Серебряный Принц, или Одиночество - это поправимо

Глава 57

      Рин сам вызвался меня держать, пока эта мразь не закончит трахать?! А я надеялся, что появится храбрый сказочный рыцарь и от этого кошмара спасёт, но реальность в моей сказке выглядит совсем иначе: чем дальше — тем страшнее. Я не мог спокойно наблюдать за этим, и беспомощно прикрыл глаза. Да пошло оно всё! Пусть делают со мной, что хотят, после предельного унижения — я не жилец на этом свете!       Я невольно вздрогнул от знакомого, и мучительно желанного прикосновения губ к шее, вискам, векам. И в ответ, из глаз потекли слёзы. Вот вроде опущенная голова, и по идее они без задержки должны падать на пол, но прокладывая дорожки по щекам прозрачные капельки становились мутными, и с тёмно-серого, почти чёрного ворса коврового покрытия уже скатывались разноцветные бусинки. Может, Рин передумает и не захочет пачкаться, в размытой моей горечью и обидой краске? Нет, его не остановит подобный пустяк. Самое страшное, что я не могу противиться, не могу дать отпор проклятому внутреннему зову. Это в тысячу раз сильнее меня, и от этого мне в тысячу раз больнее. Онемевшие руки невесомо скользнули ладонями по его груди, сами обвили поверх пиджака широкие плечи. И тут же ко мне вернулось утреннее недомогание: накрыла дурнота и головная боль, но вопреки всему, от ласковых прикосновений я возбудился. Уму непостижимо — как, в не располагающей к этому обстановке, такое могло произойти. Моё состояние не преминул заметить Лерд, и умело провёл рукой по отвердевшей плоти. Из моей груди вырвался крик, как тогда с Грейдом:       — Не хочу, чтобы кто-то другой ко мне прикасался! — Однако Рин был непреклонен и продолжал меня заводить. — Не-ет! — Сразу три толстых пальца без смазки — прямо в меня!       — Вот я и услышал, как поёт серая пташка. — До ушей долетел вкрадчивый, вместе с тем чрезвычайно довольный смех. — А ты, глупенький, упрямился и сопротивлялся, смотри, как красиво у тебя получается. Просто прекрасно. Обидно только, что не смогу слушать твой соловьиный щебет каждую ночь.       Лерд вдумчиво меня растягивал, кажется, под его пальцами анус уже трещал, и всё же я не собирался этого больного ублюдка радовать. Стисну зубы и буду молчать, пусть хоть об стенку головой бьётся, ни слова больше не скажу.       — Я помню наш разговор, жаль, что ты успел подарить кому-то свою девственность. Хотя, почему — кому-то? Теперь догадываюсь, что её мой сынуля к рукам прибрал, не мог любимому родителю столь приятную неожиданность оставить. А я давненько нетронутых мальчиков не имел, но ничего, и так сойдёт, ты даже слишком узкий.       — А-а! — Меня выгнуло дугой, когда в задний проход резко всунули что-то неестественно толстое, и оно начало дрожать. Разряд дикой боли прострелил снизу доверху весь позвоночник, и она мгновенно разлилась по телу обжигающей волной.       — Чего орёшь! Это всего лишь вибратор!       Мгновение спустя, у меня во рту очутился кляп. Должно быть, вам встречался небольшой шарик для игр в БДСМ с кожаными ремешками на кнопке. Его оказалось достаточно, чтобы из моего рта не вырывалось ничего, кроме неясного мычания.       — Слишком громкие вопли мне ни к чему, мы не в нижнем подвале, чтобы можно было спокойно ими упиваться. Здесь полно собравшихся на праздник гостей, вдруг кто-то услышит тебя и прибежит, хочешь перед незнакомыми людьми опозориться? Нет? Так не порть мне веселье. Как я в тебе помещусь, если не растяну хорошенько? Ты не представляешь, какой я большой. Это не хвастовство, я честно предупреждаю: порву — придётся зашивать. Я не нарушу договора с сыном и не подпорчу твою шкурку. Обычно я получаю наслаждение другим способом. Вот он… — Лерд бросил многозначительный взгляд на Рина, — Знает каким. Мне даже трахаться не нужно, но для тебя, детка, сейчас делаю исключение. Поэтому, как хочешь терпи, я и дальше буду тебя растягивать. И скажи спасибо, что я деликатничаю, мог взять тебя и без подготовки, тогда точно нечего было бы шить. Я своего бывшего супруга, невинности анальной пробкой лишал, иначе, он бы не выдержал.       Пусть это и было очень давно, всё равно не понимаю, как можно рассказывать интимные подробности, тем более в присутствии собственного сына. С моего подбородка стекла струйка слюны и Рин аккуратно стёр её пальцем.       — Ну, ты услышал, что хотел? Тогда я к гостям возвращаюсь, дальше справишься сам. Неудобно надолго их одних оставлять, это правило дурного тона.       Что? Нет, не уходи! Не бросай меня наедине с этим уродом! Я замычал, как раненый бык, а Рин, наглая сволочь, похлопал меня по щеке и направился к двери. И тут произошло то, чего никто не ожидал. Лерд, кажется, о неожиданности мечтал? Так вот, он её дождался, правда забыл, наверное, что неожиданности, как и сюрпризы — бывают неприятными. А ему досталась самая неприятная из всех возможных. Не знаю почему — то ли обед неудобоваримый попался, то ли от страха, но я… нет, не подумайте, что обкончался, нужную рифму приводить не буду, сами догадаетесь. Если на языке медицины говорить: у меня опорожнился кишечник, и не твёрдым, как обычно. В общем, вы меня поняли, дальше расписывать уникальное событие никакого желания нет, со всяким может случиться, но говорить об этом вслух — очень стыдно.       — Рин! — завопил Лерд, ошарашенно разглядывая перепачканные руки, — Это неслыханно! Как ты обучаешь своих воспитанников! Они же должны готовиться к приёму клиентов каждый вечер!       Я увидел как Рин, едва сдерживая смех, закусил губы. И, по-моему, именно это взбесило Лерда больше всего. Ох, как бы потом на мне за подобное унижение не отыгрался.       — Кто тебе сказал, что Малыш работает? Он у меня, так сказать, для красоты. Глядя на это чудо природы, я лишь эстетическое наслаждение получаю. Ты же видел, как ловко он по пилону скакал. Ну вот, для этого он здесь и находится. А ты решил другое применение его талантам найти, за что и поплатился. Кроме того, сегодня вряд ли кто-то, вообще, готовился. Всем, кто обслуживает клиентов я устроил выходной, они вместе с гостями в клубе празднуют и отдыхают. Не обессудь — о банальном пустяке мог бы и сам догадаться.       Рин отзеркалил отцу его же слова, сказанные по поводу семьи Айра. Какой языкатый, однако. Ни слова безнаказанным не оставит. Разъяренный до предела Лерд, свирепо раздул ноздри. Вы бы видели, что это зрелище собой представляет, гарантирую — ночью не смогли бы уснуть. Наверное, только родной сын может спокойно рядом с двуногим чудовищем находиться и совсем не бояться его. Рин почти уже дошёл до двери, тем не менее вернулся обратно, а я — полетел в родные объятия. Это взбешённый Людоед со всей дури толкнул меня в спину. Поймали мою истерзанную тушку в самый последний момент. Хорошо, что вытекло из меня совсем немного, как раз хватило извозюкать Лерда и пол чистым остался, иначе бы точно, с ковролина мордой всё собрал.       — Дай хоть носовой платок, у меня с рук капает, я свой где-то посеял — не то, в зале, не то, еще на стоянке!       — Извини — самому нужен. Сегодня я нахожусь в центре внимания, на меня все смотрят, не могу же я ходить без белого уголка в кармашке, — Рин, продолжая невинно улыбаться отцу, тихонько шепнул мне, — Спасибо, что этого заносчивого борова обоср… в общем, красиво поставил на место. «Лакомый кусочек» очень вовремя испортил ему аппетит. Молодец.       Я слушал, открыв рот, и своим ушам не верил. Почему он выглядит на редкость довольным? Я же опозорил его отца! По идее, мне должно было с двух сторон прилететь, а он радуется как ребёнок, которому в кои-то веки удалось насолить надоедливым, бесконечно капающим на мозги, родителям. Может, Лерд прав, и он не совсем вырос, или просто сильно ненавидит батюшку?       — Брось сейчас же этого засранца и быстро приведи сюда Лита! — скомандовал Лерд, оглядываясь в поисках того, чем можно было бы вытереть руки. И ничего не найдя, сердито глянул на сына. Как удачно мой костюм оказался отброшен за большой тренажер, а Людоед разозлился настолько, что о нём и не вспомнил. Хм, Рин не мог плащ и перья не заметить, если даже я, находясь в незавидном положении, на них внимание обратил, но молчит. Наверное, из вредности, чтобы пуще прежнего досадить своему ближайшему родственничку.       — Нет. Я же сказал, что возвращаюсь к гостям, и без того слишком долго задержался. Если сейчас не вернусь — пойдут кривотолки. Поздравить меня собралось чересчур много знати, и ползающие среди них сплетни мне совсем не нужны. Лучше я скажу, чтобы он захватил с собой Тина. В любом случае им заняться нечем, сегодня подвал пустой, а вдвоём они быстрее тебе помогут. Кстати, о своём обещании не забудь, — напомнил Рин, развернулся и торопливо покинул наше общество.       — Ну, безобразник? — начал Лерд, отщёлкивая двумя (по чистой случайности), не испачкавшимися пальцами кнопку кляпа, и таким же макаром отправляя его в карман, — Почему ты не предупредил, что в туалет хочешь?       — А я и не хотел, это как-то само получилось. Извините. — Хоть он и чудовище, всё равно стыдно смотреть ему в глаза. Я же не только его, я и сам опозорился знатно. Чего уж теперь. Остаётся лишь извиниться, что я и сделал.       — Нет, детка, подобное хамство я не прощу никому, как бы за тебя ни просили.       — Но, как же так! Вы обещали, что отпустите меня, после того как насладитесь!       — Да ты не переживай, наши разногласия с сыном я как-нибудь улажу. И потом — что бы я ни натворил, он не посмеет поднять на отца руку. Думаешь, ты первый такой? Сколько раз мы спорили и ругались, однако, в результате всегда находили общий язык.       Не успел он договорить, как в спортзале появились беты. Точно под дверью караулили, честное слово.       — Малыш, что произошло? Рин сказал, тебе помощь нужна. Велел взять с собой таз с водой и чистую тряпку, — с порога затараторил Лит, а когда увидел фронт предстоящих работ, философски протянул, — Я-ясно. Бывает. Хорошо, что я захватил еще и полотенце. Поворачивайся, будем тебя в порядок приводить.       — Может, лучше в душ? Я бы и сам помылся. — Наверное, даже под слоем краски стало заметно моё пунцовое лицо. Чёрт! Как неудобно!       — Э нет, так не пойдёт! — спохватился Лерд, — Думаешь, чего я тут до сих пор с грязными руками торчу? Не хочу на какого-нибудь любопытствующего гостя нарваться. Для того чтобы отсюда попасть в душевую, нужно выйти в коридор. Лови тебя потом. А начатое — я доведу до конца, сколько бы раз ты ни обделывался. Мойте его прямо здесь, — строго приказал он бетам, — Только сначала я вымою руки. Затем уходите, свидетели мне не нужны.       Блин! Как же незаметно предупредить Тина и Лита о том, что он задумал? Я не хочу в его лапах мучительно и долго умирать! Неужели они не замечают в чёрных, как у Рина, глазах, опасный огонёк? Это спокойствие напускное! Под маской добродушия по-прежнему скрывается жаждущее крови чудовище, и оно не собирается меня живым отпускать! Но, видимо, я ошибся, беты это поняли очень даже хорошо, они-то с повадками зверя давно знакомы, не единожды приходилось после него камеру отмывать и утилизировать останки. Я поочередно заглядывал в глаза каждому из них и взглядом умолял — помогите! Они переглянулись между собой лишь раз, и когда Тин незаметно кивнул, я понял — вот оно! Спасение пришло! Не ожидал, что храбрым рыцарем окажется не мой возлюбленный, им станут почти незнакомые беты, скрывающие за внешним уродством отзывчивые души и добрые сердца. С самым потрясающим везением недолго и поверить в сказку.       — Господин, — вежливо обратился к Лерду Лит, забирая у него из рук полотенце. — Вы бы отошли в сторонку, а то, не ровен час, кАкой забрызгаем. Будет жаль испортить Ваш замечательный и безумно дорогой костюм, Вы же наверняка потом захотите снова к гостям присоединиться?       Лерд немного помедлил, и всё-таки решился отступить. Я тоже не знал, что эти два шага окажутся последними в его жизни.       — До-о-стал! — Никто ничего не успел понять. Молниеносное движение — и Лерд начал оседать. С вмятого виска стекала тонкая струйка тёмной густой крови, а Тин, как ни в чём не бывало, спокойно обтёр приготовленной для меня мокрой тряпкой гантель, и пушинкой отшвырнул её в сторону. В его руке восьми килограммовая дура смотрелась детской погремушкой. Каким образом Тин умудрился железо с пола подхватить, для меня навсегда осталось неразрешимой загадкой.       — Ты что наделал! — ахнул я, когда через силу заставил себя вдохнуть, потому что почувствовал, как начал плыть от недостатка кислорода. — Это же… — и вовремя прикусил язык. Судя по всему, Рин скрывал ото всех, кем на самом деле ему приходится Лерд, а я едва не выболтал чужую тайну!       — Он хоть жив?! — Я с ужасом уставился на неподвижное тело, однако, сколько ни вглядывался, дыхания не уловил. Грудная клетка больше не шевелилась.       — После моего удара? Рука у меня крепкая. — По уши довольный Тин согнул локоть, и под кожей проступили здоровенные бугры мышц. — Видишь? Даже смешно такое предполагать. А знатно я его приложил, правда?       Но, что теперь сказать, когда Рин спросит, где родитель?! День рождения, мало того, юбилей — превратился в дату смерти его отца. Господи, насколько же это, наверное, невыносимо.       — Нет, пить тебе нельзя категорически, — тяжело вздохнул Лит. — Маленький, сей оболтус не очень тебя напугал? Понимаешь, именинник нам тоже прислал со стола угощение, вот мы немного и того этого… посидели чуток. А мой, так сказать… в общем, хлебнул лишнего. Видать, с непривычки перебрал.       — Ты прости меня, Лит, но я не могу больше выносить за ним трупы. Эта сука ни разу еще без крови не обошлась, даже в живых никого не оставила, а ты знаешь, что покойников — я до поросячьего визга боюсь! Не переживай, все лишь вздохнут свободно. И зачем Рин его в клуб пускает? Остальные клиенты относительно нормально себя ведут, промашки, конечно, случаются, но этот…       Укоризненно покачав головой, Лит подхватил с пола Лерда, и страшная легенда в его руках обвисла безвольной куклой.       — Зря ты покойников боишься, мёртвые не кусаются. Смотри, как тихо себя ведёт, теперь он неопасен, видишь? — и, слегка качнув тело, спросил, — Куда его?       — В печь! Чтоб даже духу от него не осталось! — Тин умоляюще заглянул своему напарнику в глаза, — Давай быстренько его сожжём? Ну, пожалуйста!       — Ладно, считай, что уговорил, мне и самому по самое горло надоело за ним убираться. Если кто спросит — всем будем говорить, что мы отсюда ушли и больше его не видели. Малыш, ты только нас не выдай. Мы освободимся и сразу за тобой придём, помоем как следует, и будешь чистеньким.       — Спасибо, я сам. — Я понимал, что бет нужно предупредить или во время пожара в своем подвале они задохнутся. — Слушайте, сегодня праздник, почему бы вам не пойти погулять? Всё равно без дела сидите.       Лит прищурился и долгую минуту на меня смотрел. В живой ртути светился недюжинный ум.       — Ты считаешь, что нам пора выбраться на свежий воздух? — Произнес он это, как-то слишком проникновенно и понимающе. Я не стал его разочаровывать.       — Да, ты всё правильно понял. Никто не станет проверять — на месте вы или нет. Пока до вас никому нет дела, сходите, проветритесь, сколько лет вы не выходили отсюда вообще?       — А когда можно будет вернуться? — С любопытством глянул на меня Тин.       — Потом сами решим, что ты у него спрашиваешь? Идём, Малыш, мы тебе душевую покажем, но сначала выгляни за дверь, вдруг неподалеку кто-то крутится?       Мы осторожно выскользнули в коридор, после того как я убедился, что там пусто.       — Тин, проводи Малыша и быстро догоняй, пока Лерда не хватились. Мне понадобится дополнительная пара рук, сам я эту тушу в печь не засуну.       Последний раз взглянув на своего мучителя, я решительно повернулся к Литу спиной и направился в противоположную сторону. Присмиревший Тин тихонько рядышком семенил, потому как с семимильными шагами бет, я бы просто его не догнал.       — Всё, маленький. — Он толкнул неприметную дверь. — Тебе сюда, а я пойду помогать Литу, — и как-то застенчиво поинтересовался, — Ты точно уверен, что нам нужно отсюда уходить?       — Точно. — Я кивнул в подтверждение своих слов, и всё же рассказывать правду не стал. Зачем? Когда вернутся — они сами всё увидят, никаких комментариев не потребуется.       — Пока, конфетка, береги себя. — И задорно мне подмигнул. — Ты очень хороший, поэтому я тебе помог. Эта, ныне дохлая зверюга, задумала тебя убить, у меня на подобные вещи глаз уже намётан. Не первый раз сталкиваюсь с ним.       — Я знаю. Спасибо! — и поспешно нырнул за приоткрытую створку. Не хватало еще, чтобы нас вместе кто-нибудь заметил. Неровен час, какой-то пьяный начнет блудить в поисках гальюна.       Я схватил с полки полотенце, шампунь, мыло и мочалку. На то, что это чужие вещи, в данный момент мне было плевать. Лихорадочно смыл следы позора и краску, с саднящей после порки кожи. Даже не заботясь о том, не осталось ли на спине белого пуха и серебристых разводов, снова выскользнул в коридор и поспешно направился в свою комнату. Не могу я сейчас смотреть Рину в глаза. Если случайно с ним встречусь — выдам себя с головой, а пострадают беты, поэтому сразу перешёл на бег.