Серебряный Принц, или Одиночество - это поправимо

Глава 32

      Небольшую перепалку перебил доктор, взявшись за дверную ручку.       — Ладно, пойду, у меня дел невпроворот, и очень прошу — не балуйте больше.       — Хорошо-хорошо, не волнуйтесь, и вечером обязательно поезжайте домой, обещаем вести себя тихо, — успокоил его Айр.       Как только мы остались одни, Рыжик порывисто отвернулся.       — Что такое? — я обошёл его и заглянул в лицо, оно отчего-то сильно помрачнело. — Что с тобой? Это из-за дока? Ну! — пришлось потормошить Айра за плечи, лишь тогда он снизошёл до ответа.       — Нет. Я боюсь…       — Боишься? — у меня появилось стойкое впечатление, что кого-то из нас крепко приложили чем-то тяжёлым по голове, или мы разговариваем на разных языках, хотя и мой, и его, больше всего напоминает тларский. — Меня?! Ты… ты что! — ну, что за блажь влезла в эту рыжую голову! — Да я-то, что могу тебе сделать!       — Я иного боюсь — ты начнешь сторониться меня и избегать, боюсь упасть в твоих глазах настолько, что не сможешь на меня даже смотреть.       — Да с чего ты это взял?!       — Пока ты воочию не видел, чем на самом деле мне приходится заниматься, то и относишься по-другому, а после такого просмотра, уверен — как друга я тебя потеряю.       — Не преувеличивай, я в любом случае буду тебя уважать.       — Это ты сейчас так говоришь, а потом… — Айр махнул рукой, и снова отвернулся.       — Глупости! Я иду с тобой и точка!       Согласием мне послужил тяжёлый вздох и дружеские объятия.       — Поступим вот как — вечером ты, как обычно, моешь посуду. Я договариваюсь с Грейдом, что мне понадобится комната с окошком и беру с последним номером жетон, думаю, он лишь обрадуется. По идее, тебя должны отпустить задолго до окончания торгов. Когда освободишься — не жди меня, постарайся примкнуть к тем, кто не останется со своим избранником посидеть еще немного в зале, а сразу спустится в подвал. На втором нижнем уровне в самом конце коридора, комната Тина и Лита. Говорю на всякий случай, если не застанешь их наверху.       — Это те беты, о которых ты рассказывал?       Айр утвердительно кивнул.       — Найди и скажи, что от меня, позже я сам с ними рассчитаюсь.       — Не понял. Если они никогда и никуда не выходят, зачем им деньги?       — Эх, Малыш, Малыш, какой же ты наивный, не всё в этом мире за деньги покупается.       — Ты имеешь в виду, что будешь с ними… да?! — на моей голове волосы встали дыбом. Я смотрел округлившимися глазами, надеясь, что эти слова сейчас опровергнут, однако Айр моё предположение не отрицал. Он что, всерьёз собрался расплачиваться натурой?!       — Это уже моё дело. Не вмешивайся и не спорь, ты только должен их предупредить, иначе…       — Погоди-ка, это что ж получается — за то, чтобы на тебя одним глазком взглянуть, нужно вносить плату? За обыкновенное подглядывание?! — я был возмущен до глубины души. Что придумали, суки! Что-то в последнее время у меня слишком часто стали проскакивать матерные слова, но в такие моменты — хоть убей, не могу сдержаться. Да здесь водятся одни хапуги и извращенцы! Нет, еще и психи, блин!       Айр не просто смеялся, он держался за живот и от души хохотал.       — Милый, так за подглядывание платят вдвое дороже! Эти беты продают желающим места в подсобке спортзала, и даже здесь находят применение купюрам! Рин закрывает глаза на подобные шалости. Но, по-моему, большая часть прибыли отходит ему, иначе, молчать бы не стал. Свои накопления я не имею права трогать, а по сему: чем могу, тем и расплачусь, их и особая плата устроит. Бетам далеко не часто перепадает лакомый кусок, они же спят лишь друг с другом, жизнь добровольных затворников скучна, а так — хоть какое-то разнообразие будет!       Сквозь истерический смех мне с трудом удалось разобрать слова. Наверное, всё-таки нужно было разжиться успокоительным у дока, вот в этом вопросе — я уж точно оплошал.       — Тогда не надо, обойдусь, я никогда не приму от тебя страшную жертву.       — Да какая там жертва! Это же ста-рич-ки, им бы потыкаться в своё удовольствие и ладно! Они никого никогда даже не связывают, не говоря о большем, правда попотеть под ними всё равно придётся.       — Ты раньше с ними время проводил?       — Нет. Видишь, даже у такой прожжённой шлюхи как я, тоже что-то бывает впервые.       Ну-ка, ну-ка, а от кого он об этом узнал, кто с ним информацией делится? Как там говорится, кто владеет информацией — тот владеет миром? Мне пришла в голову интересная мысль… И почему я раньше не спрашивал, ведь помощником может стать не только Стин, нам любое содействие сгодится!       — Скажи, а друзья у тебя здесь есть? Или хотя бы хорошие знакомые? — осторожно закинул я удочку, вдруг повезёт и окажусь фартовым рыбаком? Но мне быстро зажали рот ладонью.       — Какие друзья, ты что, забыл?! Нам же запрещено с кем-либо сближаться! Ты вообще каким местом слушаешь, когда я тебе что-то говорю! Между всеми, даже конкуренция нездоровая, каждый стремится побогаче клиента отхватить, а ты — друзья! Да лучше с дикими волками в тундре дружбу завести, целее будешь!       — Тогда откуда тебе известны деликатные подробности?       — От верблюда, — Айр поднёс указательный палец к виску и сделал вид, что чешет, а на самом деле — показал, что я чокнутый. В этом случае я с ним согласен, кто же станет своих информаторов сдавать? О подобных вещах, точно никому никогда не рассказывают.       — Малыш, я не раз тебе говорил — здесь даже стены имеют уши.       — Ладно, вопрос отпал. А как долго тебя позволят лицезреть, и где находится упомянутая тренажёрка? — пришлось вернуться к прерванной теме. И зачем, собственно, я затеял глупый разговор о друзьях, не зря говорят: «Слово — серебро, а молчание — золото», это как раз про меня и Айра. Смотрю, народная мудрость временами из меня так и прёт, самому противно.       — О том, что поддерживать форму многие ходят подкачиваться — ты в курсе, почему тогда абсолютно невнимательный? Один ветер в голове, ничего в ней не держится.       — Почему сразу — невнимательный? Откуда я должен знать, где это, если ни разу там не был?       — Ладно, прости. Беты отведут тебя. Спортзал находится в их ведении, а время просмотра выберешь сам: в начале, в конце или середине, только на полчаса, не больше, или мне придётся удовлетворять этих похотливых козлов до конца контракта, они и без того выжмут все соки, когда дорвутся. Хочу отметить, чтобы потом, в увиденном, ты не разочаровался — ничего приятного в этом нет, смотри, как бы тебя от незабываемого зрелища не стошнило.       Кхм, честно говоря, услышав столь откровенное предупреждение, идти что-то расхотелось. Зашевелился, а потом поднялся на дыбы какой-то внутренний протест. Откуда он взялся и, что это такое вообще? Но я не привык отступать — если сейчас пойти на попятную, буду выглядеть в глазах Айра трусом, а это стыдно и до ужаса некрасиво. Не могу я подобного отношения к себе допустить, не могу позволить ему считать, что я смалодушничал.       — Ты как-то странно выглядишь, отменить просмотр не надумал? Если что — хоть заранее предупреди, до того, как уйдёшь на свидание с тарелками и стаканами обниматься, или я зря после работы к бетам пойду, а они удачный шанс побаловаться ни за что не упустят. — Айр внимательно наблюдал за выражением моего лица, наверное, все сомнения были на лбу написаны.       — Нет. — Спина почему-то покрылась холодным потом. Опять двадцать пять, да что со мной?! До новой течки чересчур далеко, не может она так рано снова начаться. Ах вот оно что! Я понял причину очень странных, неприятных ощущений. Это банальный страх. Желание добиться своего и выторговать у Айра согласие, затмило весь ужас пережитого в подвале. Я лишь теперь осознал, насколько боялся туда снова спускаться. Не знал, что эта дрянь, до сих пор сидит у меня в крови, и сейчас, получив толчок, постепенно выедает внутренности. Бр-р! Но я должен заставить себя снова побывать в этом подземелье, и избавиться от преследовавшего страха. Всё это, конечно, хорошо, однако существовала большая вероятность приобрести новый. Стоп. Не стоит думать о таком, у меня всё получится. Я спокойно пойду, полчасика посмотрю представление и вернусь в комнату. Ничего страшного со мной не случится, во всяком случае не должно, я на это очень надеюсь.       — Тогда наша договоренность остаётся в силе, — Айр вышел из ванной, куда только что заглянул вымыть руки, — А теперь — обедать и отдыхать.       ***       В который раз, с тех пор как я начал работать в портомойке и забирать с барной стойки грязную посуду, засмотрелся на Айра. На сцене он как всегда великолепен, безупречно чувствует музыку. Стиль исполнения не такой как у всех, а намного лучше, наверное, после него, вообще, ни на кого невозможно смотреть, поэтому Рыжика всегда выпускали последним. Внезапно мне в шею прилетел ощутимый толчок.       — Ай! — я недовольно обернулся. Рассерженный старший кухонный работник недвусмысленно похлопывал по ладони главным оружием всех на свете поваров, а именно — хищно поблескивавшим в лучах искусственного освещения, лезвием огромного тесака. Сказать он ничего не может — правилами запрещено, но вот врезать… Я схватил переполненный поднос, и быстро оттащил его в свою каморку подальше от кровожадного взгляда. На сегодня — это финальный, вот домою содержимое и можно уходить. Работал я по три часа, иногда чуть дольше. Рин сильно меня не грузил, конечно, лишь благодаря вмешательству дока. И на том спасибо, я за это время успевал напахаться, и уставал так, что еле доползал до кровати, всё еще сказывалось постоянное недоедание дома.       Даже сквозь шум льющейся из кранов воды и гул посудомоечной машины было слышно, как распинается перед публикой Грейд. Я всё тщательно вымыл, сложил в поддон, оставалось подождать, когда техника доделает свою работу и отключится, а пока — до блеска натирал тарелки и фужеры. Всё. Я снял, нагло отобранный у обучавшего меня мальчишки клеенчатый фартук (узел сегодня получился неудачный, не за ту завязочку потянул, по идее, оба хвостика потрясающе смотрелись на моей голой, кхм, спине), и ни с кем не прощаясь, даже ручкой не помахав, вышел. На сцене оставалось пять участников аукциона, среди них — Айр. Пора. Я пробежался глазами по залу и вовремя заметил, как четверо счастливчиков, выигравших торги, в сопровождении охраны уводят свои приобретения на одну ночь, за двери. Вот это я удачно освободился. Тихонько пристроился сзади, вроде никто не возразил. Ха! Будь я в одежде — хрен бы вместе с ними выпустили! Превосходно! Все спустились вниз по знакомой мраморной лестнице, Рин и тут расстарался для клиентов, он выстелил дорогу даже в подвал, белым мрамором и красными коврами. Мы зашли в сквозное, напоминавшее предбанник, помещение. Ясно, охрана дальше не пойдёт, потому как скромненько начала рассаживаться на стоявшие вдоль стен, обитые бархатом стулья. Общее их количество — двенадцать. Я едва не заржал, когда подсчитал. Если бы сейчас открылась с противоположной стороны дверь и в неё вошёл Остап (тот, у которого фамилия Бендер), сходство с величайшим произведением Ильфа и Петрова было бы идеальным. Только показался в проёме второй двери вовсе не он, а… непонятно что.       Два огромных существа, напоминающих заплывших жиром гоблинов, какими их изображают в сказках, на картинках и в мультфильмах (правда не зеленых, без пупырышек и дубин), с поклоном распахнули створки. Такого ужаса я никогда в жизни не видел. И представить себе не мог, что беты — а это, вне всяких сомнений именно они, настолько устрашающе выглядят. Ковры и мрамор на этом пороге обрывались. В их жуткое, каменное подземное царство начали втягиваться, пришедшие повеселиться и получить удовольствие омеги и альфы, галантно поддерживая под локоток свои живые игрушки. Я растерялся. Подойти к этим невероятным созданиям, похожим друг на друга, будто сделанным под копирку, и объяснить, зачем я сюда пришёл — не хватало духу, поэтому застыл столбом посреди комнаты. Какой-то охранник уже направился ко мне, с явным намерением отсюда выставить, но раскатистый бас одного из бет громом прокатился по комнате, едва не сбил горе-вояку с ног и мигом заглушил служебное рвение. Бравый гвардеец Его Величества Рина тут же ретировался. Похоже, здесь сильно уважали, или скорее боялись этих двойняшек-великанов. Одного звука их голоса было достаточно, чтобы даже охранники беспрекословно слушались.       — Тин, гляди, какой леденец к нам пожаловал!       Меня окинули заинтересованным взглядом, и тотчас прокомментировали с ноткой недовольства:       — Фи, он же надгрызен! Карамельку уже кто-то пожевал и выплюнул, вот если бы не испортили содержимое и не повредили красивую обёртку, возможно тогда… а так, ты же знаешь, какой я брезгливый и мнительный, даже на старости лет меня не интересуют объедки.       Ага, по-моему, речь идёт о моей подпорченной шкурке. Это не новость, я и раньше знал, что удовлетворять клиентов мне не грозит. От нехитрых мыслей стало немножечко легче, рассеялся, охвативший было страх. Может, повезёт, и никто из этих чудовищ глаз на меня не положит? Надеюсь, на уценённое добро как я, никто даже в мыслях не позарится. Грейд, за своевременный подарок — персональное тебе спасибо. Вот и в этот раз я не знал, что сильно ошибался.       — Что ты такое говоришь. Окунись в эти чудесные, цвета ранней весенней листвы, глаза. За годы, проведённые взаперти, ты хоть помнишь, как она выглядит? Лишь представь, как засияет на солнце это великолепие!       Невероятно поэтичное сравнение. Да уж, не знал, что внешность бывает настолько обманчивой, не думал, что под невзрачной оболочкой может скрываться, схожая с Митровской, ранимая и трепетная душа, и у одного — с его мнительностью и брезгливостью, и у другого — с задатками художника или поэта.       — Эй, конфетка, — меня сходу выдернули из переосмысления несовпадений их образов и характеров, — Ты новенький, и заглянул к нам впервые, раньше мы тебя никогда не видели, как тебя зовут?       Верно. В подвале-то Грейд меня днём ласкал, а у бет — работа ночная, и скорее всего, камера убиралась уже после того, как мою истерзанную тушку наверх унесли. Ко мне протянулась лапища с пальцами, напоминавшими толстые сосиски.       — Иди сюда, не бойся, — не успел я отдёрнуть руку, как она оказалась в нежном плену. Да-да, вы не ослышались, именно в нежном, осторожном и трепетном. Так меня не касался даже Айр, не говоря уже о Рине. По всему телу моментально разлилось приятное тепло, но вот привычной в этом состоянии тяжести в паху совсем не чувствовалось. Что ж, сейчас не время анализировать новые ощущения, невежливо слишком долго молчать, когда с тобой хотят познакомиться. Уже открыл было рот, собираясь по всем правилам представиться:       — Ли… — и моментально его захлопнул. Я настолько увлёкся и забылся, что чуть не произнёс своё настоящее имя вслух. — Малыш.       — Лималыш?! Какое странное имя, это предки удачно над тобой прикольнулись? — бархатный кончик большого пальца почти невесомо и как-то очень правильно погладил мою ладонь. От этого прикосновения мурашки стадами пронеслись по коже. Он что, сходу меня соблазняет?! Ничего себе несчастные и забитые! И это о них, столь лестно отзывался Айр?!       — А-а, нет-нет! Извините, случайно оговорился, меня зовут просто Малыш, без приставки, — я настойчиво высвободил руку, и услышал тихий разочарованный вздох. Так, наверное, вздыхают школьники по мальчику из соседнего класса. Потом я наткнулся взглядом на тёплую улыбку.       — Это Тин, ты уже слышал, а я — Лит, будем знакомы, — меня обняла огромная рука, создалось впечатление, что на плечи упало немаленькое бревнышко.       — Ой, извини, что придавил, — тяжесть мигом исчезла, а рука осталась, вот хитрец! — Знаешь, я давно ни к кому, кроме Тина, не прикасался, а он у меня любитель крепких объятий, — в такт шагам колыхнулись свисавшие с лица складки, по идее, где-то здесь должен находиться подбородок, но его нет. — Расскажи, какому счастливому сквозняку мы обязаны Вашему визиту?       Вот теперь начиналось самое сложное, как бы тактичнее объяснить.       — Понимаете, у меня есть друг.       — О-о, как интересно. Разве здесь их можно заводить? — Лит даже остановился, а я и не заметил, что мы почти подошли к двери. Я в буквальном смысле слова, прикусил свой длинный язык. Блин! Что за напасть! В конце концов, я когда-нибудь научусь держать за зубами это помело или проще его, вообще, к такому-то омеге, откусить! Но Лит выдвинул новую версию, и я было подумал, что он сам спасёт моё щекотливое положение. Ага, вот прям три «щ», четыре «з»: щщщазззз!       — Или ты говоришь о друге, что остался там, наверху, за этими стенами? — ткнул он пальцем в потолок. Не удивляйтесь, с его ростом — это вполне реально, даже с такими высокими сводами.       И как же правильно ответить? Если скажу: «да» — как потом вывернуться, чтобы завести разговор об Айре? Боже, ну почему, когда надо быстро что-то ответить, в моей голове поселяется вселенская пустота! Молчать дольше нельзя, это вызвало бы излишние подозрения, пришлось выкручиваться и врать, произнести традиционное: «Господи, благослови!» — язык не поворачивался.       — Да. У меня в другом городе остался приятель, который по секрету поведал кое-что об этом заведении.       — У тебя взрослые друзья? — удивление беты можно было зачерпывать ложкой, — А что говорят по этому поводу твои родители, если, конечно, они у тебя есть. Папа в курсе, чем ты увлекаешься?