Теперь я вижу

      Прошло не так много времени, но почти все жители Японии ощутили на себе изменения, которые пришли с победой над Шигараки и Все За Одного. И ведь это было ожидаемо: злодей годами выстраивал под собой сложные схемы и иерархию злодеев, вселял не только в своих противников, но и в союзников страх, от чего даже появилось подобие рабочего механизма. Но как только стержневая деталь, на которой всё держалось, исчезла, весь механизм рассыпался на мелкие осколки.       Да, эти мелкие осколки пытались функционировать сами по себе, они не теряли надежды, что смогут воплотить свои первоначальные цели и начнут господствовать над героями, но пока герои справлялись с ними.       Уровень преступности и правда снизился, но не до рекордного минимума, чего, конечно, очень бы хотелось. Это выглядело как несбыточная мечта — что все граждане смогут выдохнуть и не будут бояться выходить на улицу как только чуть стемнеет.       Но с тем количеством преступников, которые вели активный образ жизни, как уже было сказано, герои успешно справлялись. Поэтому студенты геройских курсов по всей Японии смогли выдохнуть — кто-то с облегчением, кто-то с разочарованием. И если первые были рады, что смогут полностью посвятить себя спокойной школьной жизни и учёбе, то вторым явно не хватало сражений с реальными злодеями, и тренировок им было мало.       Поэтому приходилось придумывать всё более и более изощренные и тяжелые тренировки, чтобы в этих глупых и отважных головах к вечеру не оставалось сил хотя бы подумать о том, что им нужно будет ещё сражаться с злодеями. И именно поэтому Айзава устал сильнее обычного: придумывать что-то новое и изощренное было не по его специальности, тут нужно было обращаться к Рен. Той словно доставляло отдельное удовольствие издеваться над студентами изнурительными сложными миссиями. И именно миссиями, потому что тренировки это про улучшение тела и причуд, на что был нацелен Всемогущий. Девушка же заставляла подростков думать, что некоторым делать совершенно не хотелось.       На фоне что-то взорвалось. Нет, взрывы во время практических занятий стали настолько для всех привычными, что пропускались мимо ушей, но это был не такой взрыв. Айзава лениво перевёл взгляд на виновника взрыва и, что не удивительно, Бакуго снова кричал. То ли на Киришиму, то ли на Каминари, то ли на всех разом, про-герою даже не хотелось в этом разбираться. Он только предупреждающе стёр его причуду и в тот момент, когда студент снова попытался создать искры в ладонях, тот понял, что что-то было не так. Он раздражённо глянул в сторону классного руководителя, но встретил молчаливый угрожающий взгляд, от чего тот обыкновенно нахмурил брови, цокнул и ушёл в сторону, чтобы продолжить свою тренировку причуды.       Где то в мыслях мужчина отсчитывал минуты до завершения последней на этой неделе тренировки, после которой сможет со спокойной душой уехать на выходные из академии и провести у себя в квартире два спокойных дня. Эта схема ему была очень по нраву: на выходные в ЮЭЙ оставались только несколько учителей, которые следили за всеми студентами, пока остальные могли отдохнуть. График сменялся и был стабилен, от чего эти жалкие два дня становились долгожданными — следить на протяжении недели за двадцатью подростками во время периода бушующих гормонов, так ещё и с супер силами, было просто ужасно.       За дверью слышен тихий стук каблуков. Он понемногу нарастал и как только стал достаточно громким, дверь в просторное помещение открылась. Шота раздраженно перевёл взгляд на вошедшего: кого к ним принесло? Обычно подобные шаги сразу напоминали ему о психологе, которая любила в редкие моменты заявится к ним в класс и сорвать урок очередным опросом или тестом. Но он сильно удивился, когда увидел в проёме двери высокую фигуру девушки в, казалось бы обычном, строгом костюме и белой рубашке. К слову, его девушки. Нужно было с непривычки поправлять себя, его до сих пор иногда удивлял факт нахождения в отношениях. Тем более с Рен. Но, справедливости ради, он не видел никого другого на месте своего партнёра, эта слегка сумасшедшая девушка так хорошо вписалась в его жизнь, будто бы только её ему и не хватало для лучшей жизни. Лучшей, конечно, по возможности, снова же учитывая кучи раздражающих подростков, которых ещё нужно было учить.       Но, черт, что ударило в её голову в этот раз? Она продолжала стоять в проёме двери, облокотившись плечом на стену. Одна её рука была спрятана в карман брюк и на сгибе локтя висел черный пиджак. На ней осталась только белая рубашка со всеми застёгнутыми пуговицами и брюки, которые слишком хорошо сидели на ней, облегая бёдра и расходясь широкими трубами к низу. Шота задержал на неё взгляд, находясь почти что в другом углу зала, встретил мягкую улыбку и небольшой мах руки, на который ответил кивком.       К чему подобный вид ему было непонятно, но во всём были свои плюсы. Ему и правда не хотелось отрывать от неё взгляд, но это стало и минусом, ведь в этом зале были не только они двое, а ещё двадцать студентов, которые так и норовили получить себе пару серьёзных травм. И всё же он вновь осматривает всех студентов, которые заняты тренировкой: кто-то делает индивидуальные упражнения, кто-то объединился в пары и помогает друг другу, а некоторые решили, что лучшим вариантом будет начать спарринг, причём внеплановый.       Шота в очередной раз смотрит на то, как Каминари помогает распутаться Шинсо из лент и переводит взгляд на Киришиму с Аоямой, которые своими причудами разбивают скалы, любезно оставленные Цементосом по просьбе Айзавы. И снова его взгляд возвращается к Рен. Она продолжала стоять на входе и наблюдать, не вмешиваясь в тренировку. В это время она анализирует все успехи учеников, подмечает их уровень владения причудой и навыки спаррингов, примерно прикидывает в голове, на чем делать акцент в их тренировках. Мужчина буквально видел этот мыслительный процесс, больше похожий на компьютерный анализ и параллельное обновление информации в имеющихся в мозгу таблицах.       В такие моменты хотелось стукнуть её по голове, чтобы на пару минут выключить этот компьютер. Только немного успокоить этот рой мыслей, не больше.       Кажется время стало течь ещё медленнее с появлением Рен, хотя хотелось, чтобы было всё ровно наоборот. Потому что чем быстрее закончиться тренировка, тем быстрее они уедут из академии к нему в квартиру, завалятся на диван и не буду выходить от туда ближайшие два дня. Идеальные же планы, нет?       И снова Шота заставляет себя перевести взгляд на учеников, которые, также как и он, уже знатно так устали, но дожимали из себя последние силы. Даже Бакуго перестал кричать на всех и всё, молча занимаясь.       Последние ужасные двадцать минут наконец-то закончились, прозвенел долгожданный звонок. Ученики громко выдохнули, некоторые устало опустились на пол, на что Айзава сразу стал им говорить, чтобы те тут не рассиживались и валили переодеваться. — Хороших выходных, Айзава-сенсэй, — проходил мимо него Каминари весь в поту и волочившимися ногами. Ещё немного и он бы повис на идущем рядом Шинсо, если бы тот выглядел хоть на каплю менее уставшим, чем он. Но нет, Хитоши выглядел совершенно также, даже в обычной манере зачесанные вверх фиолетовые волосы упали вниз и стали лезть в глаза, словно они также устали, как и их владелец. — Вам всем тоже, — провожал каждого взглядом мужчина.       Студенты медленно вытекли из помещение, также на выходе перебрасываясь фразами с их ещё одним преподавателем. Когда последний подросток вышел из помещения Шота наконец-то подошёл к Рен ближе, замечая ещё и убранные назад волосы, которые к концу дня уже успели растрепаться. — И что там с Тсукаучи, что ты на него весь день потратила?       Они оба вышли из зала и медленно пошли по коридору. — С ним всё скучно, — неопределённо махнула она рукой, — Утром срочно сказал меня ехать к нему в отделение, попросил выглядеть презентабельно... — она остановилась и раздраженно скинула с ног туфли, беря их в одну руку за каблуки. — Вышло у тебя просто замечательно... — он перехватил туфли из её рук в свои и слегла улыбнулся, — И зачем же Тсукаучи решил так над тобой поиздеваться?       Они снова двинулись вперед, только теперь девушка шла босыми ногами над полом совершенно бесшумно. Это было намного привычнее для Айзавы, чем этот раздражающий цокот. — В северной части на острове появился какой-то серийный убийца, попросили консультацию и помощь, но я сама там бесполезна. Посоветовала им пару человек, кто может помочь, — пожала она плечами. — Серийник это что-то новое, — удивился герой.       Они вышли из академии и пошли вниз по горе, на которой стояло здание, к парковке. — Они только сейчас смогли сопоставить несколько убийств в серию, и первое из них было лет так шесть назад. А всё благодаря девушке, которая смогла отбиться от того психа и выжить. Вполне возможно, что таких маньяков больше, просто составить убийства в серию всегда сложно, не всем так везёт.       Девушка села на переднее пассажирское сидение, Шота закинул её туфли на заднее сидение и сел за руль, выезжая с парковки. Рен растеклась на кресле, ещё немного и она бы закинула вытянутые ноги на переднюю панель, но сдержала себя от этого.       Радио тихо играло на фоне, пока расстёгнутый на три пуговицы воротник рубашки и волосы тихо развивались из-за полуоткрытых окон в машине. Тихий разговор о прошедшем школьном дне перебивался смешками и редкими ленивыми фразами, пока он не перерос в приятное молчание первого и рассказы второй во время похода в магазин, в который они решили заехать по пути. Айзаве хватало скинуть с шеи ленты и его геройский костюм превращался в самый обычный черный комбинезон, в котором его не примут даже близко за того, кем он являлся. Пока они наполняли продуктовую корзину разными продуктами, закусками и замороженными полуфабрикатами, Шота замечал, как некоторые посетители обращали внимание на босые ноги Рен, бросая друг на другая непонимающие взгляды. А если и не знать, то могло выглядеть довольно странно, ведь казалось, что девушка действительно стоит на полу босыми ногами, никак не над ним. А сама Сато не то, чтобы не обращала внимания на эти взгляды, она даже забыла о своё трюке с причудой, самозабвенно рассказывая о каком-то бреде, который не так давно ей приснился.       Подниматься по лестничным пролётам было тяжелее всего, но приближающаяся цель в виде входной двери в квартиру хорошо мотивировала перетаскивать уставшие ноги всё выше и выше. В ладони больно вбивались ручки от пакетов с продуктами, но это была такая незначительная боль, что было уже как-то всё равно. Айзава замер около нужной двери, когда они оба поднялись на его этаж, когда как Сато в этот же момент вытащила ключи из его кармана и быстро открыла дверь.       Привычная обстановка квартиры, которая никогда не менялась, стала для девушки уже какой-то родной, хоть и бывала она тут не так часто, но чаще, чем раньше. Она прошлась босыми ногами по холодному полу, оттягивая руки назад. Кажется пара позвонков в её спине хрустнуло от этого движения, а по телу разлилось подобие расслабления. Привычным жестом она пробежалась взглядом по помещению и из изменений заметила только небольшую стопку сложенных вещей на диване: в основном они были черные, но проблёскивали и махровые полотенца. Видимо Шота снова поленился разбирать стирку и просто сложил вещи на диван. Но это уже было достижение, ведь он не оставил их одной непонятной кучей, а даже сложил.       Рен повернулась назад: Шота мастерски разулся без рук на пороге, поставил пакеты на стол кухни и на развороте стал постепенно стягивать с себя комбинезон, что-то устало ворча себе под нос всё это время. На её тихий смешок герой только послал усталый взгляд. — Я в душ, — уведомил он и быстро исчез за деревянной дверью.       Девушка проводила его взглядом, после чего снова протяжно зевнула, уходя к бедным пакетам. Какое-то невероятное чувство спокойствия окутало всё вокруг, пока только что включенный телевизор тихо шумел вперемешку с вечерней улицей. Голоса из экрана переплетались с людьми на улице, перемешиваясь в невероятную бредовую беседу, смысл которой никому неизвестен. Так ещё и в этот разговор иногда вклинивался рёв моторов машин вместе с их сигнализациями, а ветер приятно развивал шторы у окна, перебивая этот шум. Это было больше похоже на транс, в котором мысли вылетели из головы и улетели в окно, перемешиваясь с той суетой. Рен машинально раскидывала продукты по нужным полкам холодильника в той системе, в которой их обычно раскладывал мужчина.       За дверью ванной слышались удары потоков воды, который также переплетались с ветром, играющим со шторой, тем самым этот тандем заглушал даже телевизор. Девушка вытащила разделочную доску и достала из пластмассового лотка ещё полузамороженное филе курицы. Нож быстро и плавно разрезал мясо на одинаковые кусочки, в голове она уже примерно прикинула, в каких соусах и специях можно будет их замариновать. Как вдруг шум воды прекратился и замысловатая песня снова стала не такой сложной и витиеватой.       Неожиданно быстро дверь открылась и из неё по низу повалил пар, а зал и кухню сразу окутал приятный тёплый запах морского шампуня. Рен заинтересованно повернулась в сторону источника запаха, но он не спешил выходить из своей парилки. — Рен, можешь дать полотенце на диване? — его голос был всё таким же усталым, такое чувство, что ещё чуть чуть и он уснёт. — Пару секунд...       Она быстро ополоснула руки в ледяной воде вместе с мылом, чтобы смыть весь запах курицы и в два шага оказалась около дивана, аккуратно выуживая из середины стопки светло-персиковое мягкое полотенце. По дороге она быстро закрыла окно, чтобы прохладный ветер больше не залетал в квартиру и приблизилась к приоткрытой двери, сквозь маленькую щелку которой не было ничего видно. Когда она приблизилась, дверь открылась чуть шире и от туда появилась мокрая рука. — Не смотрю, не смотрю, — посмеялась она, шутливо отворачивая голову в сторону и протягивая тому махровую ткань.       Неожиданно для девушки схватили не полотенце, а её предплечье и резко притянули на себя. Как оказалось, тот пар, что валил из приоткрытой двери это только малая часть того, что находилось в самом душе, потому что всё небольшое помещение заволокло паром, словно тут была настоящая традиционная японская баня, а не самый обычный душ. Мужчина рывком затащил её в эту баню, другой рукой захлопывая дверь и прижимая её к деревянной поверхности, нависая сверху. — Ну почему, можешь смотреть... — коварно улыбнулся Шота.       С его влажных чёрных волос змейками стекали капли, спускаясь с волосинок, и замысловатым рисунком скатывались по бледной натянутой поверх мышц коже, иногда встречая преграды в виде шрамов.       И снова он застал её врасплох, хотя, казалось бы, как он так перевернуть всю спокойную атмосферу в то, что сердце Рен моментально зашлось в бешеном ритме. Мысли, которых до этого не было, стали появляться и путаться между собой, словно это было их единственной задачей. Как ему удавалось проворачивать подобное и быть абсолютно безнаказанным после этого, ещё и так довольно улыбаясь? Девушка всё же смогла быстро пробежаться взглядом по комнате, избегая того, чтобы опустить взгляд ниже накаченной груди героя, и вот взгляд натыкается на тёмно-зелёное небольшое полотенце, которым он, видимо, вытер мокрые волосы. В её глаза блеснуло понимание этой гениально уловки и она перевела взгляд на лицо героя.       На нём не было привычной повязки, которая так раздражала девушку, и теперь ей полностью открылось привычное лицо с двумя шрамами: один под глазом, а второй перечеркивал глаз и наслаивался на старый шрам. Пострадавший правый глаз, а точнее сам хрусталик, был теперь не таким черным и насыщенным, как у всех людей, он стал более мутным и блеклым, но всё равно функционировал. Шота даже мог им видеть, правда только расплывчатые пятна, но всё же. Так хотелось стереть с лица эту самодовольную улыбку, а с другой только на неё и смотреть, но обязательно, чтобы ещё и его глаза также лихорадочно блестели, осматривая и пожирая её. — А я разве в музее? — слегка улыбнулась, встречая непонимающий взгляд, после чего указывая глазами на его руку, которая до сих пор держала её за предплечье, — Мне можно только смотреть?       Он не сдержал смешок, отпуская её руку. Но не успел он облокотиться освободившейся рукой на деревянную поверхность двери, как до сих пор ледяные после воды руки коснулись его боков и поясницы, от чего мужчина сразу же запрокинул голову назад и выгнулся, зашипев.       1:1       Айзава быстро стащил её руки и прислонил к двери, подняв оба запястья вверх и перехватив их одной своей ладонью, сжимая и не давая больше им хоть какой-то свободы действий. Но вместо растерянности и обиды он встретил довольную ухмылку Рен и весёлый огонёк в глазах, от чего, кажется, голову стало уносить ещё сильнее. Терпение, словно таймер, стало отсчитывать мгновения до чего-то. — Знаешь, это было подло, — он наклонился ниже, нависнув над её лицом и теперь мог чувствовать прерывистое дыхание на своей коже. — А чего ты ожидал от злодея? Только обман и уловки... — она подалась вперёд и почти уже коснулась его губ своими, как вдруг мужчина увернулся, отклоняясь назад.       5       Не успевает Сато возмутиться, как он тут же оказывается около её шеи, прислоняясь всем телом в ней. И сразу чувствуется насколько он горячий, от чего в купе с огромным количеством пара и жары начинает кружиться голова, которую она послушно откидывает назад, чтобы открыть шею еще сильнее. Небольшая щетина не покалывает кожу, даже она стала мягче от горячей влаги. Он медленно проводит носом по оголённой коже, после чего останавливается около уха и шумно выдыхает, оставляя под ним на коже небольшой полу укус, совсем немного сжимая челюсти. Солоноватый вкус остался на губах, он слизал его языком нарочито перед её лицом, рассматривая румянец на бледных щеках.       Очень странно осознавать, что подобное происходило, потому что это было из ряда вон выходящее, он не мог и представить пару лет назад, да даже год, что будет испытывать что-то настолько с ума сводящие к другому человеку. В голове проносились воспоминания школьной рутины и сложных геройских миссий, словно пара лет сплелись в один долгий день, зато теперь, с появлением Рен он мог расписать последние десять месяцев чуть ли не в хронологическом порядке.       4       Вторая его рука наконец цепляет белую рубашку и вытаскивает её из брюк, принимаясь за пуговицы. Конечно, хотелось как можно быстрее стянуть с неё ненужную ткань, которая уже начинала промокать от осевшего на поверхностях пара, но ему доставляло отдельно удовольствие растягивать это, нарочито медленно оттягивать все свои движения, пока Рен издавала тихие вздохи сквозь сжатые челюсти.       Когда все пуговицы расстегнуты, Шота отрывается от тонкой кожи на шее и завороженно рассматривает открывшуюся часть тела: на её груди красовался бюстгальтер из полупрозрачной сетки, в редких местах с кружевом, но оно совершенно не прикрывало прижатые тканью соски. Вся кожа была усыпана мелкими побелевшими шрамами, а на подтянутом животе они образовали своеобразный узор, где одна неровная полоска наслаивалась на другую и переходила в третье пятнышко или ожог, уходя своими волнами ей на спину. Он проводит большим пальцем одному из таких узоров на животе, после медленно поднимая руку всё выше, касаясь всей ладонью.       3       Рен снова поддаётся на его действия, выгибаясь в пояснице и подставляя открывшуюся зону ему в более удобное положение. Она облизывает сухие губы и снова начинает задыхаться, тихо выдыхая один за одним глотки воздуха, которые периодами глотает во время того, как мужчина припадает к её коже своими губами или сжимает на её теле свою ладонь.       2       Герой оглаживает её грудь, языком проводя от ложбинки до почти самого подбородка, но всё также избегая её губ, от чего Рен закусывает свою губу ещё сильнее, смотря затуманенным взглядом в такие же лихорадочные глаза напротив.       Удивляло то, насколько тихой была девушка, словно их кто-то сейчас услышит и прервёт.       1       Он заводит руку за её спину и быстро расстёгивает верхнюю часть белья, после снова очерчивая пальцами её живот, словно пытался запомнить подушечками пальцев каждый шрам. И не только подушечками пальцем, каждая такая полоска на ключицах и груди была обведена языком и запечатано укусом. Он опускает голову ещё ниже и поддевает теперь уже не так сильно прижатый к груди лифчик ниже. Подняв взгляд выше он встречается с полуприкрытыми янтарными глазами и слышит учащенное дыхание и сердцебиение. Проводит языком по соску, после слегка прикусывает и снова зализывает, словно извиняясь.       0       Терпение полностью лопается и рассыпается на крохотные осколки после долгожданного стона девушки сквозь сжатые губы и запрокинутую назад голову.       Шота отпускает её руки и резким движением подхватывает за бёдра, прижимая к себе. Длинные ноги, до сих пор закованные в брюки, обвиваются вокруг его поясницы, а сама она наконец жадно целует его, сжимая руками плечи. Ему удаётся поддеть рукой дверную ручку и открыть дверь, тем самым выпустив всю жару из душа в гостиную. Оголённую кожу обдало прохладным свежим воздухом, от чего она пошла мурашками.       Руки на бёдрах сжимаются ещё сильнее, когда он уверенными широкими шагами быстро преодолевает расстояние в пару метров до спальни, пока девушка на ходу стаскивает с себя расстёгнутый верх одежды, прижимаясь ближе. Дышать становится чуть легче, но всё равно воздуха словно не хватало, а голова так и продолжала кружиться, пока горячие поцелуи всё больше затуманивали сознание. Простыни кажутся совсем холодными, они приятно контрастируют с разгоряченной кожей, руки путаются в ткани так же быстро как и волосы от частых прикосновений. Мужчина стаскивает оставшиеся длинные брюки вместе с бельём и зависает на пару мгновений, рассматривая оголённое тело. Его движения отличались от привычного образа резкого и равнодушного учителя, он необыкновенно нежно проводит по бледной коже, усыпанной узорами из шрамов, словно если он сдавит чуть сильнее, девушка в его руках рассыплется и исчезнет.       Он прикасается губами к двум ещё не до конца зажившим шрамам на колене, которые отличались от всех остальных: они, словно швы, скрепляли кожу, когда как все остальные больше походили на трещины. Подняв взгляд он встречается с глазами напротив, которые неотрывно смотрели на него, пока их владелица жадно дышала, хватая ртом кислород.       Сато привстаёт и оказывается лицом напротив мужчины, почти что касаясь кончиком носа его. Она снова тянется к желанным шероховатым губам, когда он вдруг говорит: — Ты уверена? Потому что если нет, то мы можем не продолж...       Он не успевает договорить, как девушка притягивает его к себе и целует, сжимая волосы на затылке. После проводит языком по губам, оторвавшись, и шепчет сквозь ухмылку: — Только, блять, попробуй остановиться.       После подобной угрозы Шота не сдерживает издевательской ухмылки, резко подаваясь вперёд и вжимая её в матрас, раздвигая её ноги своими коленями и проводя пальцами между ног, от чего та прогибается в пояснице и сильнее оттягивает черные волосы. Она понемногу начинает тонуть в ощущениях, когда чувствует горячее дыхание на шее и знакомые покалывания боли от укусов, уже сама рефлекторно насаживаясь на его пальцы.       Улицы за окном и машины затихли настолько, что можно было слышать только дыхания друг друга, шуршание простыни и скрип кровати, словно мир специально затих, стараясь не вмешиваться.       Рен не успевает сжать сильнее губы, от чего жалобный стон сам вылетает из её рта, когда герой резко входит в неё во всю длину члена. Он завис на время, давая ей привыкнуть, пока девушка сжимала его спину, тонкими пальцами ища хоть какую-то опору среди кружащегося мира. Ей нравилось чувствовать твёрдые мышцы, которые обычно прятались под одеждой, и ещё больше прикасаться к горячей коже губами, заглушая так свои стоны.       Ноги начинает бить мелкая, ещё пока сдерживаемая дрожь, когда Айзава начинает медленно двигаться и она снова прячет лицо у него между шеей и ключицей, в очередной раз сдержав стон прижатыми к коже губами и впивающимися к кожу ногтями.       Терпение героя кончилось ещё давно, поэтому он прижимает обе её руки над головой и сжимает запястья широкой ладонью, второй рукой отрывая девушку от своей шеи. Он слегка сжимает пальцы на линии подбородка и удерживает её голову на кровати, от чего стоны сами по себе вырываются на волю и заполняют помещение.       Ему казалось, что он вот вот задохнётся, когда от резких быстрых толчков девушка под ним почти что скулила, сквозь полуприкрытые веки смотря на него. Она сильнее обвивает дрожащие ноги вокруг его поясницы, на что снова получает довольную ухмылку на его губах.       Рен кажется, что каждое прикосновение сродни открытому огню, каждый участок кожи горел и пульсировал после укусов, пока ещё невысохшие места от влажных поцелуев обдавало горячим дыханием. Сквозь свои неконтролируемые стоны она изредка различает неразборчивый шепот её на ухо, и черт, хочется его остановить и переспросить, что же он сказал, но толчки становятся ещё сильнее, и уже не только ноги, а всё тело бьёт дрожь, которую она хоть как-то пытается контролировать, но ничего не получается. потому что ноги совершенно не слушаются. Шота снова прикусывает её кожу, не сдерживая низкий стон. И Рен краем сознания понимает, почему он так активно пытался добиться от неё стонов. Теперь ей хотелось слышать подобное снова и снова.       Он вытаскивает член, шумно дыша ей в шею, делает несколько рваных движений, и горячая жидкость растекается по плоскому животу. Герой всё же отпускает подбородок и руки девушки, сразу валясь на кровать и притягивая её к себе, обвивая освободившимися руками талию и спину, немного пачкая и себя.       Уже было так неважно, какие планы они строили у себя в голове на этот вечер. Было плевать на все заботы, мысли так вообще не хотели возвращаться в голову.       Рен пыталась восстановить дыхание, лбом утыкаясь в ключицу мужчины. Простыни теперь неприятно прилипали к вспотевшей коже, но и на это было глубоко плевать. Она чувствует ровное дыхание у себя на макушке и то, как пальцы вычерчивают замысловатые узоры у неё на спине. Приоткрыв глаза первое, что она видит — красно-фиолетовые пятнышки, которыми были усыпаны плечи и шея героя. Улыбка сама по себе появляется на её лице и, видимо, Шота это чувствует, потому что он заинтересованно отнимает нос от её головы и чуть отодвигается. — Что такое? — лениво тянет низким голосом.       Она прислоняет руку к его щеке и оглаживает подушечкой пальца пересекающий глаз шрам, чуть улыбаясь. — Да так, просто мысли. У тебя есть водолазка?       Он неопределённо мычит, на что снова ловит смешливый довольный взгляд. — Тогда придётся найти.       Шота закатывает глаза и прижимает Рен ближе к себе, снова вдыхая приятный аромат волос, до сих пор ощущая солоноватый привкус кожи на губах. — По крайней мере не мне одному, — загадочно говорит он.       Все планы перенеслись на два часа вперёд, они были совершенно неважными. Впереди были выходные, за которые можно будет ещё много успеть сделать. А вот так вот полежать времени всегда будет мало. Поэтому хотелось растянуть этот момент настолько, насколько это было возможно.