Серебряный Принц, или Одиночество - это поправимо

Глава 25

      Первым делом нужно было сменить тампон, потом с замотанной головой не наклонишься. Я принял всем известную позу и потянул за шёлковую ниточку. Средство индивидуальной гигиены оказалось практически сухим, следующий можно не ставить. А это нормально? Сколько дней с начала течки прошло — я не помнил. В учебнике по биологии говорилось, что она вроде как неделю длится, но теория от практики всегда отличается. Надо будет у Айра или дока спросить. Ладно, это оставим на потом. Теперь мажем бОшку. Я тщательно вымыл руки и снял с полки одну из цветастых коробочек. А на какие волосы эту пакость наносить: на мокрые или сухие, и сколько времени держать? Я вытряхнул листок с инструкцией, надеясь прочитать подробности, и обнаружил, что он весь исписан очень мелкими незнакомыми буквами. Ну вот, как так можно?! Неужели за такие деньги тяжело напечатать перевод! Поневоле пришлось вернуться в комнату. Мне было безумно неловко Рыжика будить, но разве имелся другой выход?       — Айр…       Покрасневшие веки дрогнули, затрепетали золотистые ресницы.       — Чего тебе?       — Прости, что помешал, — я протянул злосчастную бумажку, — Перевести можешь?       — Включи, пожалуйста, верхний свет.       Я послушно выполнил его просьбу.       — М-м, состав… ага, способ применения, — Айр ненадолго замолчал, пробежавшись глазами по строчкам. — Втирать в корни сухих волос один раз в день на десять минут, затем тщательно промыть тёплой водой. Во время использования другие моющие средства не применять и ни в коем случае больше положенного времени не передерживать, иначе, начнётся выпадение волос. Вроде бы всё.       — Спасибо.       — Ты где учился, что не умеешь читать на тларском? — вскользь поинтересовался он, снова устраиваясь на подушке.       — Как это где? В школе конечно. Муниципальной, — мне стало стыдно, я не привык обращаться к кому-то за переводом, оценки у меня всегда были очень хорошими по всем предметам, только язык этот — там не преподают.       — Понятно. Если хочешь, могу научить.       — Спасибо большое, но когда? Ты же скоро снова начнёшь по ночам работать, а днём тренировки.       — Обучить читать и писать — не обещаю, здесь не на чем, да и времени нет, я просто буду с тобой общаться, ты сможешь усвоить хотя бы разговорный язык.       — Даже не знаю. А зачем? Я, например, неплохо владею английским.       — А за тем, что в жизни всё нужно уметь, мало ли где пригодится, — Айр зевнул, культурно прикрывая ладошкой рот. — Давай, освобождай ванную, спать ужасно хочу.       — Слушай, тебя же прямо здесь можно намазать и голову завязать. Пока я помоюсь, уже и тебе подойдёт время смывать.       — Хочешь сперва незнакомое средство опробовать, вдруг я от него облысею?       — Как тебе не стыдно! — я до глубины души был возмущен. — Хотел помочь, чтобы ты мог лечь спать поскорее, а за это еще и пилюлю получил? Айр захихикал:       — Тебе какой ответ больше нравится: не делай добра — не получишь зла, или ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным?       — Ах так?! — я сорвал с баночки крышку и зачерпнул перламутровую субстанцию пальцами, — Вот тебе! — первый раз я промахнулся и замазал ему на носу веснушки, зато потом — дело пошло. Айр сначала отбивался, но быстро сдался и сел, чтобы мне было удобней.       — Ты вообще соображаешь, сколько эта дрянь стоит? О камерах не забывай, — шепнул он одними губами, вытирая пострадавший нос. — Не дай бог Грейд увидит, как мы с дорогущей мазюкой обращаемся, нам тогда это средство больше не понадобится, обоим голыми руками головы оторвёт.       — Я больше не буду. — Произнёс я тоже очень тихо, чтобы никто не услышал.       — Не поможет. Мы не в детском саду, поэтому веди себя осмотрительно, всегда помни о Грейде.       — Даже если сильно постараться забыть — ничего не получится, он мне уже по ночам в кошмарах снится. Я хотел спросить, — мне стало безумно неловко, Господи, как бы язык не откусить, пока выговорю. — Сколько дней длится течка?       — А ты не знаешь? — Рыжик откровенно удивился, — Это же элементарные вещи.       — Нет, — я покраснел, как первоклашка у доски, не выучивший уроки, и отвёл глаза. — У меня первая была.       — Процесс сугубо индивидуальный, но четыре-пять дней — норма.       Моя, примерно, так и проходила.       — А во время беременности?       — Она прекращается.       — Спасибо, что просветил, в этих делах я совсем не разбираюсь.       — Ничего, Малыш, здесь всему быстро учатся. Если что — спрашивай, подскажу.       Я закончил втирать ему мазь и обернул голову белым махровым полотенцем. Теперь моя очередь. Не мешкая, приступил к делу. Средство на ощупь было противным и скользким, зато пахло очень приятно и притягательно. По всей комнате разливался аромат горного воздуха, солнца, свежести незнакомых трав, пахнущих сладостью и цитрусом с небольшой горчинкой. Хотелось бы мне когда-нибудь побывать в месте, где делают такое чудо, но Рин сказал: «О внешнем мире — забудь!»       — Как мне десять минут определить? — ни одного прибора для измерения времени я по сей день не заметил.       — У меня внутренние часы прекрасно работают, когда нужно будет — скажу, не дрейфь. А теперь, я кое-что хочу у тебя спросить. Откровенность — за откровенность.       — О чём? — лишь бы не начал разговор о моей семье: и отказать неудобно, и говорить не могу.       — Что на самом деле тебя связывает с Рином?       Я завис, как старый комп (у нас в школе в кабинете информатики стоят такие, на них, наверное, компьютерную грамотность осваивали еще динозавры), именно этого предмета обсуждения — мне и не хватало.       — Почему ты спрашиваешь? — ответил я вопросом на вопрос. Знаю, что невежливо, тем не менее нужно же было что-то сказать и дать себе время достойный ответ придумать. Не хочу никого в наши отношения посвящать, хотя, какие это отношения, сплошная фикция, да и только.       — Потому что, когда тебя принесли, ты как в бреду всё время выкрикивал его имя и называл любимым. Своими воплями дока до смерти перепугал, он уже подумал, что ты на нервной почве свихнулся.       Ах вот почему Дир на меня испуганными глазами смотрел и по щекам хлопал. Надо же… а я ничего подобного не помню. Значит, я Рином уже бредить начал. Опасный симптомчик, однако, нарисовался, недолго и в самом деле умом тронуться.       — Не обижайся, — глянул я исподлобья на недовольного Айра. Он уже понял, что никаких подробностей от меня не услышит. — По-моему, я тебя предупреждал: ни с кем не буду обсуждать это. Да и нет между нами на самом деле ничего. Такой ответ тебя устроит?       Айр покачал головой. Не верит, значит. Ну и пусть, это его личное дело.       — Не может быть, чтобы не было. Вы оба очень странно себя ведёте, я тебе раньше тоже об этом говорил. И почему-то Рин сюда не заходит больше. Он не явился, даже когда я тебя поцеловал — а это было прямое нарушение правил, и он просто обязан был прийти. Наверняка ему донесли о забавном инциденте. А вот Грейд, к нам что-то зачастил. Давай, колись, потом откажешься.       — Думай, что хочешь, мне без разницы.       — Ой ли?       — Хватит семейные разборки устраивать, скажи лучше, через сколько тебе смывать.       — Значит, у вас семья? Не ожидал от Рина, думал он и не женится никогда.       — Если не прекратишь доставать, я тебя стукну.       — Лежачих не бьют! — Айр опрокинулся на спину, сложил руки на груди и закрыл глаза. Ужас какой! Он до того напоминал покойника, что мне стало дурно.       — Прекрати! — я сразу приподнял его за шею, — Не смей делать так!       — Что — я настолько страшный? — хитро улыбнулся Рыжик и подмигнул, — Не боись, мёртвые не кусаются.       — Во-первых, ты еще жив, а во-вторых — я сам сейчас это исправлю.       — Эх, Малыш, до чего же ты классный!       Кое от кого я уже это слышал. Нет, нельзя о нём думать, нужно все воспоминания выбросить из головы, или опасения дока оправдаются! Тем временем Айр обхватил мои плечи, настойчиво притянул к себе и выдохнул прямо в губы.       — Можно я тебя поцелую, мне очень понравилось с тобой в прошлый раз.       — Сдурел?! — я отскочил от него, будто обжёгся, — Соскучился по грейдовской плётке? Тогда давай, сам его позови, пока не наделал глупостей. Мне и одного раза, чтобы поседеть хватило, и как «тигра» полосатым остаться на всю жизнь, поэтому повторно встречаться с семихвостой гадиной желания не имею.       Но Айр упрямо не прекращал попыток со мной сблизиться, продолжая удерживать за руку.       — Пойдём в наш интимный уголок, я тебе крышесносный минет сделаю, закачаешься! Знаешь, какой у меня язычок юркий?       — Не знаю и знать не хочу, отстань! — мне кое-как удалось вырваться, и я, тяжело дыша, прижался спиной к стене. — Айрик, миленький, прекрати, или нам обоим на орехи достанется.       — Какой же ты трусишка! — он всё равно подошёл, и положил мне на плечо руку, — Ладно, пойдём чудо-средство смывать, не то, передержим и к утру облезем, будем, как «сфинксы», перед всеми блестящими лысинами щеголять.       Я усадил Айра, на принесенный доком стульчик.       — Митр предупредил, чтобы мазь на остальное тело не попадала. Обопрись на спинку и голову запрокинь.       — Она же совсем маленькая и низкая, смотри, с ненадёжной опорой — навернусь.       — Ничего, давай на всякий пожарный чистое полотенце на плечи кинем, чтобы мохнатой обезьянкой не стать. Всё, пока эту дрянь не смою, не шевелись, — попутно я вспомнил, что «сфинксы» — это порода кошек без шерсти. Он очень поэтично сравнил. Кстати, стоят такие котята до утра и больше. Я только не понимаю, что в них хорошего нашли? Обычно все выбирают пушистых зверушек, а этих — какое удовольствие гладить и на руках держать?       — Аллё, Земля, приём!       Невольно вздрогнув, я с недоумением уставился на Айра.       — Хватит мечтать, у меня скоро мазь до того впитается, что через мозги из ушей потечёт!       Я тепло улыбнулся недовольно ворчавшему сонному Рыжику, быстро отрегулировал воду и направил на волосы душ. Потом закутал его в большое полотенце, вытер насухо, и помог улечься в кровать. Выключил свет и вернулся в ванную. Теперь моя очередь купаться. Я всерьёз опасался передержать это средство, лысым ходить — мне как-то не очень хотелось, уж лучше седину терпеть. Наконец, я тоже закончил с мыльно-рыльно-водными процедурами. Зашёл в комнату, удобно устроился на подушке и закрыл глаза, док правильно сказал — день сегодня был безумно суматошным.       ***       — А-а! — истошно завопил я в полной темноте, потому что какая-то скотина со всей силы рванула меня за ухо. Блин! Там же серёжки! Инстинктивно за него схватился, пальцы липкие, похоже — кровь, но мочка цела, наверное, только чуть надорвана. Ну всё, зараза Рыжая! Убью, за такие шутки! Как вдруг услышал:       — Чего орёшь, ненормальный!       Я мигом нажал кнопку ночника. Перепуганный Айр сидел на своей кровати, он попеременно тёр глаза, привыкая к свету. Рядом со мной бешеным носорогом пыхтел Грейд, зло сжимая в кулаках жёсткий хлыст. Писец подкрался незаметно.       — Я что, в бар на руках тебя носить должен?! Принцесса недоделанная! А ну, поднялся и бегом на работу, быстро!       Твоего ж омегу! Я забыл! Забыл и улёгся спать, когда мне давно нужно стоять в портомойке и мыть посуду!       — Который час, я сильно опоздал? — до дрожи в коленках боялся ответ услышать, Грейд церемониться не будет и наказание не заставит себя ждать. Как-то не хочется снова попасть к нему в лапы, до сих пор еще рёбра болят.       — Без пятнадцати десять! Ты в это время должен уже находиться там! Запомни, приходил я будить тебя — в первый и последний раз. Мне делать больше нечего, как за тобой бегать?! Если б не запрет Рина, я бы давно с тобой разобрался. Ты бы от подушки, как от огня, шарахался, и вообще к кровати, ближе, чем на десять метров боялся подходить! Пошёл! Чего расселся!       Пришлось выскочить в коридор, не задерживаясь ни на секунду. Рядом обычной тенью пристроился охранник, я тут же перестал его замечать. Господи, как можно было проспать в первый же день, начало первой в своей жизни работы, да я в школу за десять лет ни разу не опоздал!       Чтобы попасть на кухню бара нужно пересечь наискосок почти весь зал. За столиками с белыми скатертями в пол, уже сидели люди, не очень много, но они есть, и меня сейчас заметят. В этот момент я страшно застеснялся, ну как в таком виде мимо них пройти! Все вокруг нормально одеты: брюки, рубашки, или костюмы, а на мне — даже ниточки от тампона нет!       — Сладкий, не тормози! — громко прошипел у меня за спиной Грейд, — Не то, придам ускорение в виде пинка, хочешь?       Почему-то я ему поверил, он и не на такое способен. Бить ногами обнаженного человека у всех на виду, должно быть, для него норма. Что они, в самом деле, все на меня вылупились? Голых не видели никогда? Ладно! Рассчитав расстояние, я зажмурился и вслепую рванул к заветной стойке. Вот за ней, уже можно будет спрятаться от провожающих взглядов и не спешить. Вслед мне понёсся одобрительный свист посетителей и улюлюканье Грейда. Боже, за что мне это! Как же стыдно! Всё, теперь буду приходить за два часа до начала работы, чтобы не позориться ни перед кем. А то, что на кухне есть повар с помощниками — плевать, они меня уже видели, главное, не попадаться на глаза похотливым клиентам. Вдруг кому-то понравлюсь, что делать тогда? Почему-то я был уверен — Рин не станет меня отмазывать, скорее захочет подороже продать. Ни в коем случае нельзя терять бдительность и осторожность, от этого зависит моя жизнь в прямом смысле слова. История с бывшим соседом Айра прочно врезалась в мозг, я опасался, что со мной произойдёт то же самое.       Не вписавшись в поворот, случайно задел плечом дверной косяк. Больно. Потирая ушибленную руку, я нырнул в портомойку. Там, закопавшись в ворохе грязной посуды, уже вовсю шуршал паренёк, который сегодня меня инструктировал. Он неодобрительно покосился и молча отошёл в сторону, уступив мне место. Ну, с Богом? Я опустил руки в мыльный раствор и выудил из пены рюмку. С почином Вас, господин Линк. Взял губку и начал мыть. Мальчишка мотнул головой «нет» и показал, как нужно. У него это получалось очень ловко и быстро, руки мелькали с невероятной скоростью, невозможно было уследить. Вот, что значит опыт и сноровка. Минута — и мойка пуста. Мой учитель указал глазами на соседнюю, чтобы я споласкивал там. Оставалось лишь кивнуть и делать, как он говорит. Мне конечно до него далеко, но я очень старался, затем убрал тарелки и бокалы в посудомоечную машину. Для чего она нужна после такого мытья — убейте меня, не понимаю, но раз положено… Дождавшись, когда я всё сложу, мальчишка нажал пусковую кнопку. Поддон отправился внутрь. Он выставил на таймере оптимальное время и жестом показал, чтобы я шёл за ним. Чего-о?! Фигушки! Никуда не пойду, я раздет! Нарисовавшийся перед носом кулачок подсказал, что идти мне всё-таки придётся. Ладно, так и быть, где наша не пропадала? Оказалось, что официанты оставляли подносы с грязной посудой на барной стойке, их необходимо сразу забирать и мыть. Это я и без подсказок понял. Мало того, туда требовалось относить и чистую посуду. Ха, там же уже зал! Нет, не пойду, к черту всё! Буду, как собака, в своей конуре сидеть, а пацанёнок пускай туда-сюда гоняет. Хватит с меня и бесконечного мытья, кто-нибудь другой побегает. Вмешаться пришлось повару. Его кулак в виде аргумента оказался намного весомее, пришлось уступить. Чёрт! Ну как же мне голым работать! Они-то все, как белые люди одеты: курточки, колпаки, один я смотрелся тополем на плющихе, мне даже не предложили фартук, хотя сами их не снимали. Старший по званию, с большими кулаками, торжественно вручил мне полный поднос чистых бокалов, сверкающих до рези в глазах, и указал на бармена, который с любопытством наблюдал за разыгравшейся сценкой. Каким-то дёрганым нервным движением он время от времени поправлял на шее чёрную бабочку. Ладно, потерплю. Три месяца, даже меньше, это не пожизненное заключение в ненавистных стенах, что мне прочил Рин. Я выпрямил спину и, печатая шаг, насколько это было возможно делать голыми пятками, с гордо поднятой головой понёс на вытянутых руках поднос, как корону, или груду сокровищ. Едва я прошёл мимо удивленно таращившего глаза бармена, как вдруг заметил… Ну, почему мне опять не везёт! Рин сидел с другой стороны барной стойки и смотрел сквозь меня, как будто я прозрачный. Ни один мускул не дрогнул на холёном лице, зато у меня — дрогнули руки! Все бокалы, как один, покачнулись и, издав жалобный звон, дружно собрались поцеловаться с полом. Положение спас мой маленький наставник, подхватив вовремя поднос. Спасибо ему большое. За такое количество битого хрусталя я бы до конца жизни не рассчитался. Не сравнить, конечно, со стоимостью мазюки, но я уже в курсе, что провинившиеся здесь долго не живут.       Секундная заминка — и Рин поднялся. Я продолжал стоять и смотреть, на удалявшуюся спину. В глазах закипели злые слёзы, за что он со мной так? Господи, помоги мне его забыть! Я на всё согласен, лишь бы сердце не заходилось от беспросветной тоски. Я хочу от этого чувства избавиться, и просто спокойно жить!       Кто-то аккуратно взял меня за локоть и отвёл на кухню, сам я ничего не видел, перед глазами стояла мутная пелена, однако монотонная работа успокаивала, и я постепенно втянулся в процесс. Грязной посуды и подносов становилось всё больше, как же здесь раньше справлялись? Когда я уже еле держался на ногах, ко мне подошёл шеф-повар и показал скрещенные запястья. Я понял, что можно уходить, но как это сделать? Пробежать до дверей снова — не получится, зал уже битком набит. Оставалось найти способ убраться отсюда незаметно. Я осторожно выглянул из-за угла. Бармен состроил недовольную мину и усиленно делал вид, будто меня в природе не существует. Потерпи, зайчик — скоро уйду. Я сосредоточился на том, что происходило на сцене. Вокруг пилона крутился какой-то парень. В такт движениям под музыку на его шее звенели подвески. Фианиты… нет, скорее чистые бриллианты сверкали так, что становилось больно глазам. Уверен — это подарок какого-то слишком щедрого клиента, даже представить себе не могу, что под ним нужно было вытворять, чтобы заработать подобное украшение. С узенькой резинки бикини стриптизёра свисало множество купюр. Каких? Отсюда не видно, но без сомнения — крупных. Как я понял со слов Айра, мелочь здесь не в ходу. Никто не стал бы перед такими же снобами позориться. Наоборот, щедрость всячески выставлялась напоказ. Вернее, не щедрость, а хвастовство, чтобы все вокруг видели, насколько они богаты, раз могут позволить себе разбрасываться направо и налево большими деньгами. Последний аккорд — и стриптизёра сменила подозрительно знакомая фигурка. Из-под чёрной маски торчала копна золотистых волос. Присмотревшись получше, я отшатнулся обратно. Если бы не успел опереться о стену, то рухнул бы! Айр начал зажигать. Откуда он тут взялся?! Когда я уходил, Рыжий снова лёг спать! Что он с этой железякой сейчас вытворял — словами не передать, мне казалось, буквально насиловал! Но то, что Айр показывал, когда мы пришли сюда в первый раз — публике не демонстрировал. Парадокс. Знаю, он еще и не такое умеет. По сравнению с нашей программой — эта выглядит бедненько. Чего только стоит одно скольжение с шестиметровой высоты вниз головой, с разведенными в стороны руками, удерживаясь лишь большими пальцами ног. Почему свои умения он ото всех скрывает — спрошу потом, в комнате. Музыкальное сопровождение довольно громкое, однако в зале стоит тишина, внимание всех приковано к сцене. Потрясающая пластика, завораживающие движения змеи, создавалось впечатление, что у Айра вообще нет костей. Парень, что работал до него, и в подмётки такому мастеру не годится. За нашего Золотого принца начала распирать гордость. Нет, это не принц, а настоящий Король пилона! Внезапно я спохватился: чего-то чересчур увлекся. И пользуясь тем, что на меня никто не обращал внимания, украдкой огляделся. Из-за большого количества народа видно плохо, но мне всё же удалось рассмотреть, что в зале, как и рассказывал Айр, то тут, то там, мелькали обнаженные представители древнейшей профессии. Так сказать, демонстрировали товар лицом, вернее, не совсем лицом… а еще точнее — совершенно другим местом. Все омеги и альфы, как и посетители, тоже ходили в масках. Что ж — разумно, в этом случае намного меньше шансов узнать тебя на улице. Кому охота выставлять свои дурные пристрастия на всеобщее обозрение. Больше всего было выгодно скрывать лица тем, кто здесь работает. Городок-то маленький, и далеко не у всех есть возможность после окончания контракта бросить всё и отсюда уехать.