — Смешно, правда? Мой муж маг. Кому расскажешь, не поверят. И я тут как дебил сижу. — Ну почему же, — тянет Юнхо. В студии царит полумрак, из-за которого, сверкнувшие льдисто-голубые глаза выглядят несколько пугающе, но вместе с тем зачаровывающе. Юнхо смотрит на Хонджуна, не отрывая взгляда, а тот перестал что-либо понимать. Его друг сейчас сидит напротив него, внезапно решив сменить цвет глаз на кардинально отличающийся? Просто так? Юнхо окидывает быстрым взглядом студию и видит бутылку с водой. Несколько движений пальцами, и нужная вещь, охваченная голубой дымкой, подлетает к Юнхо. Он откручивает крышку, и вода из бутылки, повинуясь его воле, вылетает в студию, кружась крупными пузырями над раскрытой ладонью. Движение пальцем, и вместо воды ледяные шарики, что Юнхо ловит ладонью, возвращаясь в бутылку. Хонджун молчит. Смотрит на вещь в руках друга, но молчит. Минги, наблюдающий за этим, пытается хотя бы что-то прочитать в глазах друга, но эмоции у Хонджуна словно отключили. Ким внезапно протягивает руку к Юнхо, и тот, так же молча протягивает бутылку, отдавая её владельцу. Хонджун крутит предмет в руках, а после, выдыхает. — Верни обратно, я пить хочу. Движение рукой, и вода возвращается в жидкое состояние. Несколько жадных глотков, и Хонджун шумно выдыхает, оставляя воду на стол. Юнхо и Минги ожидают чего угодно: криков, просьбы уйти, неверия, злости… Чего угодно. Но никак не взгляда на Минги, в котором тому чудится интерес. — А ты? — спрашивает Хонджун. — Оборотень, — Минги являет другу звериные глаза, буквально на несколько секунд. Ему обращаться нельзя, не поместится в студии. — Хонджун, — тянет Юнхо. — Расскажи, что ты чувствуешь сейчас? — Что я чувствую? — Хонджун прикрывает глаза, сжимая руки в кулаки. — От меня скрывали свои способности друзья, обманывал любимый человек. В деревне я понял, что что-то не то. Почему с Хва все общаются так, словно со старым другом, которого очень давно не видели? Почему он знает всё и вся в том доме, в котором мы жили? Почему я не помню некоторых моментов? Кто были те люди на поляне, когда мы выбрались в лес ночью? — Хонджун прерывается, смотря на друзей. — Почему Сонхва лгал мне? — Он боялся. Что ты не примешь его, прогонишь. Ты очень много значишь для Сонхва, — Юнхо поджимает губы. — Как и он для меня… — Поэтому он и молчал. Хотел найти более подходящий момент. Надеялся всё спокойно объяснить, но ты слишком бурно отреагировал, ушёл от него сюда. — Он же… — Нет, с ним всё в порядке. К нему должны приехать Сан и Уён, — Минги зеркалит движения Юнхо. — Ему тоже тяжело. — Тяжело? Ему? — но Хонджуна прерывают, не давая высказать всё, что он хочет. — Да, — резко произносит Минги. — Мы, существа, связанные с магией, с совершенно другой стороной этого мира. И скрывать это крайне тяжело. От друзей, от близких, от семьи. От того, кого любишь. Сонхва так любит тебя. Он ненавидит свои силы за то, что ему приходилось скрываться от тебя. Ты не знаешь, какого это — бояться самого себя. Себя, своих сил. Боятся, что просто гуляя с тем, кто дорог, ты можешь себя раскрыть. Бояться, что можешь наткнуться на охотников на магов и подобных им. Парень подскакивает, подходя к окну студии и тяжело дышит. Не такого он хотел разговора. Но сущность волка вырывается наружу, требует донести до глупого человека простые истины. Минги успокаивает себя, и возвращается обратно. — Прости. Просто пойми пожалуйста одно — то, что ты сейчас злишься на Сонхва, ни к чему хорошему не приведёт, — выдыхает Сон. — Я не злюсь на Сонхва, — шепчет Хонджун. — Но я не могу так. Мне надо обдумать это всё. — Мы понимаем, — произносит Юнхо. — Но и ты попробуй понять Сонхва. Он наконец-то открылся тебе. Понадеялся, что ты примешь его со всеми его особенностями, не оттолкнёшь и поддержишь. Юнхо поднялся, потянув за собой Минги, но отпустил руку оборотня подходя к Хонджун. Тот инстинктивно отодвинулся, подняв глаза на друга, молчаливо извиняясь. — Ты можешь думать сколько угодно. Информация шокирующая для человека, я знаю. Но не забывай, что Сонхва будет думать тоже. О том, что ты его ненавидишь. Что вашей любви конец, — Юнхо вновь поджимает губы. — Маг, отвергнутый возлюбленным, будет страдать даже больше, чем от ран в бою. Загибаясь изнутри, обжигаясь собственными чувствами и болью. Сонхва сильный, Хонджун. Сильный, но не всесильный. — После этого, мы покинули его. Телефон выключил, сидит в студии, не выходит. Я заходил к Идену утром. Он говорит, что Хонджун просил его не беспокоить — мол надо работать. Но скорее всего, он просто заперся там, чтобы всё обдумать. — Всё пошло совсем не так, как мы хотели, — вздыхает Уён. — И что теперь делать будем? — Оставим их. Они должны сами решить свои проблемы. У нас свои заботы — нужно вернуться в поселение и помочь остальным.***
Хонджуну потребовалось несколько дней, чтобы всё осмыслить. Парень действительно просидел всё это время в студии, вызывая беспокойство коллег, но отмахивался дежурным: «Вдохновение есть, работать нужно». Но сам он почти всё время просто просидел, смотря в стену. Он действительно переживал. Поначалу злился, ругался, обижался. А потом пришло осознание. Сонхва пять лет скрывал от него часть себя, очень важную часть. И Минги с Юнхо тоже. И в деревеньке этой, из-за его приезда, всем пришлось скрывать то, кем они являлись на самом деле. Укол вины прошёлся по сердцу. Он должен был спокойно и трезво реагировать, не срываться и не бросать Сонхва. Но чувства взыгрались, и обида, банальная обида пересилила здравый рассудок. Понимая, что чем дольше он тянет с разговором, тем хуже будет, на второе утро в студии, Хонджун всё-таки собрался. Запер дверь, и спустился на подземный паркинг, находя свою машину. Заехал перед домом в магазин, купил любимых закусок Сонхва, чуть улыбаясь, когда складывал покупки в пакеты. Хотел устроить их вечер. С каким-нибудь фильмом на фоне, родными объятиями и ленивыми поцелуями. Ему не хватало Сонхва всё это время. У Хонджуна тряслись руки, а сердце стучало как бешенное, пытаясь выскочить из грудной клетки. Он ставит покупки на пол, тихо шурша пакетами, и закрывает дверь, снимая верхнюю одежду и разуваясь. Оглядывает коридор, слышит шум воды, и видит, что дверь в ванну закрыта, и там горит свет. Чуть улыбается, подхватывая пакеты и неся их на кухню, где не спеша разбирает. Хочет уже вернутся обратно в коридор за своими вещами, как замирает на месте. Сонхва… плачет? Звук из ванной, слишком тихий, чтобы сразу быть услышанным, но тем не менее различимый на фоне воды. И отдающийся тупой болью в сердце Хонджуна. Сонхва плачет, и его рыдания пробуждают в Киме желание приложить себя чем-нибудь тяжёлым. Желательно несколько раз, да посильнее. — Хва? — зовёт он, подходя к двери ближе, и дёргает за ручку. Ожидаемо заперто изнутри. — Хва-я? — повторяет Хонджун. Но Сонхва не отвечает, а его плач стихает, и Хонджун пугается. Хватается за ручку обеими руками, приподнимает дверь и двигает её в сторону. Знает, что так, замок соскочит и она откроется. Это и происходит. — Хва-я, я вхожу, — предупреждает он, открывая дверь. И тут же кидается к крану, закрывая его. Вся ванна заполнена не просто холодной водой, а обжигающе ледяной. Даже воздух в помещении, кажется, ледяной. Сонхва сидит в мокрой одежде, в воде, поджав колени к груди и обхватив их руками. Его крупно трясёт, некогда розовые губы бледные, как у мертвеца. А глаза красные и опухшие от нескончаемых слёз. Сонхва не поднимает головы, но Хонджун замечает шевеление губ. Хонджун тянется к Сонхва, но тот никак не реагирует, и Ким выдыхает. Хотя бы не отстраняется. Подхватывает старшего на руки, и по спине бегут мурашки — тот словно льдышка. Несёт из ванны в спальню, быстро, стараясь не смотреть Сонхва в глаза, переодевает того в сухое, надевает поверх тёплый свитер, носки, и заворачивает в одеяло. Закутанный Сонхва поднимает взгляд на Хонджуна, и из глаз его с новой силой льются слёзы, но он молчит, лишь изредка всхлипывая. Хонджун садится напротив, поднимает руку, хочет коснуться, но останавливается. Закусывает губу от волнения, смотрит на Сонхва, и всё же осторожно касается холодной щеки тёплыми пальцами. — Что же ты делаешь, любовь моя? — вопрошает Хонджун, смотря Сонхва в глаза. — А если бы я пришёл чуть позже? Я же не смогу без тебя, не переживу, если с тобой что-то случится. Сонхва молчит, слушает, но на последних словах его прорывает. Он по нарастающей воет, заходясь неконтролируемыми рыданиями, и утыкается лбом Хонджуну в плечо, наваливаясь на него. А Ким крепко сжимает Сонхва в объятиях, поглаживая по спине сквозь одеяло и одежду, шепчет успокаивающие слова и пытается не заплакать сам. Что же было с Сонхва за эти два дня? Сонхва окончательно успокаивается только через несколько часов. Сидит, всё ещё прижавшись к Хонджуну, но в одной руке держит стакан с водой, что принёс младший. Он отогрелся, больше не плачет, но глаз всё ещё не поднимает. Ждёт, что же дальше. Что будет теперь? — Ты действительно маг? — спрашивает тихо Ким. — Да, — шепчет Сонхва. — Как Юнхо? — Хонджун прикрывает глаза, когда в памяти всплывают моменты использования другом его сил. — Нет, моя магия сильнее, и отличается от магии Юнхо по предмету воздействия, — объясняет Сонхва. Он выпрямляется, скидывая с плеч одеяло и снимая свитер, — Она… Как бы это сказать-то, — Пак задумывается. — Юнхо может управлять водой и воздухом, я же, в некоторой степени тёмный маг. Манипуляции пространством, энергией, тенями и тьмой в разных их проявлениях. И мне, как и любому магу, доступен телекинез. — Знаешь, я ничего не понимаю почти из того, что ты сейчас говоришь, но надеюсь, потом, ты покажешь, — Хонджун смотрит на раскрывшего рот в удивлении мужа. — Прости, Хва-я. Что так бурно отреагировал, что оставил тебя на несколько дней. Я должен был быть более спокойным. — И ты прости, — плечи Сонхва опускаются. — Я должен был рассказать сразу. Но я так боялся этого. А потом мне ещё и сон этот приснился. Ты пытался меня убить, узнав правду. — Я могу злиться, могу обижаться, но я никогда, — Хонджун берёт лицо Сонхва в руки. — Никогда, слышишь? Не подниму на тебя руку. Я так сильно люблю тебя. — И я тебя. Сонхва первый тянется вперёд, оставляя поцелуй на губах мужа. А тот лишь невесомо поглаживает кожу на щеках, чуть улыбаясь сквозь поцелуй. — Моё необычное сокровище, — шепчет Хонджун. — Покажешь мне настоящего себя? Пожалуйста. — Уверен? — Я хочу знать. Сонхва выдыхает, и постепенно, снимает маскирующие чары со своего лица. Сначала глаз, после шрам. Смотрит на Хонджуна, ждёт его реакции. Боится, что это всё всего лишь сон, и Кима нет рядом. Что он не принял его, не остался рядом. Но Хонджун слишком реален для сна. Ведёт кончиками пальцев по затянувшейся ране, касается еле-еле, едва ощутимо. Но Сонхва чувствует это слишком остро. — Кто же тебя так… — шепчет Хонджун, опуская руки. — Охотники на магических созданий. Ещё до знакомства с тобой, когда я жил в деревушке, на нас напали. Мы вышли за пределы защитного купола, и столкнулись с охотниками. Тогда-то, один из них, их главарь, и украсил меня этим. Глаз пострадал, и я почти не вижу им, но привык. Как и маскировать свою внешность, — выдыхает Сонхва. — При походе в лес, мы столкнулись с группой таких охотников. И мне пришлось наложить на тебя заклинание и отправить домой, чтобы разобраться с ними. Я хотел тебя обезопасить. Хонджун хмыкает, сгребая Хва в объятия. И тот льнёт послушным котёнком, зарываясь носом в складки одежды на плече мужа. — Надо ещё раз съездить в твою деревню, — произносит Джун. — Даже интересно, на что остальные способны. — Тебе меня мало? — бубнит Сонхва. — Ты отдельный экземпляр. Заставить всю деревню ради меня скрываться — да ты мастер усложнять себе жизнь, Хва, — Пак смеётся, а Хонджун улыбается. Да, принять всё тяжело, и ему понадобиться время, что бы окончательно свыкнуться с мыслью, что не всё в этом мире так просто, как он думал. Но главное, что Сонхва, его драгоценное сокровище, рядом с ним. Они сидят молча некоторое время, наслаждаясь обществом друг друга, а после, Хонджун вспоминает что хотел бы провести их вечер. И Сонхва счастливо улыбается, подскакивает с кровати, путаясь в одеяле, скользя махровыми носками по полу, из-за чего чуть не падает. Хонджун смеётся, тянется руками к мужу, пытаясь уберечь его от падения, но тот кажется, даже не видит. Сердито срывает носки, и они, охваченные янтарной дымкой, мягко приземляются на кровать. Хонджун наблюдает за этим поджав губы, понимает, что теперь, когда они поговорили с Сонхва, и когда тому не нужно больше скрывать свои способности, летающие по квартире вещи станут чем-то из ряда обычного, не выходящего за рамки. Но кажется, что Хонджуну к многому нужно будет привыкнуть. И в том числе к тому, что лицо Сонхва украшает шрам. Но когда Хонджун ловит взгляд мужа, что приносит в гостиную тарелки, понимает, что тот скрыл его. Так же, как и повреждённый глаз. Но не решился говорить об этом — Сонхва выглядел действительно счастливым, с лёгкой улыбкой на губах ходя между кухней и гостиной. И Хонджун решил, что не будет пока поднимать эту тему. Сонхва тоже нужно привыкнуть, что теперь, он может не скрываться, что его любят даже с этими чёртовыми силами. Сонхва доверчиво прижимается к Хонджуну, полу-лёжа на нём, крепко обнимает руками и удобно устроив голову на плече младшего, смотрит фильм. И кажется действительно вникает в сюжет. Однако Хонджун этим же похвастаться не может. Возможно про первую половину он ещё сможет что-то рассказать, а про вторую можно даже не пытаться у него узнать. Хонджун скользит взглядом по ровному носу, по пухлым губам, словно заново изучает лицо Сонхва. Как в первый раз, в самую первую их встречу, ловит взглядом каждую деталь на лице старшего, каждую линию очерчивает. Хон будто снова влюбляется в Сонхва. И это чувство опьяняет. И Хонджуну нравится это ощущение. Сонхва так правильно чувствуется рядом, что Хонджуна кроет. Ким урывками слышит диалоги персонажей фильма, понимает, что вроде как там уже все всё решили и они досматривают последние минуты. Ну как они. Сонхва. Хонджун же взгляда оторвать не может, даже когда старший сладко потягивается. На экране пускают титры, и Пак потихонечку встаёт, начиная собирать упаковки из-под еды и тарелки со столика, чтобы выкинуть или отнести на кухню в раковину. Но вот у Хонджуна иные планы. Он подхватывает Сонхва на руки, из-за чего тот слегка вздрагивает, но тут же обхватывает шею супруга руками, глядя тому в глаза. Хонджун уверенно двигается в сторону спальни, и Сонхва закусывает губу, пряча лицо в изгибе шеи. Тело касается кровати, а Хонджун нависает сверху. Сонхва всё ещё держит руки на шее Кима, смотрит в глаза преданно, и сам тянется вверх. Хонджун оказывается быстрее. Губы сталкиваются в поцелуе ещё и ещё, покусывая, изучая рты друг друга. Сонхва чувствительный, такой прекрасный для Хонджуна. Отзывается на ласки тихими постанываниями, прячет лицо в изгибе локтя, когда лишается футболки. Хонджун покрывает поцелуями кожу, всасывает её в основании шеи, касается этого места языком, отстраняется и любуется отметиной, что только что оставил. — Джун-и, — плаксиво тянет Сонхва, руки к Хонджуну протягивает, и тот послушно опускается, вновь целуя. На то, чтобы избавиться от одежды, времени уходит не много. А на то, чтобы завестись окончательно и того меньше. Хонджун целует плечи, ключицы, грудь, живот, однако игнорирует самое интересное, перемещаясь сразу на внутреннюю сторону бедра, оставляя и там несколько отметин. — Джун-и, — вновь тянет Сонхва, и Хонджун на пределе. Щелчок тюбика, прохлада смазки, точные движения пальцами, выверенные многими практиками, о некоторых из которых даже вспоминать стыдно, и Сонхва подбрасывает на постели с громким стоном. — Ещё… — просит он, и кто Хонджун вообще такой, чтобы противоречить. Нуждающийся Сонхва, такой мягкий, как пластилин, лепи что хочешь. И только для Хонджуна. Такой податливый, такой просящий… Хонджун буквально слышит, как слетают его тормоза, когда он входит в супруга, а тот лишь стонет вновь и вновь. Внутри Сонхва узко, горячо. Пак слишком горячий для Хонджуна, слишком чувствительный. Идеальный. Старший прогибается в спине, когда Хонджун совершает особенно сильное движение бёдрами, стонет хрипло. Слишком хорошо, просто слишком. — Ты такой красивый… Толчок — Такой особенный… Толчок — Такой чувствительный… Толчок — Только мой, — проговаривает Хонджун на ушко Сонхва и срывается на быстрый темп. Маг обвивает талию Хонджуна ногами, цепляется за простыни под собой, бездумно хватается за руки мужа и стонет, распахивая глаза, когда Хонджун попадает под нужным углом. Ким пальцы сжимает крепче на нежной коже, точно отметины останутся. Хочется всего Сонхва, всего без остатка, раствориться в нём. Пак мечется по кровати, извивается под мужем, пытается подмахивать бёдрами, но срывается на скулёж от особенно сильных толчков. Смотрит глазами тёмными-тёмными, и Хонджуна ведёт в который раз. Он ухмыляется, и не замедляя темпа, наклоняется, что бы поцеловать Сонхва. — Не сдерживайся, малыш, — шепчет он в губы напротив. — Покажи мне всего себя. Ярко-янтарный взор вспыхивает, мебель в комнате начинает мелко подрагивать, а несколько предметов летят на пол. Сонхва стонет особенно громко, пока не срывается на крик, выгибаясь дугой и окрашивая свой живот белым. Хонджун догоняет его в несколько движений, падая рядом на кровати и тянется к влажным салфеткам. Сонхва лишь лениво целует в благодарность, когда с него ласковыми движениями стирают последствия их маленькой шалости. Он осматривает комнату, и еле слышно усмехается. Даже не сломал ничего, хотя давненько не позволял магии вырваться в такой момент. И сейчас, он ни о чём не жалеет. Хонджун накрывает их одеялом, слышит, как щёлкают выключатели, и не удивляется этому. Только Сонхва к себе ближе прижимает, желая спокойной ночи.***
— Джун-и, тут ребята звонили, приглашали к ним присоединиться. Они едут в поселение сегодня, — Сонхва, всё ещё смотря в телефон, заходит в спальню, где сидит Хонджун. — В ночь что ли собрались? — спрашивает Хон, отвлекаясь от компьютера, и оборачивается на Сонхва. — Типа того, — пожимает тот плечами. — Сан спрашивает, ждать нас или они могут ехать. — Ждать-ждать, — кивает несколько раз Ким. — Минги оборотень, и мне интересно всё-таки глянуть на него в волчьей ипостаси. — Там ещё Хёнджин и Чан тоже оборотни, — бросает как бы случайно Сонхва. — В любом случае, мне хочется посмотреть на вас. На настоящих вас, без тайн и скрытностей. На настоящего тебя, — Хонджун встаёт из-за стола, и быстро поцеловав удивлённого Сонхва, идёт за чемоданом, — А, кстати, Хва-я. Мы туда как минимум на недельку. — И улыбается довольно. — Я закончил работу, так что теперь могу отдохнуть как следует. — Я рад, — вторит улыбке мужа Сонхва, а сам ответ печатает Сану, что бы подъезжали вместе с Минги и Юнхо к их дому, они сейчас быстро соберутся. Сонхва задумчиво смотрит на чемодан, а после, начинает быстро складывать вещи. Слышит, как звенит телефон, оповещая о входящем сообщении, но не отвлекается, стараясь быстрее всё упаковать и не заставлять друзей ждать слишком долго. Однако внезапно, раздаётся звонок уже в дверь, и удивлённые супруги переглядываются. Хонджун оставляет Сонхва в спальне, а сам отправляется встречать гостей. Хотя, кажется, они их не ждали вовсе. Но на пороге стоят Сан, Уён, Юнхо и Минги. — Когда Сонхва говорил подождать нас он явно имел ввиду не это, — хмыкает Хонджун. — А мы поняли это по-своему, — хмыкнул Сан, снимая обувь. — К тому же мы честно предупреждали хёна, что собираемся подняться, но он упорно не хотел читать сообщения. — Как идёт привыкание? — спрашивает Юнхо, останавливаясь рядом с Кимом. — Потихоньку, — пожимает тот плечами. — Привыкаю к спонтанно летающим вещам по квартире. Хва позволяет себе иногда колдовать. — Это необходимо. Магия внутри нас словно огонь, и, если его не поддерживать, она затухнет, и разбудить её вновь будет очень и очень сложно. Маленькие заклинания, даже на простейшую левитацию предметов, позволяют поддерживать этот огонь, — объяснил Юнхо. — Я думал хён тебе это объяснил уже. — На самом деле, я почти не доставал его с вопросами, — признался Хонджун.- Пытался не навязываться, думая, что ему будет не очень приятно, если я буду каждые три секунды задавать очередной, — Хонджун неловко потёр шею. — Поверь, ему будет только в радость рассказать тебе что и к чему, — улыбнулся Юнхо. — Ты человек, впервые столкнувшийся с магией, так что это нормально, что вопросов будет куча. Не бойся их задавать. — Можно тогда я у тебя спрошу, пока он там собирается? — Конечно. — Когда мы с вами разговаривали у меня в студии, ты показал свои способности на бутылке с водой. Хва же только предметы переставляет. Это связано с вашими силами? — Магия универсальна, — к ним подходит Уён, оставив Сана помогать Сонхва. — Маг может использовать тёмное заклинание, а в следующую секунду уже во всю развешивать самодельные светильники, применяя заклинания светлой магии. Но здесь тоже свои нюансы есть. — Именно, — кивает Юнхо. — У каждого мага есть предрасположенность, талант к определённому виду магии. К примеру Уён мастер в магии хаоса, поэтому и считается магом хаоса. Я маг воды и воздуха, у меня особый талант именно к этим видам. — Как же с вами сложно, маги, — Минги касается плеча Юнхо, — Оборотням проще. — Ага, проще, — хмыкает Юнхо. — Подумаешь, всего каких-то пару сотен лет назад, вы зависели от луны и вами можно было управлять лунным светом. — На самом деле это заложено на генетическом уровне, так что избавиться от этого полностью нельзя, — пожимает плечами Минги. — Сейчас же оборотень себя полностью контролирует. Если только на меченного им не напасть. — Меченного? — переспрашивает Хонджун. — Меченный, или же волчий избранник, как раньше говорили — возлюбленный оборотня. Когда пара утверждает свои отношения, и если их чувства крепки и нерушимы, оборотень может оставить свою метку на избраннике, — Юнхо отодвигает край кожанки и тыкает пальцем в ключицу. — Этот, к примеру, мне ключицу искусал. — Ты слишком сладко пах тогда, я ничего не мог с собой поделать, — отшучивается Минги. — Если на меченном эта метка — оборотень чувствует его обострённо, лучше остальных читает эмоции и психологическое состояние возлюбленного. И звереет на глазах, если меченного ранить или причинить ему боль, — объясняет Юнхо. — Если вы закончили лекцию по биологии, то Джун-и, подойди ко мне, пожалуйста! В твоих вещах сможет разобраться разве что гадалка! — кричит Сонхва из комнаты. Хонджун быстро возвращается в спальню, выдворяя оттуда Сана. Четвёрка ждёт, пока супруги закончат и переоденутся, а после, все спускаются вниз, к машинам. Сначала Минги и Юнхо, после Сан и Уён, и замыкающие небольшую колонну Хонджун и Сонхва, выезжают на проезжую часть, направляясь к выезду из города. Ночные дороги пусты, и им это на руку — меньше времени потратят на дорогу. — Хва-я, — зовёт Хонджун внезапно прервав обсуждение, завязавшееся по дороге. Тот отзывается вопросительным мычанием. — А какими магами являются остальные? Ну вот ты больше тёмный маг у меня, Юнхо воды и воздуха, Минги оборотень, а остальные в поселении? — Ну, Чан и Хёнджин оборотни, обращаются в волков. Чонхо тоже оборотень, только обращается в ворона, и чуть-чуть владеет магией тьмы, буквально несколько небольших заклинаний. — Это он тогда ночью с треском молний обращался? — Да, он, — кивает Сонхва. — Сан — огненный парень, его основные силы — это огонь и предсказания. В пламени ему могут явится события будущего или прошлого. Ещё чуть-чуть у него магии разума имеется. Уён, как тебе уже говорили, маг хаоса, но иногда настолько громкий и шумный, что некоторые думают, что он звуком управляет. Ёсан и Минхо — два мага природы, но только Ёсан более… обширными знаниями и умениями владеет, в то время как Минхо больше маг земли как таковой. Ну и кстати тот ещё вопрос, кто из них лечит, а кто калечит. Нет, лечат оба, конечно, но Минхо с характером, думаю ты это уже понял. Он ещё и меченый Чаном. Бедный парень, огребает постоянно, — смеётся Сонхва, и Хонджун вторит ему. — Феликс — наш лучик света. Ну и ещё искусный мастер по металлу и ювелирным украшениям и не только. Он может зачаровать изделия, наделив их особыми свойствами. А вот будет это оберег или проклятие — зависит от настроения и человека. — Надо следить за языком при разговоре с ним, — хмыкает Хонджун. — Тебе-то точно ничего не грозит, — улыбается Сонхва. Парень хочет ещё что-то сказать, но внезапное сбавление скорости Хонджуном заставляет его схватится за ручку над головой. — Урод блин, — ругается Хонджун, глядя на машину, что резко перестроилась и влезла перед ним. Сонхва переводит взгляд с Хонджуна на машину впереди, вытягивает шею, пытаясь разглядеть за ней машину Усанов, но у него не получается. Пак тянется за телефоном, но останавливается, так и не достав гаджет — Хонджун снова ругается. Машина перед ними тормозит, и только сейчас Хонджун замечает, что по бокам останавливаются точно такие-же. Парень хмурится — это что ещё за фокусы такие. Люди, в основном в кожанках, выходят из машин, останавливаясь рядом с ними, но к машине пары не подходят. Зато человек, показавшийся из первой, заставляет Хонджуна вновь выругаться, и стукнуть по рулю ладонями. — Джун-и? — Это мой отец, — выдыхает Хонджун. Сонхва переводит взгляд и хмурится, глядя как высокий мужчина идёт к машине. Хонджун никогда не показывал ему отца, не знакомил их, и даже говорить о том, что они с Сонхва планируют расписаться, Хонджун ездил сам, объясняя это тем, что отец — последний человек, с которым бы он хотел знакомить Хва. Пак вглядывается в старшего Кима, пробегается глазами по рукам, цепляется взглядом за странные перстни на пальцах, и поднимает взгляд на лицо. Во взгляде читается надменность, какое-то пренебрежение. Отец Хонджуна подходит к водительской двери и несколько раз стучит пальцами по стеклу. Хонджун выдыхает несколько раз, бросает взгляд на Сонхва и получает такой же молчаливый ответ. Сонхва чуть улыбается ему, уголками губ, но Хонджуну достаточно. Нажать кнопку, опустить стекло, встретится глазами с человеком, которого так хочется проигнорировать. — Я уж думал не откроешь, Хонджун, — тянет мужчина притворно добро, — Родного отца не хочешь видеть? — Не хочу, — бросает Хонджун. — А жаль. А мне вот хотелось с тобой поговорить, — голос тут же меняется. Мужчина видит, что все его притворства не работаю так, как ему этого хотелось. Хонджун остаётся хладнокровен, молчит, а с Сонхва творится что-то странное. Парня бросает в холодный пот, он мелко вздрагивает и плотно зажмуривает глаза. Руки сами собой сжимаются в кулаки до полумесяцев на ладонях. Он уже слышал этот голос. Он его точно слышал. И это был не разговор по телефону того же Хонджуна. Раньше. Намного раньше. — Кто это с тобой? — мужчина наклоняется вперёд, но Хонджун резко нажимает на кнопку на двери, из-за чего его отец останавливается. — Не советую лезть к нему, — почти рычит Хонджун. — Не побоюсь взмазать тебе. — Мой характер, — довольно тянет старший Ким, — Занятное личико у твоего пассажира. Или он не только пассажир? — Какая разница, — Хонджун с каждой секундой раздражается больше. Его бесит надменность отца, бесит, что он не может сейчас обернуться и проверить, как там Сонхва. А внутри, прячась за маской хладнокровия на лице, у Хонджуна всё сжимается. Он слышит, как часто дышит Сонхва, словно он напуган. — Говори, что хотел, и разбежимся, — Хонджун сжимает руль до побеления пальцев. Но тот кажется его вовсе игнорирует, смотря теперь только Сонхва. — Так это ты муж моего сына? — лицо мужчины искривляется в презрении, направленном на Сонхва. А тот и слова сказать не может, горло словно тисками сжали, а в глазах страх. Он резко поднимает голову, поджимая губы, а после, резко наклоняется в сторону Хонджуна, рукой облокачиваясь о ногу младшего, и смотрит отцу супруга в глаза, скрывая страх. — Допустим я, а что? — Сонхва хмыкает. — Вы же с ним не общаетесь. Не думаю, что вам резко захотелось узнать, как у него дела, Джунки. На лице старшего проскакивает удивление. Буквально на несколько секунд, но этого хватает Сонхва, чтобы проследить за сменой эмоций и к собственному ужасу, подтвердить свои догадки, стоит только взгляду Пака зацепится за несколько побрякушек, сверкнувшись под курткой. Сонхва выпрямляется, поджав губы, и больше не поворачивается в сторону Джунки. — Хонджун, приезжай домой вместе с этим, — кидает он. — Поговорить с ним хочу. — Не надейся. Я не приведу Сонхва к тебе, — шипит Хонджун. — Только через мой труп ты поговоришь с ним. Он хочет было закрыть окно, но отец не даёт этого сделать, положив руку на стекло и заставляя Хонджуна остановить механизм. Джунки накланяется, приближаясь к окну, и криво ухмыляется. — Поверь, сын, охотнику устроить это на раз-два. Надеюсь, это отродье успело тебе всё рассказать. Жалко будет оставлять тебя в неведении. Это действует на Сонхва как спусковой механизм. Глаз парня вспыхивает янтарём, вокруг его ладоней начинает собираться чёрная энергия, а после, происходит громкий хлопок. Людей вокруг отбрасывает на добрые десятки метров, в том числе и отца Хонджуна. Но Сонхва не останавливается. — Дави на газ, — бросает он Хонджуну, а тот и сам рад убраться поскорее отсюда. Выкручивает руль, сдаёт немного назад, чтобы выехать из окружения трёх машин, а после, резко вжимает газ в пол, быстро набирая скорость. Сонхва оборачивается, смотрит на дорогу за собой, и начинает что-то шептать себе под нос. За их машиной возникает чёрная непроглядная стена, закрывающая обзор. Телефон Сонхва звонит, он хватает гаджет и не дав Сану начать, требует назвать место, где их машины. Сан тут же называет, слыша тихую злобу в голосе Сонхва. Пак передаёт ориентиры Хонджуну, и тот достаточно быстро догоняет уехавших вперёд друзей. Те, видимо ранее заметившие, что пара отстала, остановились на обочине, а теперь, выйдя из машин, смотрели на чёрную стену, воздвигнутую Сонхва. — Почему ты колдовал? — в лоб спрашивает Уён у Сонхва, стоит только их машине остановится. — Я не мог по-другому, Джунки угрожал нам, — Сонхва сбрасывает с себя напряжение, чуть трясёт плечами, и его глаз меняет цвет. — Он… — Сан показывает странные знаки руками, на что Сонхва кивает. — Я так понимаю, мой отец как-то связан с вами, да? — Хонджун наклоняется вперёд, заглядывая Сонхва в глаза. — Да, — отвечает Минги. — И ты не представляешь как. — Шесть лет назад, глава крупной группы охотников на магов Ким Джунки напал на мою деревню, тогда ещё находившуюся рядом с Сеулом. Твой отец — это тот охотник, что оставил мне этот шрам, попытавшись убить.