По правде говоря, проституция — еще одна форма рабства. В основе которого несчастье, нужда, зависимость. Зависимость женщины от мужчины.
Януш Вишневский
Три недели спустя.
Рей сидела на кровати и смотрела как через окно пылает не её планета, но её мир. Восстание, восстание на Экзеголе! Здесь. У босых ног, которые - она чувствовала - лизал будущий огонь. Вспыхнувшее, как сухая солома. В одну секунду тишину разорвал шум похуже грозы. Завыли сигнализации, загремело оружие, раздались первые крики и вот… все раскололось. Случилось то, чего никогда не могло произойти, но было логичным итогом нечеловеческой жестокости. Сжавшись, девушка обняла себя дрожащими руками. Светила только пионовая свеча, подаренная Кайло. Здесь и сейчас у нее осталось лишь это. Любовь. Которая не защитит, но успокоит. Она смотрела и вспоминала. Все лучшие эпизоды своей жизни. Связанные с рабом. Какая ирония. У нее не текли слезы. Ей просто было страшно. Девушка знала, что Сноук, возможно, спасется, но её никто не заберет. Муж скорее позаботится о Хаксе. Она была ненужным балластом, опозоренной женой, которая могла погибнуть в огне. Такое даже бы дедушка Палпатин понял, потому спасения ждать было неоткуда. И Рей ждала участи. Ей ведь все равно бежать было некуда, осталось лишь это - хаос вокруг и удивительное умиротворение внутри. Конец будет ужасным, но, по правде, все и так было хуже некуда, потому… потому смерть - не такой и плохой конец. Юлия ведь умерла. Поэтому у нее точно не было шансов. А потом дверь скрипнула и насмерть испуганная девушка развернулась, ожидая что сюда вбегут рабы, которые не упустят беззащитной госпожи. Побледнела. В двери стоял Кайло. Без ошейника и кандалов. С ножом, лезвие которого покрывали многочисленные брызги крови. И Рей, последние полчаса думавшая как там её цестус, сжалась еще сильнее. Потому что то, что он присоединится к тем, кто там выбивал себе свободу, было так логично. - Ты пришел убить меня? - Тихо спросила она, ни капли не удивившись. Кайло так много пережил, что было бы даже странно, если бы в его сердце осталось хоть что-то. То, что с ним сделал Сноук было отвратительно. Неудивительно, что он пришел. Вернулся, чтобы стребовать счет. С нее. С кого же еще? Девушка даже не повернула головы в надежде, что преторианские гвардейцы защитят. Потому что в восстаниях стража часто переходила на сторону рабов. К тому же, в таких восстаниях. Тщательно спланированных. Рей понимала это. Ни одно стихийное восстание не поддерживалось с воздуха истребителями, например. Здесь, на Экзеголе, пока она была слепа в любви, а Сноука больше интересовало, как наказать непослушную жену, другие спланировали и призвали падение. - Ты никогда не любил меня, правда? Я была лишь забавой. - Она говорила то, что всегда знала, просто ей нравилось лгать себе и быть якобы любимой. А ему, наверное, нравилась постель и глупая девчонка, разрешающая все. Госпожа, которая стояла на коленях и умоляла дать ей немного любви. Здорово ему, наверное, было. Иронично. - Я это ощущала. Женщины, которых никто не любил, почувствовали бы разницу. А разницы не было никогда. - Рей. Это все неважно. - Он отмахнулся от её слов. Как дедушка. Как Сноук. Просто отмахнулся. Подходя ближе. Кайло оглядывался, крутил головой и двигался с каким-то ожесточенным нетерпением. - Мало времени. Рей вжалась в спинку постели. В других обстоятельствах девушка бы поблагодарила всех богов и силы за то, что гладиатор жив и выглядит, благодаря усиленному курсу лечения, вполне здоровым, но…он был так похож на раба, который убил родителей. Все повторялось, а ей хотелось жить. Точнее, не хотелось умирать от его рук. И… она знала, Кайло может не сразу и убьет. Ему всегда было мало. Едва гладиатор подошел к постели, оцепенение спало и девушка, перевернув свечку, вцепилась в подсвечник. Тот, что он ей подарил. - Не дури! - Рявкнул мужчина, а потом смягчился. - Брось его, Рей. - Не надо, Кайло! - Отчаянно закричала девушка, когда он подошел к ней и протянул руку. Хаотично махнула своей и тут же отскочила. Даже на грани смерти, прощаясь с жизнью, не могла причинить ему вред. Помнила сколько боли он перенес на арене и потому тяжелый подсвечник полетел в сторону. Девушка задрожала. - Я не наврежу, тише. - Пожалуйста, не убивай меня. Прошу. Я не хотела, чтобы тебе было больно. Ну, пожалуйста. Пусть другой и больнее, но только не ты. КАЙЛО, - её крик был как бритва, из под которой хлынула кровь. Она отпрянула, когда гладиатор рванул к ней, не разжимая руки с ножом. - Нет, нет, НЕТ! Не де… Договорить девушке гладиатор не дал. Нажал на две точки у нее на шее и Рей упала на кровать. У него, увы, не было времени что-то объяснять или успокаивать, более того, Кайло изначально был готов к такому исходу. - Прости, девочка, это для твоей же безопасности, - прохрипел он. Время истекало, а гладиатор вдруг замер. Изучая. На Рей была мужская рубаха и больше ничего. Черная, короткая, не с её плеча. И волосы. Прекрасные длинные волосы были коротко, грубо обрезаны и выкрашены в бледно-рыжий. Выкрашены и зачесаны как у того ублюдка. Хакса. Любовника Сноука. - Блядь. Мир разваливался на части, а Кайло терял драгоценные секунды, осознавая цену, которую Рей платила за него. Ведь просто так волосы не стригут. Она либо пыталась понравиться мужу, либо тот заставил её, унижая. - Я позабочусь о тебе, даю слово, - пообещал Кайло, хоть девушка - непривычно бледная - не слышала. Проглотив горечь, он судорожно стал рыться по тумбам в поисках блокнота с рисунками, чтобы у Рей хоть что-то осталось. У него нет времени на сожаление и сочувствие, потому что тогда в нем вспыхнет ярость и он пойдет убивать Сноука здесь и сейчас, что делать нельзя. Ему необходимо спасти Рей, а ублюдка пленит Кардо. Лишь ему Кайло мог поручить не менее важное задание. Зажав нож зубами, он подхватил Рей на руки. Поморщился. Какой бы легкой она не была, мужчина еще не восстановился. Да, уколы и сеанс в бакте помогли, но пока, увы, не полностью. Держать её было больно. Кайло прижал сильнее, зная, что им предстоит пройти через ад. Рыча на каждого, кто по дороге кричал “эй, цестус, поделись добычей”. Дав по зубам парочке особо рьяных, желающих познать и опорочить его госпожу. Задыхаясь, потому что раствор в респимате закончился еще позавчера, а вокруг все чернело от дыма. Поскольку на руках была Рей, приходилось только задерживать дыхание. Свою кофту он снял ещё в её спальне, закрывая ей рот и нос, чтобы девочка не надышалась. За себя Кайло не беспокоился. Он привык. Куда больше волновало время. - Викрул. Викрул, твою мать, живо! - Хрипло заорал Кайло, на выходе из замка увидев своего рыцаря. Травмированная рука болела и дрожала, гладиатор боялся уронить Рей, потому передал её на руки одного из своих. Тот, не бывший в страже госпожи, присвистнул. Трофей так трофей. - Её…в мой…шаттл, нужно отправить…. - договорить Кайло не успел. Сыплющийся дворец с грохотом начал складываться и гладиатор внезапно оказался по ту сторону завала. Под грудой камней. - Ашар! - Рявкнул Викрул, - отнеси девку на корабль и пришли мне спасительную бригаду, надо найти его. Где Кардо? - Улетел на Чандрилу со Сноуком. А с этой что делать? - Как что? Кайло Рен преподнес восстанию царский дар, поймал сучку Сноука. В темницу, конечно. Там разберемся как она может послужить нашим интересам. *** Полторы недели спустя - Что такое, принцесса? Опять Наше Сиятельство без аппетита? - Охранник, вошедший в камеру, насмешливо посмотрел на нетронутую в тарелке еду. Рей, лежащая на койке, только вяло открыла глаза. Она уже привыкла к этому грубоватому парню, который однако не нес угрозы. Первые дни она вздрагивала и забивалась в угол, ожидая, что тот воспользуется ею или будет избивать, но он только приносил и уносил еду. - Я бы советовал тебе поесть, птичка. Сегодня появился тот, кто допросит тебя по-настоящему и силы тебе понадобятся. - Я все равно ничего не знаю, Финн, - она запомнила его имя и всегда обращалась по нему. - Тем хуже для тебя, сломают тебе крылышки ни за что. Он, знаешь, любитель красивых женщин. Так что приведи себя в порядок. Допрос может пройти…с пристрастием. Да не дрожи ты, никто тебя насиловать не будет, сама попросишь. Он как-то странно на вас, женщин, влияет, - Финн почти дружелюбно смотрел на пленницу. Отметил, что та бледнела изо дня в день. Cтановилась прозрачнее. Будто таяла. Неудивительно. Она почти не ела. Только пила. Жадно и много. Но никогда не просила еще, хоть у них не было привычки морить голодом или пытать жаждой. - Спасибо. - Прошелестела Рей, когда охранник забрал еду. Стыдно было сказать, но тюремная еда ей, правда, не подходила. Привыкшая к овощам и рыбе, девушка не могла есть грубые куски мяса, обжаренные в не пойми чем. Она попыталась с первых дней, но её вывернуло тут же. Организм не привык. Потому девушка ела только чуть-чуть каши и все. Однажды ей досталась долька помидора. Позавчера Финн, морщился-морщился, а потом все же достал из кармана немного помятую сливу. Рей была благодарна. Сливы ей нравились. Вздохнув, она с трудом поднялась. Подумала, что в отличие от работорговцев, люди - Восстания, Сопротивления, приверженцы Империи? - были куда человечнее. Её камера больше походила на комнатушку, правда, без окон. Её не били, не связывали, кормили и даже давали приборы. Допросы проходили сносно. Без угроз или унижений. Как это ни странно, её жизнь здесь ничем не отличалась от последних недель на Экзеголе. За исключением секса. К ней не приходил Сноук и она не старалась забеременеть. Дойдя до умывальника, Рей плеснула в лицо теплой, отдающей ржавчиной, водой. Так напоминающую ту, на Джакку. Только запахом. Вкус из рук Кайло был другой. И температура. И ощущение. Ощущение - главное. Стараясь не думать о гладиаторе, отгоняя от себя любую мысль о нем, Рей умылась. А потом подняла голову и посмотрела на себя в треснутом зеркале. Рыжие волосы, зачесанные назад. Не удержавшись, она оперлась руками об умывальник и тихо заплакала, чтобы через дверь не услышал охранник. Слезы скапывали в раковину, смешиваясь с водой. Прошли недели, её пленили, а Рей продолжала плакать по волосам. Редко, но порой, глядя на себя, вспоминала то унижение и не могла сдержаться. На самом деле, после того, как Кайло проиграл, её жизнь будто вернулась в русло до него. Серые будни, скука и супружеский секс. Регулярный, ежедневный и, к счастью, непродолжительный. Сноук вел себя привычно-бездушно. Он перестал добавлять оскорбительные слова, как в самую первую ночь. Просто приходил, со скучающим видом позволял себя раздеть и возбудить, трахал её и уходил. Вел себя безразлично. Рей ощущала себя животным на случке. На которое накидывались ради результата. Мерзкое чувство. Особенно, когда тело привыкло к ласкам. В остальном её жизнь застыла. Она не выходила из комнаты, под дверью которой дежурили гвардейцы. Сноук сказал, что воздухом дышать положено беременным, а ей вот, во избежание позора, можно только сидеть в своих четырех стенах. Рей молчала. Не жаловалась и не плакала. Даже когда муж приказал срубить инжирное дерево, не зарыдала. И когда горели миндальные сады. Он отнимал все, вторгался в её тело, желая посеять жизнь, а Рей находила утешение в мелочах. Когда муж уходил, она гладила восковые лепестки свечки, которая с максимальной небрежностью стояла на трюмо, среди драгоценностей. Если бы Сноук понял как та дорога - растоптал бы. А так у нее была маленькая, ароматная тайна. Стараясь не забыть Кайло, рисовала его днями, но сжигала до появления супруга. К своему удивлению, Рей оказалась крепче, чем думала и потому не заплакала даже, когда к ней пришла служанка с ножницами и хной. Она знала, что Сноук нарочно унижает её, заставляя зачесывать волосы как Хакс и носить мужскую рубашку, которую муж не снимал. Молча ставил на колени и толкался в ней, только усугубляя ощущение, что они - лишь животные. В какие-то моменты, Рей даже радовалась, что ему хочется ребенка, иначе бы он брал её по-другому. Так, как ему нравилось с любовником. Болезненно. Кайло говорил, что болезненно. Кайло. Рей вытерла слезы и вернулась на свою койку, запрещая думать себе о Кайло снова и снова. Но опять возвращаясь к нему. Кайло. Кайло. Кайло. Её божественный Юлий. Её… Брут. Новости о его выздоровлении были отдушиной для Рей. Когда её осматривал врач, девушка отдала тому ещё пару браслетов и он поведал, что гладиатор крепнет. Она слабо улыбнулась, не смотря на боль в разбитом сердце и теле, взятом против желания и дрожащей рукой протянула доктору еще сапфировый кулон. - Купите ему раствор в респимат. И обезболивающее. Прошу. - Она не знала, выполнит ли доктор просьбу и не солгал ли он через три дня, когда пришел за очередными драгоценностями со шкатулки. Рей платила в надежде, что о Кайло заботятся. Её сердце было полно бескорыстного желания уменьшить его боль. Потому что это снимала и её. В иные дни, рисуя Кайло, Рей мечтала. Что он придет за ней, как приходил раньше. Поправится, обманет охрану и спасет. Эта детская мечта была так чиста, что заставляла девушку улыбаться. Она знала, что это невозможно и они бы не смогли сбежать, но никто не мог запретить ей придумывать их с Кайло будущее. Где он не морщится от нелепой стрижки, где не ненавидит за клеймо на плече, где они просто…просто живут. Тихой жизнью, вдали от всех. Где он - не раб, а она - не внучка Палпатина. Люди. Просто люди. И что, ебанные мечты сбывались. Кайло пришел за ней. Пришел и не убил, нет. Рей, очнувшись в тюрьме, поняла, что случилось. Когда началось восстание, жаждущий свободы мужчина вырвался и сообразил, что нужно делать, чтобы не просто начать жизнь с чистого листа, но и компенсировать себе всю боль. Оказавшись пленницей, девушка знала, кто обрек её на это. Кайло. Поймал и отдал людям, поднявшим восстание. Поймал, чтобы получить огромные деньги. И умом-то, логикой Рей понимала его поступок. Она не была для него кем-то особенным или важным, потому он воспользовался шансом, но внутри так болело. Она-то его любила. От всего своего сердца, а он её, как товар. Обменял. Мог просто уйти, но решил заработать. И теперь она здесь. Жива. В ожидании участи. Сноука казнили позавчера. Её заставили смотреть и Рей смотрела, хоть в решающий момент закрыла глаза. А теперь думала - что же будет с ней. Она - следующая или её продадут дальше? Если да, то кому и для чего. Бывшая госпожа не годилась для работы. Но могла сгодиться для секса. Это Рей понимала. Понимала и боялась. А теперь еще и допрос вселял в нее панический ужас. Ей не хотелось этого. Чтобы ей “ломал” крылья какой-то квестионарий*. Или пальцы. Или её саму. Но бежать некуда, потому она кое-как привела себя в порядок и села на стул. Подальше от кровати. Сложила руки на коленях, расправила плечи и стала ждать своей участи. Повторяя про себя “я ничего не знаю, правда”. И еще чуть тише фразу, что станет приговором “дедушка не заплатит за меня выкуп”. Потому что если бы хотел - уже заплатил. Он уже по брачному контракту Рей получил немало. Она отработала браком со Сноуком деньги, потраченные на воспитание. Теперь Палпатину не нужна внучка. Арест и убийство Сноука сделали его еще богаче. А ей вот сидеть здесь. В ожидании своего часа и участи. И все что оставалось это, преодолев боль и обиду, мечтать, что Кайло её спасет. Хотя зачем тому, кто продал, спасать. Однако мечталось так хорошо, так славно. Дверь скрипнула часа два спустя. Рей съежилась, стараясь слиться в своей серой, тюремной робе со стеной. За время ожидания она подрастеряла осанку и храбрость, потому, по правде, была готова умолять, чтобы её не избивали. В конце концов, она девушка. Ей не положено быть сильной. - Рей! Девочка! Ты в порядке! – Она услышала не захлопнувшуюся дверь, а голос. Тот, из своих снов и глупых мечт. А потом он вошел в её реальность. Кайло. Кайло Рен. Гладиатор. Её цестус. Вошел парой слов, пятью шагами и крепкими объятиями. – Ты в безопасности, моя Джульетта, теперь все будет хорошо. Мужчина присел у её шатающейся табуретки, прижал к себе и поцеловал в висок. Что-то нашептывал, а в ушах Рей, столь долго ждущей спасения, шумело от абсурдности. Мечты прекрасны, потому что не врываются в камеру, нарушая законы здравой логики. Как гладиатор, что принес её в эту камеру и продал, был здесь? Зачем обнимал? Уж лучше бы и, правда, здесь был незнакомый квестионарий. - Кайло, нет, - Рей уперлась руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть массивную гору, которая жалась к её хрупкости. Гладиатор тут же отстранился и сел на пол, рассматривая ее снизу. Она же внимательно изучала его. Целого, невредимого, свободного. На нем была такая же серая боксерская майка с капюшоном и черные штаны, как на Экзеголе. Только целая и новая. На обеих руках Кайло бинты заменились металлическими пластинами, под которыми Рей видела черные, тканевые петли для больших пальцев. С ними весь вид мужчины переставал быть…повседневным, мирным. Сразу было видно, что перед ней - солдат, готовый в любой момент рукой закрыться от выстрела бластера. Но главное, конечно, что бросалось в глаза – это отсутствие ошейника и легкая, открытая улыбка. На которую Рей не спешила отвечать. Она не забыла, как Кайло пришел с ножом в спальню и кинулся на нее. Потому не верила в безопасность. Особенно, памятуя слова Финна о допросе. Пыталась сложить что-то, что так давно было на поверхности, но мозг упрямо и отчаянно защищался, хотя правда уже бескомпромиссно всплывала. Беглые рабы не считались «своими». По придуманной версии, Кайло должен был быть очень далеко, но вот же он, непростительно близко для вранья, что она сама себе придумала. - Рей. Прости, что я так долго, - он нежно погладил щеку девушки. Так, как ей всегда хотелось, однако его юная и насмерть перепуганная госпожа не прильнула к ласке, наоборот, отшатнулась. Упала бы с табуретки, если бы мужчина не удержал. Её страх болезненно полоснул по сердцу, но подобного он ожидал. Его так не вовремя травмировало. Пролежав под завалами несколько часов, Бен был без сознания до вчерашнего вечера, а придя в себя, узнал, что недалекий Викрул отдал госпожу властям, когда Рей должна была пребывать на Ак-То. В том его небольшом домике, куда он планировал рвануть сразу после восстания. Утешить, успокоить и поведать правду, а потом, оставив ее в безопасности, вернуться на Чандрилу и закрыть вопрос. Заслужить для нее помилование любой ценой. - Какого ты это позволил? – Рявкнул он на Кардо, который только развел руками. - Ты не делишься планами. Откуда я знал, что она – особенная. Ты не первый раз трахал госпожу, а потом сдавал. Не знал, что эта отличается от других. Да что с тобой? Что, если хозяйка опустилась на колени перед тобой, ты уже присягнул. - Лучше молчи. И организуй мне с ней встречу. Под любым предлогом! – Зарычал тогда Кайло и вот спустя двенадцать часов он, свободный человек, добровольно сидел у её ног, изучая нетронутое ударами лицо. К счастью, их организация была куда выше рабовладельцев. Они не причиняли боль пленникам. Потому хоть об этом не стоило беспокоиться. - Кто ты? – Тихо спросила Рей и этот вопрос надолго повис в воздухе. Кайло потер щеку. Как же Джульетта была хороша. Странно было об этом думать сейчас, но он ничего не мог поделать. Гадко признаться, но зачесанные назад волосы ей потрясающе шли, делая её взрослее…и сексуальнее. Плохая мысль, плохая. Неуместная. - Меня зовут Бен Скайуокер. И я – фрументарий. – Наконец, сказал он и тут Рей отпрянула уже более резво. Миг и она, перевернув стул, забилась в угол комнаты, прикладывая ладони ко рту. С которого, наверное, почти сорвалось отчаянное «о нет». И мужчина понимал эту реакцию, потому не двигался. – Я не причиню тебе вреда. Никогда. Нечего бояться. Рей осторожно перебралась на койку, забравшись на нее с ногами и затравленно посмотрела на Кайло, который, казалось, занимал собой все пространство. В те дни, когда она была с собой жестока и переставала мечтать, девушка анализировала поведение Кайло и да, у нее порой всплывала мысль, что он может быть каким-то диверсантом на службе у восстания. В конце концов, сама не раз думала, что история знала такие примеры. Тот же Спартак поднял восстание рабов. Да и часто гладиаторы кому-то служили. Не тайной службе и высшей цели, конечно, но императору или диктатору. Стоило вспомнить Марка Клавдия Марцеллу, который был противником Цезаря, а потом убит гладиатором. Та же участь постигла и Публия Клодия. И многих знатных римлян. А уж гладиаторы Децима Брута в Риме сыграли ключевую роль в гражданских войнах. Они вроде выходили на арену и побеждали, эти лучшие из лучших, а в тот же момент именно они нейтрализовывали волнения римлян, которым могло бы не понравиться убийство Цезаря. За этими воинами крылись не только деньги, но и власть. Когда-то гладиаторы Луция Антония едва не изменили ход Перузийской войны и всей истории Рима, потому Рей б, правда, не удивилась узнав, что и он - лишь чья-то ударная сила. Того же Сноука, к примеру. Но фрументарий. Хуже было только окажись Бен доминиканцем. Впрочем, псы господни были не так страшны, как глаза и уши императоров Древнего Рима. Яростные, беспринципные разведчики, коим чужды все человеческие чувства. Не знающие сомнений, они шли к цели и потому их орден веками навевал страх. Империя пала, люди колонизировали космос, далекая Галактика существовала в тысячи годах от наследия Ромула, а фрументарии, как старая легенда, прошивающая историю, внушали ужас. Говорила, если работорговец встречал фрументария, то это было последнее что он видел в жизни. И вот… как раб, пусть даже дерзкий, мог оказаться худшим из зол? - Рей. Я не опасен. – Бен видел в глазах у девушки животный ужас. Хотел осторожно коснуться, но она сжалась сильнее, шепча “пожалуйста, пожалуйста, не надо”. - Я - не чудовище из старых легенд. - Да, а я вот минотавру и то бы больше обрадовалась. Фрументарии не оставляют после себя ничего и никого, у них нет жалости только долг и честь. - Я бы тебе не навредил. Девушка невесело рассмеялась, пытаясь охватить камеру разведенными руками. Он уже навредил, поймал и посадил в клетку. Понимая, что Рей сейчас не слышит его, не поверит, Бен достал лимонный рахат-лукум. - Не твой любимый сорбет, но… - И не свобода, да, - Рей даже не посмотрела на подношение. Финн вон тоже сливу ей вчера дал и еще неясно как расплачиваться и за то, и за это. Мужчины ничего не делали от чистого сердца. Сноук преподал ей горький урок. Сноук…и… проклятие, сколько он подрывал Экзегол? - Как так вышло? - Меня купили в Первый Орден в двадцать три, - он на секунду задумался, ведь никогда никому не рассказывал свою историю. Кто нужно, брал на него досье и читал. А остальным Кайло за ромом как-то не спешил рассказывать. Рей же обратила внимание на глагол. Купили. Не завербовали. Качнула головой. Он уже, выходит, был свободен чуть меньше десяти лет, но мышление было рабским. Ведь людей не покупали. Им давали выбор. - Это так называется организация, которая под крылом Республики взяла на себя ответственность бороться с рабством. После двух хороших сезонов, где Вейдер отлично заработал, он, наконец, решил меня выставить на торги и за меня много заплатил человек, который очень известный в мире работорговцев. Но на деле его арена всегда была лишь прикрытием, тренировочным лагерем. Там мне дали выбор. Я мог умереть, а мог верно служить. - Какой неочевидный выбор, - съязвила девушка. От нее не укрылось, что имени работорговца Кайло не назвал. Вот и все “доверие”. В то время, как она перед ним была открытой книгой. - Я не смотрел на это, как на нечто между смертью и рабством. Видел шанс сделать что-то достойное, прежде чем умру на арене. Да, я понимал, что по сути на мне всегда будет ошейник и почти ничего не изменится, кроме того что продавать будут нужным хозяевам, чтобы я раскачивал все изнутри, но неожиданно у меня стало получаться очень хорошо и спустя пару лет моя жизнь изменилась. Он не стал говорить хвастливое, что стала лучше. Как и то, что прошлый сезон должен был стать последним, а потом Кеноби вызвал его к себе и сказал, что собирается на покой. Назвал его вероятным преемником. Правда и цена была немалая за уютное кресло и жизнь без травм. Экзегол. Ему нужно было провести полгода на Экзеголе, чтобы поднять одно из самых мощных восстаний в истории современной работорговли. Цель была не столько захватить Сноука, сколько завербовать невольников так, чтобы те поверили и захотели сжечь жестокого господина. Этот акт неповиновения должен был стать сигналом другим планетам и те откликнулись. В ночь, когда запылал Экзегол и неделю после него горели дома других господ. Вдохновленные рабы рвали свои оковы и кое-где их попытки увенчались успехом. Экзегол мог стать венцом его карьеры. Но… вот уже час как Кайло знал, что поставил на себе крест. Бену было плевать. Главное, уцелела Рей. И он смотрел на нее, не в силах оторвать взгляд. Не веря своему счастью. Которое с каждым словом становилось все эфемернее, поскольку Рей мрачнела. - Значит, я была лишь средством. Ты шпионил за моим мужем, пока я тебя любила. - Рей не обвинила. Констатировала. Снова рассмеялась. Секс у сейфа, наушник на ужине, пароль от комнат. А этот фрументарий был, действительно, талантлив. Обыграл все так, что она сама сдала все, что знала, в его руки. Вместе с собой. Вот он, наверное, веселился. - Да, я использовал тебя. - Бен не смягчал удар, поскольку знал, что она имеет право на правду. - Твоя доброта облегчила мне работу и спасла жизнь. И я все помню, девочка. И воду, что ты дала. И еду, что присылала. И лекарства, которые позволяли дышать. И… жертву, что ты принесла. Я… - Спать с мужем - это не жертва, это - выбор, - тут же ощетинилась Рей, видя, что гладиатор смотрит на её короткие волосы. Своему Кайло Рену она бы поведала все, а чужак не увидит как сложно было. Ему не достанется еще и отчаяние. - И, вообще, разве обсуждать это - по протоколу. Ты же пришел допросить - так допрашивай. Где там тиски, в которые руки совать? Я не боюсь тебя! Ей, правда, больше не страшно. Ведь этот человек просто пришел и вырвал ей сердце. Улыбаясь, подкармливая и обещая, что все будет хорошо, но как это возможно, если только что она узнала, что все было ложью, абсолютно все, включая близость в миндальном саду при луне. Близость, за которую не жаль было расплачиваться до конца жизни, а теперь выходит… все было зря. Одно дело смириться, что не любима. Даже принять, что тебя продали ради будущего. Но когда все оказалось циничным шпионством, у нее закончились силы. - Девочка. Прости меня. Мне жаль, что ты оказалась средством, но люблю я тебя по-настоящему. Ничто не было ложью. - Зачем ты говоришь это? Что тебе еще нужно? У меня ничего не осталось. Никакой выгоды ты не получишь сейчас. Брось свое притворство, фрументарий. Мужчина вздохнул. За годы службы привык, что “фрументарий” звучало гордо. Сейчас слово тонуло в презрении. - Я тебя вытащу отсюда и ты поверишь, что я не лгал. - Вытащишь? В смысле купишь? - Замерла Рей. И когда он кивнул, впервые посмотрела на Кайло другим взглядом. Оценивая сильные руки. Вспоминая, как он убивал ними на арене. Его злость, ярость, стальные тиски, которые она ощутила на Джакку. Под боксерской майкой пряталось клеймо, а еще - ему всегда её было мало. Так вот что он задумал? Купить госпожу и отыграться? Отплатить за всю несправедливость? - Я не буду твоей секс-игрушкой, ясно? Если ты купишь меня, Кайло Рен, я…я просто перестану дышать в ту же секунду, ясно? Ты не будешь владеть мной, сколько бы не заплатил! - Ты получишь свободу, слышишь? - Я, правда, должна поверить тому, кто лгал? - Ощетинилась девушка. Кайло смотрел, не моргая. Час назад он был у Кеноби. У них была сложная беседа. Его не хвалили за восстание, зато Бен получил строгий выговор, что нарушил приказ и вместо плена Сноука пытался спасти отребье Палпатина. Но самое сложное началось после вопроса “сколько она стоит?”. Ему нужно было разрешение на сделку, которая бы не позволила сделать торги открытыми. Бена за жизнь продавали много раз, он знал как унизительна эта процедура. Когда ты вместе со своей гордостью - лишь товар, недостатки которого обсуждаются громко. Бен не желал для своей юной госпожи такой участи, где комментарии, в виду её статуса, были бы особо едкими. Спор был долгим и мучительным. Но Бен отнюдь не создавал прецедент, он не первый хотел купить бывшую хозяйку для себя. Вот только цена была высока, слишком. Она ведь была внучкой Палпатина. Золотая кровь. И даже продав все свое имущество, мужчина знал, что не хватит. Потому предложил то, что мечтали получить многие. Должность, о которой сам мечтал. Сказал, что откажется, добровольно. И теперь он сидел в жаркой камере, зная, что потерял все. Ему позволили купить Рей. И за это Бен согласился отдать почти все, что имел, на что зарабатывал адским трудом и к чему стремился. Потому что лишь свобода Рей имела значения и отложить её на потом, когда он заработает было нельзя. И все равно. Слушая, как девушка шипит “не смей”, зная, что придется продать дом, который он ценил и начинать все сначала, Бен не считал цену слишком высокой. Свобода всегда стоила дорого. - Рей. - Я просто вены себе зубами перегрызу, - зло пообещала девушка. - Скажи мне, Рен, скажи, я ведь была не первая госпожа, с помощью которой ты получал сведения, а? Скажи правду. - Нет. Не первая. - Он вздохнул. Рей рассмеялась, чтобы спрятать звук сердца, которое снова и снова разбивалось. Её идеальная любовь и его продуманность. Какая, сука, продуманность. А потом пробормотала "убирайся! Уходи и никогда не возвращайся". Видеть его было тошно. Больно. Невыносимо. И потому, что он лгал, и потому что... теперь она была никем. С потерей статуса Рей все еще не смирилась и стыдилась её так же сильно, как и обрезанных волос. Бен, понимая, что она очень расстроена, вышел. На душе было неспокойно. Он был готов пожертвовать всем ради ее свободы, но вдруг оказалось что та ей не нужна. Спустя некоторое время Бен вошел в один из шумных баров Чандрилы. Кардо, ждущий его больше часа, выглядел раздраженным. - Тысяча и один отчет, - буркнул тот, взмахом руки заказывая ром. - Порой на арене легче, чем с бюрократией. Кардо промолчал, так как не мог согласиться. Он провел на арене рабскую юность и больше не горел желанием на нее возвращаться, его вполне устраивала роль того, кого внедряли в охрану, например. Парень знал, что не смог бы, как чокнутый Скайуокер рисковать своей жизнью от сезона к сезону. - Болит? - Кардо глянул на металлическую пластину. Судя по тому как Бен пил - залпом - то ответ был очевиден. - Ебанные рабовладельцы. Твари. - Ублюдки, - подтвердил лучший друг, кивком заказывая еще. Закрыл глаза. В голове немного шумело. И рука, по правде, болела. Перелом тот шарлатан на Экзеголе лечил очень нехотя и потому утром ему заново ломали и собирали кости воедино. Бен думал только о том, что хвала прогрессу, они в тысячи лет от старой медицины. Если верить легендам, на Земле люди носили гипс месяцами, у них же технологии исцеляли все быстро, но на всякий случай ему выдали эти пластины. Больше ломать было нельзя, он нуждался в защите, потому получил металл. Бинты устраивали больше, но мужчина привык к неудобствам. После ошейника все казалось нормой. В первые дни после возвращения он всегда наслаждался отсутствием проклятой удавки. - Но терпимо. Жить буду. За это и выпьем? - Давай. А на потом я нам присмотрел вон каких лисиц, - Кардо лукаво мотнул головой в сторону рыжеволосых близняшек, которые косились в ответ с видом это еще кто кого присмотрел. - Не делай такое кислое лицо. А. Понял. Хорошо-хорошо, уступлю тебе. Понимаю, тебе нужнее. Друг ухмыльнулся. Типичный Бен. Две недели после возвращения он кутил во всю. Гулял со всеми свободными и не очень красотками. - Ты не понял. Я вроде как теперь не свободен, - он не оценил девушек. Задумчиво покрутил стакан. Кардо с недоумением уставился на друга. Тот невесело усмехнулся. - Думал, что все уже обсудили какой я кретин. - Ааа, ты о госпоже. Почему же кретин? Она такое вытворяла в постели, судя по тому, что я слышал, что неудивительно, что ты хочешь продлить удовольствие, но одно другому не мешает… или мешает, понял. - Поймав мрачный взгляд, на ходу поменял мнение Кардо. Запил открытие виски. - Хм. Вот значит как. У вас был план? Малютка все знала? - Нет. И с этим проблемы. Теперь очень гордо отвергает помощь, мол, купишь меня и я порежу себе вены, - мрачно сообщил Бен. Поморщился. - Плевать. - Да ты тиран, - пошутил Кардо, но друг остался не весел. Он привык принимать сложные решения и одна женская истерика не могла остановить его. Рей не понимала на что обрекает себя. Пусть лучше ненавидит, сидя в безопасности, чем “свободная” отрабатывает потраченные на нее деньги в борделе. Он и так не мог смириться с тем, что Сноук ее… Бен сжал кулаки. Рука отдала болью. Сердце пропустило удар. Мужчина заказал водку. Гнал от себя то, какой ценой он выжил. За это ему вовек не расплатиться. - Есть план. Потом расскажу. Пока мне нужна помощь. Нужно продать дом. И тот, что на Ак-То - тоже. - Бен выжидающе смотрел на Кардо. Тот куда чаще был на Чандриле, чем он сам, потому такие дела мог провернуть быстрее. - И все, что в нем, да. Включая, картины. Время не терпит, все нужно сделать быстро. Знаешь, коллекционеров? - Да, их полно на Корусанте, - Кардо не обманул бесстрастный вид друга. Знал, что Бену нравится его коллекция, по сути она была для него символом удачных заданий, ведь тот покупал по полотну за каждое. Говорил, что так копит капитал на будущее, но друг знал: ему еще и очень нравились эти полотна. Они ему дороги. - Но чем быстрее ты продашь, тем меньше получишь. Все, как коршуны, воспользуются спешкой и… - Плевать. У Рей нет вечности. Должно впритык хватить. Кардо молчал. Он уже слышал, что Бен отказался от должности, ради которой прошел ад Экзегола, а теперь вот это. Лучший друг отказывался от всего, что имел и ценил ради девчонки. - Хватить-то хватит, а жить ты где собрался? В казарме? А она? - Кардо знал еще и то, что каким бы крутым фрументарием Бен не был, в жизни и потребностях он разбирался не с таким мастерством, как с кодовым замком. Да и вряд ли понимал разницу между трахать, что подвернется под руку и содержать. Особенно, такую дорогую малютку. Какая ирония, что он выбрал самую золотую кровь. - Бен, денег стоит не только свобода, но и повседневность. - Да, там есть чудные “Рыболовные лодки на берегу Сент-Мари”. Я за них куплю какой-то домик на две комнатки, найму прислугу и нам хватит на пару месяцев. - Он не заметил, как сказал “там”, а не у меня. Умение эмоционально отделять себя у него было очень развито. Подумал о любимой картине. Лодки. Он никогда не видел моря в своей жизни, только на том полотне. Порой, после тяжелых месяцев в рабстве, пил перед ним и пытался ощутить бриз. Представлял какой тот. Смешно, купив дом на Ак-То, сам Бен там ни разу не появился еще. Все собирался отдохнуть. Но так и не доехал. Теперь у него была другая цель. - А там возьму новое задание и все будет нормально. - Блядь, - вздохнул Кардо. Задание. Бен мечтал, вот прямо мечтал завязать с ареной. Порой даже жаловался, что старые раны болят. А теперь снова собрался лезть в пекло. - Придержи лошадей, да? Я, пока ты был на Экзеголе, приобрел новый дом, а старый еще не продал. Помнишь, он, конечно, не шикарен, но просторный. Вот, на, бери. Ты спас мне жизнь. Я буду рад хоть немного отплатить. Он снял со связки ключей один и протянул Бену. Тот ведь, правда, вытащил его из рабства. Прикрыл собой на арене. Спас. И никогда не принимал даже “спасибо”. А сейчас был близок к тому, чтобы взять ключ. Но думал, поскольку не привык к тому, что однажды помогут и ему. - Ну и эта девчонка. Я видел, как она стояла перед тобой на коленях. Видимо, любит тебя, что чуждо работорговцам. Вдруг, правда, судьба, в которую мы не верим. Лады, бери ключ и рассказывай какой у тебя там план. Кардо промолчал, что в тот роковой вечер после боя видел, как Рей перед его клеткой снимала с себя драгоценности и умоляла врача заботиться о гладиаторе. И видел - те пару ночей, пока его не заменили - как она безропотно принимает мужа в своих покоях. Видел и знал, что девчонка старается ради его друга, которого считала лишь рабом. Это чего-то да стоило. Потому стоило помочь. *особое подразделение следователей в Древнем Риме. Расследовали не обычные уголовные дела, а те, которые были связаны с изменами. Так называемые, следователи по особо важным делам. *** Знаю, знаю, немного не по графику. Но что поделать-то? Автор тоже оказался человеком, у которого появились планы на четверг))))