Hwang Siblings - Yeji's story

Йеджи проводит оставшуюся неделю будто бы находясь в тумане. Незнание будущего делает её слабой, уязвимой в ожидании непредвиденной атаки и временами находит себя сломленной и плачущей. Когда родители спрашивают её про школу, она не может вспомнить ничего. Туман отнял её способность запоминать окружающее, заставляя перемещаться в собственные черные мысли. Затем, медленно, наступает вечер воскресенья. Завтра Йеджи уйдет из школы пораньше для встречи с терапевтом. Последние несколько дней Джису пыталась поговорить с Хван насчет её ситуации, но Йеджи все время отвечала одинаковыми ответами: “Не сейчас” и “Я уже решила”. В последний день разговор зашел настолько далеко, что она пыталась избегать Джису на протяжении всего дня. Вопросы девушки только напоминали ей про горящую боль, которую она сдерживала, о единственной вещи, от которой она пыталась избавиться. Теперь она готовится ко сну, переодеваясь в свою шелковую пижаму и опуская шторки. Только ночная лампа осталась гореть в качестве источника неяркого света. Но скоро и она будет выключена, а Йеджи будет окружена сплошной темнотой. И она ненавидит это. Когда вокруг неё нет звуков и света мысли только больше разрастаются, бьют сильнее и идут глубже. Боль увеличивается в размере и мощи, пока девушка оставлена без какой либо защиты от наружных отвлечений. Её мысли возвращаются к Рюджин, Хангуку, родителям и так по кругу. Боль исходит от нескольких событий, людей и имеет несколько подвидов. Боль из-за родителей появляется из-за их чистейшего неодобрения жизненных выборов самой девушки. Боль из-за Хангука исходит от его непредсказуемой натуры и сумасшедших действий, нацеленных не только на неё, но и его бывшую девушку и, не напрямую, на всю семью Йеджи. Последняя, но немаловажная боль вызвана знанием того, что она не сможет быть с Рюджин, ни друзьями, ни любовниками. Вся это смесь и заставляет мозг Йеджи сходить с ума. Пока она укутывается одеялом и комната погружается в темноту, шатенка понимает, что и в этот раз не получит хорошего и качественного сна. Рюджин, Хангук, родители. Они физически ранит девушку в живот, конечности и сердце. Видимо, слепок печали никогда не уменьшится в размерах. Йеджи поворачивается в кровати, тесно обнимая одну из своих подушек. Она громко вздыхает, как только воспоминание первой ночевки у Рюджин всплывает в её мыслях. Рюджин бросала в неё подушку, для того, чтобы ей было на чем спать. Не долго после этого, они целовались в кровати, и Йеджи плакала в руках Рюджин. Утром, брат Рюджин ворвался в комнату и испугал Хван. Во время завтрака, Йеджи встретила оставшуюся семью Шин. Шатенка улыбается про себя, вспоминая, как у них с Рюджин была маленькая драка насчёт того, что та не хотела говорить про своё танцевальное прошлое. Под конец, это всё было про уверенность Рюджин и её страх быть непризнанной. Она показала Йеджи, что она тоже человек и Хван почувствовала, как это их сблизило. После этого, они и начали проводить больше времени друг другом, по несколько дней каждую неделю. Это были чудесные встречи. В самые слабые моменты Йеджи возвращается к воспоминаниям о них, возрождает их и повторно, кусочками берет ту радость, которую тогда чувствовала. После всего она ненавидит себя. Потому что эти мысли и удерживают её от становления частью собственной семьи, их мировоззрения. Из-за этого, сессия завтра очень важна. Она должна помочь. Когда Йеджи пролежала так уже какое-то количество времени, она бросила взгляд на часы на тумбочке около кровати. Уже почти полночь, что означает, что она пыталась заснуть больше часа. Девушка громко вздыхает, почти кряхтя, и прижимает свое лицо к подушке. Затем она слышит звук, исходящий из коридора снаружи её комнаты. Топот прошел мимо, а затем последовал звук закрытия двери. Если Йеджи не ошибается, это был её брат, что значит, что он всё ещё не спит. Интересно, как он держится после последних происшествий? Девушка почти с ним не общалась, так как она все время проводила в одиночестве в своей комнате. Он тоже же должен что-то чувствовать. Может, Йеджи стоит пойти и поговорить с ним? Потому что эти шаги были точно не усталого человека. Спустя пару секунд валяний в теплой кровати, Йеджи решилась выйти в коридор. Она тихо подходит к спальне брата, но колеблется. Стоит ли ей постучать или этот звук разбудит родителей? Стоит ли ей вместо этого просто открыть дверь, рискуя приватностью близнеца? Пока шатенка обдумывает вопросы, дверь вдруг открывается изнутри и она смотрит прямо в глаза брата. Он немного поднимает свои брови. “Эм…” Начинает Йеджи, особо не зная, что сказать. Она начинает теребить собственные пальцы и опускает взгляд. “Хочешь зайти?” Голос Хенджина мягок, даже немного взволнован. Когда Йеджи поднимает взгляд чтобы встретить его глаза, она чувствует подкрадывающиеся слезы. Осторожно, она кивает и парень дает ей место для входа. Освещения очень мало, и когда брат закрывает за ней дверь, в комнате наступает кромешная тьма. Девушка почти спотыкается об что-то, но в итоге находит путь к его кровати. Она холодная, что значит, что ему еще не довелось провести в ней время. Йеджи улыбается про себя. Её брат всегда был ночной совой. Как много ночей он оставался допоздна чтобы поиграть в игры с друзьями или поучиться для предстоящего экзамена? Это его прайм-тайм. Йеджи покрывает свои ноги одеялом брата и облокачивается на твердую стену. Хенджин подползает к ней, делясь теплотой своего тела под одеялом. А ведь когда-то они всё время сидели так, также когда не видели света, но были помладше. А теперь, особенно в последние недели, они видимо начали расходиться по разным жизненным дорожкам. Йеджи тихо смеётся, получая вопросительный взгляд от брата. “Что смешного?” Он спрашивает. “Ничего.” Честно отвечает девушка и вздыхает. Так как Хенджин только продолжает смотреть на неё, ничего не говоря, она решает взять эту участь на себя. “Ничего особо не было смешным со временем дня рождения мамы.” Йеджи чувствует, как тело её брата напрягается и замечает, как его лицо становится серьезным и немного грустным. “Также, мы будто разошлись путями в последнее время. Знал ли ты вообще обо мне и Рюджин?” Она поворачивает голову и смотрит на брата с удивлением. Он отрицательно трясет своей головой. “Ну вот, а когда твой Джисон пришел на той неделе и начал разговаривать про алкоголь, я поняла насколько мало сама знаю про тебя.” “Мы обычно не пьём алкоголь.” Хенджин защищается немного тупо, выглядя так, будто ребенок, которого поймали на воровстве сладкого из верхней полки. “Не волнуйся.” Йеджи улыбается, чувствуя как напряженность вокруг них улетучивается. “Я не буду никому говорить об этом.” “Я знаю.” Вздыхает Хенджин, опуская свои плечи. “Ты никогда на меня не ябедничала.” Йеджи в шутку толкает его локтем. “Потому что ты до этого никогда ничего такого не делал.” Хенджин снова вздыхает, пока девушка смеется над ним, но затем он быстро становится серьезным. “Говоря про ябедничество, я думал насчет видео. Кто его снял?” Улыбка Йеджи быстро пропадает с лица, и заменяется чувством сплошной ненависти. “Шин Хангук. Я видела его с телефоном за окном дома матери Рюджин. Никто помимо него, помимо этого ненормального не пришел бы к такой идее.” Хенджин серьезно кивает. “Почему, думаешь, он так сделал?” “Не знаю, потому что он ненавидит нас? Или ненавидит Рюджин, ведь он говорил о ней как о волке, а обо мне как о овце, если знаешь, что это значит, и я думаю это сработало. Когда мама и папа вызвали меня поговорить наедине после вечеринки, они разговаривали о Рюджин только в плохом ключе, а меня пощадили. Все строгие правила теперь держат меня подальше от неё, это единственный путь для моего становления «нормальной».” “Нормальной?” Спрашивает Хенджин. “Да, ну знаешь, перестать любить девочек.” Йеджи томно вздыхает. “Ты правда хочешь этого?” “Я должна, это единственный способ избавиться от моей боли.” “Ты уверена?” Хенджин пялится на свою сестру. Почему он так много её допрашивает? Что он хочет сказать? “Я хочу, чтобы эта боль ушла. Я не могу жить с ней дальше.” Говорит девушка, пока её глаза снова начинает слезиться. “Но, наверняка, есть и другие пути,” Говорит Хенджин. “Думала ли ты когда-нибудь об этом?” “Конечно, но других альтернатив просто нет.” Йеджи издает смешок, чувствуя как внутри неё зажигается огонь. Кто он такой, чтобы говорить ей как себя вести? Йеджи вывернула себя наизнанку бессчетное количество раз за то время, которое она проводила в размышлениях о том, как прожить всё это. Но вот и её брат, спрашивающий её самый базовый и очевидный вопрос. “Ты уверена?” “Хенджин!” Восклицает та, с затяжным раздражением в голосе, которое еле держится за тонкими стенами, названными самоконтролем. “Что ты хочешь, чтобы я сказала? У меня нет другого ответа.” “Но наверное у меня есть.” Они оба замолкают после сказанных слов. Когда Йеджи смотрит на него с вопросительным лицом, он снова продолжает говорить. “Ты раньше упоминала Джисона?” “Да?”. Йеджи подталкивает его к ответу, в независимости от того, куда он хочет завести этот разговор. “Он один из моих новых друзей, как и еще один парень, Чанбин.” Йеджи поднимает свои брови. Она никогда не слышала о них до этого. Чувство раздражение вдруг исчезло, замененное меланхоличным фактом того, что близнецы отдались друг от друга за последние недели. Как так могло получиться? Шатенка тянется за рукой брата и он удивленно на неё смотрит. “Прости.” Она шепчет и моргает, чтобы оставить глаза сухими. “Продолжай.” Хенджин колеблется пару секунд, но, видимо, уже решился продолжить. “Джисон и Чанбин оба были вместе на вечеринке у Минхо на последней неделе, и я как-то застал их врасплох.” “В смысле?” Йеджи подозрительно смотрит на него, немного понимая, о чем он говорит. “Ты знаешь о чем я.” Хенджин отвечает, немного смущаясь. “У них был…” “Секс?” Хенджин кивает. “Они в отношениях, официально, публично, назови это как хочешь, но они открыто встречаются. Даже если до меня это доходило несколько недель.” Йеджи пялится на своего брата с широко открытыми глазами. Встречаться с человеком того же пола, открыто? Йеджи никогда не знала кого-то, кто так делал до этого. Конечно она слышала о таких отношениях, но ни разу не видела таких вокруг себя. Не видела своими глазами. “Я только хочу сказать, что у тебя есть возможность продолжить с Рюджин.” Как только девушка услышала запрещенное имя, её слезы вырываются наружу и медленно скатываются по щекам. Если бы только Хенджин знал, как она этого хотела. Если бы он знал, как сильно её сердце болело, мечтая иметь Рюджин рядом с собой, разговаривать с ней, трогать, любить её. Тогда бы он понял, сколько энергии и усилий приходится для сдерживания этих мыслей, эмоций и позывов на месте. Это всё, на чем Йеджи может сфокусироваться. “Ну, возможно шансы и есть.” Йеджи плачет и вытирает слезу правой рукой. “Но не в этой семье.” Хенджин сжимает свои губы, будто бы хотев возразить, но не находит никаких слов. Он знает, что это правда, что она только что сказала. В этом доме только двое человек, ставящих правила - родители, и это касается каждой части жизни проживающих, и сексуальных, и романтических в том числе. Правда жестока, но что Йеджи может сделать насчёт этого? Что она правда может сделать?