Серебряный Принц, или Одиночество - это поправимо

Глава 56

      — Вижу, ты нашему рандеву совсем не рад, может, не стоит расстраивать тебя еще больше? Ладно, хватит болтать, я достаточно долго ждал нашей встречи, да и время, к сожалению, ограничено, а мне хотелось бы растянуть наше свидание как можно дольше. Честное слово, надоело за тобой лишь наблюдать и со стороны через щёлочку любоваться.       Наблюдать?! Значит, моя теория верна?! Сейчас проверим.       — Это Вы на репетиции за кулисами прятались?       — Да. Я. И сегодня тоже. Думаешь, я из простого любопытства к тебе на диванчик подсел, как только вы с Айром появились в зале? Нет, милый. Прошёл слушок, что днём кто-то интересную программу готовит, вот я и решил пойти, взглянуть.       Блин! Не иначе как официанты растрепали! И зачем только мы попросили Рина убрать сопровождение охранников? Стоял бы себе под дверью здоровенный амбал — и никакой Лерд бы не подглядывал. Впрочем, это всё ерунда, в зале он по-любому бы нас заметил.       — Ты мне сразу понравился.       — А Айр? — Не знаю почему, но за друга стало как-то обидно. Он намного красивее и фигуркой, и лицом, и гораздо лучше меня работает на пилоне.       — У него пока другое предназначение. Не волнуйся, всему своё время, ему я тоже внимание уделю. Поверь, если нужно — я умею долго ждать, Айру всё равно не избежать со мной встречи, и она очень скоро состоится. Знаешь, когда твой недалёкий друг принял меня за воздух из кондиционера, я чуть было не обиделся. Как же — взять и назвать меня сквозняком, но вовремя вспомнил, что на больных и дураков не обижаются. Наоборот, приятно иметь дело с лохами. С таким выводом ты согласен?       Ну, Айр? Что теперь на это скажешь? М-да, вряд ли мне светит твой ответ услышать.       — Ты плохо усваиваешь наставления по элементарному подчинению. Почему я должен повторять, что невежливо молчать и отвлекаться, когда с тобой разговаривают. Ничего, совместим приятное с полезным, заодно и уму разуму поучу, если с первого раза до тебя не доходит. А поощрения ты пока не заслужил.       Лерд откуда-то выудил семихвостую плеть без крючков. В заднице, что ли, таскал это орудие пытки, или незатейливо заткнул за пояс брюк? Я старался как-то отвлечься, но не думать о том, что начнётся прямо сейчас — было невозможно! Наверное, стоило со всеми хотя бы мысленно попрощаться.       Первый удар я пропустил. Не заметил взмаха плётки. Только уловил скользящее прикосновение кожаных ремней к рёбрам и спине. «Любопытно, как на расписанной художником коже будут смотреться красные потёки?» — отрешённо подумал я. Ударов практически не чувствовал, неужели опий догнал? Если это действительно так, то Рину нужно сказать спасибо. Или это повторяется история с Грейдом? Тогда я тоже не реагировал на боль. Лерд продолжал полосовать меня со знанием дела, тем не менее ни одной бегущей струйки крови я пока не ощутил, значит, после его ударов кожа оставалась целой. Айр про таких умельцев когда-то рассказывал. Но это только начало, разогревается, так сказать. Перед броском — своеобразная разминка. Неизвестно, в какой момент чудовищу в шкуре альфы окончательно снесёт крышу. Внезапно Лерд с досадой отшвырнул плётку.       — Нет, так совсем не интересно. Это никуда не годится, ты всё время молчишь.       Что ему еще нужно? И как бы в ответ, на мысленно заданный вопрос, с придыханием шепнул:       — Хочу, чтобы ты для меня спел.       Что?! Пока он со всей дури меня лупит, я должен в виде аккомпанемента к его действиям песенки или частушки распевать? Ишь, чего удумал! А известный марш Шопена ему не исполнить?! Он — точно сумасшедший! Безбашенный псих, что по недосмотру врачей гуляет на свободе! Спасите меня! Кто нибу-удь! Чокнутого на всю голову выродка необходимо как диковинного зверя в клетку посадить и оставить в ближайшем зоопарке! Нет, нельзя, он будет слишком сильно посетителей пугать — дети при виде него начнут плакать. Лучше выставку организовать, и этот редкий музейный экспонат демонстрировать всем желающим прямо в кунсткамере!       В коридоре послышался громкий топот. Лерд недовольно обернулся посмотреть, что за самоубийца осмелился нагло ворваться сюда и ему помешать.       В распахнувшихся настежь дверях замер… Рин. Он тяжело, со всхлипами дышал, видимо, носился с большой скоростью довольно давно, раз успел настолько запыхаться. А вот то, что прозвучало из его уст, когда он в полутьме нас разглядел… в общем, если бы я не был привязан, точно рухнул бы на пол.       — Отец, нет! — и тут же поднёс к уху мобильный, — Отбой, я нашёл Малыша. Что? Нет, помощь не требуется. Ребят Грейда тоже отзови.       Вот оно что… предок, значит, да? Теперь понятно, что именно знакомое мелькало в этом отморозке, когда мы сидели за столиком, и откуда у Рина склонности к садо-мазо. От родного батюшки недалеко ушёл, как известно — яблоко от яблони…       — Чего это мой сынуля, — ехидно ухмыльнулся Лерд, — Ради какого-то задрипанного омежки, разрисованного как попугай или заправская шлюха, всю охрану на уши поднял? Если настолько им дорожишь, зачем выставил на торги, вместо того чтобы понадежнее от меня спрятать? Наказать хотел? — Не дав Рину и слова вставить, продолжил говорить. — Так я твоё желание выполнил, вернее, только приступил. Не беспокойся, юнец понесёт достойную кару.       — Отпусти его.       — Что-что? — Лерд отогнул пальцами ухо и притворно подставил поближе, вроде у него плохо со слухом. — Я не ослышался? Хотелось бы понять, с какой радости? Ты это заведение специально для меня устроил, почему я должен от собственного удовольствия отказываться? Мне этот мальчик сразу пришёлся по душе, стоило его увидеть. Извини, я не намерен свою забаву уступать. Думаешь, я смирюсь с тем, что прямо у меня из-под носа самый лакомый кусочек увели? Если да — то своего родителя ты совсем не знаешь.       Выходит, это для отца-извращенца Рин придумал дурацкий клуб? А я-то ломал голову, зачем ему это понадобилось, если фешенебельный ресторан и всем известная гостиница, сами по себе приносят офигенный доход. И вкусы — что у отца, что у сына, совпадают. Вот повезло так повезло! Сейчас еще из-за меня подерутся.       — Не смей, — с угрозой в голосе Рин сделал шаг вперёд.       — А то, что будет? На родного отца натравишь своих псов? — Кривая усмешка не сходила с полных сочных губ. До чего же Лерд сейчас мерзко выглядел! Рин непрерывно сверлил взглядом пол у его ног.       — Выбери любого другого на свой вкус. Пожалуйста.       Он просит за меня?! Рин, вообще, кого-то о чём-то просит?!       — Знаешь, вот смотрю на тебя и поражаюсь: как я до такого дожил? Родной сын отказывает собственному отцу в удовольствии, если тот специально приехал его навестить. Тебе не кажется — это слишком? Ты и так удрал из дома, стоило мне выйти за порог.       — Сбежал, потому что узнал — где, и главное — как, проводит своё свободное время любимый родитель.       — Скажи спасибо, что я тебя за подглядывание не выпорол, когда нашёл! — скрипнул зубами альфа. — И не уводи в сторону разговор, ты должен мне гораздо больше, чем стоит этот пацан вместе с потрохами.       Да что это ему все вокруг должны? Сначала я, теперь сын, кого он назовёт следующим? Руки перестали ощущаться от слова совсем, ноги занемели, долго я не продержусь. Скорее бы они уже закончили выяснять отношения! В самом деле, не просить же: «Ругайтесь быстрее, я не могу больше висеть!»       — Должен? — удивленно глянул на отца Рин, — Интересно, в какой момент я успел тебе задолжать? Что-то, хоть убей, не припомню. А для того чтобы ты мне и папе не мешал спокойно жить, специально придумал развлечение в виде клуба. И вообще, я становился на ноги сам, и никогда не просил у тебя ни копейки!       — Ни копейки?! Ну конечно! А кто оплачивал твоё образование? Кто содержал тебя и предателя, который бросил меня, чуть ли не после первой брачной ночи? Может, это был добрый дядя? Или тот омега, что по сей день считается моим мужем и твоим папенькой?       — Не начинай. Папа мне всё рассказал, как ты вёл себя, когда тебе предложили на нём жениться. И без веской причины он бы от тебя не ушёл, все омеги в первую очередь стремятся сохранить семью. Нечего было свои нездоровые пристрастия практиковать на собственном муже. Мы с папой никогда по-настоящему не были тебе нужны. Кроме его капиталов, тебя больше ничего не интересовало, иначе, сразу забрал бы его домой, а ты, с того дня, как он вернулся в этот город, до моего окончания школы ни разу не приехал. В действительности же, не это для тебя важно, ты не можешь простить и до сих пор бесишься, потому что я дело без тебя открыл. Ты же хочешь, чтобы от тебя все зависели и только тебе подчинялись.       — Да, получился хороший удар под дых, честно говоря, не ожидал от тебя такого. Ты мой сын, поэтому я не стал тебя трогать, в конце концов родители не вечны и детям надлежит стоять на собственных ногах, но кто-то же должен был за всё ответить, и причитающееся тебе наказание досталось другим.       — Кому… — побелевшими губами спросил мой возлюбленный. Стало хорошо заметно, насколько тяготил его этот разговор, однако, он упрямо продолжал и расспрашивать, и слушать.       — Мне удалось тебя заинтриговать? Как мило. С каких пор ты стал о ком-то беспокоиться? Не припомню, чтобы раньше подобные пустяки тебя волновали.       — … Так это ты?! — вскрикнул, от внезапно постигшего осознания Рин. — Вместо того чтобы разорить меня, финансово уничтожил семью Айра?!       Самодовольное «да» привело в ужас и меня. Получается, из-за родного отца Рина, уже пятый год Айр вынужден себя продавать, а Лерд, когда видит на сцене сына своих мнимых врагов, улыбается и ехидненько потирает ручки?!       — Я пустил по миру тех, кто осмелился тебе помогать вопреки моей воле.       — Разве ты о чём-то подобном их предупреждал?       — Зачем, всё и так очевидно. Если ребёнок сбегает из дома, то заслуживает наказания, а не поощрения в виде одолженных монет. Или ты думал, за это я просто пожурю и в угол поставлю? Впрочем, сие предположение от истины недалеко: моими стараниями, твои благодетели загнаны в такой угол, откуда им никогда не выбраться. Провернуть невероятно сложное и крупное дело через подставных лиц, оказалось очень непросто. Твои «помощнички» отчаянно сражались за своё состояние, пытались спасти его новыми денежными вливаниями, и для того чтобы они потерпели полный крах пришлось сильно постараться, но я справился и могу гордиться собой. Честно говоря, я надеялся, что мой сын обо всём догадается сам, а оказывается, он ничего не поймёт, пока не разжуёшь и в рот не положишь. Ты, малыш, ничего еще в жизни не смыслишь.       Дико слышать, как тридцатилетнего мужчину называют малышом, но для родителей, даже пожилые дети всё равно остаются детьми, и в их понимании — никогда не вырастают. Рин благоразумно промолчал, что втайне от всех незаметно помогал тем, кто когда-то ему самому помог подняться.       — Я не ребёнок! Уже десять лет как самостоятельно оплачиваю все счета. Без твоей помощи купил собственный дом, и за всё это время не взял у тебя даже ломаного гроша! И папу я тоже без тебя содержу, поэтому не смей называть меня маленьким!       — Ути бозе мой, какие мы глозные! — просюсюкал Лерд, будто ему два годика. И тут же стал прежним: безжалостным и страшным. — Глянь, прямо коленки дрожат! Чего на ровном месте разошёлся! Ты как разговариваешь с отцом! Я не посмотрю, что у тебя день рождения и исполнилось тридцать, любимая плётка у меня с собой, если надо — прямо здесь проведу урок воспитания!       При упоминании о плётке, видимо, Рин вспомнил обо мне.       — Дело твоё, угроз я не боюсь, хочешь — можешь меня ударить, но его, — в мою сторону направили указательный палец, — Я заберу. После твоих визитов я всегда терял самых лучших, провинившихся — тебе было мало. Хорошо, что твой бизнес не позволяет слишком часто приезжать, иначе, я бы давно уже разорился! Десять лет ты мстишь мне неизвестно за что, отнимая перспективных работников. Я терпел твои выходки и всегда уступал, кого бы ты ни выбрал, но этого омегу — я тебе ни за что не отдам!       Ущипните меня кто-нибудь… Это всё только что сам Рин произнёс, или показалось? Ха! Закатай губу, дядя! Что, съел?! Фиг тебе, а не моя драгоценная попка! Смотрю на Рина и одними глазами умоляю: «Да-да, миленький, ни за что, никогда, никому меня не отдавай, сделай меня своим, и ты не пожалеешь! Ради тебя, я на что угодно пойду — хоть в рай, хоть в ад, хоть в преисподнюю!»       — Предлагаю компромисс. — Убедившись, что спорить бесполезно и Рин собрался отстаивать принятое решение до конца, Лерд нашёл способ выкрутиться. Наверняка ему нет резона ссориться с сыном, а Рин весь в отца пошёл — таким же упёртым бараном оказался. — Уж очень хочется услышать его голос. Понимаешь, упрямый мальчишка ни единого звука не издал, пока я обхаживал плёткой его ребра. Ты помогаешь этого строптивца расшевелить, а потом, когда я закончу, заберёшь, что останется. После меня — он весь твой.       Я настолько сосредоточился на том, что ответит Рин, что напрочь забыл о вывернутых суставах. В ожидании приговора я бы поседел, если бы мои волосы, уже чистым серебром не сверкали. Ну же! Скажи, хоть что-нибудь! Чёрт возьми, чего он тянет! Сколько можно ждать!       — Хорошо, — после длительных раздумий, нехотя произнёс Рин.       — Нет, не отдавай меня! — Крик отчаянья вырвался совершенно случайно, просто не сумел сдержать. Осколки надежды обрушились в пропасть, на краю которой, я снова оказался. Эх, Рин, Рин, напрасно я лелеял мечту, что ты, наконец, одумаешься.       — Почему эта шлюшка обращается к тебе на «ты»? И кстати, уже не первый раз пренебрежительное обращение к тебе слышу.       Какой же я всё-таки наивный! Ведь еще в зале понял — Лерд умён. Думал, он на официанта отвлёкся, ан нет, всё на ус мотал, даже просёк мою реплику, когда я с Рином прощался. Тем временем осененный догадкой Людоед, довольно улыбнулся.       — Оу, выходит, вы любовники? Какая прелесть. Почему ж ты раньше не сказал?       Надежда, что это предположение его остановит, тоже пропала, истаяла как утренний туман. А Рин смотрел мимо, будто меня в природе не существует, словно он разговаривает наедине с отцом и незначительные семейные вопросы решает, например, какой сорт колбасы предпочел бы на сегодняшний ужин.       — Только обойдёшься без увечий и вернёшь его живым, — чересчур быстро выпалил он. Наверное, сам испугался принятого решения, или я неправильно понял?       — Ну-у, — обиженно выпятились полные губы, — Так совсем не интересно.       Рин возмущенно вскинул бровь, и этого оказалось достаточно, чтобы Лерд поспешно согласился.       — Ладно, чёрт с тобой, давай!       И чего он ко мне прицепился? Впился пиявкой — пока крови не напьётся не отвалится, а Рин… Рин без малейшего зазрения совести снова меня отдал, на этот раз — собственному отцу. Как же мне жить после такого? Я даже вздохнуть теперь спокойно не смогу. Горло перекрыл огромный ком, точно среагировал на мысли. В глазах скопилась непролитая влага, скоро тушь потечёт. И почему меня это волнует? Митру же всё равно, что станет после выступления с его работой.       — Руки ему развяжи, — коснулся Рин, моих распухших посиневших пальцев, — Он гангрену заработает, а это уже, как ты понимаешь, телесное повреждение, и нашему уговору идёт вразрез.       — Он же убежит, — с сомнением произнёс истязатель, повторно обойдя меня по кругу, и какими-то неуверенными движениями принялся распутывать на верёвке узлы. Я едва не упал, когда сняли путы.       — Нет, я подержу.