Серебряный Принц, или Одиночество - это поправимо

Глава 38

      — Прошу внимания, господа, начинаем наши торги. Сегодня мы немного изменили привычный порядок и участники будут выходить на сцену по одному. Первый лот…       Дальше я не слушал, просто не мог. Не понимаю, как можно продавать живых людей, словно какую-то картошку. Первый номер уже на сцене, я даже смотреть на это был не в состоянии, зажмурился и заткнул ладонями уши, чтобы не видеть и не слышать ничего, только почувствовал, как меня пересадили на широкие колени. Я задрожал, прижавшись к сильному телу в поисках покровительства и защиты. Тёплые губы, успокаивая, мягко коснулись где-то за ухом. Мне от этого прикосновения было ни холодно, ни жарко, единственная мысль, которая осталась в распухшей голове: если Рин не снимет меня с торгов, я не знаю, как буду жить дальше, наверное, это конец. Сколько я так просидел — без понятия, но внезапно ощутил, что мои руки настойчиво отнимают от ушей.       — Малыш, пора. Твой выход.       Нет… Нет! Не пойду! Спаси меня, любимый! Спаси! Только ты можешь остановить это безумие! Я думал, что ору, срывая связки, чтобы Рин внял моим мольбам, где бы в этот момент ни находился. На самом деле — не произнёс ни единого слова вслух, даже губы не шевельнулись. Крик души остался неуслышанным. Рин…       — Всё будет хорошо, иди. И помни, сегодняшняя ночь — наша. Верь в меня. Давай!       Перед глазами всё вращалось, ноги буквально отказывались меня держать, пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы не грохнуться на пол. Рин, ну где же ты! Разве ты не видишь, что меня сейчас продадут! Но его нет. И не будет.       Альфа озадаченно покачал головой, когда заметил в каком я состоянии, подхватил на руки и усадил на верхнюю ступеньку, ведущей на сцену лестницы. Я оглох, от поднявшегося рёва. Это что, так принято приветствовать новичков? Овации, свист, крики… Даже седина и шрамы не отпугнули никого. В игру вступил Грейд. Я не видел его лица, но почему-то казалось, что именно в эту минуту оно светилось мрачным торжеством.       — И на десерт, представляю вашему вниманию последний, двенадцатый лот — Малыш. Прошу любить и жаловать.       Он отвёл в сторону микрофон и, нависнув надо мной, злобно зашипел:       — Чего расселся, кретин! Не на стадионе, сука, вставай! Блин, как же ты заколебал, принцесса шизанутая! Ты же сейчас всё испортишь!       Грейд стремительно подхватил меня под руку. Со стороны могло показаться, что он пытается помочь, но на самом деле с силой сдавил какое-то место, профессионально попав в болевую точку, и от локтя до кисти отнялась вся рука. Я ничего не видел, софиты слепили глаза, меня уже не просто трясло, а колотило.       — Стартовая цена…       Зал, с шумом атомной бомбы, снова взорвался аплодисментами, из-за них я не услышал названную сумму. Впрочем, я здесь не по контракту, деньги меня не касаются никак, все они достанутся Рину. Обидные слова Грейда прочно засели в голове. Относительно «жаловать» — не уверен, но вот насчёт того, чтобы «любить»… Эта тварь очень тонко надо мной издевается, причём публично. Ничего, когда-нибудь отольются кошке мышкины слёзки. Если помните, я не принцесса, а всё еще серая мышь, могу пребольно цапнуть.       — Итак, господа… Начали!       Борьба за право обладания разгорелась с утроенной силой. Вначале торги шли вяло. Несмотря на это, всех моих предшественников очень быстро разобрали, правда за небольшую плату. Теперь понятно, о какой конкуренции говорил Айр, посвящая меня во все тонкости подводных течений. Я постоянно чувствовал на себе ненавидящие взгляды проданных игрушек, спускавшихся со сцены в сопровождении своих временных хозяев. Основная масса посетителей клуба ждала, когда начнут разыгрывать последний лот, то бишь, меня любимого. Не обращайте внимания, это нервное, я просто не знал, что мне делать, как прекратить весь этот кошмар. Цена постоянно повышалась, отброшенные билеты участников торгов падали под ноги, как шелуха от семечек подсолнуха. Осталось пять претендентов на мою рук… простите, оговорился, попу, три… два! Господин, который обещал сегодня выиграть, держал слово, однако, с ним в борьбу вступил какой-то мужчина, он был в маске, но настолько уродливо выглядел, что чёрная полоска ткани не могла этого скрыть. Они стояли почти вплотную к сцене, поэтому свет рампы позволял всё разглядеть. Дальше я видел лишь чёрный провал, где горели глаза голодных упырей, обломившихся отведать свежей крови. Я вернулся мыслями к новому воздыхателю, если его можно так назвать. Длинный, сутулый, какой-то тощий, наверное, больной, на подбородке торчали неопрятные клочки реденьких волос, должно быть, это бородка. На свисающих ниже колен руках — узловатые пальцы с крепкими, похожими на когти хищника, ногтями. Одна такая грабля держала билет, и взмывала вверх, после каждого выкрика Грейда. Обстановка была накалена до предела. Никто из них не хотел уступать. Я бы конечно предпочел господина, всё-таки мы с ним немного знакомы, но ложиться под это… этого… даже не знаю, как его назвать. Невозможно определить половой признак: ни омега, ни альфа, ни тем более бета, кто же это может быть? Догадка, разрядом молнии в несколько тысяч вольт, пронзила мой воспаленный мозг. От сжавшего горло страха, внутри всё похолодело, не дай бог, чтобы то, о чём я в этот момент подумал, оказалось правдой.       Грейд выслушал очередное предложение этого существа и вопросительно посмотрел на второго участника. Я с ужасом заметил, как господин со злостью отшвырнул в сторону билет, пока к нему незаметно подбиралась поближе охрана. Он был сильно расстроен, но единственно, к кому предъявлял претензии — это к Рину, который только что появился рядом со сценой понаблюдать за окончанием торгов.       — Ты! Я же просил! Ты же знал, что завтра я на месяц уезжаю! Специально всё это подстроил, да?!       Гневную тираду бесцеремонно перебил лицитатор:       — Раз… два… предложений больше нет? — Грейд на всякий случай окинул взглядом зал, — Три! Продано!       Помутившимся сознанием я успел заметить, как расталкивает охрану Дир, и скошенным колосом упал на подмостки. Ну хоть так Рину и Грейду насолил, не получат они за меня никакие деньги.       ***       — Давай, Малыш, открывай глазки, я знаю, что ты пришёл в себя, — в воздухе снова витал запах нашатыря, надо мной суетился доктор, поправляя надоевшую капельницу.       — Опять? — Я тихонько застонал, немного приподняв заклеенную пластырем руку. До беса уже осточертело.       — Не опять, а снова. Лежи спокойно или выскочит игла, зальёшь новую кровать кровью.       — Не люблю повторяться. Это мы недавно проходили. Где я? — Повертел головой и вопросительно глянул на Дира.       — Эй, не пугай меня, ты в своей комнате, — док щёлкнул выключателем, чтобы я воочию в этом убедился. Верхний свет больно ударил по глазам, пришлось быстро прикрыться сгибом локтя.       — Айр после торгов еще не вернулся, а ты — можешь поспать.       — Долго я без сознания провалялся?       — Не очень, но когда я тебя уносил, был грандиозный скандал. Думал, в зале потолок рухнет.       Пока Айр не пришёл, нужно выяснить верна ли моя догадка.       — Док, а Лерд — это обычная выдумка?       Он принялся внимательно разглядывать мою бледную моську, будто сомневался в целостности рассудка. Не волнуйтесь, я в здравом уме, вот только — данный вопрос мне необходимо выяснить.       — Нет. А что? — после продолжительного молчания он снизошёл до ответа.       — Вы когда-нибудь его видели? — ну же, док, Вы умный человек, уловите наконец ход моих мыслей!       — Нет. Почему он настолько тебя интересует?       Пришлось набрать побольше воздуха, чтобы ответить.       — Я думал, это он выиграл торги.       Дир снова покачал головой «нет».       — Лерд — альфа.       — Если Вы его никогда не видели, то откуда знаете, что он альфа?       — Как сказать не видел — в принципе, видел пару раз, но всегда в чёрном плаще с глубоким капюшоном. Я имел в виду, что никогда не видел его лица, только Лит и Тин очень хорошо с ним знакомы, Лерд же в подвале раздевается. Ну, может еще Рин, раз его заведение для такого чудовища всегда открыто. Ты же знаешь, что туда не пускают никого, даже охрана ждёт за дверью. Меня провожают в камеры, в исключительно экстренных случаях: например, я там был, когда Грейд тебя покалечил, во всё остальное время, как и всем — путь заказан. Но беты никому не расскажут ничего, да и вряд ли кто-то осмелится их расспрашивать — правилами это запрещено. А вот запах, характерный только для альф, от другого альфы, то бишь меня, не способна скрыть даже современная парфюмерия. Меняет, конечно, до неузнаваемости, но всё равно его невозможно спутать с человеческим. Понимаешь, маленький, люди пахнут совсем иначе. Был бы ты альфой, сам бы разницу уловил, объяснить словами отличие — невозможно.       От сердца немного отлегло, я действительно подумал, что на торги пришла ожившая легенда. От одного имени Лерда, у всех без исключения, хоть альф, хоть омег — в жилах стынет кровь.       — Кто же тогда меня купил? Я вообще определить не мог, к какому типу он относится.       — Ты никогда не видел обычных людей? — док смотрел на меня с искренним изумлением, — Знаю, что встретить у нас человека — большая редкость, но всё же не думал, что ты настолько отсталый. Наши страны давным-давно подписали мирный договор, ведут торговлю и обмен в разных областях науки и культуры.       — Да видел я этих существ, однажды… мельком… по телевизору. А почему тогда этот людь, такой страшный? Те, что были на экране, абсолютно на него не похожи.       — Эх ты, грамотей, — большая рука ласково потрепала мне волосы. — Правильно говорить нужно не «людь», а человек, даже на тларском. А страшный он, лишь в твоём понимании. Внешность у людей бывает разной, это тебе не омеги и альфы, что все поголовно выглядят, как картинки. И они не существа, они обычные люди, правда делятся только на мужчин и женщин, а женщины, в свою очередь, делятся на: дам; не дам; и — дам, но не Вам.       Старую шутку я не оценил, даже не рассмеялся, на что, видимо, рассчитывал доктор, просто не уловил смысл. Меня заинтересовало совсем другое.       — Женщины… я когда-то что-то о них слышал. Это такие миловидные создания с большой грудью?       — Да, — от души расхохотался доктор, — Совершенно точное определение, а еще — у них нет пениса.       — Что?! Как это?! Как же они, пардон, по-маленькому в туалет ходят, или они совсем ничего не пьют, даже воду?       — По-моему, ты задался целью меня до колик насмешить. Не переживай, матушка-природа всё предусмотрела, и в отличие от мужчин, их организм приспособлен к репродукции.       — То есть, Вы хотите сказать, что они и детей рожать могут?!       — Безусловно.       — А как они это делают?       — Слушай, не буду же я сейчас читать лекцию по анатомии, тебе нужно отдыхать, как-нибудь потом расскажу подробней. Если коротко, то у женщин всё происходит почти так же, как у омег, правда без течки. У них месячные, и цикл, в среднем, длится примерно двадцать один — двадцать пять дней.       Я ужаснулся. Мучиться так, как мы, только не раз в три месяца, а каждые три недели?! Как же они это терпят? Ужас какой! Следующая страшная мысль не заставила себя ждать.       — Это что ж получается, с таким коротким циклом им приходится каждые три месяца рожать?! — хорошо, что я появился на свет мужчиной.       — Вижу, ты от меня не отстанешь, — протяжно вздохнул док, и сел рядом со мной на кровать. — Детей они вынашивают столько же — девять месяцев, но рожают не через задний проход, как вы, для этого у них между ног имеется специальное отверстие — влагалище.       — А почему в нашей расе женщины отсутствуют?       Дир тепло улыбнулся моей глупой наивности.       — Наверное потому, что мужчина лучше чувствует, что другому мужчине нужно. Собственно говоря, не представляю, как у людей мужчины и женщины справляются, они же друг о друге толком не знают ничего. Я твоё любопытство удовлетворил?       — Да. Спасибо. И Вы меня успокоили. Я уж было подумал, что это Лерд меня купил, вот и грохнулся в обморок.       — Вообще-то очень странно, что тебя купил человек. В силу наших специфичных физиологических особенностей в плане секса, люди раньше никогда не интересовались омегами или альфами, во всяком случае о таком — никто не слышал. Я вот думаю, а не выкинул ли Рин какой-то фарс? Мы знакомы много лет, и я знаю его, как облупленного. Иногда ему в голову приходят удивительные идеи. Скажи честно, чем ты его обидел, как умудрился до крайности разозлить?       — О чём Вы? — я снова напрягся. Да не делал я ничего похожего, хоть убей!       — Он мог сам всё подстроить.       — Сам?! Но зачем ему это понадобилось? Какой смысл выставлять меня на продажу, а потом нанимать кого-то, чтобы купить, и выбросить астрономическую сумму на ветер, оплатив очень странную услугу, плюс государственные налоги?       Губы дока снова растянулись в уже знакомой загадочной улыбке.       — Не знаю, может, у него на это есть уважительная причина? Ты никогда не дума…       Я поймал себя на том, что сами собой закрылись глаза, и то, что мне говорят, я больше не слышу. Вероятно, хитрый док, пока мы болтали, всё-таки умудрился незаметно добавить в капельницу убойную дозу сильнодействующего снотворного. Как же я этот момент пропустил?       — Малы-ыш, — кто-то настойчиво теребил моё плечо. — Что с рукой, почему она заклеена?       Видимо, когда закончилась капельница док ушёл, а вместо него на моей кровати теперь находился Айр. Мокрые после купания, отросшие ниже лопаток волосы завивались мелкими кольцами. Вот высохнут — и превратятся в полноценные, похожие на только что снятые с бигуди бутылочки. Я очень люблю смотреть, как он расчесывает свои золотые локоны, они невероятно красивые и безумно подходят к его зеленым глазам.       — Чего молчишь? Хоть расскажи, что вчера было, после того как я ушёл. С кем провёл жаркую ночку?       Меня разобрал горький смех, сейчас выдам…       — Не поверишь — с доком!       — Чё? — у Айра вытянулось лицо и отвисла нижняя челюсть. — Повтори, что ты сказал?!       — Если вчера ты переел бананов, то вытащи их из ушей, я сказал: «С доком».       — Вам жить надоело? Хочешь, чтобы Митр вас обоих убил?! Он же ревнивый, как чёрт! Ты же сам видел, какую взбучку только по одному подозрению, даже не подозрению, а чистым домыслам, он устроил Диру!       — Да не в том смысле, успокойся. Док меня прямо со сцены забрал, и потом до утра сидел рядом.       — Хочешь сказать, в конце торгов все желающие срочно передумали, и на тебя никто не позарился? — недоверчиво нахмурился Айр, потирая ноющие от усталости виски. На запястьях до сих пор не сошли покраснения. Да уж, деньги легко никому не достаются.       — Что ты, там из-за меня едва не передрались. Я, когда услышал слово «продан», в обморок упал, а Дир снова меня капал.       — Подкузьмил ты Рину, нечего сказать, а как на это отреагировал Грейд?       — Не знаю, пока не видел, он сюда еще не заходил.       — Могу себе представить его перекошенную рожу, — и тут же спохватился, — Ты как? Тебе уже лучше?       — Да, всё хорошо. Но, если бы не ты — с удовольствием поспал немного. — В подтверждение я широко зевнул, поспешно прикрыв рот, ладонью.