Серебряный Принц, или Одиночество - это поправимо

Глава 54

      — Вы вовремя, — открыл нам хозяин кабинета, — Я как раз собрался за вами идти. Вчера нам с Зитром, от дока по первое число досталось. Он ругался, что мы вас чуть насмерть не укатали. Поэтому сегодня, учитывая, что вечером вам нужно выступать, будем работать по облегчённой схеме: Малыш идёт в нашу комнату отдыха, там стоит маленькая кушетка, спать на ней невозможно, но вполне достаточно для того чтобы прилечь.       — Почему не Айр? Ему больше, чем мне, требуется отдых, — воспротивился я, и похоже зря, Митр сейчас тоже на взводе.       — Потому что он старше тебя и более выносливый, и вообще, если собираешься командовать, будешь делать всё сам! — Я заткнулся, а визажист перевёл дыхание и продолжил. — Чтобы вам не пришлось всё время стоять, с Зитром работаете сидя. Я специально из дома вращающийся стульчик от рояля привёз, правда он без спинки, зато вы не очень устанете, и Зитру будет удобно. Только когда он закончит расписывать верх, переберётесь на тумбу. Обед вам сюда принесут, не придётся лишний раз бегать в комнату. Вроде всё, — Митр потёр лоб, как бы пытаясь ухватить за хвост ускользнувшую мысль, но не получается, и добавил, — В общем, скажу, если вспомню что-то еще, а теперь — по местам!       Как думаете, куда меня повели? Вот дверь в кладовку у них расположена в конце кабинета. Подсобка маленькая, сидя в клетушке друг у друга на голове, толком не расслабишься. Я бы в жизни не догадался, что вход в комнату отдыха ведёт через туалет, и тоже задвижной панелью замаскирован. Видимо, когда здание реставрировали, отгородили кусок большой комнаты новым простенком. За зеркалом получилось длинное узкое помещение. Санузел сделали ближе к выходу, и это правильно: если приспичит — можно из любой точки быстро добежать. Я начал осматриваться. Низкий столик, возле него — упомянутая Митром кушетка. Рядом стояло красивое старинное трюмо в витой раме, мутное зеркало отражало пробежавшие мимо столетия. А вот у дальней стены на белой столешнице примостился умывальник, небольшой автоклав и стерилизатор. Между стеной и столешницей втиснулся новенький холодильник, впритык к нему — шкаф со стеклянными дверцами, где на полках лежали аккуратно сложенные коробки с лекарствами. Так вот, оказывается, где док приводит в порядок свои инструменты и медикаменты хранит. Когда меня шили, я еще удивился, почему у него нет своего кабинета. А тут — и не помешают, и всегда под боком любимый муж.       Кто там сказал, что спать на таком ложе невозможно? Ха! Значит, я побил рекорд и можно проситься в книгу Гиннеса! Самым бессовестным образом отключился минут через пять, после того как принял горизонтальное положение на жёсткой поверхности.       — Мальчик, вставай. Я уже передал твоего напарника Зитру. И еду привезли. Давай, поешь, пока не остыло.       Меня осторожно погладили по волосам. Так приятно… Что?! Это получается я несколько часов проспал?! Что-то странное со мной творится, откуда дикая сонливость взялась, всю ночь же нормально отсыпался. Я спохватился и мигом вскочил.       — Иду! — Хорошо, что Митр меня удержал, иначе, глубоко пропахал бы носом плитку. Тело страшно затекло, всё-таки спать на узенькой кушетке безумно неудобно. Я сделал пару приседаний и побежал в туалет. Когда еще смогу добраться до ванной комнаты. Из цепких, ловких креативных лап далеко не просто вырваться.       Впопыхах проглоченный обед устроился в желудке неприятным комом. Ничего, переварю, ужин нам однозначно не светит. Куда перед выступлением брюхо набивать? А после… Что будет после — никто из нас не знает, но явно станет не до еды. Может, мы вообще последний раз в жизни пищу принимаем. Стоп. Это никуда не годится. Всё будет хорошо. У нас всё получится, как мы задумали, и никаких сомнений пускать в голову нельзя!       В кабинете по-прежнему было пусто. Значит, ради того, чтобы уделить внимание нам, всем остальным омегам и альфам, сегодня в услугах визажиста и художника — отказано. Придётся им самим марафет наводить. Очередной кирпичик прибавился к стене зависти, возведенной между теми, кто обслуживает клиентов. Крайнее к двери кресло застелено свежим полотенцем. Выходит, мне туда. Мягкая сидушка и спинка встретили меня как родного. И чего я к этому креслу душой прикипел, кажется, всего разочек посидел в нём.       — Глаза закрывать? — решил я уточнить заранее, потому что провести так несколько часов — сущая пытка.       — Необязательно. Ты же видел и образ, и костюм, для тебя это уже не является секретом. Впрочем, как хочешь.       — Нет-нет, спасибо.       — Закрывать их всё равно понадобится, только когда я скажу.       — Но это же ненадолго?       — Как получится. — На столик легли всевозможные тюбики, баночки, в руках визажиста появились ножницы и расчёска. — Теперь не отвлекай, если напортачу — будем всё смывать и заново красить, ты же этого не хочешь?       — Не хочу. Обещаю сидеть, как мышка.       Глаза я время от времени прикрывал сам, когда наваливалась усталость. Неужели заболел? Нет, не похоже. Тогда — что со мной? Отчего меня стало колбасить? Переутомление? Нервы? Что? Не знаю. И дока не позвать, он как назло, пока не появлялся. Даже как обычно, не заглядывал с утра узнать, как у нас дела. Наверное, мотнулся за подарком имениннику, а может, какому-то больному требовалось длительное присутствие врача.       После мытья и укладки волос Митр занялся моим лицом. Маски, кремы, румяна… Что-то наносилось тонким слоем и смывалось, что-то оставалось на коже. Мне начали красить глаза: тени, подводка, тушь… В этих тонкостях я уже разбирался. Еще немного, и мною займётся Зитр. В отражении зеркала я заметил, как он заканчивает расписывать кожу Айра: перья, тени под ними, полутона…       Из внезапно распахнувшейся настежь двери, в комнату залетел веселый смех — и я забыл, как дышать. На пороге, слегка пошатываясь, в обнимочку с каким-то молоденьким омежкой стоял изрядно подвыпивший виновник торжества.       — А это наша святая святых! — Покрепче прижав к себе спутника, он окинул хозяйским взглядом кабинет. — Заходи, познакомлю тебя с нашими…       Договорить он не успел. Раскинув крыльями в стороны руки, за секунду перед ними вырос визажист.       — Куда! А ну, назад!       — Ты спятил? — У Рина брови поползли вверх. — Ты с кем разговариваешь! Забылся?! Или это такие поздравления? — зло прищурился он. — Спасибо, не ожидал.       — Поздравлять тебя будут в зале, — Митр начал наступать, и они вынужденно попятились, — И мы с Зитром, в том числе. А сейчас ты ведёшь себя как ребёнок, у которого не хватает терпения дождаться, и он суёт свой любопытный нос в коробки с подарками за неделю до рождества. Выйди, иначе, весь сюрприз испортишь.       — У-у, — обиженно протянул омежка капризным голоском, сложив трубочкой ярко напомаженные губки, — Идём отсюда, дорогой, видишь, нам здесь не рады.       — Что происходит? — Мимо них в комнату просочился док, на ходу избавляясь от верхней одежды.       — Да вот, выпроваживаю незваных гостей. Пожаловали без спросу. Где тебя носит! Я весь извёлся, думал, сегодня ты больше не появишься, раз не вернулся до сих пор.       Дир что-то ответил, они о чём-то говорили, а я ни слова не понимал. Перед глазами всё плыло, я тщетно пытался прийти в себя, но Рин поцеловал это… этого… в висок. И я не выдержал. Праздник тебе?! К чёрту всё! Не буду выступать перед этой скотиной, и его подстилку не собираюсь развлекать, не дождётся! В бешенстве я схватил со столика неосмотрительно оставленные визажистом ножницы, крепко зажал на темени длинную прядь, и вот она уже полетела на пол. Что я сделал — Митр не видел, он стоял ко мне спиной и полыхал яростью, даже сюда достигали эфирные волны. Зитр, не отрываясь, продолжал трудиться над Айром, и тоже на меня внимания не обратил.       — Больше не могу! — взвыл я раненым зверем. Безутешные рыдания вырвались из груди, и хлынули слёзы, смывая румяна и пудру.       — Малыш! — бросился ко мне перепуганный доктор. Рин выпустил из рук омежку и жёстко удержал его за плечо.       — Стоять! — Док не посмел ослушаться. — Ты опять?! — впились в мои зрачки тёмные омуты, до боли знакомых, любимых глаз. — Я же предупреждал — не смей устраивать сцены! Дир! — Он рывком развернул врача лицом к себе. — Опиум! Две таблетки, и так, чтобы он при мне проглотил!       — Ты с ума сошёл?! Мало тебе было Айра? И его хочешь на наркоту подсадить?! — Совершенно очевидно, что док не верил тому, что услышал. Поэтому стоял и ждал, когда Рин одумается и отменит идиотский приказ.       — Ничего с пары пилюль с ним не будет! И не смей мне перечить! То, что я говорю, должно выполняться с первого раза, усёк?! — Пощады от Хозяина ждать бесполезно, раз он уже в «бутылку» полез.       Стиснув от досады зубы, док нехотя направился в мою сторону.       — Прости, маленький, ты всё слышал, тебе придётся это принять. — Дир достал из неизменного саквояжа небольшую коробочку, и к нему на ладонь упали два шарика в белой оболочке. — Вот, выпей.       Я разом проглотил их не запивая водой, и прожёг взглядом в Рине дыру, продолжая захлёбываться слезами.       — Доволен? А теперь — уходи! — Больше не церемонясь, Митр настойчиво вытолкал его из комнаты. Омежка, от греха подальше, выскочил в коридор сам.       — Вот чёрт! — выругался визажист, и сердито щёлкнул замком. — Нужно было сразу запереть двери!       — Кто ж знал, что он сюда ввалится, да еще не один, — невозмутимо отозвался Зитр.       — Только настроение перед праздником испоганил! — Митр вернулся к креслу и случайно наступил на клок седых волос. Первые несколько секунд напряженно всматривался, пытаясь сообразить, что это валяется под ногами и откуда здесь взялось, потом поднял на меня глаза, полные ужаса.       — Ты что творишь! — В себя я пришёл от хлесткой пощёчины Митра. — Что ты наделал, а?!       Я закрыл лицо ладонями. Покрасневшая щека огнём горела, но этого я совсем не ощущал.       — Макияж испорчен, — в отчаянии причитал визажист, — От причёски осталось чёрте что! Как у тебя, вообще, поднялась рука изуродовать шикарные волосы?! До начала всего два часа! Дир, я смотаюсь за париком, пока не вернусь — глаз с обоих не спускай!       — Погоди-ка. — Ко мне в два шага подскочил Зитр. Перепачканными разноцветными красками руками, он забрал с висков пряди наверх. — Смотри, если волосы приподнять — ничего не будет видно, сверху это безобразие перья прикроют. Тащи заколки и шпильки. Если сейчас уедешь, не успеешь переделать ему макияж. А ты, — меня больно дёрнули за волосы. — Прекращай реветь, или я сам тебя успокою! Пустить каторжный труд коту под хвост! Умнее ничего не придумал? Артист должен в любой ситуации держать себя в руках, что бы вокруг ни творилось! Всё, Митр, давай, с Айром я закончил, одного его жду.       — Могу я чем-нибудь помочь? — Предложил доктор, о присутствии которого, в запале все забыли.       — Ты поможешь, если не будешь мешать, — слишком резко ответил Митр, он всё еще был на нервах. — Видишь же, не до тебя! — но, спохватившись, поспешно извинился, — Прости.       — Как скажешь, любимый, ради твоего спокойствия я даже готов тихонько посидеть в уголке. Только, если не возражаешь, я бы с Малышом перекинулся парой слов. — И обратился ко мне без перехода. — Что с тобой? Ты… — и, как-то растерянно добавил, — Настолько сильно любишь его?       У меня жутко кружилась голова, начинало мутить — или в обморок упаду, или вырвет.       — Кто с ним был? — Мне кое-как удалось выдавить из себя самый главный вопрос. Не хотелось показывать, что мне плохо и вешать на доктора чувство вины за скормленные по приказу пилюли. Ответить ему — не дал Митр.       — Кто-то обещал посидеть в сторонке, не помнишь? — Он бедром оттеснил своего мужа, схватил меня за загривок и сунул в раковину головой. — Умывайся!       Облокотившись на умывальник, я подставил руки под тёплую струю, и тут же получил тычок.       — Я про лицо говорил!       Мне ничего не оставалось как набрать в ладони воду, смыть слёзы и оставшийся макияж, затем хорошенько высморкаться в расползавшуюся в мокрых пальцах бумажную салфетку. Промокнув лоб и щёки одноразовым полотенцем, я метко отправил его в корзину для мусора.       — Всё.       Я безропотно снёс капли в глаза и нос. Митр был страшно раздражён, он прилагал усилия, стараясь не сорваться. Развернул кресло к себе, и принялся восстанавливать испорченную горючими слезами работу.       — Может, хватит? — Зитр осторожно тронул его за рукав. — У меня меньше полутора часов осталось, ты возишься с ним уже сорок минут, имей совесть.       — Ладно. — На столик полетел инструмент визажиста, пушистая кисточка с пудрой случайно скатилась на пол, но вместо того чтобы поднять, Митр отшвырнул её ногой на середину комнаты. — В бездну всё! Если что — потом подправлю!       Никогда не видел его таким. Даже страшно было находиться рядом. И тут Митра нежно обняли руки мужа. Визажист уткнулся в широкую грудь, и я заметил, как начали вздрагивать поникшие плечи. Значит, плачет. У меня самого от сожаления, что расстроил очень хорошего человека, на глаза навернулись слёзы. Опасаясь моргнуть, я уставился в потолок. Если разревусь — снова испорчу макияж, вот тогда уже меня всей кучей прибьют: и Митр, и Зитр, и Айр. Уверен, даже док не будет стоять в сторонке.       — Чего расселся! — Зитр рывком выдернул меня из кресла. — Марш на тумбу!       Про стул он ничего не сказал, а я не стал нарываться. Считает, что так будет быстрее — пожалуйста.       В общем, отпустили меня за пятнадцать минут до выхода на сцену. Мы с Айром отпросились на минутку, поскольку невозможно работать с полным мочевым пузырём. Кроме того, каким боком развернутся события дальше, никто из нас не знал. Лучше быть готовым и не заморачиваться поисками туалета. Бывает, что лишняя секунда спасает жизнь.       — Мне не нравится, как ты выглядишь, — констатировал Айр, после того как повернул на выдвижной панели защёлку. — Ты боишься выступать или подключилась какая-то уважительная причина? Нет — что произошло с Рином мне не нужно объяснять. — Он заранее предупредил то, чем я собирался оправдаться. — Тут всё ясно без слов, но в таком состоянии ты находился задолго до его прихода. Не хочешь мне рассказать?       — Сам не знаю, клянусь, — я глянул на него честными глазами и с тревогой заметил, как нахмурился Айр, — Правда.       — Ну хорошо, пойдём, не то — в самом деле опоздаем. — Он рывком запахнул плащ и стремительно покинул ванную комнату.       — Интересно, сколько времени нужно, чтобы отлить? — сварливо поинтересовался Зитр, — Чем вы там так долго занимались!       — Словесным онанизмом, косточки Вам перемывали, — огрызнулся я на свой страх и риск, терять уже нечего. — Если дико интересно, нужно было с нами пойти и время засечь, тогда не пришлось бы задавать глупые вопросы.       — Что?! — взревел мастер боди-арта, опрометью на нас бросаясь. Хорошо, что Митр и Дир успели повиснуть на нём с двух сторон, иначе, перед самым выступлением простыми синяками и ссадинами мы бы точно не отделались. — И это вместо благодарности?! Сколько сил я на вас положил!       — Тихо, тихо, успокойся, — поглаживал брата по взмокшей спине визажист, глянул на часы и примирительно добавил, — Отпусти их, пусть на сцену идут. Время.       — Да пошло оно всё! — Зитр вырвался и по инерции на шаг отступил. — К чертям собачьим, уволюсь!       — Вы простите меня... — Я не знал, что сказать, мозги окончательно набекрень съехали. Он ведь действительно очень старался и нам помогал, просто не вовремя под горячую руку попался.       — Пошёл вон! — Понеслось нам вслед, когда захлопнулась дверь кабинета Митра.